«Тебе в 9 класс, тебе – в ПТУ!»

Любовь Агеева

01 сентября 2021 года

Одним из тематических направлений «Вечерней Казани» было участие в профессиональной ориентации школьников, в том числе на рабочие профессии.

Газета рассказывала о новых внешкольных учебных учреждениях – учебно-производственных комбинатах, где подросток мог проверить свои способности к той или иной профессии, о работе городского центра профориентации. Рубрика «В мире профессий» долгие годы была постоянной. В поле зрения редакции было и становление новой системы профтехобразования.

Процесс взаимодействия общего и профессионального образования не всегда проходил гладко. Казанцы особенно остро почувствовали это в 1984 году. Закон о школьной реформе подхлестнул процесс, начатый в Казани после создания в 1979 году городского центра профориентации школьников. Ставилась вполне благородная задача – поднять в глазах ребят престиж рабочих профессий, но решалась она испытанными методами административной педагогики. Не дожидаясь эффекта от множества профориентационных мероприятий, подкрепили их силовым давлением на тех ребят, которые, по мысли педагогов, не должны были учиться в девятом классе.

Редакция получала много писем от разгневанных родителей. Хорошо зная механизмы этого эксперимента (что интересно, его антипедагогический характер понимали, кажется, все), мы решили доступными нам силами хоть как-то противостоять наметившимся тенденциям. Так появился комментарий специалистов к письмам читателей «На развилке трех дорог». После этой публикации редактору газеты А. Гаврилову в горкоме партии было сделано серьезное внушение.

Противоборство газеты и руководящих органов народного образования проходило довольно мирно. В редакции было принято решение не бомбить управленцев критическими материалами и читательскими письмами, а методично показывать пагубность насильственного комплектования ПТУ Они – давили на школы, мы – писали о праве ребят самим определять, где им учиться. Сначала помогли единицам, потом эффект почувствовали все.

На развилке трех дорог

Весной в школах города идет предварительное распределение восьмиклассников по разным учебным заведениям. О том, что эта пора пришла, видно из читательских писем.

В преддверии новой волны мы систематизировали письма 1984 года и попросили прокомментировать их заведующего гороно И. Валиуллина, заместителя начальника Республиканского управления профтехобразования Ф. Каримова, директора авиационного техникума Л. Фомина, заведующего городским методическим центром профориентации учащихся В. Степанова.

Корр.: К нам нередко поступают сигналы о перегибах в профориентации. Восьмикласснице школы №34, например, отказали в справке, без которой она не могла поступить на подготовительные курсы в медицинское училище. Оказывается, в школе она попала в списки будущих учащихся ПТУ. Мы посоветовали матери поговорить с директором школы, что та и сделала. Справку выдали.

Если вы заметили, все письма, которые мы предложили вашему вниманию, приблизительно одинакового содержания: родители не находят взаимопонимания с учителями.

И. Валиуллин. Откуда эта категоричность: или школа – или техникум?

Я внимательно прочитал все письма, адресованные редакции. Немало приходит их и в гороно. И обнаруживается одна закономерность. Родители горячо отстаивают свои интересы, пишут о своих желаниях или нежеланиях, нередко ссылаясь на Конституцию страны. Но до чего же невнимательно они читали этот документ! Ведь там ясно сказано, что право на выбор профессии осуществляется не только в соответствии с желаниями учащихся и их родителей, но и с учетом потребностей общества.

Ф. Каримов: Что порой получается: решил восьмиклассник выбрать рабочую профессию, принес документы в ПТУ, а следом идет разгневанный родитель и эти документы забирает.

И. Валиуллин: Необходимо активно влиять на родителей, доказывать им, что городу сегодня нужны не только юристы и артисты, но в первую очередь рабочие: строители, металлообработчики...

В. Степанов: Мы попросили старшеклассников составить список из десяти дефицитных специальностей. Так вот: в списке не оказалось ни одной (!) действительно дефицитной профессии.

И. Валиуллин: Родителей часто подводит плохая информированность о возможностях системы профтехобразования. Вот читатель возмущен тем, что сына не берут в девятый класс (тот пытался поступить в суворовское училище). Зачем, мол, сыну профтехучилище, если он собирается стать военным?

Ф. Каримов: На месте отца я бы не оценивал ситуацию так однозначно. Есть ли уверенность, что сын выбрал профессию правильно, что она соответствует его способностям? Ну, а если все-таки профессия офицера – призвание, что помешает молодому человеку поступить в военное училище после окончания ПТУ? Многие так и делают.

Корр.: Хотелось бы не согласиться с таким советом. Профтехучилище – это все-таки кузница рабочих кадров, а не промежуточное звено в подготовке специалистов с высшим образованием. Конечно, кто-то станет летчиком и после ПТУ, как, скажем, сделал в свое время Гагарин. Но если уже сегодня, в восьмом классе, подросток уверен, что без неба ему не жить? Не лучше ли ему учиться в девятом классе, чтобы на него не рассчитывали на базовом предприятии?

Ф. Каримов: Думаю, что отец не берет в расчет ПТУ сознательно, ошибочно считая, что только школа даст сыну полноценное среднее образование.

Корр.: Дело, мне кажется, не в том, что ПТУ недооценивают. Просто человек, выбирая между знакомым (школа) и незнакомым (ПТУ), предпочитает первое.

Родители, действительно, плохо знают возможности системы профтехобразования. Приходилось в этом убеждаться не раз. Например, в прошлом году консультировала одну знакомую. Она была в полной растерянности: учителя советуют ее дочери идти в ПТУ, но в какое? По ее представлению, в училищах учат лишь на строителя и на токаря. Перебрали все специальности, по которым обучают в казанских училищах, и остановились на ПТУ-10, где готовят будущих хлебопеков и кондитеров. Девочка поступила туда и очень довольна.

Неужели такую консультацию восьмикласснице и ее матери не могли дать в школе? Там предпочли другой способ: просто отказали в праве учиться в девятом классе.

Л. Фомин: Такие случаи сейчас – не редкость. По вопросам профессионального выбора принимают волевые решения. Приведу пример из читательской почты. Один восьмиклассник из школы №91 хотел поступать к нам, в авиационный техникум, но ему отказались выдать документы на том основании, что он якобы не достоин стать учащимся техникума. Но ведь это должны были показать вступительные экзамены!..

Дело доходит до смешного: педагогов техникумов не пускают в школы.

Корр.: Раньше в школы не пускали представителей училищ.

Ф. Каримов: И сейчас не всех пускают, а только из своего района. Девочки из Ленинского района жалуются, что им не разрешают поступать в швейное ПТУ (оно в Бауманском районе), в Приволжском за каждым училищем закрепили конкретные школы... Может быть, таким способом и можно добиться сиюминутного эффекта, укомплектовать «свои» ПТУ. Но что будет потом, в сентябре, мы знаем: около 20-25 процентов новичков поменяют место учебы.

Так дискредитируется сама идея ориентации на ПТУ. Возникает естественное чувство

недоверия к училищам, в которые надо затаскивать силой.

И. Валиуллин: Профориентация подобного рода мешает не только сегодня (сколько трагедий разыгрывается из-за этого в восьмых классах!), она закладывает плохую основу для будущего. Человек вряд ли посвятит свою жизнь профессии, которую выбрали за него другие – учителя и родители.

Л. Фомин: Мне кажется, многих конфликтов можно избежать, если бы существовали правила приема в девятый класс. Такие правила есть во всех учебных заведениях. Почему нет их в школе?

И. Валиуллин: Этот вопрос непростой. Он активно обсуждался на страницах печати, даже вносились предложения о конкурсных экзаменах. От этой идеи решительно отказались. В девятый класс может пойти любой восьмиклассник, независимо от его успеваемости и поведения.

JI. Фомин: Это лишь на словах, на деле получается другое. Вы заметили, что число мальчиков в старших классах резко сократилось? Их в первую очередь пытаются определить в ПТУ.

Ф. Каримов: Нам в этом учебном году пришлось выдержать настоящие бои с некоторыми директорами школ, когда в ПТУ не стали принимать документы подростков, состоящих на учете в инспекциях по делам несовершеннолетних. Нас тоже обвиняли в нарушении Конституции. Но разве не правильнее оставить таких ребят в школе? Там их лучше знают. В конце концов, свой брак школа обязана исправить сама.

И. Валиуллин: Мы должны в течение всех десяти лет подводить школьника к осознанному выбору профессии. Тогда он не воспримет совет учителей как давление, как ущемление его интересов.

Л. Фомин: Ориентировать на училище можно по-разному. Можно рассказать о профессии, о месте будущей работы, а можно акцентировать внимание на вокально-инструментальном ансамбле или спортсекции. Заманивают в училища самыми неожиданными способами. Например, в строительном ПТУ готовят секретарей-машинисток или художников-оформителей, в заводском училище обучают водителей. План есть, нет только рабочих.

Тревожат и доплаты к стипендии, которые сулят руководители некоторых предприятий. Эти доплаты, конечно, помогут быстрее укомплектовать какие-то группы, но ведь они искажают мотивы выбора.

Мне как директору техникума надо бы в первую голову болеть о престиже средних специальных учебных заведений: у нас сейчас практически нет выбора. Но я думаю о судьбе современного подростка вообще. Как рано он должен принять первое самостоятельное решение, от которого во многом зависит его дальнейшая жизнь! Мы должны делать все возможное, чтобы он не ошибся в выборе, не спутал случайный интерес с истинным призванием.

В. Степанов: В первую очередь надо помочь ему выбирать не учебное заведение, как это часто делается, а профессию.

Обсуждение почты провела Л. Агеева

«Вечерняя Казань», 10 апреля 1985 года

 ПОСЛЕСЛОВИЕ К РАЗГОВОРУ

Восьмиклассникам документы на руки не выдавать, пусть идут в  ПТУ

В разговоре за «круглым столом», состоявшемся в 1985 году – ключ к пониманию многих подростковых проблем. Тогда они еще только зарождались. И как это ни печально, те, кто сегодня ищет причины создавшегося положения, немало этому способствовали.

На одном из больших собраний тогдашний секретарь горкома КПСС А. Кадырова с возмущением говорила о том, что плановое количество восьмиклассников, которых школы должны направить в ПТУ, превышает реальное количество ребят этого возраста, а ведь часть еще должна была идти в девятый класс, в техникумы. С появлением Закона о школьной реформе родилась директива, которая подводила под эти действия законные основания. Правда, я не помню там положения о том, что государство берет на себя право принимать решение о выборе места учебы за ученика.

Если раньше отток восьмиклассников из школ шел под психологическим давлением – на ребят, на родителей, то с 1984 года началось резкое сокращение числа девятых классов – в из 11 229 восьмиклассников в девятый класс были приняты всего 5 346 человек. Подросткам не оставалось иного пути, как идти в ПТУ. Потому что устроиться на работу было практически невозможно – не разрешали по возрасту.

Возможно, события развивались бы менее болезненно, если бы под идею о приоритетности профтехобразования была заложена какая-то разумная основа. Профтехучилища, волевым росчерком пера превращенные в средние, оказались не готовы к такому повороту событий. Хотя отдельные ПТУ действительно давали среднее образование не хуже, чем в школе, казанцы не могли не видеть, что педагогические кадры профтехобразования слабее, что совмещение общеобразовательной и профессиональной подготовки идет за счет перегрузки учащихся, что материальная база многих ПТУ никуда не годится, и профессии при таком раскладе, когда в мастерских стоят допотопные станки, а на практике ребята бьют баклуши, выучиться не удается.

В 1988 году удалось добиться отмены негласного приказа о том, что восьмиклассникам документы на руки не выдаются. У ребят появилась реальная возможность самим распорядиться собственной судьбой. И число восьмиклассников в ПТУ упало с 4 267 в 1987-м до 2 866. На следующий год, когда подросткам разрешили работать, этим воспользовалось более 700 подростков. В ПТУ пошло 2 749 ребят из 12 232, в девятый класс 6 747.

Волевое комплектование ПТУ обостряло не только ненависть подростков к сверстникам, которых оставляли в девятом классе,  но и притупляло их веру в справедливость. В чаще всего из школы изгонялись «трудные»,  оставались же тихие, послушные, либо имеющие «выгодных» родителей (от директоров заводов до продавцов). А в ПТУ сконцентрировалась «критическая» масса так называемых трудных. И нашлись желающие этим воспользоваться. Номер училища, где предстояло учиться подростку, стали называть уже не школьные педагоги, а главари группировок.

Такая вот целенаправленная дискредитация системы профтехобразования (я не касаюсь других причин ее плачевного состояния) продолжалась много лет. И мы дожили то того, что горожане дружно заговорили о том, что все ПТУ стоят того, чтобы их вообще закрыть и готовить рабочих на производстве. Такая мысль стала возникать и в головах некоторых власть имущих. И вот уже современный комплекс, построенный для своего училища заводом точного машиностроения, чуть было не отдали под больницу.

Чем все это закончится? Давать прогнозы не берусь. Не исключена новая волна произвола, поскольку решения по-прежнему принимают не там, где их выполняют, а в высоких служебных кабинетах. В Министерстве народного образования ТАССР, объединившем в ходе реформы две системы обучения, профтехобразование – в пасынках.

Боюсь, что мы на пороге еще одной серьезной ошибки.

Опубликовано в книге Любови Агеевой «Казанский феномен: миф и реальность» (1990 год)