Елена Чернобровкина: «Вечерка» рассказывала про то, что интересно людям

Елена Чернобровкина

29 декабря 2021 года

29 декабря 2021 года – последний день жизни Елены Чернобровкиной, знаменитой, можно сказать по праву, легендарной казанской журналистки. А для меня – просто близкого человека, моей подруги.

Пока слова трудно складываются в предложения, чтобы вспомнить, как мы прожили вместе, хотя каждый на своем месте, долгие 45 лет жизни. Об этом позднее. А пока предлагаю прочитать то, что написала сама Лена. Это ее воспоминания о нашей «Вечерке», опубликованные в альманахе «Казанские истории» , посвященном редакции «Вечерней Казани» гавриловского призыва.

Я счастливый человек. Оглядываюсь назад: повезло-то как!

Моя родина – село Пестрецы Пестречинского района ТАССР. Мама, Мария Семеновна Чернобровкина (в девичестве Гурьянова), – «чистокровная» жительница Казани, закончила Казанский сельхозинститут, агроном. Как сейчас понимаю – была великолепным специалистом. Папа, Николай Феофанович Чернобровкин, родился в деревне Сентяк Елабужского района. Говорил, что Сентяк – потому поселились там те, кто был в народном войске Степана Разина. И что мой дед Фенька рыжий был легендарным во всей округе.

Папа стал профессиональным военным, Великую Отечественную в разведке прошел до Берлина, закончил майором, с орденами и медалями, естественно. Попадал в плен. У меня и сейчас мороз по коже, когда вспоминаю папин рассказ – а он редко про войну говорил, не любил, как он с другими бойцами оказался в окружении, и они распределили, кто в кого стреляет, чтобы к фашистам не попасть живым. В самом конце войны папа подхватил страшное воспаление легких, врачи решили – не выживет, но в морге он очнулся…

После войны родители поехали жить в Пестрецы, потому что папе сказали – или свежий деревенский воздух и приличная еда, или – скоро на кладбище. Папа стал работать в районке, зав. сельхозотделом. Я маленькой девчонкой часто бывала в редакции, знала тех, кто там работает, видела, как в типографии набирают газету. И опять же, только повзрослев, поняла, как много со мной занимался папа и как учил и научил меня интересно писать для газеты.

Когда была в 8-м классе, наша семья переехала в Казань – маму, как горожанку, все время тянуло в город. Агрономом она, кстати, стала, случайно – они с подругой поступили(!) в Казанский мединститут, но там не было общежития. Их переманили в сельхоз, где дали комнату в общаге на двоих. Потом, разумеется, переселили в огромный общий зал, где жили, не помню сколько, но жутко много студентов. А звали их в вузе «наши медички». Какое же счастье, что мама не стала врачом – точно бы призвали на фронт…

В Казани, в 44-й школе, в 8-м классе, мгновенно выяснилось, что у меня шикарная подготовка – и по математике, и по литературе, и по русскому, и по другим предметам. В Пестрецах я была в середнячках, а в Казани 8-й класс закончила круглой отличницей. И по рекомендации учителей (огромное спасибо им за это) пошла в физико-математическую 131-ю школу. Это не просто школа – это чудо, созданное руками первого директора Натальи Самойловны Кревер и ее коллег!

В советское время в 131-й воспитывали людей, раскованно мыслящих, думающих. Например, классы дежурили по очереди и были в этот день полными хозяевами в школе. А какие давали знания! У нас же вели многие уроки университетские преподаватели! В выпускном классе весь учебный год нас пугали тем, что министерство даст для 131-й школы особые задания по математике. Как нас гоняли по предмету… Но разве ж бюрократы такое пробьют… Так что, у нас на письменном экзамене было то же, что в обычных школах. Помню, когда мы писали сочинение по литературе, по классу на цыпочках ходили родители и раздавали чай и пирожки. А вот когда писали математику, никаких пирожков нам никто не предлагал. Все сдали листочки, по-моему, уже через полчаса, втихомолку хихикая над «задачками для первоклашек»… Ну, не зря одноклассник Шамиль Вахитов, который потом стал профессором медицины, деканом КГМИ (у нас в классе еще один профессор и декан есть – Ренат Зарипов), сказал: «Кто закончил 131-ю, как минимум, не дурак». Наш любимый 10 «Д» встречается каждый год, так-то…

После школы решила идти в вуз. И тут судьба была на моей стороне. Я поступала 4 раза: дважды на филфак КГУ, потом в пединститут, и только потом, набрав публикаций (без них не принимали) – опять в КГУ, уже на журналистику. И с блеском прошла. Судьба! Университет мне лично дал очень много, куратор нашей 415-й группы Мира Сергеевна Савельева вообще была для нас, студентов, как мама… Мы ей газету выпустили, когда уходили, помню стихи оттуда:

А вы нас вспоминайте иногда,

читая ежедневную газету…

415-я – ах, 415-я – ох,

415-я – это!!!

После университета распределили в Куйбышев (ныне Самара), в газету «Волжский комсомолец». Там был обалденно доброжелательный коллектив, великолепный редактор Владимир Наганов и потрясающе талантливый и умный мой завотделом Сергей Жигалов. Сколькому он меня научил – не передать…

Я еще не отработала три года, когда в Казани решили создать «Вечернюю Казань». В Куйбышев, сватать меня в «Вечерку», приехал замредактора Ильгизар Шайхуллович Хабибуллин. Он ходил по нашему кабинету и, подкашливая, расписывал, какая будет прекрасная новая газета, ее непременно полюбят казанцы. И что вообще это грех – быть родом из Татарии, а работать в каком-то захолустном Куйбышеве (который, кстати, тогда уже был миллионным городом, а Казань еще нет). Сережка бросил писать, что он там до этого строчил, слушал и молчал. А когда в полном восторге (какие перспективы!) я проводила Ильгизара Шайхулловича до лестницы и вернулась в кабинет, Жигалов начал издеваться:

– Ты куда собралась? В Казань?! Тебя там заставят ходить в парандже и молиться Аллаху! Ты будешь забитой женщиной Востока и не напишешь ни одного острого материала. Тебе придется ездить на ослах – а у нас, между прочим, собственный «Газик», который Наганов дает, что, конечно, безобразие, всем без разбору!..

Ах, осталась бы я в Куйбышеве, но в Казани были родители, друзья… И 4 декабря 1978 года редактор Андрей Петрович Гаврилов подписал приказ о моем зачислении.

Опять же – как мне повезло, что решила вернуться! Как безмерно повезло с редактором, с газетой, с коллегами…

Пришла в пустые коридоры и почти пустой кабинет в декабре 1978 года. Газеты еще не было, мы месяц делали первый номер. Было очень холодно (31 декабря 1978-го – почти минус 50 градусов, чуть-чуть не дотянули!) и очень весело.

Горжусь тем, что в первом номере «ВК» есть мой материал про архитекторов КИСИ. И мне очень нравится из нашего первого номера стихотворение Бориса Ларина (выдам его – Бориса Бронштейна). Вот кусочек:

Обычно очень важные дела

Начать хотим мы не когда попало,

А непременно с первого числа –

С начала года, месяца, квартала…

Что ж, нам с тобой, приятель, повезло!

Взгляни-ка в календарь: сегодня сразу

И Новый год, и первое число,

и понедельник – словно по заказу!

Вот так мы и начали – «словно по заказу»…

Первый номер сдали вовремя, и в киосках он появился утром 1 января 1979 года. И мы весь день страшно переживали, что чего-то его плохо раскупают. По нашим тогдашним представлениям, именно 1 января, после новогодней ночи, все казанцы должны были бежать к киоскам за новой газетой…

Чем наша «Вечерка» отличалась от других изданий? Да всем отличалась. Вот маленькая деталь: на нашем четвертом этаже в издательстве все двери, часто даже редакторского кабинета, были распахнуты, из одного конца коридора в другой кто-нибудь, например. Женя Макаров, мог кричать, захлебываясь от сдерживаемого хохота: «Дина Сулеймановна, а Раечка курит!» (на 4-м этаже, кроме наших, были кабинеты Главлита, и главлитовцы ругались, когда журналисты курили в коридоре). Или Леня Сергеев громогласно призывал: «Музыченко, к телефону!»…

Достаточно было подняться на один этаж, в редакцию «Советской Татарии», чтобы понять, насколько у нас нетипичный коллектив. Вот там, на пятом, все было тихо, благородно, важно. И никаких вам открытых дверей!

У Лены был день рождения. Она объявила "девишник". И вскоре за столом сидели "девушки" - два Владимира, Музыченко и Зотов

Работа в «Вечерке» стала учебой в высшей журналисткой школе… в академии даже. Про Андрея Петровича мы, его журналисты, выпустили книгу «Андрей Гаврилов. Он был редактором от Бога», там каждый рассказал о своем редакторе – об уникальном редакторе и человеке…

А у меня еще первоклассный Учитель был в нашем отделе науки, учебных заведений и культуры – зав. отделом Любовь Агеева. Я от нее очень многому научилась, за что огромное спасибо…

К слову, я в «Вечерке» по заданию АП первой научилась работать на компьютере. Компьютер тогда был огромной ценностью, и его запирали у нас в особом кабинете! В «Вечерке», по-моему, все как-то легко друг у друга учились. Я всегда восхищалась, насколько великолепно знал русский язык Нил Халилович Алкин, и это заставляло быть внимательной к любому тексту (кроме новостей – не любила их и не люблю: что скажешь в двух абзацах?!). Как обалденно верстали – а компьютеров-то не было еще – газету Володя Рощектаев, Василий Мартинков, Миша Бирин, Женя Макаров… Какие фото (без всяких цифровых камер) делали Василий Егорович Мартинков, Володя Зотов, Фарид Губаев… У всех было чему поучиться.

Короткий отдых в редакции. Лена и Рая Сайфуллина, наш художник

Запомнилось, как мы однажды чуть не спалили все Издательство! В нашем отделе почти всегда кипел чайник – гости шли один за другим, мы всех угощали – писателей, поэтов, художников, композиторов, артистов, ученых (к Агеевой почти все время кто-нибудь приходил пообщаться). В субботу редакция тоже работала, а часто и в воскресенье. И вот в один из выходных фотокор Олег Климов включил у нас в отделе чайник, зашел к редактору, услышал про события в Прибалтике – и улетел туда. А включенный чайник остался. Тогда не было таких, чтобы сами по себе отключались. В понедельник утром мы обнаружили остатки от чайника и черное пятно на обгоревшей тумбочке… Но, полагаю, даже Всевышний любил гавриловскую «Вечерку» – пожара не случилось.

В «Вечерке» была потрясающая атмосфера – раскованности, свободы, немножко хулиганства… А вы думаете, почему наши журналисты писали потрясно интересные материалы? Почему именно наша газета «развела» мост на Ленинской дамбе… и тем самым развела пол-Казани, включая партийных деятелей. Насколько знаю, Фарит Губаев до сих пор локти кусает, что не поехал 1 апреля, чтобы заснять тех, кто придет посмотреть «развод моста» – ну, не верил, что кто-то купится!..

В отделе науки, учебных заведений и культуры гость - Андрей Николаев, наш собкор в Москве

И это в нашей редакции 8 Марта и 23 февраля превращались в шебутные праздники – с песнями и самодельными стихами. Это у нас часто писали друг другу рядовые записки в стихах. Это у нас Леонид Сергеев остроумно проводил обалденные аукционы, продавая всяческую чепуху, завернутую в бумагу – и так подарки рекламировал, что их с руками отрывали! А какие концерты тот же Леня, Сережа Федотов, Борис Вайнер устраивали! А каких диких зверей вместе с дрессировщиками Раечка Щербакова приводила в редакторский кабинет, и потом они, эти звери, шлялись по коридорам, дико пугая посетителей. Ну, наших-то, привычных ко всему журналистов фиг испугаешь…

И это уже я сегодня кусаю локти, что не было тогда сотовых и не записывали мы все это на видео… Э-э-эх!

В общем, не случайно именно наша редакция без конца чего-нибудь организовывала – то конкурсы, то джазовые фестивали, то «Встречи с «Вечеркой», на которые билетик можно было достать только по большому блату… И не случайно «Вечерка» и ее любимый народом и нами, газетчиками, редактор ввязались в политику, в перестройку, в выборы…

Запомнилось, как мы все вместе помогали Андрею Петровичу выиграть выборы, и он стал народным депутатом СССР – вопреки даже не скрываемому противодействию партийной власти. Как мы по телеку в редакторском кабинете смотрели прямую трансляцию съездов. Как по телефону звонили в Москву нашим депутатам (я, например, – ректору Казанского университета Александру Ивановичу Коновалову) и задавали горячие вопросы от читателей. Как я ходила на заседания татарстанского парламента и ездила в Москву на заседания Верховного Совета России. Вот это были парламенты, вот это были депутаты (моя любимая группа «Народовластие»!), вот это были бои… А то, понимаешь, нынче некоторые на полном серьезе уверены, что «парламент – не место для дискуссий».

Знаменательный день в редакции - мы только что узнали, что Андрей Петрович Гаврилов стал народным депутатом СССР

«Вечерняя Казань» рассказывала тогда про то, что действительно интересно людям. Поэтому ее и читали практически в каждой казанской семье. При этом газета выходила сначала 6, а потом 5 раз в неделю. То есть почти каждый день!

Гавриловская «Вечерка» – это лучшая газета Казани, республики, страны и мира!!!

Именно здесь в 1987-м я влетела в политику, хотя до этого тихо-мирно писала про науку и образование. Но мой зав.отделом и мой Учитель еще с Казанского университета Любовь Владимировна Агеева вывернула мне руки (умеет, умеет!) и заставила написать про смелую акцию необузданных студентов КГУ к 100-летию сходки с участием Владимира Ульянова. Студенты вышли под революционным, «криминальным», ужасным, возмутившим донельзя обком и горком КПСС лозунгом «Вся власть советам, а не горкомам!». Про что я и написала – с превеликим одобрением.

И все! Потом были выборы Андрея Петровича Гаврилова, когда он – благодаря читателям-избирателям (тираж «ВК» был умопомрачительным) – прорвался через все чиновничьи барьеры в народные депутаты СССР. Потом я стала писать репортажи с заседаний российского парламента в Москве и татарстанского в Казани. Спасибо такой судьбе – в Верховном Совете республики я была свидетелем работы настоящего парламента, каким он и должен быть. А депутаты из парламентских групп «Народовластие» и «Согласие» для меня навсегда остались примером настоящих парламентариев, честных, мужественных, умных… С их помощью я написала книгу «Демократическая оппозиция Татарстана: 10 лет пути».

После «Вечерки» я пыталась создать свою газету «Новая Вечерка», которая показала, что журналист-то я хороший, а редактор никакой. Спасибо талантливому коллеге по «ВК» Игорю Дурманову, он подхватил это издание и выпускает до сих пор, пусть под другим названием – «Честное слово». И с портретом Андрея Гаврилова на первой странице.

Потом была попытка создать газету «Провинция». А потом меня позвал в «Восточный экспресс» Рашид Галямов. До сих пор сожалею, что та газета закрылась – там была такая глубокая аналитика, которую татарстанские власти, естественно, принять не смогли…

Особый мой опыт и особая благодарность Рафгату Закиевичу Алтынбаеву за возможность порулить газетой «Пульс жизни». Это и представить трудно – чтобы в авторитарной России и авторитарном Татарстане выходила газета, где мы писали то, что думаем, без оглядки на власти! В общем, газету однажды заслуженно (горжусь!) арестовали. Не шучу, на выборах машину с тиражом задержали на подъезде к Казани (мы печатали в Йошкар-Оле), газету арестовали и выкинули на обочину. А потом и вовсе сожгли. И никакие суды нам не помогли. Так что в другой раз мы тираж привезли ночью, на снегоходе, через Казанку…

После «Пульса жизни» посидела год без работы. Коллеги, например, Володя Музыченко (спасибо, Володенька!) поддерживали тем, что привозили со своих дач овощи, фрукты, соления-варенья. Затем меня позвали редактором в журнал «Лидер Татарстана». Тоже отличный опыт – журнал пытался стать деловым, материалы мы давали интересные, про культуру и историю республики тоже рассказывали, авторы были сильные. Очень интересно было верстать цветной глянцевый журнал, дело для меня совершенно новое. Не справилась бы, если бы не Наташа Васильева-Ботвинова, гениальный художник. Ее не стало в 2013-м – зарезал подонок. Земля ей пухом…

Журнал закрылся в кризис 2014-го – и я стала работать и работаю до сих пор в деловой электронной газете «БИЗНЕС Online». И работа потрясающе интересная, и газета великолепная. Мне опять неимоверно повезло! О чем говорить, если Рашид Галямов начинал издавать газету с нуля, при десятке читателей, а теперь по будням у нас за 200 тысяч уникальных (это которые не просматривают, а читают) посетителей. Недавний, от 6 мая 2020 года, рекорд – 654 135 уникальных посетителей. Знай наших! Но про эту газету рассказывать не стану, тут надо писать отдельную книгу…

Хотела бы я вернуться в прошлое и что-то поменять в своей жизни? Да. Хотя бы на полчаса вернуться в день 28 сентября 1991 года – помочь, предупредить, предотвратить смерть Андрея Петровича…

В сентябре будущего года нас на могиле Андрей Петровича Гаврилова будет меньше на одного человека