Ошибка командира

Елена Чернобровкина

28 декабря 2022 года

В личном архиве известной казанской журналистки Елены Чернобровкиной, которую мы потеряли год назад, оказался ее рассказ «Ошибка командира», которого нет в электронной библиотеке «ЛитРес». 

Он, конечно же, в стиле фэнтези. Сюжет для нашего мира необычный, но чего не бывает в мире фантастическом?!

Напоминаем, что в январе выйдет из печати двухтомник повестей, которые Лена подписывала псевдонимом – Елена Гурьянова. Он подготовлен в Издательском доме Олега Маковского.

Тираж определяли собранные средства. Свой вклад сделали ее друзья по учебе, по работе и по увлечениям. Максимальный взнос - от Ивана Грачева и редакции газеты «БИЗНЕС Online».

Практикант Гард, раскрыв рот, следил за командиром Эрри. Тот сражал­ся с электронным мозгом в "Найди клад". Впрочем, сам клад и искать не надо было - он сиял на экране яркой звездочкой на одной из дальних пла­нет. Но до нее еще надо было добраться! По условиям игры машина в каж­дой ситуации давала один шанс прорваться - один-единственный. И коман­дир каждый раз этот шанс находил. Он не ошибся ни разу! На экране раз­летались обломки чужих кораблей, взрывались звезды, огненным языком сли­зывала целые планеты плазма... А маленький кораблик Эрри все мчался ту­да, к сияющей звездочке...

Увы, сам Гард, сколько ни пытался добраться до клада, успевал лишь стартовать. Да и то, признаться, успевал не всегда. Но зато Эрри, Эрри!

Конечно, практикант был влюблен в обоих космонавтов своего экипажа. В рассудительного, неторопливого штурмана Варна, под взглядом черных ласковых глаз которого он всегда чувствовал себя спокойно и уверенно. Да, с Варном было хорошо, но все-таки он был самым обычным человеком. А вот Эрри... Широкие плечи, гора мышц, стального цвета насмешливые гла­за, чуть вьющиеся светлые волосы... Ах, он был точно таким, каким пред­ставлял себе практикант настоящих звездолетчиков. Тоненький, хрупкий Гард смотрел на богатыря Эрри с обожанием, смотрел снизу вверх - и пото­му, только когда они становилась радом, с изумлением вспоминал, что ро­стом он выше Эрри...

- Эрри, ну, сколько можно! - вздохнул Варн. - Давай лучше проверим, ка­кого цвета планета. Неужели не интересно?

Эрри никак не отреагировал, зато Гард невольно повернул голову к другому экрану, с настоящей планетой. Сейчас она казалась крошечным ле­гким шариком, окутанным голубой дымкой атмосферы.

-       У них уже спутники кружатся, - обрадованный вниманием Гарда, сообщил штурман. - Значит, самый опасный период. Атом, конечно, уже освоили...

Варн пробежал пальцами по клавишам, и на экране, стремительно прибли­зившись, зависла странная конструкция.

- Корабль? - ахнул Гард. - Это же настоящий корабль!!

Варн еще раз коснулся клавиш.

- И пилотируемый, - улыбнулся он. - Два космонавта. Только это не ко­рабль, а космическая станция. А корабль - вон он, видишь, пристыкован сбоку.

Гард с изумлением следил за мягким, неслышным полетом чужой станции. Значит, на этой планете тоже поднялись в космос? Значит, тоже мечтали о таких полетах, как и он, Гард?

- А мы, мы! - начал было он. - Надо связаться с ними!

Но Варн укоризненно покачал головой:

- Нет, что ты! Ты же знаешь правила - никаких контактов...

За их спинами зазвучала бравурная мелодия - это командир в очередной раз добрался до клада.

-Так-с, - голос у Эрри был веселым. - Значит, любуетесь? Вместо того, чтобы делом заняться? Ну, Гарду простительно - он в первый раз в глубо­ком космосе. Но ты-то, Варн...

Эрри легко и изящно опустился на свободное кресло и нажал большую, сложной конфигурации, зеленую клавишу. Рядом была еще одна такая же - только черного цвета. Обе  «слушались» лишь командира корабля.

Гард почувствовал легкий холодок в груди - он ведь и вправду впервые в таком полете. Не учебном - настоящем. Да еще с таким заданием!

Эрри орудовал за пультом, едва касаясь клавиш, - казалось, что он снова играет в увлекательную игру. Но вот он откинулся на спинку кресла и грустно вздохнул:

- Н-да...

И по его тону Гард понял все раньше, чем мозг корабля дал картинку на экран: из голубого маленький шарик превратился в коричневый...

- По зонам, - попросил помрачневший Варн.

Коричневый цвет стянулся в неровные, почти черные пятна, оставив мес­то для более светлого пространства - но тоже не голубого, не зеленого - коричневого цвета.

- А какое у этой планеты будущее? - спросил у мозга Варн.

И тут шарик на экране внезапно полыхнул алым, а потом окутался черны­ми облаками - и таким остался: мрачный черный крут на звездном фоне.

- Давай-ка проверим, что будет, если мы вмешаемся? - предложил, отведя глаза в сторону, Варн.

Эрри изумленно посмотрел на него: вмешиваться в жизнь чужой планеты нельзя! Но поскольку Варн молчал, командир лишь пожал плечами:

- Пожалуйста...

На этот раз шарик не просто посветлел - он заметно изменился! И даже внутри его забрезжил голубой спасительный цвет. Но тут же его сменила ярко-алая вспышка.

- Знаешь ведь законы, - усмехнулся Эрри.

И Гард понял, что он имеет в виду не те законы, которые запрещают вме­шиваться в жизнь чужой планеты, а другие, грозные законы природы, по ко­торым такое вмешательство - даже с самыми гуманными целями - могучей ци­вилизации в судьбу обреченной планеты этой обреченности не отменит. Ины­ми словами, каждая планета свою судьбу выбирает сама - только сама.

- Ладно, чего уж сделаешь. - Эрри поднялся с кресла. - Завтра на всякий случай все перепроверим. Хотя и так ясно...Вот поэтому и СОС от станции наблюдения. Дай им сигнал - пусть уходят.

Командир повернулся к Гарду:

- Что, не повезло тебе? Первая планета - и такая. Ничего, крепче будешь.

Командир шагнул было к выходу, но Гард, рванувшись вперед, загоро­дил ему дорогу:

- Так нельзя! Нельзя!!!

Нет, конечно же, Гард обо всем этом знал и раньше. Он же проходил на занятиях законы, он отлично все усвоил по учебникам и на моделях. Но там - там всё казалось очень простым: проверка планеты, ее «анкетирова­ние», и если она обречена, если всё равно ей предстоит погибнуть, - без­болезненное и мгновенное ее уничтожение. Гард и сам не раз нажимал на черную клавишу - точно такую же, какая была здесь, на пульте корабля. И очень этим гордился...

Но ведь там, в школе, вспыхивала и сгорала выдуманная планета, живу­щая только в памяти машины. А здесь - здесь была настоящая. С настоящи­ми людьми. С поднявшимися в космос спутниками. С теми двумя космонавта­ми, которые тоже любят звезды!

Эрри стоял молча, засунув руки в карманы, и в упор разглядывая Гарда. Варн, отвернувшись, что-то чертил пальцем на идеально чистом пульте.

- Нельзя, нельзя, нельзя! - повторял, как заклинание, Гард.

Он и сам не знал, что хочет этим сказать. Что законы природы неспра­ведливы? Но ведь бунтовать против них - глупо и бессмысленно.

- Разве ты сам всё не понимаешь? - заговорил, наконец, командир, и в голосе его звучали стальные нотки. - Распустил нюни! Ты зачем тогда по­шел в пилоты? Для романтики? Да, у нас трудная работа, но она благород­ная и честная. Или ты, может быть, забыл, что означает коричневый цвет планеты? Тогда вспомни! Он означает, что на ней живут очень несчастливые люди, что их - большинство. Они, наверное, надеются на лучшее, но они надеются зря. Потому что их всех ждет не всемирное счастье, а всемирная гибель.

- Нет-нет-нет... - твердил Гард, ничего не слушая.

- Так, - командир помолчал. - Ты, конечно, проходил школу мужества, как все мальчишки? Да?

- Да, - трясущимися губами вымолвил Гард.

- Значит, учился скакать верхом. И, конечно, у тебя был любимый конь?

Гард ничего не ответил, только коротко, со всхлипом, вздохнул от та­кого неожиданного сейчас вопроса. И мгновенно перед глазами у него возни­кла белая дорожка среди зеленой травы - и Вихрь, его атласно-черный красавец Вихрь, словно летящий над землей... Как далеко отсюда, как давно это было! В то счастливое время, когда самым трудным, самым важным на свете было - взять барьер.

- Тогда представь себе, - продолжил сурово командир, - что твой конь разбился. Ну, ногу там подвернул - и разбился. Да так, что его уже не вылечишь. Но и умрет он нескоро - будет мучиться. Так что, ты бросишь своего коня медленно умирать? Или все-таки прекратишь его мучения?

Опустив голову, Гард молчал. Если бы Вихрь разбился... Если бы раз­бился... Гард не хотел этого представлять. Он ничего не хотел сейчас. Пусть ему не зачтут эту практику, пусть исключат из школы пилотов - только пусть живет та голубая планета...

- Ты бы, конечно, пожалел своего коня, - сказал почти спокойно коман­дир. - Почему же ты не хочешь пожалеть целую планету? Как же ты будешь жить дальше, зная, что там миллионы людей корчатся в муках и проклинают этот мир? И что впереди у них нет ничего, кроме всеобщей гибели? Иди и хорошо обо всем подумай...

...В своей каюте Гард просидел до глубокой ночи, пропустив и обед, и ужин. В голове у него крутилась без конца одна и та же картинка: голу­бой шарик ярко вспыхивает и исчезает. Все остается - звезды, величест­венный космос, весь этот бесконечный мир. Все, кроме маленькой голубой планеты...

Да, конечно, он, Гард, застрелил бы своего Вихря, если бы знал, что тот мучается напрасно. Но Вихрь - он один, а на то планете живут миллионы людей. Не может быть, чтобы среди них не было счастливых! Вот те двое космонавтов - они же счастливы!.. И есть еще... Те люди, которые с улыбкой ложатся и с улыбкой встают. И разве другие, глядя на них, не мечтают тоже о счастье? Не становятся добрее? Не пытаются как-то изме­нить свою, пусть пока горькую, жизнь?..

Глубокой ночью, когда экипаж уже спал, совсем измученный своими мыс­лями Гард внезапно резко соскочил с кресла. И тут же в испуге замер, едва не крикнув сам себе: "Тише!”. Ему теперь надо было быть осторожным ему надо было действовать бесшумно - у Гарда появилась тайна.

На цыпочках прокрался он в рубку, боясь только одного: чтобы оглуши­тельный стук его собственного сердца не разбудил экипаж.

Да, Гард не умел играть в электронные игры. Но составить короткую программу игры он, конечно, мог. И пусть две фигурные клавиши - зеле­ная и черная - практиканту не подчиняются, зато весь пульт в его распо­ряжении.

Чуть помедлив - на такой обман он шел впервые в жизни - Гард коснул­ся белых клавиш. Электронный мозг весело помигал огоньками и вывел на экране контрольное слово: «Принято».

Когда утром Гард вошел в рубку, все лицо его было в красных пятнах и от стыда, и от напряжения, и от страха. Он боялся не за себя - за го­лубую планету. Варн и Эрри тактично сделали вид, что не замечают его волнения.

Гард не отвел взгляда, когда командир нажал на черную клавишу и голубой шарик мгновенно исчез с экрана. Практикант только судорожно глот­нул воздуха и крепче ухватился за подлокотники кресла, словно корабль сделал крутой вираж.

Больше об уничтоженной планете они не говорили. Эрри по-прежнему сражался с мозгом корабля и по-прежнему не делал ошибок. Варн смотрел один за другим захватывающие детективы о знаменитом космическом пирате. А Гард слушал у себя в каюте музыку. В Весенней симфонии гремели раска­ты могучего грома, раскалывалось с треском небо, хлестали жгучие ливни, бушевали буйные ветры... Гард слушал торжественные звуки и думал о го­лубой планете, которая осталась жить.

Вчера он ввел в машину слово, которое - одно-единственное - только и могло обмануть мозг: «ИГРА». И поставил условие: играющий стремится уничтожить планету, а машина - спасти ее.

А дальше было всё, как полагается в игре. Мозг отвел губительный по­ток лучей от голубой планеты, но стер с экрана ее изображение. И забло­кировал все сигналы о том, что планета осталась жить. И командир про­играл эту игру.

Сейчас Гард знал об этом наверняка. В обед, когда все ушли, он задер­жался в рубке и проверил себя. Для того, чтобы увидеть реальную кар­тину, надо было просто сказать пароль: «ИГРА». Но ведь об этом знали только двое - мозг и Гард. И практикант на мгновение опять увидел на экране легкий голубой шарик, от которого они летели прочь.

Конечно, обман позже мог раскрыться. Случайно, ненароком - кто знает.

Но пока голубая планета жила! И работали на ее орбите два космонав­та. И встречали утром рассвет ее пока не очень-то счастливые жители. А значит, у них был шанс наперекор всем законам природы спасти свою планету. Выбрать свою судьбу самим.