Федор Шаляпин: ослепительно-яркий и радостный крик на весь мир: вот она — Русь!

10 февраля 2023 года

В преддверии 150летнего юбилея Федора Шаляпина мы решили вспомнить одну дискуссию 1987 года в газете «Вечерняя Казань». Она началась в дни очередного Шаляпинского фестиваля с информационного сообщения о том, что его участники, в том числе народная артистка СССР Мария Биешу, выступили с предложением поставить в Казани памятник великому певцу и отдали на эти цели свой гонорар за февральские выступления.

Мнения казанцев разделились. Нашло немало тех, кто выступил против. Их было больше. Редакция публиковала все письма, с разными точками зрения. Пытался повлиять на мнения оппонентов известный казанский музыковед Георгий Кантор, рассказал подробно о том, как складывалась жить Шаляпина после Октябрьской революции. Писем «против» стало меньше, но они все-таки было.

Тогда было решено дать обзор редакционной почты участников дискуссии. Прокомментировать ее мы попросили журналиста и писателя Рафаэля Мустафина. Вы можете прочитать его публикацию, появившуюся 21 ноября 1987 года.

 Почту комментирует писатель

«Надо ли из нашей жизни вычеркивать Шаляпина?»

В сотый, в тысячный раз убеждаюсь: жизнь куда сложнее наших представлений о ней.

Вот и на этот раз, ко­гда редакция предложи­ла мне прокомменти­ровать. отзывы читате­лей на предложение воздвигнуть в Казани па­мятник Шаляпину, я не предполагал никакого подвоха. Но первое же письмо буквально оша­рашило. Впрочем, су­дите сами. Привожу письмо почти полностью, разве что подредактиро­вав явные стилистиче­ские ошибки:

«Прочитав и обсудив статью «По праву ли па­мятник?», мы, рабочие 10-го цеха завода «Тасма» все были возмуще­ны. Бросил Родину в са­мое тяжелое время... Всю жизнь прожил за грани­цей... По словам его сы­на Федора, гонялся за длинным рублем...

В статье написано, что он давал концерты для рабочих. Да, давал, но за большие деньги. Когда его попросили выступить перед солда­тами гражданской вой­ны, то он попросил ва­гон муки (из достовер­ных источников). Он, ви­дишь ли, обиделся, что у него в 1922 году ото­брали особняк!

Многие заблуждались тогда, но, одумавшись, вернулись. Он — самый настоящий изменник Ро­дины. Его вообще надо было бы вычеркнуть из пашей жизни, а не почи­тать. Видишь ли, кости его нужны нам, взяли и перезахоронили. А за­чем? Вся его «заслуга» в том, что природа награ­дила его громовым голо­сом, и все».

Письмо без подписи и обратного адреса. Но уверен, что так думают не все рабочие 10-го цеха. Во всяком случае, на той же «Тасме», я знаю немало искренних пок­лонников таланта Шаля­пина, не пропускающих ни одного спектакля Ша­ляпинского фестиваля.

Можно бы просто от­махнуться от этой зло­бной, брызжущей слю­ной анонимки. Но когда читаешь написанное в том же духе второе, третье, десятое пи­сьмо, понимаешь, что это отнюдь не единич­ный случай, что за эти­ми письмами встает явление. И в нем надо объективно и непред­взято разобраться.

Говорят, что сплетня — спутник славы. Истина эта оказалась справед­ливой и применительно к судьбе Ф.И. Шаляпи­на. Еще в бытность его в России о нем ходила масса нелепых слухов и басен. В основном — о его якобы повышен­ном пристрастии к «пре­зренному металлу» и баснословных гонорарах. Их распространению в немалой степени спо­собствовали и падкие на сенсацию буржуазные газеты. Федор Иванович болезненно реагировал на эти клеветнические слухи, хотя и старался быть выше их. Как ни больно это признавать, подобные сведения «из достоверных источников» бытуют даже сейчас, спу­стя полвека после сме­рти великого артиста. Думаю, нет необходимо­сти опровергать их. Ка­ждый, кто захочет, мо­жет ознакомиться с мно­гочисленными научными изданиями о жизни и творчестве Шаляпина, вышедшими как в нашей стране, так и за рубе­жом.

Думаю, что источник подобных слухов — в обывательском стремле­нии как-то принизить фи­гуру великого челове­ка, чтобы тем самым хоть в какой-то мере поставить ее вровень с собой. Поскольку обы­ватель не в состоянии охватить взглядом всей грандиозной фигуры, на уровне его глаз оказы­ваются только забрыз­ганные грязью башма­ки...

Однако это не един­ственная и далеко не главная причина неува­жительного отношения к памяти Шаляпина. В подавляющем большин­ство писем на первый план выдвигаются соци­альные мотивы, и преж­де всего отъезд Шаля­пина за границу летом 1922 года.

«Как можно устанавли­вать памятник человеку, который уехал за грани­цу, бросил свою Родину в самое тяжелое время? Какие бы ни были зас­луги Шаляпина в искусс­тво, он этого не стоит. Для памяти Шаляпина даже много: организация  Шаляпинских оперных фестивалей в Казани», — пишет ветеран труда Л. Герунова.

«Поставить памятник человеку, изменившему Родине, — это глумление над памятью павших, — пишет ветеран войны П.Е. Матюшкин. — Про­шло семьдесять лет, а мы до сих пор не при­вели в надлежащий по­рядок захоронения бор­цов за Советскую власть в парке культуры и от­дыха им. Горького. Про­шло более сорока лет со дня Великой Побе­ды, а мы все еще не на всех могилах поставили скромные тумбы со зве­здой. А ведь эти люди отпали свою жизнь за  Советскую Родину».

«Обращаться к народу соорудить памятник на его средства, тому народу, на свержение власти ко­торого тоскующий по России Шаляпин щедро выделял белогвардейской эмиграции и прочему ан­тисоветскому отребью солидную финансовую поддержку? Что это? По­литическая близорукость или незнание истории?», — с возмущением во­прошает Ф. Хабибуллин.

Обращает на себя внимание, что почти все такого рода письма на­писаны людьми старше­го поколения, ветерана­ми войты и труда, ком­сомольцами двадцатых годов. Их можно понять. Но согласиться с ними все же нельзя. И не только потому, что вре­мена нынче стали дру­гими и мерки двадцатых-тридцатых годов уже не подходят, а прежде все­го потому, что величе­ственная фигура Шаляпина просто-напросто не укладывается в эти мер­ки.

На мой взгляд, назы­вать Шаляпина изменни­ком Родины, ставить его на одну доску с рене­гатами и перебежчика­ми могут только те, кто не знаком во всех подроб­ностях с обстоятельства­ми жизни и особеннос­тями характера великого артиста. По своим идей­ным устремлениям и об­щему пафосу творчест­ва (именно творчества, а не отдельных поступков) Шаляпин был в одном лагере с такими выда­ющимися деятелями русской культуры, как Максим Горький и Алек­сей Толстой. Только жизненный путь его сложился более слож­но и трагически проти­воречиво.

Отъезд Шаляпина за границу был в то же время и величайшей трагедией его жизни. Но фигуру великого чело­века можно оценить то­лько в совокупности всего, что сделано им. При всех своих ошибках и заблуждениях, Шаля­пин — наша гордость. Его деятельность ум­ножила славу отечест­венного искусства, ут­вердила международный авторитет нашей стра­ны. Как справедливо от­мечает исследовательни­ца жизни и творчества Шаляпина Е. Грошева, его творчество наметило новые пути в искус­стве XX века и застави­ло мир склониться пе­ред гением русского человека.

«Такие люди, каков он, являются для того, что­бы напомнить всем нам: вот как силен, красив, талантлив русский на­род! Федор Иванович Ша­ляпин всегда будет тем, что он есть: ослепительно-ярким и радостным криком на весь мир: вот она — Русь, вот каков ее народ — дорогу ему, свободу ему!», — писал М. Горький.

Конечно, ни занимать­ся всепрощением, ни закрывать глаза на оп­рометчивый поступок артиста не следует. Но сделанное им в облас­ти вокального искусства настолько колоссально, настолько прочно слито с прошлым и настоящим нашей культуры, что стало составной частью души каждого из нас. Даже если бы мы и за­хотели, вычеркнуть Ша­ляпина из нашей духов­ной жизни невозможно.

Есть еще одна причи­на неприязненного от­ношения к памяти вели­кого артиста, умолчать о которой было бы несправедливым. Уже упоминавшийся Ф. Хабибуллин не без едкой иронии пишет:

«Предчувствую, что статья «Быть памятнику Шаляпину» вызовет раз­ные мнения, «Вечерняя Казань» публикует це­лую подборку читатель­ских писем только явно положительного характе­ра. А чтобы как-то смяг­чить остроту вопроса, га­зета заодно затрагивает вопрос о сооружении в Казани и памятника С. Сайдашеву. Однако о Сайдашеве газета вско­ре «забывает», а вот во­прос об установлении па­мятника Шаляпину начи­нает муссироваться с еще большей активно­стью. Автор данной за­метки не собирается со­поставлять или сравни­вать творчество Шаляпи­на и Сайдашева. Но и ставить их на одну пол­ку тоже не собирается. И в первую очередь из-за разности внесенного каждым из них вклада в защиту Советской влас­ти. Один из них, будучи семнадцатилетним па­реньком. принимает наиактивнейшее участие в гражданской войне. А другой в это время, как пишет Г. Кантор, еще решает, «как жить, для кого выступать». Если Сайдашев всю жизнь был вместе с народом, то Шаляпин, заняв вы­жидательную позицию в первые годы революции, вскоре перебегает в стан врагов Советской влас­ти».

Ф. Хабибуллин без­условно прав, напоминая о необходимости увеко­вечить память борцов за революцию и Совет­скую власть: «Чем объ­яснить тот факт, что по сегодняшний день не увековечены имена та­ких товарищей, как Р. Гайсин (рабочий с поро­хового завода, актер мусульманского фронто­вого театра, казненный басмачами), Г, Мангушев (драматург, актер и режиссер театра Тат- бригады, погибший на фронте), С. Ахмадиева (актриса театра Пятой армии, расстрелянная колчаковцами), Г. Ниазбаев (политработник Первой армии, драма­тург, умерший от тифа), Д. Губайди (учитель, по­эт, разорванный бело­гвардейцами на куски)...».

Автор перечисляет еще добрый десяток имен деятелей татарской культуры, отдавших свою жизнь за торжество но­вой жизни. С ним, пов­торяю, вполне можно согласиться, если бы не одно обстоятельство. В письме Ф. Хабибуллина неприятно покоробила попытка «столкнуть лба­ми» двух деятелей рус­ской и татарской куль­тур, возвысить одного за счет принижения друго­го. В моем, например, сознании, эти два явле­ния существуют рядом, ничуть не противореча друг другу. Я бы чувст­вовал себя духовно обкраденным, если бы ли­шился хотя бы одного из них. И правильно по­ступила редакция, начав одновременно с вопро­сом о памятнике Шаля­пину разговор об уве­ковечивании памяти замечательного татарского композитора.

В нашем городе уже немало сделано по уве­ковечиванию памяти Шаляпина. Его именем названа одна из улиц. На улице Куйбышева, где он родился, установ­лена мемориальная дос­ка. Ведутся работы по изготовлению еще од­ной мемориальной дос­ки, которая будет уста­новлена на здании быв­шей земской управы, где работал Федор Ива­нович (ныне — здание музыкального училища). Ежегодно проводится Шаляпинский оперный фестиваль, ставший вид­ным событием в музы­кальной жизни не толь­ко нашего города, но и всей страны.

За соору­жение памятника высказались десятки горожан. Среди них, кстати, есть и деятели татарской культуры, в частности, народный ар­тист СССР Азат Аббасов. Так что сторонники и противники установки памятника вовсе не раз­деляются по националь­ному признаку.

В качестве примера могу привести письмо моего однофамильца — Ч.Г. Мустафина, прожи­вающего в Ленинграде. Он горячо поддержива­ет идею памятника, с огромным уважением пишет о роли и значе­нии творчества Шаляпи­на, высоко отзывает­ся о недавно прочи­танной им книге С.В. Гольцмана «Ф.И. Шаля­пин в Казани».

А вот письмо А.А. Сакмаровой (завод ЭВМ): «Непонятно, отку­да у нас в Казани отыс­кались противники уве­ковечения памяти пев­ца с мировым именем— Ф.И. Шаляпина?

Автор статьи Г. Кан­тор очень обстоятельно перечислил факты био­графии певца и не напи­сал главного — в пос­ледние годы жизни Ша­ляпин думал о возвра­щении на Родину и даже предпринимал к этому конкретный шаг: просил ходатайствовать об этом перед Сталиным. Он не смог вернуться по ряду причин, в том числе из-за серьезной болезни. Так что кликушам раз­ных мастей нечего му­тить воду! Я обеими руками голосую за па­мятник!».

Что же касается мо­его личного мнения, то я нисколько не сомне­ваюсь, что памятник ве­ликому певцу России Федору Шаляпину в Казани будет. Так же, как будут памятник Са­лиху Сайдашеву и дру­гим деятелям татарской и русской культуры.

Конечно, дело это до­статочно сложное, доро­гостоящее, не терпя­щее спешки. Прежде всего, надо открыть счет в банке для сбора народных средств в фонд памятника и опуб­ликовать его номер в газете. И тогда сама жизнь покажет, сколько у Шаляпина поклонни­ков. Я думаю, что пись­ма противников памят­ника не должны нас смущать, потому что подлинная любовь всег­да молчалива и доказы­вает себя не словами, а делом.

Вслед за Марией Биешу вношу свой де­нежный вклад в фонд памятника.

Рафаэль МУСТАФИН, заслуженный деятель культуры ТАССР

«Вечерняя Казань» 21 ноября 1987 года

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Сегодня в Казани есть и памятник Федору Шаляпину - открыт в 1999 году, и памятник Салиху Сайдашеву – открыт в 2005 году.