Марсель Салимжанов: «И всё начинается сначала»

Зиля Валеева

01 ноября 2024 года

Беседа корреспондента «Вечерней Казани» Зили Валеевой с главным режиссером Татарского академического театра имени Г. Камала Марселем Салимжановым состоялась в октябре 1980 года.

В преддверии 90-летнего юбилея народного артиста СССР Марселя Салимжанова (1934–2002) размещаем текст этой беседы в нашей рубрике «Читальный зал».

Осталось несколько часов. Гулкий зал заполнят зрители. Радостно прозвенит звонок, и, как две птицы, разлетятся в стороны половинки вишневого занавеса.

Первый день открывающегося театрального сезона...

— И всё начинается сначала, – улыбнулся Марсель Хакимович Салимжанов.– Вчера заглянул в чью-то гримерную: уже «обжита». Артисты «пробуют» сцену, соскучились по своему дому...

Первый день, трогательный и неспокойный. Будто опять пришел в театр начинающим режиссером и надо ставить первый спектакль.

– Марсель Хакимович, а когда-то ведь состоялся самый первый для вас спектакль. Кем вы на нем были!

– Я был... сыном. Сыном актеров. Родился и вырос во флигеле театрального здания. И первые сцены мне представляли в лицах родители. Я, конечно, говорю о сценах из спектаклей.

Мы с мальчишками, бегали в главное здание, замечательные игрушки находили в бутафорском цехе. И как человек, который впервые попал за кулисы, боится сделать неверный шаг, так и я скорее заблудился бы в большом просторном зале, чем в бесконечных закоулках служебных помещений.

Участвовал в спектаклях. А в восемь лет сыграл старика. Во время войны в нашем театре шел спектакль «Ходжа Насретдин». В массовых сценах вместе с другими действующими лицами появлялся и смешной визир в крохотном шелковом халате и колпаке, с трясущейся бородкой. Это был я.

– Кажется, все дороги вели вас в театр. А вот есть в Казани юристы, которые помнят вас однокурсником, студентом юридического факультета. И болельщики, которые помнят спортсмена Марселя Салимжанова...

– Давно это было. Далее грустно вспоминать. Да, пять лет учился я в университете. Фехтовал. И по этой причине опять... попал в театр. В те годы известный режиссер Валерий Михайлович Бебутов ставил в нашем театре «Короля Лира». Он предложил мне поставить сцены боев. С этим спектаклем казанские артисты выезжали в Москву на декаду литературы и искусство.

После окончания ГИТИСо я долгое время работал в Казанском ТЮЗе. Начало не принесло мне радости. Работал вроде бы с настроением. Но так увлекся мелочами, что упустил сверхзадачу. В первой постановке были удачные эпизоды, успехи актеров, а спектакль не получился. Смешение фарса и драмы, романтизма и реализма, отвлекающие детали. Словом, «Парень из Кырлая» – это моя ошибка. А ошибка режиссера – неудача спектакля. И зритель с такого представления уходит равнодушным, не разбуженным, что ли.

– Значит, вы считаете, что в конечном счете всё решает режиссер?

– Нет. Это было бы неточно. Я никогда не участвовал в спорах, где актеры противопоставляются режиссеру, а он в свою очередь драматургу. Я – за театр. За союз автора пьесы, постановщика и актеров. Но…

Есть такое удивительное гоголевское определение: режиссер – это хоровождь. Человек, создающий и ведущий за собой единство. «Хоро» – у болгар танец. Люди берутся за руки, и образуется хоровод. Движения, когда их повторяют пять, шесть, десять человек, приобретают новый смысл – смысл единства. А хоровождь –– вождь этого единства. Создание духовного единения – наверное, главная цель нашей работы.

– Вы сейчас смогли бы вспомнить, как становились режиссером?

– Попытаюсь, хотя четко расписать становление, конечно, трудно. Меня вот удивляло и пугало то, что ребята даже с дипломом режиссера уходили из театра. Кому-то не удавалось перешагнуть первую неудачу, другие терялись перед маститыми актерами. Третьих отпугивала ответственность. А ведь всё это непреходящее испытание не только для начинающего, но и опытного режиссера. Праздники у нас редки. Ведь даже после удачной работы остаются сомнения, чувство незавершенности. А это, наверное, от того, что в общем-то человеку хочется, но очень сложно выплеснуть всего себя в работе над одним произведением.

Когда-то от неуверенности начинал советоваться с коллегами. Были и ценные подсказки, но очень скоро понял, что режиссер – это «одинокая» профессия.

Не люблю выражения «режиссер спас спектакль». Так не бывает. Спектакль, с которого зритель одухотворенный уходит – это всегда результат счастливого творческого содружества.

– А как же вы находите таких соавторов!

– Работа над спектаклем начинается уже с первой читки. Есть люди, которые вообще не любят читать пьес. Для меня это не только профессиональный долг, но и удовольствие. Я еще в детстве углублялся в пьесы. Вместе с героями участвовал в сражениях, любил и плакал.

Уже с первого акта начинаю понимать, буду ставить эту вещь или нет. Бывает, что и «скроена» пьеса грамотно, и герои живые, а вот не трогает. А в другой и недостатки сразу видишь, зато есть такое, что уколет в самое сердце, и уже нет покоя. Я когда «свою» пьесу читаю, в лицо краска ударяет. От волнения начинаю ходить по комнате. Всё это верные признаки начала работы. Но только начала. Сам спектакль я еще не вижу, знаю только, что я хочу сказать.

А как? Это определяю после первой встречи с» актерами. Вот они сидят, за столом, без грима, без костюмов, просто читают по ролям. Однако уже с этого момента начинается поиск формы…

– И у вас появляются помощники в работе! Ведь артисты тоже предлагают свои варианты.

– Раз уж началась репетиция, все теоретические споры прекращаются. Другое дело, если актер сможет показать мне, как он видит свою роль. Тут у нас закон суровый: сыграй и убеди. А как ты думаешь и прекрасно рассуждаешь – это в дело не годится. Очень люблю работать с Шаукатом Биктимировым. Это актер, который вдохновляет режиссера.

– Марсель Хакимович, вы говорили о трудностях встречи начинающего режиссера с театром. Наверное, было поначалу чувство неуверенности и новизны, когда вы переходили из ТЮЗа в театр Камала. Во-первых, национальный драматическим коллектив со своими особенностями, во-вторых, труппа, в составе которой народные артисты СССР, те, кто утверждал славные традиции глубокой реалистичности и народности татарского театра...

– И в-третьих, новый главный режиссер в моем лице... О трудностях не думал. Со многими артистами я вырос в одном доме. Через фанерную перегородку рядом жили ведущие артисты татарского театра. И все-таки была задача такой сложности, что я растерялся. Ведь предстояло стать как бы духовным наставником людей, которыми восторгался и восторгаюсь.

Поначалу репетиции проходили вяло: артисты сами по себе, а я в одиночестве. Безмерно, благодарен народному артисту СССР Халилу Абжалилову. Как-то он остался со мной после репетиции. Поговорили. И вдруг предложил: «Ты начни с порядка. В последнее время и на репетиции опаздываем, и готовимся так – сяк. Для начала – завтра на репетиции отругай меня. А потом возьмёшься за остальных».

Аккуратный, деликатный человек, и к нему-то как раз у меня не было никаких претензий.

Я воспользовался этой подсказкой.

И только через много лет по-настоящему оценил этот мудрый совет. Дисциплина – это было начало сотворчества. Благодаря ей удалось достичь и взаимопонимания, и доверия актеров.

– Театр часто обращается к творчеству драматурга Туфана Миннуллина. Ваш спектакль «Старик из села Альдермеш» удостоен Государственной премии РСФСР имени К. С. Станиславского. Скажите несколько слов о вашем содружестве.

– В пьесах Туфана Миннуллина меня привлекает неоднозначность героев, такие ситуации, которые на первый взгляд кажутся невероятными. И чем фантастичнее сюжет, тем правдивее и реалистичнее герои. В выдуманных драматургом условиях живут люди сильные духом, как, например, оптимист и жизнелюб старик Альмандар. И боль, и радость Миннуллина – живые герои.

Мне нравится и то, что драматург постоянно ищет новые формы, экспериментирует. Много лет мы работаем вместе, и он всегда приятно удивляет. В этом году мы собираемся поставить его пьесу о Мусе Джалиле. Это философская притча о героизме. С нетерпением ждут начала работы...

– Ну, а мы будем ждать премьеры. Новых работ театра. А сегодня от имени наших читателей поздравляем вас с началом нового театрального сезона.

– Спасибо. Это очень волнующий для меня день, и в самом деле, кажется, что всё начинается сначала.

Интервью взяла 3иля ВАЛЕЕВА

«Вечерняя Казань», 4 октября 1980 года