Сергей Шакуров: «Учусь у своих героев»

Любовь Агеева

18 августа 1983 года

Актера Московского драматического театра имени К.С. Станиславского Сергея Шакурова, заслуженного артиста РСФСР, лауреата Государственной премии СССР представлять не надо – многие казанцы видели фильмы и спектакли с его участием.

Думается, никого эти встречи не разочаровали. Об этом говорят и письма читателей, присланные в ответ на предложение  газеты "Вечерняя Казань" принять участие в коллективном интервью. Вопросы Сергею Каюмовичу задавали самые разные. В одних письмах сквозит чистое любопытство, но большинство продиктовано искренним интересом к творчеству Шакурова, к актерской профессии вообще.

Интервью по письмам читателей было опубликовано 18 августа 1983 года.

Конечно, не обошлось без вопроса о том, что привело Сергея Шакурова в театр. Актер ответил чрезвычайно кратко:

– Случай.

Зная о том, что этот ответ вряд ли удовлетворит читателей, я напомнила Сергею Каюмовичу про то, что он занимался в школьном театральном кружке, значит, не так уж случайно это было.

– Через такие кружки проходят целые классы, а в актеры идут немногие, – сказал он. – И я стал бы тренером, так как серьезно занимался спортом...

Как бы там ни было, сейчас дело всей его жизни – театр.

– Кого вы считаете своим учителем?

– Станиславского.

– Не связан ли с его именем выбор места работы?

– Пожалуй, нет. Я тогда ушел из Центрального театра Советской Армии и не знал, что делать дальше, – бывает такое в жизни... Однажды шел по улице Горького, увидел двери театра имени Станиславского, в котором не бывал даже зрителем, вспомнил, что здесь работали Урбанский, Леонов, вошел – и остался.

– Вы снимаетесь в кино уже более 15 лет, но ваше имя стало широко известно лишь в последние годы. Как вы считаете, почему?

– Ну, наверное, прибавилось мастерства. Это во-первых. Во-вторых, лучше стал драматургический материал. Раньше по молодости, по неопытности брал те роли, которые предлагали, – лишь бы сниматься в кино. Сейчас выбираю.

– Похож ли председатель колхоза Сечкин из кинофильма «Запах хлеба» на вас? (актер улыбается, читая этот вопрос).

– Скорее всего, да, ведь Сечкин – лицо вымышленное, а я живой человек. Правда, он председатель колхоза, но ведь такие Сечкины есть в любом деле. И среди ученых, и среди актеров. Мне лично Сечкин близок тем, что он человек дела. Я не люблю людей «никаких», без поступков. И героев таких не люблю.

От Сечкина я взял много и как актер, и как человек. И сам отдал ему все, что мог. Наверное, потому он и получился, что мы с ним в жизни – единомышленники.

– Как вы относитесь к роли механика Гаврилова в фильме «Любимая женщина механика Гаврилова»?

– Вы удивитесь, но эта роль для меня – самая любимая. Роль без всякого драматургического материала, без слов: появился в кадре, улыбнулся и все...

– Ну, не скажите! Гурченко создала в нашем воображении такой образ, что не совпади с ним ваш Гаврилов, фильма бы просто не получилось.

– Вот почему и доставил мне этот эпизод много хлопот. Зато результат принес удовлетворение.

– Судя по характеру некоторых вопросов, их авторы мечтают о сцене, возможно, уже пробуют свои силы в каком-нибудь самодеятельном коллективе. Их интересует, что вы считаете самым трудным в профессии актера?

– Добиться успеха. К нему нужно идти мощной столбовой дорогой, никуда не сворачивая, многим жертвовать во имя своей цели. Причем идти на это сознательно, несмотря на то, что вслед тебе кричат: «Какой он нехороший!».

Потом разберемся, каким я буду, – сначала добьюсь своего. Конечно, как вы понимаете, я не говорю, что надо переступить через все – естественно, актер должен оставаться человеком честным и порядочным.

– Но ведь бывает так, что успех приносит первая роль...– Успех в искусстве не может быть кратковременным, его надо подтверждать каждый день. Вот почему главное, что я бы хотел пожелать тем, кто мечтает быть актером, – трудитесь в поте лица.

– Как вы относитесь к огромнейшим конкурсам в театральные учебные заведения?

– Вряд ли этому стоит особо радоваться. В этом ажиотаже есть что-то эпидемическое. Вся беда в том, что молодежь очень поверхностно представляет себе нашу профессию. Все бегут в актеры за славой и не представляют, как больно можно удариться на каком-то этапе, когда вдруг приходит понимание, что артист ты никакой.

Мир театра очень привлекателен, чтобы от него отказаться добровольно. Вот почему в театрах полно посредственных актеров. Все знают, что ничего настоящего они не создадут, но с ними ничего не поделаешь – на их стороне все законы. Вот и выходят каждый вечер в массовках …

– Но ведь театру нужны и статисты...

– Да, но тогда человек должен смириться с тем, что он – всего лишь статист. Я таким людям не завидую.

– Как вы работаете над ролью?

– Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. То, что роль делает с тобой, трудно определить словом «работа». У нас такая профессия, что некоторым зарплату можно не платить, а они все равно из театра не уйдут. И потом – процесс рождения роли разный в кино и в театре.

В кино роль делается из кусочков, мало связанных между собой, порой без репетиций. В театре это длительный процесс. Например, «Сирано» мы репетировали целых 8 месяцев. Но для меня именно это и важно – я процесс репетиций люблю больше, чем саму игру.

– В таком случае мне нетрудно догадаться, что вы отрицательно ответите на следующий вопрос: смогли бы вы посвятить себя только кинематографу?

– Вы правы. Я – актер театральный. Театр я больше понимаю, больше могу в нем сделать. Кино не дает свободы действий, там чаще всего идешь за режиссером.

– Прежде чем задать очерёдной вопрос, хочу процитировать одно из писем:

«Я с особым нетерпением ждала встречи с Сирано Шакурова. И очень рада, что она состоялась. А вот спектакль в целом разочаровал, в нем нет актерского ансамбля».

Читательница интересуется, каких партнеров по театру и кино вы цените больше всего.

– Зрительница права: наш спектакль уязвим для критики. Тут много причин. «Сирано» поставил Борис Морозов, а он в нашем театре уже не работает. Без режиссера же спектакли живут редко.

К тому же современным артистам, как это ни странно, очень трудно дается классика. Ростан же труден вдвойне – его пьеса написана стихами. В спектакле заняты неплохие актеры, некоторые превосходно играют в современных пьесах, а тут...

Мне всегда приятно играть с Юрием Гребенщиковым (в «Сирано» он исполняет роль де Вальвера), с Леонидом Сатановским (Рагно). Хороший партнер – Альберт Филозов.

В кино люблю сниматься с Натальей Гундаревой, Олегом Борисовым. Борисов – грандиозный артист, я у него многому учусь.

– Ваше хобби?

– Не люблю этого слова. У меня нет ничего важнее театра. Жизнь коротка, и так много надо успеть... Так зачем отрывать время у своего дела на какие-то посторонние занятия? Как тут не вспомнишь Достоевского, который заметил, что прежде чем разбираться с миром, надо разобраться с собой.

– И все-таки одно ваше занятие в часы досуга казанцы заметили – по утрам вы бегаете...

– О, актеру без этого не обойтись. Артист должен владеть своим телом так же, как он, скажем, владеет речью. К сожалению, многие актеры это забывают, а потому даже ходить по сцене не умеют. За своим телом надо следить постоянно. Так же, как впрочем, за душой. А если у него «толстая кожа», то не прошибешь самой хорошей драматургией. От таких и в зал ничего не идет.

– И последний вопрос: по вашему отчеству казанцы признали в вас земляка...

– Я даже не представлял, что здесь проявят такой интерес к моей родословной. Моего отца звали Каюм, родился он в Тетюшском районе, в двадцатых годах уехал в Москву, женился там на русской девушке. Я родился и вырос на Арбате. В Казань приехал впервые и должен признаться: ваш город мне понравился.

– Очень жаль, что вы приехали всего на полмесяца.

– Прямо из Казани я уезжаю на съемки нового фильма. В ближайшее время на экраны выходит сразу две картины с моим участием: «Срок давности» и «Анна Павлова». Так что до новых встреч, казанцы!

В интервью использованы вопросы Т. Валиуллиной, О. Ильиной, Владимира 3., Г. Хайрутдинова, В. Лыжина, С. Даниловой, А. Ицковича.

Беседу записала Л. АГЕЕВА

«Вечерняя Казань», 18 августа 1983 года