Не вершина, а только ступенька к ней

Любовь Агеева

18 августа 1981 года

Молодой танцовщик Ирек Мухамедов получил Гран-при IV Международного конкурса артистов балета, проходившего в Москве.

О том, как сложилась его дальнейшая жизнь, в августе 1981 года Ирек рассказал корреспонденту газеты «Вечерняя Казань» Любови Агеевой. Это было его первое интервью после победы на конкурсе. Ирек тогда гостил в Казани у своих родителей.  

Ирек родился в Казани, здесь закончил три класса средней школы.

– Учился я в школе №122. Наверное, знаете, что это школа с углубленным изучением английского языка. Школу я вспоминаю с удовольствием. Правда, английский язык мне не пригодился; вся балетная терминология – на французском, и в хореографическом училище мне пришлось перейти на другой язык.

Судя по всему, в школе меня тоже не забывали. Когда жюри сообщило свое решение, мне принесли телеграмму с поздравлением от одноклассников. Было очень приятно ее получить. Думаю, что инициатива исходила от моей первой учительницы Капитолины Ивановны.

Танцевать я начал с пяти лет. Наверное, именно тогда моя судьба и была предрешена. Во-первых, тем, что мои родители очень хотели, чтобы я занимался хореографией. Особенно мама.

Как самая дорогая реликвия, в нашем доме хранятся башмачки, которые она когда-то получила в Москве как лауреат Всесоюзного смотра художественной самодеятельности. Её довелось тогда танцевать на сцене Большого театра.

Вряд ли она могла предположить, что меня ждет такое счастье. Мне не просто посчастливилось танцевать в Большом театре, что уже большая удача для каждого артиста, но после конкурса я получил приглашение в труппу этого театра и уже ездил с другими артистами Большого на гастроли в Турцию.

Но вернемся в 1965 год. Был тогда один человек, который предугадал мою нынешнюю победу, – это руководитель хореографического кружка Ленинского Дома пионеров Вероника Александровна Мартьянова. Она сразу выделила меня среди всех ребят (не знаю, почему) и сказала моим родителям, что из меня будет толк.

Это была вторая причина, заставившая меня относиться к танцам серьезно. В нашем семейном альбоме хранится фотография – я в костюме Кота (вместе с другими кружковцами я исполнял сцену из балета «Храбрый портняжка»).

Да, Вероника Александровна не просто учила нас делать различные па, но и сразу вводила в мир большого балета.

Закончив три класса, я выдержал нелегкие экзамены в Московское хореографическое училище, которое закончил в 1978 году. Здесь моим педагогом стал Александр Александрович Прокофьев. Кстати, шесть учеников и выпускников нашего училища получили высшие награды IV Международного конкурса. С Марго Перкун-Бебизиге, награжденной первой премией, меня связывает не только «альма матер». Мы вместе работали в Московском ансамбле «Классический балет», куда я получил распределение после окончания училища.

Теперь-то я понимаю, что это распределение было для меня большой удачей: если бы я попал в театральную труппу, мне понадобилось бы больше времени для творческого роста, а в ансамбле мы все – солисты. Коллектив у нас молодежный, значит – все равны.

Была возможность привыкнуть к сцене, ведь выступали мы много, к тому же часто гастролировали. Я побывал в Италии, Греции, Сирии, ГДР, Ираке, Польше. В общем-то, наш ансамбль мало чем отличался от театральной труппы. Он, хотя и называется концертным, имеет в своем репертуаре большие балеты.

Я танцевал в «Весне священной» И. Стравинского, в «Ромео и Джульетте» С. Прокофьева. В последнем балете у меня было две партии – Тибальда и Ромео. Особенно запомнилась партия Тибальда. Это драматическая роль, она потребовала от меня не только умение танцевать.

Но зато были потом надолго запомнившиеся минуты – после премьеры, когда сидел в артистической, усталый, измотанный, и думал: не зря работал, не зря отдавал все силы. Впервые в своей жизни почувствовал это. Наверное, поэтому рискнул принять предложение своего педагога по ансамблю Наума Мантановича Азарина стать участником Международного конкурса.

Это была настоящая проверка – и не только по специальности, но и на волю, характер. Сошлись в творческом соревновании многие советские и зарубежные танцевальные школы. Конкуренция была сильнейшая.

Хотелось бы здесь процитировать слова из одной рецензии:

«Иногда говорят, что конкурс похож на экзамен, но в сравнении этом таится ошибка. На экзамене ты не знаешь, о чем тебя спросят, и, вытащив «счастливый билет», можешь проскочить «на ура», не зная половины материала. На конкурсе подобное невозможно. Тебе не зададут ни одного вопроса. Ты сам ответишь на все. И за все. За природные данные и прилежание, за старания педагогов и их компетентность, за понимание классики и современной хореографии, за чувство стиля и формы»).

Ирек Мухамедов ответил, как мы знаем, блестяще. Он – обладатель главного приза конкурса артистов балета, а это значит – никто не превзошел его в мастерстве, в таланте, помноженном в балете на огромнейшее трудолюбие. Гран-при Большого театра Союза ССР – золотую медаль с дипломом, удостоверяющим лауреатское звание, Ирек привез в Казань родителям.

На дипломе – автографы, за которые многое бы отдал любой коллекционер: Галины Улановой, Алисии Алонсо.

Что говорить об их цене для самого Ирека! Тридцать три члена жюри единодушно отдали пальму первенства нашему земляку. Если судить по прессе, его выделили с первого же тура. Но в третьем туре, танцуя Базиля из «Дон-Кихота» Л. Минкуса, он превзошел все ожидания.

«…Финальный всплеск Ирека Мухамедова был совершенен и неподражаем… Вся воля танцовщика, все его отменные физические данные, можно сказать, рекордные достижения спрессовались в единстве артистического выражения. Мы часто страшимся громких слов, но право же, Базиль Ирека Мухамедова может быть признан исполнительским шедевром», – так писал рецензент в «Неделе».

Да, было в прессе немало восторженных отзывов, но сам Ирек выделил один – выступление в одной из московских газет председателя жюри Юрия Николаевича Григоровича. Тот назвал свои заметки о конкурсе «Запомните новые имена».

Нельзя не привести его мнение о нашем земляке:

«Гран-при – приз Большого театра – достался танцовщику мужественному, сильному, актеру героического склада, утверждающему торжество жизни, свободного и открытого полета. Ирек Мухаммедов по-настоящему раскрылся во время конкурса, проявив не только отменные профессиональные данные, но и поистине мужской характер. На такого танцовщика и актера, я уверен, будут специально ставить свои балеты сочинители танцев».

Остается добавить, что под стать танцовщику была и партнерша – солистка Московского театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Галина Крапивина. Они получили диплом IV конкурса за лучший ансамбль в дуэте.

Мужественность танца Ирека – во многом от его физических данных. Это статный молодой человек, высокого роста, худощавый, как все танцовщики. В то же время сказался и характер артиста.

Ему близки по духу такие танцы. Он чувствовал себя в родной стихии, когда танцевал Спартака. Разговаривая с обладателем Гран-при, нельзя было не спросить, какие чувства испытывает человек в такие минуты.

– Это были, конечно, самые радостные мгновения в моей жизни. Но я не чувствовал своего превосходства над другими. Наоборот, было обостренное чувство ответственности. И оно со временем не исчезало. Даже теперь, когда получил приглашение в Большой.

– Но теперь, будучи лауреатом высшей награды Международного конкурса, вы имеете все основания танцевать на главной сцене нашей страны.

– Что вы! Я приду в театр новичком. Золотая медаль ведь дается не для того, чтобы положить ее на ладонь и всем показывать – смотрите: я – лауреат!

Лауреатское звание не дается раз и навсегда. Его надо подтверждать!

Любовь АГЕЕВА

«Вечерняя Казань», 18 августа 1981 года