Равиль Бухараев в Казани и везде

31 мая 2012 года

Поводом для беседы журналиста Рината Ахметзянова   с Лидией Григорьевой, вдовой поэта Равиля Бухараева, послужила презентация пятитомника его произведений Равиля Бухараева в музее Габдуллы Тукая в конце апреля 2012 года. Но все события, связанные с жизнью и творчеством любого выдающегося писателя, как правило, выходят за рамки простого информационного повода. Ибо настоящее творчество – самоценно.

Лидия Григорьева поделилась своими мыслями и идеями по увековечиванию памяти своего супруга и соратника, ответив на вопросы газеты «Казанские истории».

 – Тукаевские дни в Казани – это совершенно изумительный весенний праздник. Мне повезло когда-то побывать в составе писательской делегации в Кырлае, на родине поэта. Поскольку Габдулла Тукай являлся кумиром Равиля Раисовича Бухараева, то он всегда, где бы ни был, в какой бы стране ни находился, стремился попасть на эти Тукаевские дни.

И есть определенный символизм в том, что в эти трагические дни (24-го марта – три месяца после ухода Равиля Раисовича в мир иной), именно в эти числа, 25 апреля, в Музее Тукая состоялась презентация его Пятикнижия.

Пять изящно оформленных томов включили в себя «Книгу стихов», «Книгу поэм», «Книгу единства», «Книгу признаний» и «Книгу историй». На недавней книжной выставке в Москве это издание отмечено специальным Дипломом конкурса «Книги России-2011» в номинации «Малая родина». То есть, если бы он был жив, непременно был бы именно в этом музее и именно с этими книгами.

Траурная церемония в Казани. Январь 2012 года

Но такова писательская судьба – у настоящего писателя книги продолжают жить и без него. И я бы хотела особо подчеркнуть тот момент, что эта презентация приурочена именно к Тукаевскому празднику. Последние 20 лет, которые мы с Равилем прожили очень далеко, не то что от Казани, от Москвы – от границ Российской Федерации, в разных странах, повторю ещё раз, его душа всегда стремилась в Казань. И часто нам это удавалось осуществить. А теперь он словно бы всегда будет присутствовать в Казани, пусть даже в ввиде своих многочисленных трудов и книг..

–  Как мы понимаем, этот пятитомник включил в себя отнюдь не всё наследие Равиля Бухараева?

– Это отдельный разговор. Потому что – и мы обсуждали с ним это – к своему 65-летию он собирался подготовить к изданию уже десять томов, куда должны были войти такие фундаментальные труды, как, например, «Беседы о Северном исламе». Практически это история татарской государственности, вопрос, который его очень волновал, как мыслителя и политика, в течение всей жизни; его статьи о суфизме, о разных течениях в исламе и так далее. Не изданы отдельной книгой с иллюстрациями (так он хотел) его чудесные поэтические пьесы и сказки, которые продолжают свое шествие по миру, не только в Татарстане.

Буквально на днях я получила весточку из Ашхабада – мне написали, что перевели «Волшебные сны Апуша» на туркменский и готовят эту ставшую в Татарстане уже классикой пьесу к постановке в кукольном театре Ашхабада. То есть эта замечательная пьеса Равиля Раисовича переведена на язык другой культуры, и в Туркмении многие узнают, какова глубина татарской культуры и высота её, что был такой великий татарский поэт – Тукай.

 Ринат Ахметзянов и Равиль Бухараев

Новости, подобные этой, почти каждый день поступают в мой электронный почтовый ящик. Например, английские переводчики согласовывают со мной планы перевода рассказов и романов Равиля на английский. Советуются по поводу формата издания. В Великобритании очень уважают авторские права. Хочу надеяться, что все творческие контакты, временно разрушенные безвременной кончиной моего мужа, со временем полностью восстановятся, и пьесы, стихи, книги, мысли и даже замыслы Равиля Бухараева найдут свое воплощение во многих странах. Конечно же, для этого мне понадобится приложить много усилий.

– Лидия Николаевна, многие понимают, что столь неожиданно ушел от нас глобальный человек, большой писатель, мыслитель, включённый в самые насущные проблемы жизни. У него было много замыслов и проектов.

Так вот сейчас это все зависло в воздухе или все же есть надежда на реализацию этих планов? Ведь духовное наследие Равиля Бухараева – это живой организм и он живет и ждет того момента, когда кто-то реализует и логически доведет многие эти дела до конца? Какие у вас мысли на этот счёт?

– Вопрос очень хороший, очень правильный, верный. Было бы не вполне деликатно с моей стороны заявить, что вот я-то и есть тот самый «главный дирижер этого оркестра», имя которому – творческое и научное наследие Равиля Бухараева. Естественно, координатором всех этих процессов, как наследник всех авторских прав, буду я. Но одной мне, как вы понимаете, это просто не по силам. Поэтому всем ценителям его творчества сообщаю, что в ближайшее время будет создан Комитет по творческому и научному наследию Равиля Бухараева.

Это будет международный комитет, куда войдут писатели, поэты и учёные из многих стран мира, где Равиль успел проделать огромную культурную и просветительскую работу. Это будут люди из Англии, из Венгрии, из Туркменистана, из российского Союза писателей.

Я очень надеюсь, что в этот Комитет войдут крупные деятели татарской культуры и науки и даже, не побоюсь этого слова, политики, потому что Равиль ведь писал книги и на политические темы. Он впервые проанализировал самую суть и огромную победу восстановления государственности в Татарстане, ту форму, которую она приняла, благодаря научным разработкам очень многих татарских деятелей и, прежде всего, первого Президента Татарстана Минтимера Шаймиева. Так что, я думаю, что когда Комитет возьмётся решать эти творческие задачи, (я сейчас не называю имён потому что все это в проекте) наследие Равиля Бухараева получит должную оценку и логическое продолжение.

– Но ведь и сейчас, до создания Комитета, вы сами, Лидия Николаевна, насколько я знаю, успели сделать достаточно много для памяти не просто вашего супруга и спутника жизни, но и литературного соратника.

– Да. Через три с небольшим месяца со дня ухода Равиля уже появились и большая публикация в «Литературной газете», посвящённая его памяти, и его стихи в журнале «Современная поэзия», и многие–многие другие публикации уже на подходе. Очень много осталось начатых им и незавершённых трудов. Например, осталось незаконченным либретто оперы «Белый волк (Ак буре)». И я даже не знаю, что меня подвигло едва ли не в первые дни трагедии дать слово завершить эту работу. Порыв души? Я даже не сказала, что попробую, я сказала – сделаю. И была уверена, что у меня это получится. 

Я помнила и знала, как хотел Равиль, чтобы эта опера стала событием национальной татарской культуры. Мы говорили с ним об этом в его последний вечер, когда счастливые и не ведающие о своей судьбе, возвращались домой из лондонской Королевской оперы, где слушали «Травиату» Верди.

И ещё важный момент – пусть он не покажется вам излишне пафосным – мне не хотелось обмануть ожидания культурной общественности Татарстана, я знала, как трепетно относился к этой идее сам Равиль.

И я действительно закончила это либретто в немыслимо короткие сроки, закончила эту работу в конце марта. Либретто было написано на одном дыхании, словно бы кто-то диктовал мне эти арии, монологи и дуэты. При этом я ориентировалась на драматургические разработки и философские обобщения, оставленные моим мужем на полях незавершённой рукописи. Счастлива, что смогла воплотить его замыслы, продолжить его дело.

Знаете, несколько лет назад мною были написаны пророческие, как оказалось, строчки: «Вышли за окоём. /Как ни придется  туго, /Жизнь доживем вдвоём/Или же – друг за друга…».

Флоренция. 2008 год

Как человек верующий, не знаю, сколько мне отпущено времени «доживать» за нас двоих. Поэтому честно вам признаюсь – я очень тороплюсь. И поэтому на огромной скорости и на огромном вдохновении, дарованном, очевидно, свыше, я все-таки закончила это либретто к сроку, о котором меня просили заказчики. Композитор Зульфия Раупова, которой я высылала тексты по мере их написания, откликалась на них так: «Я в восторге!». И меня это радовало. Все время я думала о том, что Равиль был бы доволен такой реакцией и результатом моей работы.

Продолжение этой истории уже от меня не зависит. И воплощение текста в музыке, и исполнение оперы у стен Казанского Кремля, как было анонсировано в прессе, уже не моя задача. Все в руках Божьих. И на совести тех, кто может и должен воплотить задуманное и выполнить обещанное.

Это событие, я имею ввиду возможное воплощение и исполнение национальной татарской оперы «Белый Волк», могло бы стать грандиозным событием и, более того, победой жизни над смертью. Потому что с уходом Равиля Раисовича все надежды на продолжение были потеряны. Но дело его было всё же продолжено.

Не побоюсь сказать, что мне самой это теперь кажется невероятным.

– Прошу вас, Лидия Николаевна, рассказать читателям и ценителям творчества Равиля Бухараева о том, какие ещё шаги вами предприняты на пути реализации его творческих идей, его наследия.

– Не скрою, что сейчас, чтобы я не делала, я постоянно думаю о том, чтобы жизнь и творчество Равиля Бухараева оставалось в контексте времени и эпохи. Чтобы такое было ощущение, что он просто не приехал, словно бы ещё не доехал до Казани, Москвы или Лондона, где я сейчас живу большую часть времени. Просто он задержался где-то. Потому что у него всегда найдутся какие-то другие важные дела. То есть для меня он в какой-то длительной командировке. 

Равиль Бухараев и Лидия Григорьева

И поэтому я продолжаю его дело так, как будто бы он просто улетел куда-то по очень важным делам, как он часто это делал во все времена нашей долгой супружеской жизни. И особенно в последние годы, когда был консультантом такой организации, как ЮНИСЕФ-ООН, и летал по делам этой организации на Филиппины и в другие дальние страны.

– У Равиля Бухараева с самой его юности была репутация «певца Казани». И это касалось не только его лирики или прозы. Грандиозный исследовательский труд «Сказ о Казани» – это история любви к своему городу. А что бы вы могли сказать об этом?

– Понимаете, любая страна, любой город – это часть огромной вселенной. Нельзя сосредотачиваться только на том, что уходит корнями в глубину, ведь крона любого культурного дерева – это мироздание, там могут поселиться любые птицы. Это будут и мысли, и стихи, и даже – стихии! И различные верования, и какие–то удивительные происшествия, и наука. 

Я тоже совершенно уверена, что Казань – великий город, там живут потрясающие люди. Это один из немногих городов в мире, где чрезвычайно высокий образовательный ценз на душу населения! И это правда, я как-то сама об этом писала в своих эссе, опубликованных в лондонских русских газетах. И то, что Равиль так любил этот город, для меня тоже очень много значит. 

Ему часто снилась «Казань небесная» – город отражённый в закатных облаках вечности. Он так и ораторию озаглавил, написанную к тысячелетию города. Конечно, хотелось бы, чтобы рано или поздно имя Равиля Бухараева было увековечено достойным образом в «зачарованной столице» – так образно называл он Казань.

– Наверное, в будущем созреют мысли по этому поводу у тех, от кого это зависит. Все это непросто – пробиться через чиновничьи препоны. А как в Англии обстоят с этим дела?

– Хочу привести простой пример, нечто вроде зеркального жеста. В Англии есть такая традиция: идешь по парку, садишься на лавочку, а на спинке, к примеру, написано: «Памяти физика Джона Фарадея, который гулял по этому парку и очень любил эти места». Это здесь принято. Вот и мне пришла в голову мысль о такой славной традиции.

  Июнь 2007 года. Завтрак во Флоренции. Равиль Бухараев, Лия Загидуллина, Лидия Григорьева

Начинать с малого, подразумевая большое – это тоже английская традиция, что и привело Англию к процветанию. Нужно будет и тут приложить некие усилия: это связано с обширной канцелярской перепиской, с одобрением местного самоуправления того района в Лондоне, где мы жили с ним. Будет подготовлено письмо от русской службы Би-би-си, где Равиль проработал много лет, и так далее. Мне хотелось бы поставить подобную лавочку под нашими окнами на лесном холме, с которого Равиль Раисович любил смотреть на россыпи лондонских огней. 

Надпись, на английском, разумеется, будет такова: «Памяти писателя Равиля Бухараева, который жил здесь и написал много замечательных книг». Торжественное открытие этой мемориальной парковой лавки я хочу приурочить к 18 октября, к его очередному дню рождения, когда ему исполнился бы шестьдесят один год.

Это должно стать неким памятным событием. Будут приглашены и английские писатели, и сотрудники Би-би-си, и просто жители нашего района, друзья и соседи, со многими из которых мы успели подружиться.

Когда я думала о Казани и о тех местах, которые Равиль очень любил, то, конечно же, представляла себе Лядской садик, который был рядом с теми местами, где Равиль учился и рос, с родительским домом, где много лет было его родное гнездо, куда он постоянно возвращался. И куда он был лишен возможности возвращаться в связи со смертью своих родителей, что он переживал, не скрою, как большую личную трагедию.

Я подумала, что было бы большим счастьем, если бы однажды случился некий как бы зеркальный жест со стороны города Казани, и такая же лавочка появилась бы неподалеку от памятника Державину. Я готова даже оплатить расходы, я думаю, что и друзья, и почитатели таланта Равиля Бухараева могли бы откликнуться и помочь осуществить это «малое дело на пути к большому». И если люди, которые будут приходить к бронзовому памятнику Державина, будут сидеть на лавочке где будет написано: «Памяти замечательного писателя и мыслителя Равиля Бухараева, который очень любил этот сквер и любил Казань». 

Александр Радашкевич, Лидия Григорьева, Равиль Бухараев. Лондон, Пушкинский дом, весна 2010 года

Это будет достойное начинание, с которого и начнется отсчет других памятных мест, связанных с именем человека, прославившего родной город на весь мир.

– Лидия Николаевна, продолжая вашу логику, хотел бы сказать, что Равиль Раисович достоин большего, чем одна лавочка, скромненькая, пусть даже в Лядском садике, в самом сердце Казани.

– Давайте не будем торопиться, потому что это все очень сложный вопрос. И как я уже сказала, давайте начнём с малого. Ведь есть и другие памятные и не менее важные вещи. Например, это тот фруктовый сад, который он сам посадил под Москвой, и который, я надеюсь, будет еще долго цвести – это тоже памятник. И мемориальная лавочка – это тоже доступный пониманию любого горожанина памятник. И прекрасно изданный пятитомник – это тоже памятник.

Давайте говорить о тех уже состоявшихся реальных памятниках, которые и нужно нам всем поддерживать в хорошем состоянии. Все его творчество, все его книги, пьесы и особенно стихи – это и есть настоящий нержавеющий памятник.

Английские пословицы очень мудрые, и они говорят, что надо действовать «step by step», то есть постепенно, шаг за шагом. Остальное должно созреть в душах людей, потому что потеря ещё очень болезненна и очень жива в наших сердцах. Я это знаю по себе. То, что я переживаю и как я это переживаю – это невозможно описать, я об этом не говорю, я стараюсь поддерживать в себе жизнь делами, которые я делаю. В том числе и своими творческими делами. Моя писательская жизнь тоже еще не закончилась: готовлю к изданию свои новые книги, продолжаю работать в жанре фотопоэзии и так далее. Но на первом месте, справа от меня, у компьютера, лежит блокнот с заметками о тех делах Равиля Раисовича Бухараева, которые я должна успеть закончить в тот отрезок времени, который Господь мне судил на этой земле.

От всей читательской аудитории «Казанских историй» желаю вам удачи, вдохновения и реализации всех ваших замыслов, в том числе и связанных с увековечением памяти писателя, поэта, мыслителя и просветителя – Равиля Раисовича Бухараева.

 Казань – Лондон, май 2012 года

Отправлен 02.12.2012 в 18:51

В доме Аксенова получила огромное удовольствие от знакомства с Вами и огромное сердечное спасибо Вам за память нашего Равиля Бухараева и дай Вам Бог сил для выполнения всех Ваших творческих планов за себя и за Равиля. Храни Вас бог!

Отправлен 01.06.2012 в 9:22

Низкий поклон Вам Лидия Григорьевна! Вы возрадовали душу нашего Великого друга Равиля в Райских кущах! Равиль всегда живой в наших сердцах! Он наш Учитель и Брат, луч Всевышнего указывающего и прокладывающего нам путь! Милостей Аллаха Вам и Вашей семье!