Лариса Димитрова: «Так бывает: мелодия относит тебя в другое время, в другую страну, в другой возраст»

12 июля 2013 года

Сегодня в рубрике «Как живешь, земляк?» Лариса Димитрова, которую казанцы знали как Самигуллину. Она живет в Болгарии, постоянно интересуется, как живет Казань.

Лариса прислала воспоминания без учета наших вопросов, однако ее рассказ достаточно полно на них отвечает.

Сразу после окончания Казанского университета я поехала по распределению в татарскую деревню. Место учителя словесности было прочно занято дамой, у которой «год до пенсии». Мне предложили математику или иностранный язык. Математику я до сих пор не знаю, а дорогая «немецкая школа» обеспечила новой профессией.

Я, конечно, не прижилась. И под Новый год сбежала, вернулась в Казань, стала искать работу. Эля Михайлова из университетского «Ленинца» посоветовала:»Ткнись в «Вечерку»! У нас будет газета по типу московской. Редактор – молодой, интеллигентный парень, я ему позвоню о тебе».

В назначенный день я вошла в кабинет молодого редактора, он сидел на своем письменном столе с гранками в руках. Задал мне несколько вопросов, просмотрел мои статьи.

«Взять тебя репортером я сейчас не смогу – вдруг КГУ начнет судиться с тобой за то, что ты не отработала в деревне 2 года? Но мне нужна секретарша. Будешь сидеть в приемной, отвечать на телефонные звонки».

Если бы университет судился со всеми, кто не отработал два года, он только этим и занимался бы...

«Я?! Секретаршей? Может, еще чай заваривать? Я же закончила Казанский университет!»

«Ну и что? А я закончил московский, МГУ».

«Вы – заочно, а я дневное отделение».

Редактору понравилось, что я пришла информированная, мне понравилось, как он запросто полусидел на письменном столе. Обговорили часы работы, зарплату. Я приступила к новой службе.

С интересом для себя я обнаружила, что, грамотно отвечая на телефонные звонки, можно снять с редактора часть задач. С его позволения я сама переправляла звонивших в соответствующие отделы. Некоторые интересные сообщения оставляла себе.

Андрей Петрович Гаврилов, мой начальник и журналист от Бога (на фото - в центре), позволял мне писать статьи на злободневные темы. В свободные минуты, именно за чаем, он делился своими мыслями о театре, о музыке, о литературе.

Это не были «уроки жизни», а желание поделиться чем-то близким, обдуманным. Я была искренне рада, что шеф – человек «моей группы крови». При этом оставался строгим и взыскательным руководителем. Дисциплинированность была, пожалуй, его главной чертой. Она тянула за собой ответственность, правдивость, точность во всем. Это поняли сразу и все.

К Андрею Петровичу тянулись, его хотелось слушать, спорить с ним – без фамильярности и снижения планки. Я видела, что мнение одних сотрудников ему было важно, а иных он на дух не переносил. Но вряд ли это замечал кто-то другой. Предыдущая работа научила его дипломатичности, корректности, гибкости.

Постепенно наши отношения стали вполне дружескими, я бывала у Гаврилова в гостях. Помню прекрасную библиотеку – не «под цвет обоев» – и коллекцию пластинок из разных стран.

Он открыл мне Элтона Джона – я до сих пор, слушая певца, думаю об Андрее Петровиче. Так бывает: мелодия относит тебя в другое время, в другую страну, в другой возраст. Остается легкий флер, полуутраченное ощущение тайны, надежды на счастье.

С сотрудниками редакции мне общаться не приходилось. Но у меня, как у всех, были любимые собеседники и – кабинеты, которых я избегала. Однажды со стола Гаврилова исчез коробок спичек, но осталась записка «Спички у меня. Л.С.».

Это были мои инициалы, Андрей Петрович здорово меня наругал за панибратство.

А записку написал Леня Сергеев, наш общий любимец.

От Раи Щербаковой у меня книга о цирке, которую я читала детям. И книга с автографом Бориса Вайнера – кажется, он тоже печатался в «Вечерке».

В редакции были и такие гости

Я уже много лет живу в Болгарии, в Софии. Новая биография, язык, события. И что-то из жизни «Вечерней Казани» я помню плохо. Но в памяти осталась одна история с легким горьким привкусом.

Вся Казань готовилась к юбилею университета. Я, как все его выпускники, с благоговением отношусь к alma mater, к именам Лобачевского, Л.Толстого, Лесгафта, Бутлерова, Бодуэна де Куртенэ. А в центре Софии, представьте себе, есть улица Сергея Аксакова, нашего первого выпускника /первый выпуск и первый по алфавиту в списке/!

Так вот. Я предложила А.П.Гаврилову сделать на развороте несколько интервью с «самыми-самыми» выпускниками, сотрудниками и студентами КГУ. Он сказал: «Набросай имена, темы, я посмотрю».

Я «набросала», что-то он отменил, но идея понравилась, он даже предложил мне служебный автомобиль. На нем я ездила к министру культуры, который прежде был парторгом университета. Понятно, что такая личность тогда непременно должна была украшать праздничный номер.

Но другие герои были по-настоящему интересны. Во-первых, один юрист, закончивший Казанский университет весной 1917 года. Имени я не помню, тот номер газеты не сохранила, но думаю, что желающие могут порыться. Никакой не «дед» – интеллигентнейший человек в здравом уме и ясной памяти, с чувством юмора он рассказал, какими были ожидания тех выпускников, а какой стала действительность.

Была дама, имя которой у всех на устах – главный синоптик республики. Но интереснее были ее воспоминания, выпускницы геофака 1941 года. Тема Великой Отечественной войны трогает всех и всегда, я с интересом слушала свою собеседницу.

Еще записала рассказ моего дяди, Павла Сосновского, о том, как он с однокурсниками ввалился в столовую, а там обедал... молодой Владимир Ульянов. Шли съемки фильма с Нахапетовым в главной роли. Все об этом знали, но встреча с тем, чье имя тогда носил университет, разволновала, студенты даже не стали обедать.

Это сейчас все пересматривается и переоценивается, а тогда...

И мы, юные филологини, волновались, когда каждый год в декабре в главном здании проходило театрализованное представление: «На сходку! На сходку! Ветеринары с нами!..»

Я нашла первокурсника юрфака, грузина, с костылями. Об Афганистане мы ничего не знали, и он был сдержан, говорил штампами. Но на груди у него был военный орден, это внушало трепет и уважение.

В общем, я душу вложила в обширный материал. Андрей Петрович прочел его первым, похвалил. Через некоторое время ответственный секретарь В.С.Рощектаев позвонил: «А можешь убрать 9 строк? Не встает на полосу».

Могу. Я очень бережно сократила материал. А он звонит снова: «Еще одну строчку, и все будет в порядке! Хочешь, я сам уберу?».

«Конечно, Владимир Семенович, уберите!»

Дрожащими руками я взяла долгожданный номер «ВК». Открываю свою панораму с интервью. Фотографии четкие, расположены удачно...

Но где моя фамилия?!

Это и была та лишняя строчка – под материалом не было моей фамилии.

Я плакала, как по покойнику. Ни повышенный гонорар, ни утешения коллег не могли перекрыть моей обиды. Вот видите, столько лет прошло, а я помню...

В многотиражке «Приборостроитель» появилось место для радиорепортера. Не без жалости я покинула «ВК», но на свое место нашла Марину Сажину, которая, я знаю, на много лет стала лицом редакции.

Работа на заводе «Теплоконтроль» стала еще интереснее, коллектив и редактор /Т.И.Стоянова/ – чудесными коллегами и учителями.

В 1988 году я переехала «по семейным обстоятельствам» в столицу Болгарии. Нынче – мой серебряный союз с этой страной. Здесь мне посчастливилось лично участвовать в смене системы. Наша «нежная революция» 1989 года стала темой новых статей, репортажей, интервью.

Когда приехала в Казань в гости, я, конечно, пришла в редакцию «Вечерней Казани». А.П.Гаврилова уже не было...

Я предложила новому редактору: «Хотите иметь собственного корреспондента в Софии? Буду писать для вас бесплатно».

Не захотел. Но свои страницы мне предоставил журнал «Чаян». О новостях новой демократической страны первыми узнавали его читатели.

В Болгарии я всегда работала по специальности или рядом. В трудные для всех 90-е годы участвовала в издании «Лекарственного справочника», уже подрастало трое детей, я придумала свой журнал «Обзор лекарств». А когда встали на ноги, поступила на работу в «Русскую газету». Сначала стала корректором, потом – репортером и, совсем естественно, главным редактором.

В Болгарии – 3 «волны» русскоязычной эмиграции. Первые «русские» высадились в черноморской стране по пути в Константинополь. Осели здесь, завели семьи, стали работать, растить детей. Их называют «белогвардейцы», что близко к истине. Эти люди прославили свою родину и внесли весомый вклад в развитие промышленности, медицины, культуры Болгарии. Основоположником национального театра болгары называют Н.О.Массалитинова, а его дочь Татьяна Николаевна и сейчас – одна из великих болгарских актрис.

Вторая «волна» – советская. В годы социализма наличие советской жены /мужа/ непременно было ступенью в карьере. Дети комвеличий по квоте учились в московских и ленинградских вузах, вместе с дипломами привозили с собой жен. Привилегии сыпались на семью со всех сторон. Наши тети это быстро поняли, вели себя нагло, высокомерно – что на долгие годы подорвало репутацию советских женщин в балканской стране.

Третья волна еще плещется у берегов Черного моря. Молодые небедные, тактичные, образованные граждане Российской Федерации покупают в Болгарии недвижимость, учат язык, адаптируются в новой стране. Наверно, для них я делала газету, рассказывала о традициях, памятниках, музеях, кулинарии, политике, премьерах, интересных людях.

Но газета оказалась неприбыльной, собственники закрыли ее. С приглашением совместного творчества мне позвонила ведущая утреннего ТВ-шоу, я поработала редактором на Национальном телевидении. Мои передачи были на самые скучные темы – незаконное строительство, домашнее насилие, лечение наркоманов... Но со временем передача выпала из планов руководства, мы все остались без работы...

Тут мне помогла учеба в ИЧС – Институте для иностранцев, что-то вроде нашего РУДН. И я стала переводчицей с болгарского языка на русский. Сначала перевела календарь, потом – Закон о добавочной стоимости, 16 документальных фильмов для видеокаталога о Болгарии.

София – город маленький, все друг друга знают. Перевести свою биографию на русский язык меня попросил экс-президент Болгарии, доктор философских наук Желю Желев.

Доктор Желев – болгарский дисидент, известен своей скандальной книгой «Тоталитарная держава», которая вышла под названием «Фашизм», но аналогии с коммунизмом были столь явными, что книгу арестовали – изъяли из магазинов и библиотек, а автора выслали из столицы.

Год назад в Баку мы познакомились с Андреем Кураевым, он признался, что читал «Фашизм» еще в студенчестве.

Президент одобрил мою работу, предложил для перевода свои политические мемуары. Потом – докторскую диссертацию по философии «Определение материи и современное естествознание». В ней 29-летний аспирант спорил с ленинским определением в 60-е годы прошлого века. Многие из нас не вспомнят, в чем оно заключалось, но все знаем, что означало – спорить с ним.

Последний наш совместный труд – научная монография «Тоталитарные близнецы» о вреде фашизма и коммунизма. Я стала личным ассистентом /в РФ говорят «помощник» / президента, перевожу его доклады, интервью, статьи. С совсем короткого расстояния наблюдаю мотивы и действия мудрого человека, настоящего философа и политика.

Политизированной остается вся моя семья. Старшая дочь закончила философский факультет Софийского университета, младшая там же – студентка, сын – программист, выпускник СУ, был студентом своего отца.

Подрастает крошечная внучка. Я рада, что дети растут в обстановке свободного выбора, ясного голоса и мнения. Несмотря на то, что у нас – другие паспорта и мы говорим на другом языке, все с любовью вспоминаем Казань – город моей юности, моего первого рабочего места.

Я часто думаю об Андрее Петровиче Гаврилове. Мог бы еще жить. И по-прежнему был бы лидером, самым главным редактором, человеком щедрого сердца.

Но физическая смерть – ничто. Человек жив, пока о нем помнят.

Лариса Димитрова /Самигуллина/

г.София, 2013 год