В ожидании волны

Любовь Агеева

02 декабря 2012 года

Доктор архитектуры, заслуженный деятель науки РТ Нияз Халитов – постоянный автор «Казанских историй». Сегодня Нияз Халит чаще всего пишет о Кремле, поскольку является заместителем директора историко-архитектурного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль».

Темой его последней беседы с корреспондентом нашей газеты стала казанская старина, ее судьба в условиях современного мегаполиса.

– Вы – казанский старожил. Мало того, Казань – ваша родина. Что вы можете сказать о современной Казани?

– Города, в котором я родился, практически нет. Нет улицы, на которой я жил, дома, в котором я родился. «Казанские истории» об этой улице рассказывали. Это бывшая «Собачка». Я жил там до шести лет.

Улочка всегда была тихая, хотя и в самом центре города. Петухи по утрам кричали. Помню булыжную мостовую. Зимой сугробы доходили до второго этажа. Благодаря хорошему естественному стоку, улица никогда не затапливалась. Сырости в домах не было, но подвалы, которые сохранялись до 60-х годов прошлого века, были сырые, с мокрицами.

Дом семьи Халитовых на улице Некрасова

Во дворе была лестница в сад «Эрмитаж». Это был потрясающий садик! В два раза больше, чем сейчас. Помню бетонного слона с отломанным хвостом и хоботом.

Сегодня не хочется вспоминать, что туалет был во дворе, что приходилось пилить дрова...

– Мы иллюстрировали материал об улице Некрасова вашей фотографией одного из домов...

– Которого уже нет. Я сфотографировал почти каждый дом на этой улице, естественно, свой тоже. В моем личном архиве несколько таких съемок. Называйте улицу – и я найду вам снимок нужного вам дома.

Улица Некрасова. Фото Н. Халитова

– В преддверии тысячелетия Казани в книгах, журналах, газетах появилось много изображений старой Казани. Почему вы оставили без общественного внимания вашу коллекцию?

– На моих снимках старой Казани мало архитектурных шедевров. Фотографировать я начал еще подростком. Когда старые дома стали разрушаться, начал снимать улицами.

– В этой связи не могу не спросить, как вы относитесь к тому, что разрушение Казани в последние годы приняло массовый характер?

– Раньше активно выступал за сохранность памятников истории и архитектуры, много выступал в печати. Сейчас этого не делаю. Убедился, что смысла нет. Стал старше, мудрее, понял, что отдельный человек не стронет эту махину. Ведь процесс разрушения принял, действительно, массовый характер. Ни одной старой улочки в Казани не осталось, куда бы можно было привести туристов и показать, как жили наши предки.

В центре общественного внимания, в поле зрения органов власти всегда то, что продиктовано сегодняшними потребностями, конъюнктурой, в том числе политической. Внимание к той или другой стороне нашей жизни распространяется в виде волн. Например, сегодня людей волнуют ядерная безопасность и терроризм, все еще интересны космические исследования… Порой волна идет в нашу страну с Запада.

– Говорят, на Западе люди вернулись к классической музыке, стали ходить в музеи и театры, читать газеты. Может, и до нас дойдет эта волна.

– Будем надеяться, что дойдет до нас и мода на бережное отношение к старине. Например, сегодня заметна ностальгия по 80-м годам прошлого века.

На гребне волны можно сделать очень многое. Но если волна прошла, нет смысла тратить энергию. На память приходит пример с серфингом. Если есть волна – есть движение, есть скорость. Нет волны – с места не тронешься.

Сегодня я вижу свою задачу в максимальном сохранении информации о старой Казани. Можно пригласить старожилов Казани поискать в личных архивах старые снимки, которые сохраняют аромат старого города. Ценны любые изображения, особенно если они рассказывают о Казани XVII – XIX веков.

И потом – в любой ситуации есть люди, которые этой информацией интересуются и сегодня. Есть определенный процент тех, кто буквально помешан на краеведении. У нас, в Татарстане, стремление сохранить старую Казань во многом связано с национальным самосознанием. Татары хотят сохранить историческую родину, сохранить традиции своего народа. Вот на таких людей и надо рассчитывать. К сожалению не все. Там, где принимаются решения, таких явно не хватает. Будем надеяться, эта информация понадобится на следующей волне …

– Кто вас не знает, могут и поверить, что вы сидите, сложа руки. Ведь должность заместителя директора музея-заповедника «Казанский Кремль» позволяет реально влиять на ситуацию хотя бы применительно к сохранности этого важного памятника культуры.

Трудно поверить, но если бы в 1992 году не были приняты меры для реставрации кремлевских объектов, мы бы сегодня могли не иметь не только мечети Кул Шариф, но и Благовещенского собора. Правда, этот пример красноречиво доказывает вашу «теорию волны». Начало 90-х годов – время возрождения национального самосознания татарского народа.

Есть ли в Казани другие памятники, к судьбе которых у вас особое отношение?

– Всю жизнь я занимался изучением и сохранностью Старо-Татарской слободы. Это была тема первого студенческого исследования. Старо-Татарской слободе был посвящен диплом: я разработал первый проект охранных зон. Кандидатская диссертация тоже была посвящена татарской части Казани – я изучал татарские национальные традиции в архитектуре Казани второй половины XVIII – начала XX века.

Многое удалось сделать. Сохранена Сенная, или Юнусовская мечеть, она отреставрирована, ее вернули верующим. Я участвовал в разработке проектов реставрации дома Шамиля и дома Апанаева на Тукаевской улице. Изучал памятники Арского и Балтасинского районов, Лаишева, Тетюш, Чистополя.

Тогда наши усилия падали на подготовленную почву и дали благодатные всходы.

– А когда конкретно вы занялись фотосъемкой?

– Снимаю с 1964 года. Например, улицу Некрасова начал снимать в 1966 году, продолжил в 1986-м. Много фотографировал в 1967 и 1983 годах. Сначала улицы исторического центра города, потом слободы – Пороховая, Архангельская... Могу точно сказать, что на улице Свердлова было 150 домов. Фотографировал не только дома, но и отдельные детали фасадов, отделки. В моем фотоархиве есть деревянная Чистопольская улица. По снимкам можно воссоздать историю улицы Декабристов.

Год у меня ушел на сканирование негативов и фотографий. Занимался этим целыми днями. Теперь все они существуют в виде электронных файлов, а значит будут храниться долго.

Продолжаю фиксировать перемены на улицах города, уже цифровой камерой. Я не считаю, что все перемены – к плохому. Есть перемены, которые радуют. Например, радует, что возрожден к жизни промысел чебаксинской ковки. Казалось, мы это ремесло совсем потеряли. В 1988 году я издал альбом-путеводитель «Металлическое кружево Казани», в котором, в том числе, зафиксированы образцы, до наших дней не сохранившиеся. «Казанские истории» публиковали несколько фрагментов из этой книжки. Казалось, ремесло погибло. А сегодня мы – свидетели возрождения интереса к «металлическому кружеву». Мы видим оригинальные образцы в офисах успешных коммерческих фирм, банков, в частных особняках. Налицо – та самая «волна», о которой я уже говорил.

Вся беда в том, что наши власти еще не осознали ценности старой Казани. Мы гордимся новостройками, а новая Казань зачастую напоминает третьесортные улицы какого-нибудь Стокгольма. Между тем туристам интересна именно старая Казань, особенно ее татарская часть.

– Как мне показалось, у новой команды управленцев Казани есть понимание этой истины. Возможно, это не ностальгия по городу их детства, а понимание туристской конъюнктуры. Мне вообще-то без разницы, какой мотив заставит власть восстановить дом Фукса на Московской улице и сохранить гостиницу «Казань» – одно из оригинальных зданий старой Казани.

Радует, что уже сделано несколько конкретных шагов по возрождению Забулачья и Закабанья. Будет объявлен конкурс проектов, в рабочую группу включен архитектор из Барселоны.

– Я не вижу возможности восстановить Старо-Татарскую слободу в том виде, в каком она была. Слишком много разрушено. Например, целиком утрачена улица Каюма Насыри. К счастью, удалось сохранить ряд оригинальных памятников, но рядовая застройка полностью утрачена. Можно, конечно, воссоздать и старые дома, и старые улицы. Создать некий умозрительный образ. Но есть ли в этом необходимость?

Конечно, все зубы не могут быть бриллиантами. А потому надо было сохранить в первозданном виде хотя бы одну улицу, чтобы и наши дети, и туристы наглядно видели, какой была старая Казань. Можно было бы воссоздать дом муллы, дом татарского купца… Это походило бы на музейную экспозицию, что не мешало использовать здания в современных условиях. Например, в качестве небольших гостиниц.

– Что-то подобное у нас появилось. Я имею в виду комплекс «Туган авыл» («Родная деревня»), в котором любят отдыхать люди с большим достатком.

– Помнится, года три назад я где-то высказывал такую идею – воссоздать татарский городской квартал. Я и не предполагал, что ее можно так уродливо реализовать. Не может быть такой татарская деревня!

Беда в том, что у нас нет государственной концепции сохранения памятников истории и архитектуры. Я не вижу государственного интереса в этом деле.

– Может, коммерческий интерес – туристов ради, окажется благотворным?

– Я бы больше уповал на образовательные программы, на программы подготовки профессиональных архитекторов. У подавляющего большинства современных архитекторов нет понятия о национальных ценностях.

Надо научить архитекторов читать язык прошлого и уметь разговаривать на нем, если мы не хотим, чтобы старая Казань существовала в виде эмбриона в пробирке.

Интерес возникает к тому, что хорошо знаешь. Старина должна быть осмыслена с позиций сегодняшнего дня. Тогда ничего не погибнет – рука ни у кого не поднимется.

Опять же напомню про чебаксинскую ковку. Удалось сохранить не только ее лучшие образцы, но и технологии, профессиональные секреты. И потому сегодня мы видим на улицах городов не подделки, а настоящую «чебаксу». Традиция возрождается один к одному.

Будем ждать такую же «волну» в отношении к старой Казани.

 НАШИ СПРАВКИ

ХАЛИТОВ Нияз Хаджиевич – доктор архитектуры, заслуженный деятель науки Республики Татарстан, член Союза архитекторов СССР с 1985 г. Защищенные диссертации: кандидатская «Татарская национальная традиция в архитектуре Казани второй половины XVIII – начала XX вв.».1986; докторская «Мусульманская культовая архитектура Волго-Камья с IX до начала XX вв. 1992.

Область исследовательских интересов: Теория национального в архитектуре, история исламской, тюркской и татарской архитектуры, история архитектуры Казани, ее памятники истории и культуры.

Книжные публикации: Памятники архитектуры Казани XVIII – начала XIX в. 1989; Металлическое кружево Казани. 1985; Архитектура мечетей Казани. 1991; Мечеть и её архитектура. 1994; Мечеть Кул Шариф в в Казанской крепости. Гипотезы. Факты. Размышления. 1997; Собор Василия Блаженного – казанский трофей Ивана Грозного. 1997; Очерки по архитектуре ханской Казани. 1999; Казанский Кремль. Мультимедийная энциклопедия. 2004; Башня Сююмбике в Казанском Кремле. 2005.