Ирада Аюпова: «У нас есть корни, мы должны эти корни знать, уважать и, возможно, лечить»

Любовь Агеева

03 мая 2017 года

В эти дни отмечается 100-летие государственной архивной службы республики. Наш собеседник сегодня – Ирада Хафизяновна Аюпова, председатель Государственного комитета Республики Татарстан по архивному делу.

Архивное дело ей было знакомо по Министерству культуры РТ, где она с 2008 года работала заместителем министра, а с мая 2011 по ноябрь 2015 года – первым заместителем. С 22 ноября 2015 года Ирада Хафизяновна занимала пост начальника Главного архивного управления при Кабинете министров РТ.

За два года под ее руководством в архивном деле республики произошли большие изменения. Как, впрочем, и в стране в целом. Архивные документы стали восприниматься как стратегический ресурс государства. Подтверждением тому стало решение Президента России Владимира Путина о переподчинении архивной службы страны напрямую первому лицу. Росархив получил полномочия по регулированию государственного делопроизводства и документирования.

Большие изменения произошли в архивном деле и в Татарстане. Во-первых, поднят правовой статус архивного ведомства. С 31 мая 2016 года Ирада Хафизяновна – председатель Государственного комитета РТ по архивному делу.

Реорганизована структура архивной службы. Если до этого в республике было 5 самостоятельных архивов: Национальный архив, Центральный государственный архив историко-политической документации, Государственный архив документов по личному составу, Центральный государственный архив аудиовизуальных документов и Государственный архив печати, то сегодня они объединены в единое государственное бюджетное учреждение «Государственный архив Республики Татарстан». Считается, что это позволит рациональнее использовать имеющуюся материально-техническую базу и кадры, ускорить поиск документов. С 1 сентября 2016 года оплата труда работников государственного архива переведена на новую систему. В результате средняя зарплата составила 20 364 рубля (в 2015 г. – 14 231 рубль).

Во-вторых, за достаточно короткий срок удалось добиться решения столь нужного для ведомства вопроса – ремонта зданий и модернизации архивного хозяйства. С учетом требований современности постановлением Кабинета министров РТ от 10.06.2016 утверждена Государственная программа «Развитие архивного дела в Республике Татарстан на 2016-2020 годы». Важной ее составляющей стала информатизация архивного дела. На решение первоочередных вопросов было направлено 34,2 миллиона рублей.

Большое внимание уделялось укреплению материально-технической базы архивов. С 2017 года начали приводить в порядок помещения муниципальных архивов. Начался ремонт в нескольких зданиях Государственного архива. Возле здания архива на улице Декабристов начато строительство хранилища. Общий объем финансирования составил 175 991,92 тыс. рублей. Только в 2017 году на капитальный ремонт зданий архивов из бюджета республики было направлено 444 миллиона рублей.

В результате преобразований общая протяженность полок выросла на 8 процентов, сегодня она составляет почти 63 километра. Выросла и протяженность полок 46-и муниципальных архивов – на 18 процентов, сегодня она составляет 34 километра.

С именем Ирады Аюповой связано возвращение верующим в феврале 2017 года здания Николо-Гостинодворской церкви, которое раньше служило офисом Главного архивного управления (здание возле Национального музея РТ). Это стало возможным благодаря тому, что для архивистов нашли другое здание в районе улиц Назарбаева и Павлюхина, отремонтировали его, заново оборудовали.

Такой была Гостинодворская церковь до революции

Ремонт в зданиях на улицах Декабристов и 8 Марта сделан за довольно короткие сроки. Он и сейчас не завершен, но архивы уже работают, в том числе и с населением. А Ирада Аюпова уже думает о строительстве data-центров для хранения электронной информации.

О том, как ей работается на архивной ниве, я и хотела спросить свою собеседницу. Но разговор зашел совсем о другом. О том, что в годы столетия Октябрьской революции волновало нас обеих больше.

Поэтому мое интервью будет необычным. Я позволю себе сделать частью нашего диалога ее ответы на вопросы в интервью Айрату Нигматуллину, моему коллеге из сетевой газеты «БИЗНЕС Online».

В дискуссиях по истории России, особенно активных в преддверии 100-летия Великой русской революции, сломано немало копий. При этом наблюдается не только разница во мнениях – это нормальное явление. Не узнаешь факты! Приходится выбирать, кому верить, а кому – погодить…

– Утрачена культура работы с источниковой базой. Даже у специалистов. Как сегодня пишутся учебники истории для школы и чем они отличаются один от другого? Отличаются только оценкой, которая дается тому или иному событию. Но она может быть и субъективной. Объективная оценка зачастую проистекает из очень большого количества влияющих друг на друга факторов. Это и политическая ситуация в целом, и состояние современной отечественной исторической науки, и компетентность авторов  учебника, и степень их знакомства с архивной информацией. Поэтому рождается очень много мифов, очень много фейков.

– Благодаря Трампу даже термин такой появился – «фейковая журналистика».

– Но мы говорим не о журналистике, а об учебниках. Мифы попадают не только в историческую публицистику, но и в научные труды.

Проблема эта всеобщая. Начиная со школьников и заканчивая теми, кто пишет диссертации –  никто не обращается к первичному источнику той или иной информации – к документу.

– Отсюда и фактические ошибки, несоответствие посылки и вывода.

– В конечном итоге первичная, документально подтвержденная информация в финале преображается в некое, как вам сказать, эмоциональное облако оценок какого-то события, информация о котором в принципе порой полностью извращена.

– Встречалась с этим.

– Мы выходили в Министерство образования республики, чтобы донести нашу точку зрения.

– Хотите, чтобы учителя и школьники сидели в архивах?

– Стоит подумать о том, какова сегодня основная задача системы образования? Выскажу мое личное мнение. В результате модернизации и реформирования, которое у нас сегодня происходят, в нашу систему образования привнесены такие формы, как рейтинги и тесты, что привело к тому, что дети просто заучивают варианты ответов на тот или иной вопрос. Это может быть в математике, где много формул. Никто не хочет знать формулы. Главное запомнить, какой вариант правильный: a,b, c, d, e, f. Понимаете?

Если бы учителя дали школьнику первую эмоцию, которая идет от самого документа, то есть позволили бы ему самостоятельно понять, что там написано, узнать, как этот документ повлиял на сегодняшний мир, результат был бы совсем другой. Сегодня в этом направлении мало кто в школе работает. Практически никто не работает.

ЦИТАТА

– Ирада Хафизяновна, вы уже два с лишним года возглавляете архивное ведомство Татарстана. Помню, когда было объявлено о назначении, собеседники из числа креативной молодежи, с которой вы активно работали в качестве первого замминистра культуры РТ, горевали, что такого яркого человека и управленца отправили командовать пыльными полками с документами...

– Для того, чтобы развеять такие мнения, приходите к нам. У меня жизненное кредо: если ты хочешь, чтобы у тебя что-то получилось, ты должен это полюбить всей душой и максимально полно изучить область. Важно, чтобы то, что ты делаешь, нравилось тебе самому. Я могу сказать, что мне как стороннему наблюдателю очень импонирует то, что происходит в архивной отрасли. Мне нравится, что у людей, которые работают и в государственных архивах, и в муниципальных, горят глаза. Нравится интерес в глазах пользователей читальных залов. На самом деле, это очень показательно.

Вы знаете пирамиду Маслоу: пока у человека не удовлетворены первичные потребности, у него никогда не будет интереса к более высоким ценностям – культуре, искусству, истории, изучению документов. Мои коллеги вспоминают, что 15–20 лет назад в читальных залах максимум были два-три человека. Сейчас у людей есть интерес к своим корням, к истории. У меня только одна проблема: я не могу быстро и в полном объеме предоставить документы, которые запрашивают. Во-первых, потому что много запросов. В один из дней недели мы сделали режим работы до 8 часов вечера, и люди сидят, изучают документы. Во-вторых, у нас пока еще идет ремонт. И еще мы забираем документы на оцифровку, а это требует времени. Поэтому прошу нас понять и простить, но в ближайшие два месяца мы выйдем уже в штатный режим работы.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/375069

 Обращаясь к Министерству образования, мы хотели предложить педагогам большой объем дидактического материала. Например, если они изучают историю…

– Например, историю Великой Октябрьской Социалистической революции… Нет, она теперь по-другому называется – Великая русская революция. По предложению московских историков рекомендовано исследовать как единое целое, и изучать, естественно, как единый процесс две революции 1917 года – февральскую и октябрьскую.

Кстати, не так давно услышала такой диалог. Студент сдает «хвост» по истории. Мало что знает про революцию 1917 года. Когда «экзекуция» заканчивается, он вдруг говорит: «Никак не пойму, почему революция октябрьская, когда праздник – в ноябре?»

– Можно говорить и о революции 1905 года. Это не суть важно. Важно то, что дети должны посмотреть первичные документы. Пять-семь – не больше. Причем это могут быть не только известные декреты, но и донесения, сводки… Это могут быть, предположим, публикации в средствах массовой информации.

– Учебник «История Татарстана» для учеников 9-го класса (научный руководитель Булат Файзрахманович Султанбекова) таким образом и написан. В него включено много документов. Есть вопросы и задания на понимание.

– Именно об этом и речь. Если бы дети могли почувствовать, подержать эти документы в своих руках, попытаться сделать собственные выводы…

Я даже допускаю, что может быть сделана подборка из нескольких документов, которые содержали бы элементы, в том числе, внутреннего противоречия, что позволит поговорить о том, с чьей стороны инициирован данный документ, как это отразилось на его содержании. И тогда отношение и оценка того или иного исторического факта были бы совсем другими.

Это такой квестовый элемент в учебном процессе. А дети сегодня помешаны на исследовательских вещах, хотят играть какие-то роли. Мне кажется, это было бы очень интересно.

Мы активно сотрудничаем с заместителем министра образования и науки Андреем Ивановичем Поминовым. В республиканском министерстве в принципе поняли, что им нужно сотрудничество с архивистами. Им выгодно сформировать запрос в архивы на документальный пакет к учебным дисциплинам, той же истории, тем более в преддверии важных политических юбилеев. 1917 год – юбилей революции, 2018 – столетие комсомола и пионерии, Гражданской войны. И так вплоть до 2020 года, 100-летия Татарской АССР. В истории очень много нюансов.

– В Казани, действительно, много детей, которые занимаются краеведческими исследованиями. И какие у них прекрасные работы! Наша газета просветительская, и мы не рассчитываем на то, что она будет интересна историкам-профессионалам. Но однажды профессор Елена Анатольевна Вышленкова (она тогда работала на историческом факультете КГУ) поблагодарила меня за публикацию ученицы Татарской Бурнашевской средней школы Верхнеуслонского района, которая заметила у ее коллеги две фактические ошибки по истории родного села. Работа Ольги Морозовой «Село Юматово – родовое гнездо дворян Геркенов – Боратынских» была представлена на Всероссийский конкурс движения «Отечество». Это было в 2004 году. Оля тогда училась в 11-м классе.

В то время мы много публиковали исследовательских работ школьников, а один из номеров «Казанских историй» целиком состоял из них. Все они размещены на сайте газеты.

К сожалению, в последнее время у редакции нет тесного сотрудничества с органами образования, с Дворцом детского творчества имени Алиша, который координирует краеведческие исследования учащихся в Казани.

– Может, учителей стало меньше, которые вместе с детьми занимаются такими исследованиями?

– Возможно. Есть учителя-энтузиасты. А есть те, кто от учебника ни на шаг не отойдет. Какой школе как повезет.

– Я как раз про это говорю. Первая задача, которая должна быть решена, – это научить учителя работать с архивной информацией, использовать ее в учебном процессе.

Кстати, в очень большом количестве стран при архивах существуют проекты в помощь учителям, которые позволяют формировать методический и дидактический материал для разных предметов. Не обязательно истории. Это может быть и география – в архивах есть интересный картографический материал.

Я считаю, что бесполезное занятие сегодня – давать оценку историческим событиям... Надо научить ребенка думать!

ЦИТАТА

– А кто эти люди, сидящие в читальных залах? Когда в первой половине нулевых был завсегдатаем нацархива на Кремлевской, казалось, кругом сплошь «собратья по несчастью», пишущие диссертации.

– Это исследователи не только из Татарстана, очень много людей приезжают из других регионов. Мы сейчас можем констатировать рост интереса к генеалогии, к краеведению.

– А можно ли как-то типологизировать пользователей архивов?

– Если условно структурировать целевую аудиторию пользователя архивов, то нужно разделить ее на четыре группы. Первая группа – люди, которые занимаются образованием или самообразованием. Разница между Западом и Россией в том, что мы считаем, что после института закончили обучение. Нет – человек постоянно совершенствует свои компетенции, работает с документацией, информацией. Поэтому библиотеки и архивы – это две категории заведений, которые востребованы у людей, занимающихся самообразованием. Но и, конечно, люди, которые получают первое образование, условно назовем их учениками.

Вторая аудитория – это ученые, которые профессионально занимаются исследованием той или иной темы. Это не обязательно исторические события. Исследования могут касаться экономики, демографии, здравоохранения, архитектуры. 97 процентов документов у нас – это управленческая документация практически по всем отраслям. Так или иначе, научные исследования должны опираться на документы. Третья – это государство, потому что мы храним документы, которые являются подтверждающими те или иные факты. Это касается имущественных отношений, заработной платы (например, подтверждения стажа для Пенсионного фонда). Эта информация нужна государству для принятия решений. Хотя за ней достаточно часто обращаются сами граждане.

Четвертая категория – это просто частные исследователи. Люди, которые занимаются этим не в связи с профессиональной деятельностью, – им это не нужно для образовательных нужд, им не нужно подтверждать никакие факты. Это краеведы, люди, которые занимаются историей своего рода. Очень здорово, что сегодня эта аудитория растет. Люди изучают историю своего рода или семьи, восстанавливают церкви и мечети, ищут их описание. Здорово, что такая потребность есть.

Возвращаясь к статьям в иностранной прессе. Помню материал в одном известном СМИ о том, что мужчина, родившийся в 1942 году, когда ему было лет 15, узнал, что был усыновлен. Выяснилось, что во время бомбежки в Лондоне его нашли у входа в магазин. Он попал в приемную семью, которая решила рассказать ему об этом. В нынешнее время он заинтересовался вопросом своей семьи. Казалось бы, это было почти невозможно. Меня удивило, но мужчина нашел этот магазин, и там сохранились архивы. Это культура управления информацией.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/375069

– Я была участником нескольких научно-практических конференций, посвященных 100-летию революции. Мне понравились те, где не ставили оценок и не искали виноватых, где больше говорили о мотивах, которые вызвали то или иное историческое событие. Потому что интерпретации иногда очень серьезно отягощены мифами, о которых мы уже говорили.

– Поймите меня, пожалуйста, правильно. Мы все – дети нашей эпохи. И я тоже выросла в советское время, училась в советской школе и часть курсов в вузе закончила в советский период. Политическая история, тогда еще политэкономия, у нас была, была история КПСС. Ясно, что даже мы по-разному смотрим на историю, и уж тем более совсем другое отношение к истории нашей страны у молодежи.

– У меня есть одно занятие по журналистике (я работаю на кафедре истории и связей с общественностью КНИТУ-КАИ), когда я прошу студентов сравнить советскую печать с современными масс-медиа – что хорошо у тех и других и что плохо? Всегда в аудитории находились студенты, которые не видели в советской журналистике ничего хорошего. Им так внушили. Я, естественно, возражала, и на меня порой смотрели, как на врага народа. В 2003 году, по-моему, в 2003 году,  одна девочка, спросила меня строго: «Вы, правда, находите в советской печати что-то хорошее?».

А в нынешнем году впервые у меня не было ни одного оппонента. Нашли и там, и там плюсы и минусы, но сравнивали без экзальтации.

– Советская журналистка была совсем неплохая...

– Я не знаю, как это в целом, но моих студентов стала интересовать история Советского Союза. Но история такая, безкомментарийная. Как раз то, о чем вы говорите. То есть они хотят сами понять, что произошло. Они хотят знать то, что было на самом деле, и не доверяют ничьим интерпретациям. Не зря же так популярен казанский Музей социалистического быта.

– Я вкладываю в разговор о градусе восприятия того или иного исторического периода, той или иной научной концепции несколько иной смысл. Возвращаясь к системе образования – у нас очень мало в школе дается навыков работы с информацией в целом. Идет больше формирование клипового мышления…

– Это наша беда.

– … когда детям транслируются какие-то образы, какие-то готовые решения. В конечном итоге это может привести к тому, что дети утратят способность думать, понимать.

– Я вижу по молодым коллегам-журналистам – у них нет желания что-то изучить как следует, докопаться до сути. Аналитическая журналистика не востребована ни в редакциях, ни у читателей.

– Журналист должен быть аналитиком, он должен быть детективом в мире информации, он должен уметь сопоставлять факты.

– К сожалению, чем больше у нас становится информации (с этим никуда не денешься, живем в информационную эпоху), тем очевиднее становятся пагубные последствия нашего неумения жить с этим большим потоком. Не знаний, именно информации. Я уж не говорю про то, что есть масса людей, которые хотят нас запутать сознательно.

– Я согласна с вами полностью. На самом деле своего рода диверсия иногда получается.

– Мне интересно в вашем взаимодействии с учебными заведениями одно востребованное направление – это генеалогические проекты. Сегодня интерес к истории своей семьи возрос. Впрочем, он всегда был большой. В «Казанских историях» рубрика есть такая – «Моя родословная». Зумарра Рахимовна Халитова, первый редактор нашей газеты, в свое время инициировала конференцию на эту тему, выпустила диск с воспоминаниями. Кстати, там были и воспоминания Минтимера Шариповича Шаймиева, они опубликованы на нашем сайте (Что в гнезде, то и в полете). Вы уже начали заниматься этим. Объявили, например, конкурс. Я могу вам предложить свою газету для публикаций лучших работ.

– Ваше предложение очень хорошо интегрируется с вашим первым вопросом. В прошлом году на базе Государственного архива республики открыта школа юного архивиста. Там дети учатся работать с архивными материалами, а также реставрировать и сохранять семейные архивы. Если мы говорим о том, что как лучше давать историю детям, то, это мое внутреннее убеждение, историю хорошо преподавать сквозь призму личностного восприятия. Например, Великая Октябрьская революция станет понятнее, если вы узнаете, кем был, что делал, о чем думал в это время ваш пра-прадед.

У меня пролетарские корни, хотя с маминой стороны достаточно зажиточные были люди. Вопрос не в этом. Я могу вам сказать так, хотя это может прозвучать не в духе, не в тренде нынешнего времени… Так вот, у моего отца, который родился в деревне, в семье было 10 детей, один ребенок умер. Шестеро получили высшее образование, все стали руководителями. Из троих оставшихся папина сестра, самая старшая, просто растила своих детей, которым тоже смогла дать образование. Два брата получили среднее специальное образование, один работал в аэропорту Самары, а другой всю жизнь был инженером-механиком. Не инженером, просто механиком, рабочим механиком. И в принципе ему всегда на жизнь хватало.

Я к чему это говорю? Как бы мы ни ругали Великую Октябрьскую революцию, но если вы из крестьян или рабочих, вы должны понимать, что революция открыла большие возможности для людей. И тогда, может быть, будете меньше верить мифам о революции.

ЦИТАТА

– У нас прошла реорганизация, мы провели функциональное деление. Мы не стали склеивать фонды, но функционально разделили направления. Архив историко-политической документации, который является правопреемником партархива, – малокомплектуемый. Чтобы обеспечивать там процесс, нужно меньшее количество людей. Но, с другой стороны, хранилище остается, и функционал остается.

У нас есть служба, которая занимается комплектованием, – это самая большая проблема сегодня. Есть направления исполнения социально-правовых запросов, научно-исследовательской деятельности, в том числе центр генеалогических исследований. Есть служба по работе с обязательным экземпляром. Есть служба, которая занимается организацией хранения, потому что даже если документы сегодня не используются, их хранение – это каждодневный труд, их надо проверять, это постоянная инвентаризация, полистный осмотр. Документы сегодня очень подвержены заболеваниям, как и люди. У нас периодически появляется плесень, которую мы должны выявлять, изучать и вычищать. Это очень трудоемкие процессы, которые и физически тяжелые.

Я очень благодарна нашей команде, причем она существует не только в рамках государственного архива. У нас очень тесные коммуникации с муниципалами, мы постоянно с ними на связи. Очень многое делается при поддержке нашего президента Рустама Нургалиевича Минниханова – это и ремонт архивов, и грантовая поддержка муниципалов, которая в прошлом году была реализована в первый раз: приобретение оборудования, обучение, потому что архивное законодательство быстро меняется.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/375069

 – Как вам видится история из вашего кабинета?

– История чего?

– Вообще история – как пространство нашей прошлой жизни. Документы, которыми располагает ваш архив, касаются самых разных сторон жизни. Это и политическая, и экономическая история, это история прошлых веков и история современной жизни. Что вас большего всего поразило, когда вы сюда пришли? Вы по профессии…

– Я – инженер-математик и юрист.

– Какие открытия вы для себя сделали, став руководителем архивной службы?

– Я не могу сказать про открытия, но каждый раз, когда мы прорабатываем то или иное направление нашей деятельности, самое интересное – это работа с фактологической базой, с архивными документами. И то, что узнаешь иногда в документах, заставляет по-иному воспринимать те или иные факты нашей истории. И в принципе, по-другому начинаешь относиться, больше уважать людей, которые жили до нас.

Могу сказать, что я по-другому посмотрела на историю татарского народа. Я убеждена, что Октябрьская революция коренным образом поменяла жизнь татар. Если изучать этнографическую карту 1920-го года, когда создавалась Автономная Татарская Советская Социалистическая республика, нельзя не обратить внимания на то, что проживание татар, оно было очень специфичным. Татары жили в селах, они не сильно доверяли процессам урбанизации, которые начались в XX веке в России, и с некоторой осторожностью относились к жизни в городах. И то, как молодая советская республика отнеслась к национальному вопросу, это заслуживает уважения.

Фактически в 20-е годы была сформирована татарская интеллигенция, у которой были большие возможности. Татар очень активно обучали в вузах, привлекали к научным исследованиям, шла целевая подготовка врачей, педагогов. Появилось национальное профессиональное искусство.

Очень много было сделано для формирования национальной идентичности нашего народа, для поддержки национальных потребностей татар, причем на государственном уровне. Помните, делопроизводство в 20-е – 30-е годы велось на двух языках – русском и татарском?

– Видела такие документы.

– Я к чему всё это говорю? В любом историческом периоде есть плюсы и минусы. Не бывает абсолютного минуса или абсолютного плюса. Это мое убеждение.

Несмотря на то, что у меня образование не сильно с историей связано, тем не менее, историю я очень сильно люблю, с детства читала исторические энциклопедии и книги. Для меня история всегда была одним из любимейших предметов.

Могу сказать так, что степень развития цивилизации определяется не тем, какую оценку потомки дают своим предшественникам, а тем, насколько они учитывают предыдущий опыт. Когда мы научимся с благодарностью воспринимать то, что было сделано до нас, благодарить за опыт, который был передан нам нашими предшественниками, вот тогда мы будет очень сильны. А сегодня мы порой рубим сук, на котором сидим…

– В 90-е годы мы этим очень активно занимались.

– Мы говорили о генеалогии. Не зря генеалогия – это древо. У нас есть корни, мы должны эти корни знать, уважать и, возможно, лечить те, которые были чем-то инфицированы. Но в любом случае отрыв от корней недопустим. Это я знаю точно.

 Работа архивистов в цифрах и фактах

Архивная работа, как любая другая, поддается оценке статистическими методами.

За прошедший год Государственный архив Татарстана пополнили 109 тысяч единиц хранения. При этом в 11 раз увеличился поток научно-технической информации. Большая часть документов поступает в архив от организаций. В 7 раз увеличилось количества личных документов, передаваемых в архивы. Жители республики передают письма, открытки, фотографии, которые хранятся у них дома.

В 2017 году государственным и муниципальными архивами исполнено 119701 запрос граждан и организаций. В 2017 году в читальных залах архива было зарегистрировано 6861 посещение. Можно также воспользоваться виртуальным читальным залом аудиовизуальных документов РТ. С октября 2017 года начал функционировать электронный читальный зал. С недавних пор нужный документ можно заказать в Интернете, на информационном портале «Госуслуги».

Поиск документов ускоряется тем, что в архив пришли современные электронные технологии. В целом в 2017 году было оцифровано 52945 единиц хранения – это 4 миллиона 370 тысяч 421 лист, в том числе 14415 дел нормативных актов. Общее количество оцифрованных дел – 85421 единица хранения. Объем оцифрованных документов за два года вырос в три раза и составил 2,7 процента от всего архивного фонда республики. В 2018 году это направление останется одним из приоритетных.

Все больше людей обращаются в архивы с просьбой помочь в поиске сведений о своих предках, чтобы лучше узнать историю семьи. Поэтому архив расширяет источниковую базу генеалогического поиска. В конце 2017 года в Российском государственном архиве древних актов были приобретены материалы в электронном виде трех ревизий по Казанскому уезду Казанской губернии.

В 2017 году архивисты провели 51 выставку. Пользуются популярностью их выставки в Интернете. Например, сейчас по ссылке вы можете посмотреть выставку, посвященную 150-летию со дня рождения Максима Горького.

«Главный девиз работы нашего Госкомитета: «Архивы для человека». Наши фонды открыты для пополнения. И мы максимально открыты для общества, считает Ирада Хафизяновна.

ЦИТАТА

– У архивов Татарстана появился свой логотип, тоже ваша инициатива?

– Бренд – на Декабристов, 4 (Центральный государственный архив историко-политической документации Республики Татарстан – прим. ред.) вы можете его увидеть. Мы устроили первичный конкурс среди сотрудников, но прочтение было настолько тривиальное, и даже жалоба была на то, что мы не довели конкурс до конца. Все это либо очевидно, либо сильно перегружено.

Наш знак, наш бренд нам разработал Эйдинов Григорий Львович, спасибо ему огромное, но философию под этот знак мы продумывали все вместе.

Мы очень долго обсуждали, было много вариантов, и нам понравился вариант с открытой сотой – «опираясь на мудрость седых веков, мы вписываем золотые страницы дня сегодняшнего и открыты для созидания будущего». Поэтому это открытая сота. Архивы наполняются, это живой институт. Человечество в процессе своей жизнедеятельности накапливает информацию, которую надо сохранять. Соты – это устойчивый элемент, архивы – устойчивый социальный институт, который прошел через все поколения.

– Это бренд какой именно службы?

– Архивной службы Татарстана. Госкомитет – это отдельно, его бренд – это герб Татарстана. Но для архивистов – они приняли этот бренд, людям это нравится. Самое главное, что приняла команда. Есть своя униформа, свое видение, бренд. Главное – они горят одной идеей. Я смотрю на них и думаю: «Боже мой, я на них молиться должна, лишь бы работали». Молодежь вносит задор и драйв, а старшее поколение – это хранители тайн. Иногда даже информационные системы не дадут то, что дадут они.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/375069

Ирада Хафизяновна Аюпова родилась 13 июля 1971 года в Баку. Окончила Азербайджанскую государственную нефтяную академию (1993) по специальности «инженер-математик», в 2002 году – Татарский институт содействия бизнесу по специальности « юрист».

В 2014 году прошла профессиональную переподготовку в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации по программе «Специалист по государственному и муниципальному управлению (MPA)».

С 07.07.2008 по 22.05.2011 – заместитель министра культуры Республики Татарстан.

C 23.05.2011 по 21.11.2015 – первый заместитель министра культуры Республики Татарстан.

С 22.11.2015 по 30.05.2016 – начальник Главного архивного управления при Кабинете министров Республики Татарстан.