Фарид Мухаметшин: «Мы не намерены отходить от базовых положений нашей Конституции»

Любовь Агеева

21 февраля 2006 года

Жизнь Фарида Мухаметшина тесно связана с историей парламентаризма Татарстана последних десятилетий. Вспоминая прожитые годы, ему не надо пользоваться трудами историков, социологов и политологов.

Многие события проходили с его непосредственным участием, а потому читателям «Казанских историй» небезынтересно его мнение, его точка зрения, его позиция по ряду вопросов, имеющих принципиальное значение для развития не только Республики Татарстан, но и Российской Федерации.

– Какие события из вашей долгой парламентской жизни вам запомнились больше всего?

– Начать хотелось бы с события, непосредственным участником которого мне быть не довелось. Республиканским парламентом тогда руководил Минтимер Шарипович Шаймиев. Но это – точка отсчета, которая определила все последующие события.

30 августа 1990 года. Верховный Совет Татарской АССР принимает Декларацию о государственном суверенитете. И всего один воздержавшийся! Все остальные народные депутаты (из 250 на сессии присутствовало 242) – за!

А сколько перед этим было дискуссий, споров, газетной полемики и поправок! Депутаты сумели найти такое решение, которое устроило все политические силы, представленные тогда в парламенте, а значит, и в обществе. Другой исторический момент, уже с моим участием. Референдум в марте 1992 года.

Это было серьезное испытание для республики и ее жителей, для Верховного Совета и для меня лично. Вспоминаю день накануне, 20 марта, это была суббота. Мы пережили бурные дебаты в Верховном Совете РТ; позади мое выступление на заседании Верховного Совета России, где меня пытались отчитывать как провинившегося школьника; уже принято решение Конституционного суда РФ; уже выступил по телевидению Президент Борис Ельцин, высказав сомнение в необходимости референдума… Я сижу на работе. Входит тогдашний прокурор республики Антонов и сообщает мне, что от Генеральной прокуратуры России есть предписание – завтра не открывать ни один избирательный участок. Я говорю: «Я такое решение выполнять не буду». Уже следующий день показал, что историческая правота была на нашей стороне: большинство жителей Татарстана поддержали новый государственный статус республики. Впрочем, мы и не сомневались, что будет так. Мы знали настрой татарстанцев, да и социологи Верховного Совета провели не одно исследование, прогнозируя итоги голосования. Помню, с какой тщательностью мы подошли к разработке Земельного кодекса, который был принят в апреле 1991 года. Норма о том, что в Татарстане земля может находиться в частной собственности, была зафиксирована в Конституции республики 1992 года, но одно дело – написать на бумаге, другое дело – воплотить в жизнь. Если не ошибаюсь, в парламент поступило более двух тысяч предложений, и многие из них были учтены. Одновременно шла огромная разъяснительная работа среди населения, ведь не все были согласны на столь радикальный шаг. И земля заработала на благо Татарстана и ее жителей. Правда, начавшийся процесс приведения республиканских законов в соответствие с федеральными на некоторое время затормозил рыночные преобразования в сельском хозяйстве, поскольку нам пришлось ждать принятия соответствующего федерального закона. Но сейчас этот процесс развивается интенсивно. Самое трудное в жизни каждого человека – плыть против течения. Даже если рядом с тобой много единомышленников. За эти годы мы попадали в такую ситуацию не раз. Вспоминаются события 1999 года, связанные с принятием Государственным Советом решения приостановить на территории республики призыв в Вооруженные Силы России для службы в Чеченской Республике. Где только мне не пришлось объясняться по этому поводу! Каких только гневных упреков не услышал! Например, в эфире радио «Эхо Москвы» меня спросили: чем лучше татарские призывники солдат из других российских регионов, если их нельзя посылать в Чечню? Пришлось доказывать журналистам и радиослушателям, что у нас были основания пойти на такой шаг – необученные призывники погибали на этой войне. Конечно, Государственный Совет не имел полномочий на такое решение: вопросы обороны и армейской службы – в компетенции федерального законодателя. Но это же было политическое решение! Зато после бурного обсуждения нашего постановления на всех уровнях новобранцев посылать в Чечню прекратили. И не только из Татарстана. А осенний призыв 1999 года начался у нас без опоздания. Много благодарственных телеграмм от родителей пришло в Госсовет со всей Российской Федерации. Из своей работы в парламенте я бы выделил этап, когда я возглавлял республиканский Совет по местному самоуправлению. В Татарстане, в отличие от других субъектов Федерации, местное самоуправление развивалось снизу, с сельских и поселковых советов. В районах и городах у нас продолжали действовать местные советы и администрации, входящие в структуру органов государственной власти. Для того чтобы местное самоуправление стало инструментом самоорганизации населения, властью, максимально приближенной к народу, оно должно обладать экономической самостоятельностью. Необходимы также перемены в общественном сознании, а это процесс долгий и противоречивый. Осознавая это, мы в республике не стали забегать вперед – и избежали многих сложностей. Главной задачей Совета была координация деятельности органов МСУ, их организационная, методическая и информационная поддержка. В законе о бюджете 2002 года республиканский парламент определил, что в бюджеты МСУ будут поступать земельный налог, налог на имущество физических лиц, налог на рекламу, налог на наследование и дарение, регистрационный сбор с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, местные лицензионные сборы. А теперь, когда с 1 января 2006 года и в Татарстане местное самоуправление сформировано на уровне районов и городов, у нас уже есть опыт подобной деятельности, пусть и на уровне поселений. Здесь важны механизмы, а не масштабы. В первой половине 1990-х годов Верховный Совет республики прошел сложный и ответственный путь. Важнейшими вехами развития Татарстана стали принятие новой Конституции РТ и подписание Договора Российской Федерации и Республики Татарстан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий. Довольно трудно выделять отдельные направления законодательной деятельности – все было важно. Нельзя особо не отметить инвестиционное законодательство – многое мы сделали первыми в России. Одним из эффективных способов активизации хозяйственной деятельности на отдельной территории стали законы о создании свободных экономических зон «Алабуга» и «Камские поляны». Татарстан одним из первых в Федерации взялся за комплексное решение проблем малого и среднего бизнеса. Особую роль в обеспечении стабильного развития экономики в годы неустойчивой ценовой конъюнктуры сыграл республиканский закон о нефти и газе, не имеющий аналогов в России. Через дифференцированное налогообложение он способствовал наращиванию объемов добычи за счет вовлечения в оборот труднодоступных малодебетных месторождений, а также – наращиванию опережающих добычу новых запасов нефти. Всего в рамках одного интервью и не перечислишь…

– Вы не допускаете, что некоторым политикам и чиновникам не нравится самостоятельность республики в принятии решений?

– Самостоятельность в политике, экономике, социальной сфере – это не женщина, которая может нравиться или не нравиться. Не надо забывать, что вместе с полномочиями мы взяли на себя и ответственность за все, что происходит в республике! Татарстану принадлежит немало инициатив по гармонизации отношений между Центром и регионами. Достаточно сказать, что в Казани было проведено около десятка серьезных научных форумов с участием представителей федеральных органов власти и зарубежных экспертов, на которых обсуждались проблемы развития российского, впрочем, не только российского, но и канадского, например, федерализма. Татарстан не раз высказывал готовность внести в общую копилку свой опыт межбюджетных отношений с федеральным центром, когда налоговое поле четко разделено – согласно полномочий.

– Фарид Хайруллович, на ваш взгляд, насколько республика сумела воспользоваться тем шансом, который был ей предоставлен после легендарной теперь уже ельцинской фразы «Берите столько суверенитета, сколько проглотите»?

– Обычно журналисты спрашивают об этом в августе, в преддверии очередной годовщины принятия исторической Декларации. Я в принципе не согласен с такой постановкой вопроса. Думаю, так обывательски подходить к понятию «суверенитет» ошибочно. Конечно, это была хорошая возможность социально защитить своих граждан в период перехода к рыночной экономике. Это и новые дороги, и жилье для семей из ветхих домов в рамках программы под патронажем Президента Минтимера Шариповича Шаймиева. У нефтяного Татарстана впервые появилась возможность пользоваться благом, которым наделила его природа. Нефть стала одним из основных источников республиканского бюджета, у нас появилась возможность самим распределять полученные доходы. Республика реализовала такие программы, о которых раньше мы только мечтали. На мой взгляд, к осознанию таких вопросов надо подходить более глобально – историко-генетически, если хотите. Суверенитет – это и межнациональное, межконфессиональное согласие в республике, и возможность прямого диалога с федеральным центром по проблемам обустройства жизни в Татарстане. Очень активная работа все эти годы велась по реализации государственной программы по сохранению и развитию языков народов республики, по созданию условий для работы национально-культурных обществ. Ведь Декларация в 1990 году принималась не только для татар и русских, но и для всего многонационального народа Татарстана. И такую политику мы проводили в каждом нормативно-правовом документе, который принимался в эти годы. По многим направлениям формирования социально ориентированной рыночной экономики Татарстан по сравнению с другими регионами ушел далеко вперед. Сегодня много говорят о необходимости поддержать отечественного товаропроизводителя, усилить роль государства в регулировании социально-экономических процессов. А мы много сделали в этом направлении в самом начале преобразований. Потому, несмотря на все экономические потрясения и кризисы, нам удалось сохранить промышленный потенциал республики. Вспомните, сколько конференций на уровне федеральных министерств мы проводим. К нам приезжали за опытом представители правоохранительных структур, налоговых органов, судов, работники АПК, строители и многие другие. Я мог бы привести немало примеров принятых нами законодательных актов, ставших для многих субъектов Российской Федерации своеобразным эталоном. Речь идет о блоке законов об инвестиционной деятельности, ряде законов, обеспечивавших реализацию Программы адресной социальной защиты (здесь мы были первыми на постсоветском пространстве) и многих других законодательных и нормативных документах. В 1993 году федеральный центр счел возможным изучить и внедрить по всей России опыт Татарстана в борьбе с организованной преступностью. Не могу не отметить, что разработчикам федерального закона о свободных экономических зонах наверняка пригодился опыт освоения бывшей промплощадки ЕлАЗа. Как вы знаете, сегодня там снова особая экономическая зона, теперь уже федерального значения. В качестве яркого примера сошлюсь на принятый Госсоветом 13 июня 1996 года закон «О целевом налоге для ликвидации ветхого жилья» (этот налог, не предусмотренный федеральным законодательством, пришлось отменить). Государственный Совет всегда отличали самостоятельность и ответственность политической линии, последовательность в отстаивании своей позиции. Приведу лишь несколько примеров: позиция парламента РТ в связи с принятием Госдумой поправок к статье 3 закона о языках народов Российской Федерации; наши подходы в вопросах поддержки авиационной отрасли; инициирование новой формы российского паспорта… Принятые нами обращения к руководству страны нашли понимание и, самое главное – поддержку граждан республики и многих субъектов Федерации. Особо следует подчеркнуть, что Государственный Совет установил деловое и конструктивное взаимодействие с Президентом и Правительством Татарстана, другими субъектами права законодательной инициативы. Ярким примером такого сотрудничества выступает регулярное участие в работе сессий Президента республики, позволяющее ветвям власти работать в режиме активного диалога. Практика свидетельствует, что доверительные и вместе с тем требовательные отношения между Президентом, Правительством и Госсоветом являются выступают гарантией сохранения в республике социально-политической стабильности и динамизма реформ.

Президент Минтимер Шаймиев и Председатель Государственного Совета Фарид Мухаметшин

Всего за период с 1995 по 2005 год Госсоветом принят 471 закон, дана путевка в жизнь 10 государственным программам. Столь высокая интенсивность законодательного процесса обусловлена масштабом и сложностью задач, стоящих перед республикой, происходящими инновационными процессами в политической, экономической и социальной сферах. С 1990 года не только в Татарстане, но и во многих других субъектах РФ накоплен богатый опыт законотворчества. К сожалению, механизм внедрения достижений правовой мысли регионального законодателя в практику федерального нормотворчества так до конца и не отработан. Несовершенство российского законодательства порой серьезно осложняло нашу жизнь. Скажем, приняли федеральный закон о ветеранах без учета финансовых возможностей регионов – и закон практически не работал. Пришлось искать внутренние резервы. Хотел бы подчеркнуть: проблема несоответствия федерального и регионального законодательства – не столько проблема недисциплинированности или так называемого сепаратизма регионов, сколько следствие отсутствия в Российской Федерации стройной системы законодательства в целом. Федеральный центр часто запаздывал с принятием законов по предметам совместного ведения, а потом, когда такой закон разрабатывался, Государственная Дума практически не учитывала правоприменительную практику регионов. Является ли проведенная унификация панацеей от «плохих» законов? Конечно же, нет. Мы это хорошо увидели в начале нынешнего года, когда пришлось принимать срочные меры при введении в действие федерального закона о «монетизации» социальных льгот.

– Процесс приведения законодательства субъектов Российской Федерации в соответствие с федеральным законодательством затронул все регионы. Не могли бы вы объяснить, почему Татарстан чаще других оказывался в зоне критики?

– Я бы сам хотел знать ответ на ваш вопрос. Могу только предполагать. Мы объективно не могли закончить процесс изменения нашего законодательства в короткие сроки. Помните, какая в самом начале ставилась задача? В течение месяца! С 1990 года мы приняли около 300 законов. И каждый надо было проанализировать. Но дело не столько в большом количестве законов, сколько в нашем подходе к этому процессу. Во-первых, мы развивали свое законодательство строго в соответствии с полномочиями, закрепленными за Татарстаном в известном двустороннем Договоре, во-вторых, позиция руководства нашей республики по этому вопросу была заявлена еще в 1999 году, и мы придерживаемся ее до сих пор. Не унификация, а гармонизация российского законодательства. К сожалению, двустороннее движение пока не всегда получается. Формирование единого правового поля России вовсе не означает, что везде должны быть одинаковые законы. Необходимость правового регулирования на региональном уровне все равно сохраняется, поскольку российской Конституцией предусмотрены предметы исключительной компетенции субъектов и предметы совместного ведения. Если же все законы будут приниматься в Москве, Россия, по сути, будет не федеративным, а унитарным государством. Действительно, выстроить жесткую властную вертикаль проще, чем стабильное федеративное государство. Но, как гласит мудрость: власть в виде пирамиды устойчива, но зато у нее одна голова. Сосредоточение власти подразумевает и концентрацию ответственности. Понимание того, что это не дает ожидаемых результатов, мне кажется, постепенно приходит в общество. И в федеральную власть. Мы с большим оптимизмом воспринимаем последние шаги в этом направлении. Речь идет о законодательном разграничении компетенции федеральной власти и субъектов Федерации, о передаче на места некоторых полномочий, которые в пору унификации сконцентрировали в Центре. При этом необходимо децентрализовать и финансовые потоки под реальные полномочия субъектов. Это обязательное условие, иначе вновь могут возникнуть очаги напряженности на местах. Принципиально важно, что российский Президент говорил о необходимости этого на августовском заседании Государственного Совета России, когда тысячелетняя Казань принимала гостей буквально со всего мира. За федерацией, безусловно, историческое будущее, но этот процесс многотрудный с возможными временными откатами от общего генерального вектора развития. Поэтому еще раз повторю: у федерации громадный исторический потенциал, реализация которого – задача, лежащая на плечах как политиков и государственных деятелей, так и рядовых граждан.

– В каком парламенте вам легче было работать: в Верховном Совете образца 1992-1994 годов, в Государственном Совете с постоянно действующим малым парламентом или сегодня? А интереснее?

– Так получилось, что мне довелось работать в парламенте Татарстана в разные периоды его развития. И

каждый был интересен по-своему. Но не стал бы оценивать их с точки зрения «легкости». На каждом этапе – свои сложности.

Вспомните парламент образца 1990 года – я возглавил его в 1991-м. Во власть пришли депутаты, которые победили на выборах в острой конкурентной борьбе. Они были полны решимости изменить все кардинально. Тогда в целом гражданские инициативы получили небывалое развитие. Парламент в этих условиях объективно должен был стать эффективно работающим законодательным органом, гарантом начатых демократических преобразований. Для устойчивого обеспечения этого процесса республика нуждалась в надежной нормативной правовой базе.

Откровенно нужно признать, депутатский корпус испытывал тогда большие трудности. Приходилось с чистого листа осваивать искусство политического диалога и компромисса, вникать в тонкости правовых и экономических, социо-культурных и этно-национальнных проблем. А какая палитра мнений была в стенах Верховного Совета!.. Впервые возникшие депутатские группы и фракции находились порой на противоположных политических позициях. Сегодня, говоря о значении того, исторического Верховного Совета, нужно дать высокую оценку работе депутатов. Именно тогда в Татарстане начала создаваться прочная правовая основа парламентаризма, закладывались традиции высокого профессионализма, ответственности и толерантности, которые стали неотъемлемым условием работы депутатов последующих созывов. И, конечно, огромная заслуга в становлении нового типа парламентской культуры, гибкости политического мышления, восприимчивости к новациям принадлежит Минтимеру Шариповичу Шаймиеву. Именно он стоял у истоков нашего парламентаризма – сначала как Председатель Верховного Совета, потом как Президент. Второй раз я возглавил парламент в 1998 году. Это тоже было время начала перемен. В 1995-2001 годах в рамках Госсовета действовал так называемый малый парламент. Это был первый, я считаю – удачный, опыт профессионального парламентаризма в Татарстане. И не наша вина, что позднее – в рамках процедуры приведения республиканских законов в соответствие с федеральными – пришлось отказаться от этой формы работы... В целом же, хочу сказать: сегодня, осмысливая пережитое за полтора десятилетия, горжусь тем, что в этот переломный момент был вместе с народом Татарстана, в полной мере разделяя и поддерживая его стремление к самостоятельности. Этой дорогой я готов пройти еще раз…

– Можно ли надеяться на заключение нового договора с федеральным центром?

– Напомню, что теперь подобные договоры должны проходить процедуру рассмотрения законодательным органом субъекта РФ (что уже сделано), потом договор согласовывают Президент России и глава субъекта Федерации, документ вносится в Государственную Думу в виде федерального закона. Большая работа по подготовке договора практически завершена. Проведено более 10 встреч рабочей группы, в ходе которых обсуждался проект. Договор практически готов, но требуют доработки некоторые нюансы его юридической стороны. По вопросам, связанными с развитием татарского языка, взаимопонимание нашли. Речь идет о законодательном закреплении равноправного статуса русского и татарского языков, о том, что Президент республики должен владеть обоими государственными языками. Новый договор не предусматривает финансовых преференций Татарстану. Мы поставили единственный принципиальный вопрос – в части некоторого изменения налогообложения по НДПИ. В Татарстане уже добыто более 2,5 млрд. тонн нефти, и наши скважины вступили в стареющую фазу. На сибирских месторождениях нефть добывается относительно дешевле. Поэтому мы считаем, что нужен дифференцированный подход. Намерены в ближайшее время инициировать поправки в федеральное законодательство с тем, чтобы учитывались интересы регионов. Очень важно, что и новый договор предусматривает возможность заключения соглашений с федеральным Правительством для совместного решения широкого круга народнохозяйственных вопросов Татарстана.

Интервью взяла Л.КЛИМОВА

«Казанские истории», №1-6, 2006 год