Павел Густов: «Моя мечта – всю жизнь проработать в театре»

25 февраля 2011 года

Павел ГУСТОВ, выпускник 2011 года Института социальных технологий (бывшего гуманитарного факультета) Казанского национального исследовательского технического университета имени А.Н. Туполева и актер театра юного зрителя, рассказал Юле Севрикеевой о своей учёбе в КАИ и работе в театре.

 – Недавно вы сдавали государственный экзамен. Много ли времени ушло на подготовку?

– Немного. У меня была сжатая информация, поэтому я знал, к чему готовиться.

– Какую тему вы выбрали для своей дипломной работы?

– Тема моей дипломной работы – «Связи с общественностью в театральной сфере». Она непосредственно связана с моей работой в театре. Мой научный руководитель – Козлова Ольга Владимировна.

Павел Густов в спектакле "Ромео и Джульетта"

– Почему вы решили поступить в КАИ, на специальность «связи с общественностью»?

– Это был осознанный выбор, но больше вынужденный. Прошло время юношеского восприятия мира, у меня уже появилась семья. В какой-то момент я понял, что если что-то случится со мной и я не смогу быть актёром, мне нужна будет другая профессия, чтобы просто обеспечить свою семью. Выбрал я эту профессию методом исключения, из того, что мне было не противно. Я не знал об этой специальности ничего, и моё знакомство с ней проходило в момент обучения.

– Вам интересно здесь учиться?

– Да, мне интересно, но интересней было в начале обучения. Сейчас, конечно, интерес не пропал, но я просто морально устал. Устал от статуса ученика.

– Как вы считаете, вам подходит выбранная вами специальность?

– Я не знаю, подходит она мне или нет, но это не моя мечта. Моя мечта – всю жизнь проработать в театре, артистом, получать от этого удовольствие, не потерять это ощущение профессии и очень, очень нескоро умереть на сцене.

– Как вам удавалось совмещать профессию актёра и учёбу в КАИ. Не мешает ли одно другому?

– Мешает. Мешает во всех смыслах.

Павел Густов в спектакле "Танец маленьких лебедей"

– Нехватка времени?

– Это самое банальное. Я достаточно ответственно отношусь к своему обучению, во время сессии я пытаюсь полностью отдаться учёбе, ограждаю себя от всего другого. Я становлюсь нервным, меньше времени уделяю ребёнку, а мне очень хотелось уделять ему больше времени, потому что я от этого получаю удовольствие. Театр, конечно, идёт мне на встречу, но в том случае, когда спектакль отменить нельзя, я вынужден пропускать учёбу.

Переключаться из одной сферы деятельности в другую мне несложно, но создаётся ощущение, что я не успеваю жить, что часть моей жизни проходит без моего участия. Если бы не было учёбы, я бы всё время отдавал театру и своей семье.

– У вас в семье ещё есть актёры?

– В семье, где я вырос, нет. А моя жена – тоже актриса. Мы работает в одном театре.

Павел Густов в спектакле "Женитьба Бальзаминова"

– Вы вместе играли в каких-нибудь спектаклях?

– Да, мы два раза играли на одной сцене. Первый раз у нас было совсем короткое взаимодействие, а второй раз оно было длительным. Это был спектакль «Танец маленьких лебедей». Как ни странно, мне очень понравилось.

– Среди вашего окружения есть люди, на которых бы вам хотелось быть похожим?

– Был такой период, когда я совершенно невольно подражал старшим товарищам, которые опекали нас. Этот период прошел, и теперь я всё больше и больше ценю свою индивидуальность.

– А среди преподавателей у вас есть поклонники?

– Всего два раза за всё время моей учёбы в КАИ меня узнавали как артиста. Один раз это была студентка и один раз преподаватель, который видел спектакль с моим участием.

Сцена из спектакля "Прощание в июне"

– Чем вы увлекаетесь в свободное от работы и учёбы время?

– Я вырезаю по дереву, на мой взгляд, довольно неплохо.

– А есть большие работы?

– Своему отцу, на юбилей (50-летие), я вырезал из дерева красивую, богато украшенную кадушку.

– Что бы вы пожелали студентам нашего учебного заведения?

– Практическое пожелание для заочников: всегда имеет смысл сделать задание, которое вам задали, ещё до сессии. Это вообще должно быть законом, но я его сам несколько раз нарушал и от этого страдал. Мне во время сессии было очень сложно сдавать долги. Лучше сделать над собой усилие и сдать всё вовремя. Вот тогда не будут возникать сложности.

Интервью взяла Юля Севрикеева, студентка Института социальных технологий

Послесловие от Любови Агеевой

Павел Александрович Густов сдал на "отлично" государственный экзамен по специальности, на пятерку защитил дипломную работу.

Это был студент, относящийся к учебе не только добросовестно, но и творчески. За три года нашего знакомства я никогда не слышала от него, что он что-то не успел. Паша не скрывал, что профессия PR-специалиста для него - запасной аэродром, однако учился он так, как будто это главное дело его жизни.

Я любила занятия в группе 7671. Там всегда была творческая атмосфера, на которую прежде всего влияли Павел Густов и Айгуль Давлетшина.

Жаль, что мне не удалось увидеть Павла на сцене. Я смотрела только один спектакль, но он играл там одну из главных ролей. У меня есть возможность наверстать.

Интересным проектом для казанских меломанов стал его творческий союз с известным пианистом Рэмом Урасиным. Он был ведущим цикла его концертов о польском композиторе Фредерике Шопене.

Я бы очень хотела, чтобы мечта Павла Густова обязательно осуществилась. А в КАИ он узнал не только о связях с общественностью. В жизни человека лишних знаний не бывает.

Пользуясь случаем, размещаем очерк о Павле Густове известной казанской журналистки Галины Зайнуллиной, опубликованный в журнале «Идель».

Типаж, я вас знаю

В сценическом творении актер для Станиславского не только важней, не только загадочней, но и сложней, чем роль. Поэтому присмотримся пристальней к творческой и человеческой индивидуальности актера Казанского театра юного зрителя Павла Густова, чтобы получать больше удовольствия от спектаклей с его участием. Ведь настоящий театрал смакует не интригу, не сшибку характеров, а сопряжение актерской индивидуальности с типажом, маской и содержанием роли.

Типаж Павла Густова, на первый взгляд, незатейлив – «простой русский парень». И биография у него соответствующая – простая, рабоче-слободская. Родился в 1978 году, детство и отрочество провел в поселке Левченко, где люди воспринимали себя обособленно от Казани (усаживаясь в рейсовый автобус, говорили: «Едем в город»). Однако в 1980-е годы поселок, несмотря на обособленность, захлестнул казанский феномен, и большой удачей для Павла было избежать влияния бандитской романтики. Густов-старший, отец Павла, занимался в Студии малых форм (то бишь народном театре) при ДК завода «Полимерфото». Руководил студией Петр Бетев (многие артисты в то время подрабатывали таким образом).

Густов-младший, будущий профессиональный актер, ходил в ДК смотреть, как папа-любитель играет на сцене, затем и сам начал принимать участие в школьных постановках. Однако, по словам Павла, удовольствия это не приносило ни ему, ни окружающим. В 14 лет, поняв, что не потянет 10 класс, он стал определяться с возможной профессией. Методом исключения выделил для себя театральное училище как не вызывающее внутреннего отторжения.

Неожиданно для всех, в том числе и самого себя, успешно поступил. Учиться понравилось, и свое будущее с театром юноша начал связывать осознанно. Это стало неожиданностью для педагогов – Владимира Бобкова и Татьяны Карнишиной. «А, втянулся все-таки» – сказал один из них на третьем году обучения. Павел про себя оскорбился: «Как же так? Для чего же тогда все эти годы вы предъявляли мне высокие требования?»

Выпуск его курса (1997) совпал со знаковым событием в театральной жизни Казани – сгорел Казанский театр юного зрителя, как бы знаменую для государственных репертуарных театров конец благодатной эпохи щедрых государственных дотаций и стабильности. Восстановление здания не обещало быть скорым, и выпускников КТУ пригласили на работу, по сути, в никуда – в погорелый театр. Пригласили многих, за исключением Павла, которому пришлось искать удачу на стороне – он уехал в Нижний Тагил. Проработав там 4 месяца, вернулся.

Здесь нам придется пошатнуть миф о хрупком, раздираемом амбициями актерском братстве – сокурсники Павла, обеспокоившись судьбой товарища, отправились делегацией к художественному руководителю тюза Владимиру Фейгину. Арсений Курченков, Дмитрий Язов, Алексей Калиничев, Александр Зильбер, Игорь Карапетян, Анна Иванова, Ольга Лейченко сказали: «Там в коридоре сидит наш друг, мы хотим, чтобы он работал с нами. Если вы его не возьмете, мы здесь тоже работать не будем».

Владимир Аронович проявил мудрость, пригласил начинающего актера в кабинет и поговорил. В итоге Павел Густов был зачислен в труппу театра, славящегося высококлассной режиссурой, что сам оценивает как важнейшее событие в своей жизни.

Одновременно с укоренением в профессии над актером нависла опасность – стать заложником своего типажа: на протяжении актерской карьеры играть одну и туже роль с небольшими вариациями. Такую, например, как в фильме Рамиля Тухватуллина «Орлы» (2008), – милиционера Иванова, символизирующего безличное административно-командное русское море, окружающее самобытных татарских стариков в мегаполисе. Шансов отлиться в маску у Густова было мало – для этого нужно нескучное лицо. Интуитивно понимая это, Павел начал преодолевать типаж – вырабатывать смысловой предел лица. Он сделал его бесстрастно спокойным – «не хлопочущим»: вместо шестисот всевозможных выражений отобрал одно – глубокую внутреннюю сосредоточенность.

Это уловил другой кинорежиссер Владимир Сивков, который отобрал Густова в фильм «Инзеень-малина» (2007) на роль заведующего отделом районного управления культурой Панкратова. И здесь Павел играл уже «непростого простого русского парня» – шукшинского чудика, но без кочевряжества в миру. Медитировать над звоном ложек, подвешенных к ушам, конструировать модернистские мобили и выстраивать отношения с мышкой из подпола Панкратов предпочитал дома, втайне от людских глаз.

Удивительно было попадание Густова в роль провинциального авангардиста – alter ego автора сценария «Инзеень-малины» Дениса Осокина, известного казанского писателя, который тоже за внешней русской простотой таит космосы финно-угорских и северных народов.

Одним из первых в театре многослойность простоты Густова угадал Георгий Цхирава, когда определил его на роль Гамлета в легендарном спектакле «Розенкранц и Гильдестерн мертвы». Известный прием Мейерхольда, когда парадоксальное распределение ролей дает напряженную и свежую содержательность, показал неожиданную органичность, с которой сочетаются данные артиста и «чужая» для него роль.

Вопрос о типаже болезнен для Густова. «Я его не определяю, – говорит он, – потому что мне хочется ролей побольше и разных – остерегаюсь рамок, которые бы меня ограничивали». Актер не сопротивляется типажному подходу лишь в кино, где стереотипы облегчают массовое восприятие. Однако театр, по его мнению, не должен идти по облегченному пути. Поэтому своей первой большой ролью в тюзе Павел считает сыгранную не по типажу, – Он в спектакле «Очень странные люди», поставленным Романом Ерыгином по сказке Сента-Экзюпери. Его действие происходит в психиатрической больнице, где мужчина (Он) и женщина (Она) обмениваются цитатами из «Маленького принца».

Бесценным опытом для актера было участие в спектакле «Люди древнейших профессий» / «Дембельский поезд» поставленном режиссером Георгием Цхиравой на современном материале. «ЛДПР-ДМБ» – диптих из двух пьес Данилы Привалова и Александра Архипова.

Обе пьесы игрались в боковом кармане перед зрителями, сидящими на сцене. Действующие лица первой части – три киллера, три бизнесмена и три милиционера, так и обозначенные: 1-й, 2-й, 3-й. Густов играл 1-го в компании друзей – Ирека Галлямова и И. Токмина Их тела закрывал баннер, виднелись лишь три головы.

Казалось бы, ограничение в выразительных средствах должно было активизировать внутренние силы артистов и сделать более индивидуализированной и сиюминутной жизнь человеческого духа. Однако играть пришлось обаятельный идиотизм «человечков лего», выветрившиеся индивидуальности.

С помощью слуг просцениума (женщин разных возрастов: юной красотки, переспевшей дамы средних лет и древней бабульки) отдельные диалоги и сцены складывались в ироничные рифмы. Кульминацией спектакля стала кровавая перестрелка в духе фильма «Карты, деньги, два ствола». По сути, играть пришлось ироничный стиль gangstafiction фильмов Гая Ритчи и Тарантино.

Вторая часть – «Дембельский поезд» – была пронзительная по-иному. Трое раненых парней в госпитале: один, лишившийся ног, пишет стихи, другой носит на шее ключ от Байконура, третий – герой, заколовший «шамиля» столовой вилкой, – донимает соседей по палате.

Павел Густов в спектакле "Дембельский поезд"

В финале фантасмагорические неувязки разрешаются, когда герои осознают: они давно на том свете и продолжают воевать по инерции. Роль неуемного Евгения по кличке Алиса была для Павла бенефисной. В ней он блестяще показал противоречивое взрывное содержание, которое кроется за понятием «простой русский парень».

К актерским удачам Густова можно отнести Васю Букина в «Прощании в июне» (2–3-2004), поставленного молодым режиссером Евгением Казанцевым. Здесь внутреннее напряжение актера удачно легло на психологический конфликт, типичный для психологии «шестидесятника»: можно ли променять мужскую дружбу на бабу, а точнее, на горячо любимую невесту?

В «Игроках» Гоголя (2008) режиссеру Владимиру Чигишеву удалось вытащить из безличной простоты Густова инфернальное смердяковское начало в роли трактирного служки Алексея. В тесном содружестве с режиссером, которой ставил «вешки»: ерничанье, французский выговор, обезьяньи ужимки – второстепенный образ укрупнился до служителя преисподней, который держал в руках нити страстей, влекущих героев к погибели.

Как видим, Павел Густов умеет был благодарным пластическим материалом в руках разных режиссеров. Прочный, но гибкий стержень, выработанный в борении с типажом, позволяет ему выживать в мясорубке самолюбий, которую представляет собой любой театральный организм.

Прежде чем перейти к последней значимой работе актера, следует оговорить, что составной частью творческой индивидуальности Павла является его вторая половина – жена Алсу Густова, восточная красавица, также артистка Казанского тюза. Познакомились они в театральном училище, интерес друг к другу возник исподволь, сам собой и столь же естественно перешел в желание соединить судьбы, что единодушно приняла родня как с русской, так и с татарской стороны. Так в Театре юного зрителя возникла актерская семья – пара, будоражащая воображение соединением двух разных полюсов – славянского и тюркского.

Они были призваны в жизни и на сцене воплощать многовековой евразийский миф – русский соблазн Востоком (тот самый, чье обыгрывание сделало культовым фильм «Белое солнце пустыни»). Однако все сценические пересечения Павла и Алсу (например, в «Семье Романа») были малозначительными, проходными.

Идеальным партнером Густовой режиссеры видели Ирека Галлямова с внешностью романтического героя-любовника и были по-своему правы – карамельная аура дуэта Галлямов-Густова немало способствовала украшению спектаклей «Любовью не шутят» (2005-2006), «Король-Олень» (2009).

«Момент истины» настал, когда Владимир Чигишев озадачился постановкой спектакля к 65-летию Победы и выбрал для этого прозу Рустама Ибрагимбекова – сценариста с мировым именем. Основная особенность и она же тема его прозы – двуязычие русской и азербайджанской культур и шире – взаимоотношения Востока и Запада. В одном из рассказов (который послужил сценарной основой для дипломного фильма Н. Михалкова «Спокойный день в конце войны») раненый солдат Андрей и казахская девушка Адалат в пустой церкви дожидаются транспорта, который отвезет по назначению ящики с музейными картинами. Андрей радуется, как ребенок, возможности созерцать живописные полотна и пытается приобщить к своей радости молчаливую Адалат.

Путь героев к пониманию не прост. Когда оттаявшая Адалат дает разрешение на поцелуй, внезапно появляются немцы и поджигают ценные ящики. Андрей бросается спасать шедевры, открывает огонь – и погибает. В новый спектакль по этому рассказу, названный «Танец маленьких лебедей», Павел и Алсу были отобрали по типажу, но в данном случае Густов не противился такому подходу, потому что предвкушал первый серьезный актерский дуэт с супругой на сцене.

Прямые данные артистов без зазора влились в содержание образов. На протяжении часа Павел развертывал многомерность непростого советского парня – выбалтывал Адалат свою биографию, желая произвести впечатление, но успеха не достигал: образование семь классов, профессия – альфрейщик, нечто среднее между художником и маляром (вручную, без трафарета, рисовал орнаменты на оштукатуренных стенах). Родом из Саратова, но переехал с родителями в Баку, где впитал в себя дух интернационализма, так что в мусульманстве ему внятно все – религиозные праздники, трепетное отношение к женщине (ведь все они чьи-то сестры, дочери и жены). Пусть у него на руке наколка – свидетельство увлечения блатной дворовой романтикой, зато Андрей ценит и понимает искусство. Его возраст – 27 лет – пустяки, он еще успеет после войны выучиться на художника.

Сцена из спектакля "Танец маленьких лебедей": Алсу и Павел Густовы

Суетливым многословием Андрей напоминает Петруху, пристающего к восточной девушке: «Гюльчатай, открой личико». А «Гюльчатай», то есть Адалат в исполнении Алсу Густовой, «не открывает» – ведет себя замкнуто и молчаливо, время от времени взрываясь неприятием: «Ты мне не нравишься! Кто ты такой, чтобы любить картины – для этого нужно много учиться!».

Алсу Густова строит роль по иному принципу – дает не связную совокупность черт характера, а вкрапление резких характерных деталей. Она символизирует Восток – созерцательное, недеятельное начало. Пытаясь проникнуть в потаенную суть случайного знакомого, Адалат поднимается по лестнице к колосникам, где висит изображение Богородицы с младенцем, и оттуда что-то напряженно рассматривает в бинокль, кажется, душу Андрея – то самое христианское жертвенное начало, которое скрыто под советскими напластованиями.

Кстати, в репетиционный период режиссер и актеры обсуждали, может ли Андрей носить крестик, и отказались от этой идеи, растворив сокровенное начало в сценическом пространстве как непроявленное, намеренное.

Перелом в отношениях героев наступил, когда при первых признаках опасности Андрей вскинул винтовку и твердо заявил: «Я солдат хороший!», не поддаваясь на уговоры Адалат, ужом вьющейся вокруг него, не рисковать. В тот момент в нем проступил несгибаемый, способный во имя дела и подвига отринуть любой соблазн красноармеец Сухов.

В целом действие как таковое в спектакле «Танец маленьких лебедей» отсутствует. Еле живой темп компенсируется лихорадочным ритмом, который создается детальным проживанием обыденных дел: Андрей вскрывает банку тушенки ножом, долго и смачно ест, вылизывает ложку, перебинтовывает ногу, расставляет и вновь складывает в ящик картины; Адалат приводит себя в порядок: расплетает косы, расчесывает волосы, вновь заплетает косички, грызет сухари. Этими незатейливыми средствами актерам удается сделать роли мягкими и подвижными, а цепь, по которой драгоценная душевная энергия течет от артистов через роль в зал, незаметной.

Таким образом, в возрасте 32 лет (возрасте не будем всуе упоминать кого) Павел Густов сыграл значительную, этапную роль. Можно считать благом для актера, что его типажность не ушла в «маску», претендующую на художественную независимость в сценическом действии. Правильное осознанное обращение с типажом позволяет ему решать больший диапазон художественных задач.

Творческий потенциал Густова увеличивает и дополнительное образование, которое он получает в КГТУ им. Туполева на гуманитарном факультете. Не случайно молодежь, обратилась за помощью именно к Павлу Густову за помощью в организации молодежной режиссерской лаборатории «Выход-68».

Полку замечательных актеров, которые могут сыграть непровинциальный спектакль, в Казанском тюзе прибыло.