Ренат Харис

10 января 2013 года

Представляем вашему вниманию подборку стихов на татарском языке и в переводах народного поэта Татарстана Рената Хариса.

НАША СПРАВКА

Ренат Магсумови Харисов (литературный псевдоним – Ренат Харис) родился в 1941 году в семье сельских учителей. Место рождения: село Елховое Озеро Цельнинского района Ульяновской области. Национальность – татарин. Образование: высшее, окончил в 1963 г. Казанский государственный педагогический институт. Специальность по образованию: учитель русского языка и литературы.

1958-1959 – слесарь-сантехник СМУ-2 треста «Татсантехмонтаж», г.Казань

1959-1963 – студент Казанского государственного педагогического института

1963-1964 – учитель Арского педагогического училища, р.п.Арск, ТАССР

1964-1965 – инструктор Татарского обкома ВЛКСМ, г.Казань

1965-1965 – литсотрудник редакции газеты «Татарстан яшьлэре», г.Казань

1965-1971 – литсотрудник и ответсекретарь редакции газеты «Яшь ленинчы», г.Казань

1971-1973 – ответственный секретарь Союза писателей ТАССР

1973-1982 – заместитель министра культуры ТАССР, г.Казань

1982-1989 – главный редактор журнала «Казан утлары»

1989-1990 – заведующий идеологическим отделом Татарского обкома КПСС

1990-1995 – редактор газеты «Татарстан хэбэрлэре», народный депутат Верховного Совета Республики Татарстан, председатель мандатной комиссии

1995-1999 – заместитель Председателя Государственного Совета РТ, председатель Комиссии по установлению идентичности текстов законов Республики Татарстан на татарском и русском языках

Государственные награды и звания: заслуженный деятель искусств Республики Татарстан (1980), заслуженный работник культуры Чувашии (2002) и Каракалпакии (1980); лауреат Государственной премии Республики Татарстан им. Г. Тукая (1997), Республиканской премии им. М. Джалиля (1972), Международной премии Башкортостана им. Ф. Карима (1994); Международной премии Чувашии имени Михаила Сеспеля (2009); лауреат Государственной премии РФ в области литературы и искусства (2005).

 

Стихи о стихах

 

Говорят, что стихи –

это цветы души...

Если б были стихи

Лишь цветами души,

не раздался бы гром

в петербургской глуши,

не уткнулся бы Пушкин

в подтаявший снег,

не сбежала б слеза

с плотно сомкнутых век!

 

Если б были стихи

лишь цветами души,

разве стали б жандармы

в полночной тиши

рваться в дом, где – хлебнувший всех бед

через край,

– как свеча, догорал

именитый Тукай!

 

Если б только цветами

стихи могли быть,

не посмели бы Лорку

франкисты убить,

не сгорело бы сердце Хикмета в огне

беспредельной тоски

по родной стороне!

 

Было всякое в мире.

Но помнишь ли ты,

чтоб кто-то

кого-то

убил за цветы?!

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

Испивший молнию

Нет, я звездой холодною не стану!..

Пусть свет души моей

пока незрим,

тому виной – жестоких лет туманы,

где не найти дорог

ни в мир, ни в Рим.

 

Я – только капля среди волн Свияги!

Но в час, когда гремучий ливень лил,

я молнии струю, – как чашу браги, -

поймал в ночи

и, не боясь, испил...

 

Перевод Николая Переяслова

 

* * *

Секреты слов

– Какие слова сокрушают, как битва?

– Такие, что мысли ведут наши в бой.

– Какие слова могут резать, как бритва?

– Такие, что души кровавят собой.

 

– Какие слова тяжелы, точно гири?

– Лишь те, что слезами на лицах горят.

– Какие слова всех храбрей в этом мире?

– Такие, что правду о лжи говорят.

 

– Какие слова душу в лед превращают?

– Такие, где зло в каждой щели торчит.

– Какие нам лето зимой возвращают?

– Такие, в каких имя милой звучит.

 

– Но кто же способен, в каком из издательств,

средь тысячи слов – те, что надо, найти?..

– Поэт. Если он пережил сто предательств,

идя до любви... И – не сбился с пути.

 

Перевод Николая Переяслова

 

* * *

 

Скажите, плохо ль быть монархом?

Или советником его?

Царем в каком-нибудь Монако

(министром – тоже ничего!)

 

Но надо ль гнать войска в дорогу,

чтоб у соседа трон украсть?

Поэт – он равен ростом Богу,

ему смешна мирская власть!..

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

Черемуховые холода

Черемух цвет – как пена снежных кружев.

Уж не от них ли тянет зимней стужей,

словно зима в корнях дерев засела

и отступить на север не успела?

 

Так белый лебедь, полюбив гусыню,

отстал от стаи и средь поля стынет,

своих друзей не слыша уговоров

ради гусыни незабвенных взоров.

 

Природа редко допускает промах.

И лишь зима живет в корнях черемух.

Какая ж сила в их узлах таится,

коль и зима в них бьется, словно птица?..

 

Но вот она – набрала дух, как песня,

и по ветвям метнулась в поднебесье,

изжив себя в явлении нелепом

и в белом цвете породнившись с небом...

Когда я некрасив

– Скажи, когда я некрасив? –

я друга верного спросил. –

Ведь ты меня так долго знаешь.

И он сказал:

– Когда бываешь

лукавым с тем, с кем говоришь,

пустыми клятвами соришь

и тут же все их забываешь.

Коль видишь тень свою – и с нею

готов судиться много дней

за то, что тень – тебя длиннее,

и ты, в сравненье с ней – пигмей.

 

– Скажи, когда я некрасив? –

я брата старшего спросил. –

Ведь ты со мной все время рядом.

И он сказал, не пряча взгляда:

– Когда тебя зовут помочь,

а ты спешишь исчезнуть прочь,

словно не слышишь зова ближних.

Или когда весь твой народ

поет, встречая Новый год,

иль свадьба пляшет у ворот,

а ты стоишь при них, как лишний,

словно воды набравши в рот.

 

– Скажи, когда я некрасив? –

я мать родимую спросил. –

Ведь ты меня всю жизнь растила.

И мать сказала:

– Некрасиво

на зов родни не отвечать,

на малых деточек кричать,

отца и мать не привечать

и гнать просящих от порога...

Судьба дает нам очень много –

весь мир кладет у наших ног!

Не будь с беспомощными строг

и из себя не корчи Бога...

 

– Скажи, когда я некрасив? –

отца я мудрого спросил.

И посуровел он обличьем:

– Когда кичишься ты величьем,

когда ты, грязь с нечистых рук

стремясь очистить, мимоходом

хватаешь встречных за сюртук,

смеясь при этом над народом.

Никто не может быть красив,

коль он чванлив или спесив.

Иль вон – сосед без хлеба часом,

а ты собаку кормишь мясом...

 

– Скажи, когда я некрасив? –

в ночи я милую спросил. –

Скажи, иначе не усну я!..

И молвила она, целуя:

– Когда ты думаешь, что ты –

весь воплощенье красоты,

а стало быть, имеешь право

на злое слово, на расправу,

на самый лакомый кусок...

Да, ты и строен, и высок,

но коль гордыню не избудешь,

то знай – один жить в мире будешь!

 

Перевел Николай Переяслов

***

Когда я красив

– Скажи, бываю ль я красив? –

я друга искренне спросил.

И он ответил мне:

– Бываешь,

когда друзей не забываешь.

Когда зажжешь в ночи костер

и, доверяясь зову сердца,

зовешь, как братьев и сестер,

всех, кто замерз, к нему согреться.

 

– Скажи, бываю ль я красив? –

я снова друга вопросил.

И он сказал мне:

– Без сомненья,

когда твое я слышу пенье,

что вторит горному ручью –

я душу чувствую твою.

Еще прекрасен ты бываешь,

коль другу счастье уступаешь...

 

– Скажи, бываю ль я красив? –

я в третий раз его спросил,

и он кивнул в ответ:

– Бываешь,

когда стихам чужим внимаешь,

словно в лазурную волну,

ныряя в мыслей глубину.

Еще красив, когда горишь ты

любовью, вспыхнувшей тайком,

и нам о счастье говоришь ты

любви волшебным языком.

 

– Скажи, бываю ль я красив? –

стыдясь, я милую спросил,

и услыхал в ответ:

– Бываешь,

когда меня ты обнимаешь.

Как можешь быть ты некрасив,

когда (меня-то не обманешь!)

порой и жить-то нету сил,

а ты любовь мне щедро даришь!..

 

– Скажи, бываю ль я красив? –

я тихо Родину спросил. –

И, если «да», то чем конкретно?

И прошептал мне голос ветра:

– Да, ты красив душой, когда

тебе народная беда

кровавит сердце острой болью;

когда эпоха крупной солью

тебе ложится на виски,

но все вокруг тебе близки,

как мать, как сестры и как братья,

и ты идешь, раскрыв объятья

для всех людей твоей державы,

спускаясь к ним

с вершины славы...

 

Перевел Николай Переяслов

 

ЦВЕТЫ ДЛЯ МАМЫ

В предвечернем лесу

меж столетних дубов

я для мамы нарезал

охапку цветов –

снежно-белых и алых,

как бушующий пал,

голубых к ним добавил,

а желтых – не стал.

 

– Мама! Вот тебе белые.

Как нежны и милы.

– Мне к лицу они, сын.

Мои косы белы.

– Ну тогда... знак любви,

этот алый букет!

 

– Ах, сынок, опоздал ты

на тысячу лет.

– Ну тогда... К цвету глаз –

голубые цветы.

– Мне зеленых цветов

подари лучше ты!

– Но зеленых... их нет,–

беспокоился я.

– Они были, сынок,

это юность моя.

 

В предвечернем лесу

меж столетних дубов

я нарезал для мамы

охапку цветов.

Только желтых не брал –

Они горе несут.

А зеленые –

в нашем лесу не растут…

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

 

Испивший молнию

Нет, я звездой холодною не стану!..

Пусть свет души моей

пока незрим,

тому виной – жестоких лет туманы,

где не найти дорог

ни в мир, ни в Рим.

 

Я – только капля среди волн Свияги!

Но в час, когда гремучий ливень лил,

я молнии струю, – как чашу браги, -

поймал в ночи

и, не боясь, испил...

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

Приглашаю к себе домой

я вселенную на постой.

Заходите!

Открыты двери

для прибытка и для потери,

для дождей, туманов, снегов.

Всех радушно принять готов!

 

Для цветов,

оскорбленных мздой,

приготовлены банки с водой,

листьям, вынесшим опаданье,

обеспечено состраданье,

будет место в переднем углу

для зари, разогнавшей мглу.

 

Заходите, люди и звери!

Здесь любому открыты двери -

ветру, туче, хвощу, хрущу.

Только звезды в дом не пущу:

вдруг кому-нибудь на беду

прикарманю его звезду.

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

 

Ты ответь-ка, человек,

ты ответь, да без смущенья:

разве белый только снег?

Только молоко священно?

 

Кровь отца впиталась в снег

на краю открытой ямы...

Стало белою навек

голова с тех пор у мамы.

 

Как всё это далеко!

Как всё это снова близко!

Бьёт в подойник молоко,

мак цветёт у обелиска.

 

Вновь земля в разливах рек,

вновь от яблонь белопенно.

Разве белый только снег?

Только молоко священно?

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

 

Я шёл за Данте в час распада,

чтоб увидать все круги ада.

 

По Гёте смяв закон движенья,

я останавливал мгновенья.

 

Из пепела, словно феникс-птице,

Хайям помог мне возродиться.

 

Тукая огненная лира

меня спасла из клетки мира.

 

Но лишь с тобою, дорогая,

я смог открыть ворота рая.

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

 

СТЕСНИТЕЛЬНЫЕ РЕЧУШКИ

Есть речки, что стеснительны, как люди,

они текут, забившись в камыши,

словно боясь, что кто-то наглый будет

лезть в тайны их чувствительной души.

 

Они бегут вдоль рощи и болота,

стыдясь своей ничтожной мелкоты.

(А, может, просто – не хотят, чтоб кто-то

пугал их птиц и мял ногой цветы...)

 

С лесной опушки – им поют кукушки.

Для них слагают оды соловьи.

Текут стыдливо мелкие речушки...

Мои родные... Милые мои!..

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

КУПАЮЩАЯСЯ ИВА

Мне шум листвы – как песен переливы,

что славу жизни воздают везде!

Но больше всех чаруют душу ивы,

что моют косы тонкие в воде.

 

Из года в год, как будто

к старшим сестрам,

я приезжаю к ним издалека.

Лишь подойду – и грудь уколет остро

за их судьбу неясная тоска.

 

Они стоят, согнувшись сиротливо,

в преддверье снега, холода и сна –

и тихо плачут... Не сдавайтесь, ивы!

Ещё придёт к вам с песнями весна!

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

ПЕРЕШАГНУТЬ ЧЕРТУ

И снова я черту перешагнул,

и сам того, признаться, не заметил.

Ни грозный страж меня не шуганул,

ни вой сирен пугающий не встретил.

За мной вдогон не бросились мужи,

крича: «Вернись, иначе – расстреляем!»

Её вообще не видно – той межи,

что на этапы век наш разделяет.

 

Ну, где она – та тонкая черта,

что отделяет юность, зрелость, старость?

Была б видна, то нам бы ни черта

непознанного в жизни не осталось!

 

Ведь тайна жизни, как загадка тьмы

иль близость моря, – манит нас, тревожит.

И лишь с годами понимаем мы,

что море

жажду

утолить – не может...

 

* * *

 

ДВЕ СИЛЫ

Безгрешных – нет. Все люди ошибаются.

В нас бесконечно спорят свет и тьма.

Вот и во мне две армии сражаются,

своей враждой меня сводя с ума.

 

Который год кипит во мне сражение

(и где набралось столько куражу?),

я то корю одних за поражение,

а то других – за смелость возношу.

 

Но что за прок в одержанных победах,

когда они приносят лишь разор?

Мы виноваты сами в наших бедах,

и вместо славы обрели позор.

 

Мы шли, сбивая ноги о каменья,

но, не пытаясь их с пути убрать.

И вот прозренье, словно протрезвленье,

приходит к нам, чтоб правдой покарать.

 

Во мне два цвета – чёрный цвет и белый

от их вражды изныла вся душа.

Но чем сильней клокочет бой их смелый,

тем легче мне становится дышать...

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

Renatus

Оглянувшись назад, я тайком посмотрю

на тот век, из какого я птенчиком выпал.

Вот и я уже пламенем белым горю,

будто света из Млечного желоба выпил.

 

Или это сошел на меня серебром

пепел звезд, что погасли в неслыханном прошлом,

и лишь генная память, грустя о былом,

отдает его мне, как сундук свой с добром,

чтоб я мог похвалиться хоть чем-то хорошим.

 

И встаю я в ночах, и душа говорит

с целым миром на звездном волшебном наречье.

И она уже пламенем белым горит,

от которого только поэзия лечит.

 

Для чего же мне дан этот рифменный ключ,

коль, открыв им замок, запирающий Вечность,

не найду я за ним ничего, кроме туч,

друг за другом идущих гуськом в бесконечность?

 

И зачем мне подарен вселенский корабль,

что плывет, дуновениям ветра не внемля,

если я на борту у него – только раб,

и нельзя будет мне возвратиться на Землю?

 

Ведь Земля – это дом мой, и только на ней

моя грудь разрывается возгласом счастья,

оттого через бездны созвездий и дней

я, как свет, буду снова сюда возвращаться…

 

Перевел Николай Переяслов

 

Renatus – вновь возвращенный к жизни (лат.), кто миллионы лет назад уже приходил на эту землю в образе птицы, бабочки или динозавра, а теперь получил возможность явиться человеком. – (Р. Х.)

 

ГРУЗ БЛАГОРАЗУМИЯ

Внимая серьёзным речам

и умным полезным советам,

я спать перестал по ночам

и быть разучился поэтом.

 

Какая же это тоска –

сверять всё с уставом тоскливым!

Казалось бы, жизнь так близка –

дружи с ней и будешь счастливым.

 

Как просит душа иногда

свершить хоть какую-то дерзость!

Так скучно быть мудрым всегда.

Вредна ведь излишняя трезвость.

 

Взорваться бы, страсть не тая!

Раскрыться б, отбросив раздумья!.

...Но каждая клетка моя –

пронизана благоразумьем.

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

Глядя на воду

(Из вереницы зарисовок)

 

1

Смотрю на реку. А по глади вод –

древесный корень медленно плывет…

Кого питал он, когда рос в земле?

Какие соки пил в глубинной мгле?

 

Плывет, качаясь, словно мертвый зверь,

как будто имя, что ничье теперь:

тверди его хоть про себя, хоть вслух –

оно мертво, коль с ним расстался дух…

 

Смотрю на реку: то и впрямь – река?

Иль то плывут меж берегов – века?

Ужель вот так и наши имена,

как этот корень, унесет волна?..

 

2

Река течет себе, не зная,

из-за чего окрестный лес

шумит порой, себя терзая,

словно в него вселился бес.

 

И лес стоит, не понимая

жизнь рек, что точат берега, –

куда по ним к началу мая

уходят талые снега?

 

И сам я тоже, тоже, тоже

постичь не в силах ни-че-го.

Смотрю на мир – и сердце гложет

непониманье тайн его…

 

* * *

 

Волна морская правду говорит,

когда стучит в береговой гранит:

«Движенье – жизнь. Иначе не бывает.

Остановившись, ветер погибает».

 

Но и скала, подставив бок прибою,

стократ права, шепчась сама с собою:

«Незыблемость – основа бытия!

Коль покачнусь – значит, погибну я...»

 

Я и с волной, и со скалой согласен,

и довод каждой – мне предельно ясен.

Всё противоположное –

давно единством мира объединено.

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

БУДЕМ ЛЮДЬМИ

1

Ты видишь, как густой, тягучий сок земли

деревья гонят ввысь – к листве, ловящей солнце?

Так будем же людьми: и, в первый раз свои

глаза открыв на свет, от счастья засмеёмся.

 

2

Ты слышишь, как поёт в чащобе соловей

и звуков торжество – взмывает в поднебесье?

Так будем же людьми: и в радости своей

поможем соловью – подхватим его песню!

 

3

Наступит листопад. Листву уронит сад,

укрыв ей, как ковром, деревья по колени.

Так будем же людьми: и сохраним обряд

круговорота лет и смены поколений.

 

4

Как дети облаков, на мир сойдут снега,

пророча белизной

фату и саван смертный.

Так будем же людьми: судьбу – не как врага,

а с чистою душой

возле порога встретим...

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

 

ФЛАГ ТАТАРСТАНА

Зелёно-бело-красный он,

флаг Отчизны нашей.

Его трёхцветная ладонь

всем людям мира машет.

 

Величественно плавает

над черепицей кровель –

в строю с другими флагами

татарский реет вровень.

 

Ни от кого мы не таим

секрет цветов знамённых –

воплощена надежда

и свободы дух в зелёном.

 

О том, что красный – кровь и жизнь

народ издревле знает.

Он символ радости вложил

сегодня в наше знамя.

 

Как молоко, священная

скрепляет обе части

полоска – воплощение

прямой дороги к счастью.

 

Мы жаждем мирных промыслов,

и мощь, и сила – с нами!

Как символ чистых помыслов

мы поднимаем знамя!

 

Перевёл Наиль ИШМУХАМЕТОВ

 

Танцует татарочка

 

Ах, как робко,

тихо как

танец начинает!

Будто тесто на чак-чак

мелко нарезает.

Сарафан – от плеч до пят,

блики вдоль подола.

Маслом ичиги шипят,

чуть касаясь пола.

 

Две косы, прильнув к груди,

блещут чернью сажи.

Две косы,

как две змеи,

замерли на страже.

 

Не страшны на вид они

под покровом шали,

но лишь руку протяни –

намертво ужалят.

 

То пойдет, сужая круг,

то забьется слепо,

как гусыня, вспомнив вдруг

про свободу неба.

 

А потом опять плывет

грустно и несмело.

Но смирение ее

не приемлет тело.

 

Щеки радостно горят

веселей скольженье

Вся она – от плеч до пят –

вызов и смущенье!

 

Перевёл Вадим Кузнецов

 

* * *

 

КОГДА ТОСКУЮ...

Когда тоскую, не подходите,

когда тоскую, я нездоров: бушует пламя в душе –

глядите, а сбоку льдистый лежит покров.

 

Когда тоскую, вы помолчите,.

когда тоскую, её любя,

в наряд, вплетая златые нити

и проклиная себя, себя.

 

Когда тоскую, не утешайте,

когда тоскую, я болен, мал,

седые льдины глядеть мешают,

бушует в сердце девятый вал!

 

Когда тоскую, пройдите мимо,

когда тоскую, я – буйства пир...

Тоскою чёрной вовсю томимый,

я не вмещаюсь в просторный мир.

 

Когда тоскую, не подходите,

когда тоскую, не утешайте,

когда тоскую, пройдите мимо,

когда тоскую, вы помолчите...

 

Перевел Иван Тертычный

 

* * *

 

Лилии Харисовой

Порою в жизни – ни одной звезды...

На что же, голову задрав, взглянуть?..

Ещё и жив, ещё и крепок ты,

но грезится уже последний путь.

 

Не страшно ли подумать о таком?..

А не страшнее ли в печали быть?..

Но загляжусь я на тебя, любовь, тайком -

ты хочешь, чтоб я был... И вновь хочу я жить!

 

* * *

Какая во всём ненадёжность! И бренность какая!

Рассыпались камни дорог, что носили Тукая.

Урал обмелел. И увязла в скоплении ила

та лодка, что прежде Тукая по водам носила.

 

С чего ж Земной шар,

что обязан вкруг солнца кружиться,

под весом Тукая, как будто сухарь, стал крошиться?

Ведь в мире подлунном не может быть лёгких поэтов,

поскольку поэты – несут на себе тяжесть света.

 

На Волгу родную Тукай попытался вернуться,

надеясь, что камни Казани под ним не прогнутся.

Там поднял на плечи Вселенную, и – в то же время

земля расступилась под ним, не сдержав это бремя...

 

Но, бросить не в силах просторы, что так хороши,

осталась летать над землёй его птица души,

которая, к счастью, отныне сиротства не знает

и, встретив горячее сердце, гнездо в нём свивает.

 

Перевел Николай Переяслов

 

* * *

Какая во всем ненадежность! И бренность какая!

Рассыпались камни дорог, что носили Тукая.

Урал обмелел. И увязла в скоплении ила

та лодка, что прежде Тукая по водам носила.

 

С чего ж земной шар, что обязан вкруг солнца кружиться,

под весом Тукая, как будто сухарь, стал крошиться?

Ведь в мире подлунном не может быть легких поэтов,

поскольку поэты – несут на себе тяжесть света.

 

На Волгу родную Тукай попытался вернуться,

надеясь, что камни Казани под ним не прогнутся.

Там поднял на плечи вселенную, и – в то же время

земля расступилась под ним, не сдержав это бремя…

 

Но, бросить не в силах просторы, что так хороши,

осталась летать над землей его птица души,

которая, к счастью, отныне сиротства не знает

и, встретив горячее сердце, гнездо в нем свивает.

 

Кто – по грибы, а кто – по ягоды,

компот сварить, -

не счесть пришедших за подарками лесными...

И я приехал в бор – к сосне прильнуть, поговорить.

Так мало тех, кто разговаривает с ними.

 

Вбирает ствол мои слова сквозь медную кору,

по сердцевине шёпот мой восходит к небу...

И лапы хвойные, услышав, машут на ветру,

как будто манят и зовут туда, где не был...

 

В умах людей, что выше неба видели себя,

мои слова не раз непонятыми были.

И возвращалось слово, снова сердце теребя,

и смертным боем душу чувственную било...

 

Немало в жизни затевал я разговор прямой,

то искры гневные меча, то словом гладя...

И вот сегодня от души беседую с сосной –

давно поговорить хотелось, в небо глядя...

 

Перевёл Наиль ИШМУХАМЕТОВ

 

* * *

 

Шигырьләр

Кар алды

Һәм, ниһаять, килеп җитте

кара көз:

агачларның һәммәсе дә

яфраксыз,

үләннәр дә җиргә ятты –

каралды.

Теләсәң нишлә – тынын өрә

кар алды.

Туфрак мәрттә – яши ала

бер дымсыз,

Һәм җилләр дә элеккечә

пырдымсыз.

Шыгырдаша буын, уйлар,

каралты –

дөньяда да, күңелдә дә

кар алды.

Кара уйлар көтеп ята

аклыкны.

Кара уйлар көтеп яши

пакьлекне...

Соры күктә сәер болыт

яралды...

Җилкенеп куйды җан-җиһан!

Кар алды.

 

* * *

 

Төсләр алмашыну

 

Яшел, яшел, яшел, яшел, сары.

Җәйнең кулы барлый яфракларны

онытмаска билге куя-куя...

Ләкин бик тиз яфрак санын җуя

һәм яңадан саный-саный барлый:

яшел, яшел, яшел, сары, сары...

Яшел, яшел, яшел, сары, сары...

Болай түгел иде кичә...

Ярый, ялгышканмын икән – төзәтермен.

Төзек сыман иде бит хәтерем...

Җәйнең кулы ябалдашны тарый –

яшел, яшел, сары, сары, сары...

Яшел, яшел, сары, сары, сары...

Уйларымда туган яшен шары

күңелемне кинәт өтеп алды –

Миндә ничә яшел яфрак калды –

кояш нурын эчә алганнары?!

Яшел, яшел... Санарбыз аннары...

 

* * *

 

«Идел өстендә көмеш Ай...»

 

Идел өстендә көмеш Ай

эленгән – китми, бармый,

дымлы комда көмешләнә

акчарлак койган каурый.

Идел суы зәңгәр төнне

ахыргача сеңдергән.

Дулкыннар иренеп кенә

йолдызларны сүндерә.

Мин торам салкын балконда,

ә өйдә җылы-җылы...

Ак түшәктә ауный-ауный,

минем шигырем җылый –

әйтерсең лә гүзәл хатын!

Минем мендәрне кочкан.

Сөюгә багышланганга,

ул җылый куанычтан.

Идел өстендә тулган Ай

эленгән, һаман тора,

балкон тәрәзеннән кереп,

шигыремне яктырта.

Идел суы акчарлакның

каурые кебек якты...

Мин дә, бер иркәләним дип,

шигырь янына яттым.

 

* * *

 

Тамга

 

Шаклар катып тотып торам

борынгылар чакматашын:

гүзәл дәһшәткә әйләнгән

ике атның горур башы!

 

Яу атлары булганнармы?

Әллә сабан атларымы?

Алардан соң җир калганмы,

җан калганмы актарылып?

 

Танауны танауга терәп,

сөйләшәме, тешләшәме?..

Әллә бия белән айгыр

дәрт ташудан кешнәшәме?

 

Минем хыял шул атларда

ияр менеп чапты, чапты...

Йолдызларга әверелде

тояклары чаккан чаткы.

 

Нинди учаклар кабынган

алар пәйда иткән уттан?

Нинди тимерләр эрегән,

нинди илләр чыккан юкка?

 

Нинди туйлар гөрләгәннәр?

Пешкәннәр нинди азыклар?

Кемнәр тәнен тишеп үткән

очлары утлы казыклар?

 

* * *

 

Үпкәләмәсәнә

 

Гомер ага, ага!

Кайчак юлдан сабам,

кайчак сукмак табам.

Гомер ага, ага...

Үпкәләмәсәнә,

үпкәләмәсәнә –

өзелгән сәдәп тә

әйләнә сәбәпкә.

Үпкәләмәсәнә...

Утлар сүнә, яна!

Бу фани дөньяда

һәр мизгел өр-яңа.

Утлар сүнә, яна...

Үпкәләмәсәнә,

үпкәләмәсәнә –

ярылган кашык та

хисләрне ташыта.

Үпкәләмәсәнә...

Көннәр килә, китә,

йә бәхетле итә,

йә бәхетсез итә.

Көннәр килә, китә...

Үпкәләмәсәнә,

үпкәләмәсәнә –

сүтелгән бер җөй дә

чыгарадыр көйдән.

Үпкәләмәсәнә!

 

* * *

 

Җылы кулың синең

 

Асия Фаизовага

Тормыш – гаҗәп! Бер үк юлда

артыклар да, кимнәр дә...

Синдәйләр булганда, апа,

аны җиңел иңләргә.

Килгән-киткән сезгә керде

көндезләрдә-төннәрдә.

Һәр кешегә таба идең

сөтле чәй дә, мендәр дә.

Тормышның төп мәшәкате

ятты синең иңнәргә.

Йомшак, җылы кулың синең

саулык бирде меңнәргә.

Озаттың һәм каршы алдың

төрле илләр җирләрдән.

Сабыр утың сүндертмәдең

давыллардан җилләрдән.

Туганнарны туган итеп

менгердең син мөнбәргә.

Нинди изге зат белән соң

сине, апа, тиңләргә?!

Синнән игелек күрделәр

әллә-әллә кемнәр дә...

Кунакчыллыгыңның даны

күчә телдән телләргә!

 

* * *

 

Сөен!

 

Җаның барда – сөен,

тыңла яшәү көен.

Авыз йомып торма,

кушыл да бер җырла.

Җырла үз җырыңны:

урманың, кырыңны,

авылың, калаңны,

диңгезең, далаңны,

миләшне, баланны

җырла!

Җаның барда – сөен,

тыңла яшәү көен.

Колак сал җилләргә –

кем сәлам җибәргән,

кем сине чакыра,

нинди ярдәм сорап...

Нинди шау дулкында,

нинди тынлык комда,

ни яна ялкында

тыңла!

Җаның барда – сөен,

тыңла яшәү көен.

Моңлыларга эндәш,

ялгызларга сүз дәш,

көйләш картлар көен,

көйләш яшьләр көен,

баеп китсәң, азма,

назың барда назла –

Ходай шулай язган!

Назла!

Күк астында өең,

Җир өстендә сыең.

Дөнья – тәнгә кием,

ә тән җанга кием.

Яшәгәндә – сөен!

Сөен!

 

* * *

 

Ак теләк

 

Алтын-алтын яфраклар

төште, төште учыма.

Алтын-алтын теләкләр

килделәр тел очыма:

һәр агачны һәр язда

яшь яфраклар төрсеннәр.

Кешеләр дә алардан

гыйбрәт ала күрсеннәр.

Каурый-каурый ак карлар

кунды, кунды учыма.

Ап-ак, ап-ак теләкләр

килделәр тел очыма:

бетмәс-төкәнмәс юллар

Җир тирәли китсеннәр.

Без барасы ак юллар

ак бәхеткә илтсеннәр.

Сәйлән-сәйлән тамчылар

тамды, тамды учыма.

Матур-матур теләкләр

килделәр тел очыма:

гөлләр чәчәк атсыннар

сәйләннәрдән төс алып,

чәчәк атсын кешеләр

мәхәббәттән көч алып.

 

* * *

 

Илбасар кабере

 

Кем болганчык уеннарда

җан-намусын җуяр икән –

кем илбасар каберенә

тере чәчәк куяр икән?!

Кан койса да, җан бирсә дә

буйсынып олы әмергә,

илбасар илбасар инде,

нинди генә данга төрмә!

Нинди генә максат белән

акласаң да аның эшен,

илбасар илбасар инде –

ил каныннан даны юеш!

Кем болганчык уеннарда

җан-намусын җуяр икән –

кем илбасар каберенә

тере чәчәк куяр икән?!

Корымасмы аның кулы,

ватылмасмы коты-коны,

шул илбасар нәселеннән

булса да аның токымы?!

Аң тарихка ага ала,

ә кан ага киләчәккә...

Бердәмлек киләчәгенә

куелсын тере чәчәкләр.

Кем болганчык сәясәттә

җан-намусын җуяр икән –

кем илбасар каберенә

тере чәчәк куяр икән?!

 

* * *

 

Кәшә авылы

Кибеп барган күлкәеңнең

дулкыны белән, Кәшә,

картаеп барган канымның

дулкыннары сөйләшә.

Сулары кипсә дә, күлең

яшәү өчен көрәшә.

Күз яшьләрем бирер идем,

файдасы тисә, Кәшәм.

Арабызны еш аерды

кар, яңгыр, томан, рәшә,

ә җаным тамыры синнән

һич өзелмәде, Кәшәм.

Кайтам, китәм... Сирәкләдем –

гафу итә күр, Кәшә.

Мин бит сиңа уйларымда

җәннәтем дип эндәшәм.

Ә җәннәткә бер керәләр,

нинди булса да яшәү.

Син, димәк, хәтта җәннәттән

көчлерәк, минем Кәшәм!

Бер очың – алма бакчасы,

бер очыңда берләшә

татарың белән чувашың –

син дуслык багы, Кәшә.

Киләчәккә туры карап,

тарихың барлап яшә,

и, Кәшә – якты юл башы,

бәхет бишеге, Кәшә!

 

* * *

 

Без калабыз

 

Мәңгегә хуш, чынбарлык ел!

Тыелгысыз китәсең,

һәм син безне шактый моңлы

озатучы итәсең.

Син башландың буп-буш һәм саф

сизелмәс мизгел булып.

Бакчы, бүген син нинди бай!

Нинди саллы һәм тулы!

Һәр исән кеше җанында

син гомер булып актың.

Без таптык та, югалттык та,

син таптың, таптың, таптың!

Без еладык та көлдек тә,

башыбыз түнә-түнә,

кимедек тә, ишәйдек тә,

ә син кимедең генә.

Өч йөз алтмыш биш көн идең!

Хәзер алдыңа кара:

Ходай биргән вакытыңнан

сәгатьләр калып бара.

Шатланабыз! Үпкәләмә

туйганнар миннән диеп...

Синең белән гомер китә...

Моңны басабыз биеп.

Һәм без синнән бәхетлерәк

(дип уйлыйбыз, һәрхәлдә) –

син китәсең, без калабыз,

без калабыз гамәлдә.

 

* * *

 

Кунакка чакыру

 

Тарихтан килгән юлларны

тагы да такырлап, сез

җәеп кочак, корып табын,

кунакка чакыргансыз.

Күрешүләр күркәм була,

ямьле була тагы да –

рәхәтләнеп без җырласак

сез чакырган табында.

Бер күрешү – бер гомер ул!

Истә тотыйк моны без.

Аңлашсын йөрәкләребез,

аралашсын моңыбыз.

Күрешүләр күркәм була,

ямьле була тагы да –

рәхәтләнеп бер биешсәк

мондый күркәм табында.

Йөрәккә тоташ юлларны

тагы да такырлап без,

җәеп кочак, корып табын,

кунакка чакырабыз.

Күрешүләр күркәм була,

ямьле була тагы да –

рәхәтләнеп утырсагыз

без чакырган табында.

 

* * *

 

Татарстан хатыннары

 

Җирнең һәммә асылташы,

көмеше, алтыннары

читтә торсын сез булганда,

Татарстан хатыннары!

Безне куркытмый язмышның

яңгыры, салкыннары

сезнең кочагыгыз барда,

Татарстан хатыннары!

Җирдә күпме сайрар кош бар –

аларның хак моңнары

сезнең пышылдауга тормый,

Татарстан хатыннары!

Сез пешергән ризыклардан

тәмлерәк тәгам бармы?!

Булса да, бик тә сирәктер,

Татарстан хатыннары!

һәммәгез булырга лаек

шагыйрьләр, ханнар яры –

сез акыллы да, назлы да,

Татарстан хатыннары!

Көзнең җимешләре бит сез,

ә кышның ап-ак кары,

яз гөлләре, җәй рәхәте –

Татарстан хатыннары!

Якты көнле, тәмле төнле,

сез – алиһәләр пары!

Яшәгез һәм яшәтегез,

Татарстан хатыннары!

 

* * *

 

Илгиз Мәҗитов

 

Исеңдәдер, Илгиз Мәҗит, без Мәскәүдә

чүпрәк-чапрак эзләп йөрдек олы сәүдә

урамнары буйлап, эттәй арып-талып.

Ул заманда әйбер эзләп бөтен халык

килә иде башкалага, чөнки Мәскәү

тиеш иде Парижларга сер бирмәскә.

Бара идек портмонелар ташкынында

кибеттән кибеткә агып... һәм син шунда

туктап калдың. Әйттең миңа:

– Шагыйрь, кара,

алдыбызда итәкле җыр йөзеп бара!

Хәзер аны мин туктатам. Бүген кичкә

очрашырга сүз куешам! Ул киләчәк!

Итәкле җыр, әкияттәге сылу сыман,

күзеңдәге зәңгәр нурлар тылсымының

тәэсиренә биреште... Тәмам арбалып,

безгә таба борылды да калды катып.

Ышанмаслык чибәр иде! Мин аңыма

килеп баксам – син идең аның янында.

Өч-дүрт минут булды микән әңгәмәгез –

ханым нидер язып алды. Аннары без,

кибетләрдән кибетләргә күчә-күчә,

дәвам иттек... һәм син әйттең: – Ул киләчәк!

Ышаныгыз! Йөрәгемдә юк шик-борчу.

Ул киләчәк! Чөнки ул – Җыр,

ә мин – Җырчы!

 

* * *

 

Кеше кайчан матур?

1

Кеше кайчан матур була?

Кеше матур шул чакта –

башкаларны чакырганда

үзе яккан учакка;

ятлар белән танышканда

күзләре җылынганда;

шул җылылыкның рәхәтен

җаның белән тойганда.

2

Кеше кайчан матур була?

Кеше матур шул чакта –

ерак дусын очраткачтын,

елаганда кочаклап;

җырлаган чакта җырының

моңында эрегәндә;

бәхеткә таба чапканда,

күршеңә юл биргәндә.

3

Кеше кайчан матур була?

Кеше матур шул мәлдә –

шигырь тыңлаган чагында

уйга чума белгәндә;

мәхәббәтен сүзсез генә

аңлаткан мизгелендә;

бәхет белән сөйләшкәндә

бәхетнең үз телендә.

4

Кеше кайчан матур була?

Кеше матур шул мәлдә –

иң авыр минутында да

тормышка гашыйк хәлдә;

сөйгән ярын югалтса да,

сөюен саклаганда;

иң «гөнаһлы» гыйшыкның да

сафлыгын аклаганда.

5

Кеше кайчан матур була?

Кеше матур шул вакыт –

иле өчен, халкы өчен

яшәгәндә җан атып;

замананың авырлыгын

җилкәсенә алганда;

олы данга ирешеп тә,

кече булып калганда.

 

* * *

 

Кеше кайчан ямьсез?

– Кеше кайчан ямьсез була?

– Күз яшереп сөйләшкәндә,

алдын-артын карамыйча,

потлап вәгъдә өләшкәндә;

көнләшкәндә башын җуеп,

үз-үзенең шәүләсеннән –

шәүләсе озын булганга

аның карсак гәүдәсеннән.

– Кеше кайчан ямьсез була?

– Рәхмәт әйтә белмәгәндә;

синең йөрәк гозереңне

колагына элмәгәндә;

көлмәгәндә кеше белән

халык күңел ачкан чакта,

кара гына эзләгәндә

күз яшеннән калган тапта.

– Кеше кайчан ямьсез була?

– Сабыйларга акырганда,

ата-анасын, дусларын

бусагасыннан борганда;

торганда сынын катырып

сырты чыккан карт алдында,

күзенең нуры сынганда

йөрәгендәге салкыннан.

– Кеше кайчан ямьсез була?

– Хак булса да мактанганда –

буш куыклар күктә шартлап,

төкерек булып тамганда;

акланганда шакшы кулын

чит чабуга сөртә-сөртә;

яшәгән чакта күршесен

озын акча белән үртәп.

– Кеше кайчан ямсез була?

– Үзенә дан даулаганда,

гөнаһлы ачык кочакны

матур яба алмаганда;

алдаганда яшен-картын,

ант сулары эчә-эчә,

өмет таптауның җинаять

икәнлеген дә белмичә.

– Кеше кайчан ямьсез була?

– Үзен матур санаганда;

уртак табын табагыннан

мулрак калҗа сайлаганда;

бәйләнгәндә юк-бар өчен,

янаганда, кизәнгәндә –

кешелеген югалтуын

күрмәгәндә-сизмәгәндә!..

 

* * *

 

Рәссам Харис Якупов

 

«Мизгел, туктал, син гүзәл!.. «

В. Гете. «Фауст»

 

Шатлыкның, сугышның, хезмәтнең

төсләрен беркеттең киндергә,

Һәр кеше тукталган мизгелгә

үзенчә тел һәм җан иңдерә,

үзенчә сөйләшә андагы

кешеләр, әйберләр белән дә...

Таң кала: нихәтле гыйбрәт бар

болытта... мылтыкта... үләндә!..

... Мин алтын көз белән сөйләштем –

күчердем күземә бар нурын,

әйләнеп Фаустка, кычкырдым:

«Кузгалчы, мизгелнең матуры!

Бизәче һәр кеше күңелен –

кызганма алтының, якутың... «

Син әллә нишләттең лә мине,

әй төсләр шагыйре Якупов!

Килдеме ул, килмәдеме – мин дә, син дә

һич белмибез. «Москва» кунакханәсендә

ул кичне икәү утырдык табын корып...

Ә телефон чырылдады тамак кырып...

Кагылмадык... Бүлмәбезгә тынлык иңде...

Исеңдәдер, сиңа шунда бер җыр килде.

Син җырладың.

Тавышыңдагы булган көрлек

көзге дымнар тигән җил булып йөткерде.

Ләкин моңың язгы иде – җылы, якты.

Һәм мин «Озын су өсте»нә чалкан ятып,

бер язгы боз кисәгедәй агып киттем,

җитеп шигырь диңгеземә, эреп беттем,

булар булдым, болыт булдым, күтәрелдем,

яңгыр булып, кыя-тауларга бәрелдем.

Бөтен җирдә синең карлыккан тавышың.

– Ник үзеңә калдырмадың?

– дип ябыштым.

Һәм син әйттең яшьләреңне сыга-сыга:

–Бүләк иттем, сорагачтын, җилгә, суга...

 

* * *

 

Табын

Ничәнче тапкыр тагын

дусларны җыйды табын.

Бер сөйләшик – искә төшсен

гомернең төрле чагы.

Бер көлешик – күңелләрне

йолдызларга күтәрик,

борчуларны, болыт итеп,

диңгезләргә түнтәрик!

Сагыну нурына чумыйк,

бераз яктырып калыйк –

бер генә мизгел булса да

саф сабый булып алыйк!

Җырлашыйк җырлый белсәк тә,

белмәсәк тә җырлашыйк –

җыр бит эчкәре дөньядан

тышкарыга нур ташый.

Бизик әле дөньяны бер

табыннар яме белән –

күктән йолдыз тел шартлатсын,

җирдән үрелеп – үлән!

 

* * *

 

Җиләс җил вальсы

Каядыр очып китәргә

җыена таллар –

Толымнарын канат итеп,

җилпиләр алар.

Чайкала кырлар-болыннар

ефәк итәктәй –

биюгә чыга җиләс җил

мине җитәкләп.

Әйләнәбез-тулганабыз

зилзилә булып –

аста кала яшел урман,

аста ак болыт.

Йолдызларга кагылабыз

биеп барышлый,

шуларның берсендә безне

бәхет каршылый.

Әй, җиләс җил, әй, дәртле җил,

нишләттең мине?

Кабат искә төшердең бит

иң гүзәл көнне –

бар дөньябызны онытып,

шундый биедек –

җанга керде Сөю дигән

изге бөеклек!

 

* * *

 

Яз исе

 

Яз исе!

Яз исе!

Яз исе...

Кулларның килә җир казыйсы,

аякның каядыр чабасы,

күзьяшьнең – агасы, агасы...

Яз исе!

Яз исе!

Яз исе...

Киләдер дөньяны таслыйсы,

телемнең – җылы сүз әйтәсе,

йөрәкнең яшьлеккә кайтасы...

Яз исе!

Яз исе!

Яз исе...

Килә лә бер шашып назлыйсы,

тылсымлы учаклар ягасы...

Кар суы булыплар агасы...

Яз исе!

Яз исе!

Яз исе!

 

* * *

 

«Алтын көзне Канадада күрдем...»

 

Алтын көзне Канадада күрдем...

Россиядә кара көз иде –

шартлаулардан, сары яфрак кебек,

күпме-күпме гомер өзелде!..

Йа чуарлык! Җирнең җитмеш төсе!

Күз күрмәгән җете купшылык!

Әллә ничек җаным-тәнем белән

купшылыкка киттем кушылып.

Тыйнаклыкта бәхет диләр иде!

Бер дә алай түгел икән ич!

Күпме гомер ак та кара булды.

Күзләремне кыра үкенеч.

Чум икән ул төсләр байлыгына,

тирбәл икән көйләр эчендә.

Җан ул шундый – төссезлектән башлый,

хиссезлеккә таба күченә...

 

Стихи взяты на сайте http://kitap.net.ru/xaris1.php