История вещей как история жизни

Любовь АГЕЕВА

18 августа 2012 года

17 июля 2012 года я побывала в очень интересном музее. А вообще-то лучше сказать, что я совершила короткое путешествие в прошлое.

Не такое болезненное, как в фильме «Парк советского периода», который посмотрела на днях по телевизору. Впечатление осталось светлое. Может, потому, что наше прошлое не представляется мне сплошным черным пятном (для того, чтобы оно таким казалось, очень многие поработали, в том числе и мои коллеги, журналисты), может, потому, что музей социалистического быта и впрямь, как сказал его директор, фотограф и дизайнер Рустем Валиахметов, – это коллекция положительных эмоций.

Главное – шампунь в магазине есть!

В то время, как в других странах учились жить комфортно и красиво, мы покоряли космос, боролись за мир, покупая лояльность разных стран за хорошие деньги, строили новые города, а еще раньше восстанавливали страну после войн и революций.

В основе советской ментальности мир материальных вещей оценивался прежде всего с позиций утилитарности и доступности. У нас очень долго производили не предметы быта, а товары первой необходимости, чего бы это не касалось – одежды, обуви, мебели, сувениров. Никого не заботило, в какой упаковке мыло, красив ли конверт, в котором пластинка. Главное, что мыло и пластинка в магазине есть. И шампунь в продаже, в отличие от туалетной бумаги, а то, что она в непритязательной пластиковой бутылочке… не беда!

Лишь в последние годы перед перестройкой наконец взялись за производство товаров народного потребления. Люди уже могли купить в кредит холодильники и телевизоры, приобретая одежду, выбирали между отечественным и импортным производителем.

На предприятиях, где делали эти самые товары народного потребления, появилось представление о дизайне. Покупая ту или иную вещь, советские люди уже оценивали не только ее практическую пользу, но и внешний облик. А потом появилась возможность, и не только у дипломатов и больших начальников, покупать импортные вещи, и мы увидели все убожество отечественного ширпотреба.

Могу показать это на собственном примере. Помню, как однажды привезла друзьям в Варшаву подарок – настольную лампу, по нашим представлениям, красивую и даже в чем-то изящную. Вообще в те времена купить подарок было большой проблемой, а уж тем более в моем случае…

Как же я радовалась, когда в одном из казанских магазинов нашла эту самую лампу. Одно у нее было плохо, и это было видно невооруженным глазом – кнопка включения на основании лампы была такая аляповатая, что портила весь внешний вид. И это стало особенно очевидно, когда лампа оказалась в квартире моих варшавских друзей. Лампа была – как гадкий утенок в стае белых лебедей.

Такое длинное вступление получилось из-за того, что я только что прочитала на одном из сайтов материал об открытии нового казанского музея от 25 августа 2011 года. И в репортаже журналистки, наверняка молодой, и в нескольких комментариях была такая очевидная снисходительность, что захотелось осмыслить, зачем такой музей нужен людям сегодня. Только ли затем, чтобы современное поколение «погоготало над советскими плакатами и красными галстуками»?

Называется музей – социалистического быта. Никакого социализма в Советском Союзе, конечно, не было, теперь это даже первокласснику очевидно. Музей дает представление не только о том, как мы жили в прежние времена, но и о том, как менялась наша жизнь, как появлялись потребности в хороших вещах, в более комфортном жилище. Хотелось бы верить, что люди молодые, увидев советские раритеты, возможно, здесь впервые ощутят свои истоки.

Можно презрительно называть советских людей совком, можно клеймить нашу прежнюю жизнь, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. И прежде, чем смогли покупать заграничную одежду, мы шили свою.

Да, не очень хорошего качества, не очень модную и красивую, но разве виноваты в этом платья и костюмы, которые собраны в музее? Может, кто-то из посетителей работал на той самой фабрике, где шили всё это? И о том, что плохое качество его работы будет одним из главных свидетельств преимуществ нового образа жизни, он тогда не думал.

Вагончик, который отстал от поезда

Впрочем, организатор музея совсем не руководствовался идеологическими соображениями. Мне понравилось, как образно Рустем Валиахметов определил суть своего музея: «Это вагончик, который отстал от поезда. Поезд ушел, а вагон остался в тупике». Заходи – смотри.

Все начиналось довольно давно, в пору крушения прежней жизни, когда Рустем и его товарищи занимались музыкой в одном из подвалов возле Чеховского рынка. Как-то само собой получилось, что сначала музыканты, а потом все, кто сюда приходил, стали приносить в подвал предметы с «тонущего корабля». А как по-другому можно назвать Советский Союз 90-х годов?

Под его обломками остались погребенными не только советский строй и КПСС, дружба народов и интернационализм, право на бесплатное образование и отдых по бесплатной путевке. Уходил в прошлое весь жизненный уклад, унаследованный от многих поколений, живущих на шестой части нашей планеты.

Советские игрушки

Старые вещи, а порой – новые, но советского производства продавались буквально за гроши, а то и выбрасывались на свалку. Директор музея показывает свои часы – он купил их в ту самую пору. Советские, неказистые с виду, но надежные по ходу.

Именно тогда в нем появилась, скорее всего, неосознанная потребность остановить время, сохраняя для себя остатки советской эпохи. Это было занятие, так сказать, для души. К тому же Рустем занимался фотографией, и в своей фотостудии в качестве антуража использовал различные вещи прошлой жизни. Некоторые подробности о Валиахметове и его затее я нашла в Интернете.

– Я не считаю себя коллекционером, никогда им не был и не стану, – рассказывал он в «Российской газете». – На самом деле все собранные мною вещи просто барахло, от которого люди со временем избавляются. Но когда объединишь их какой-то идей, они начинают представлять интерес. У самого собирателя страсть к старым вещам появилась еще в детстве.

Как-то, приехав в деревню к дедушке, маленький Рустем приметил необычный старый ремень. Мальчишку к нему как магнитом притянуло.

– Тогда мне отец рассказал, что наш дед служил на фронте, и это единственный трофей, который он оттуда привез. Первоначально это был ремень от немецкого автомата, но наши умельцы приспособили его для брюк и приделали к нему мудреную застежку. Со временем ремень перешел к моему отцу, а затем и ко мне. Эта вещь и положила начало музею. 

Велосипед был далеко не у каждого мальчишки

С детства Рустем сохранил и подводную маску. Сейчас она занимает почетное место в его музее рядом с «первобытным» аквалангом.

– Это было недешевое удовольствие. По тем временам (примерно конец 70-х годов) маска стоила четыре рубля. Мы жили в Кирове, и я отыскал ее в «Спорттоварах» на другом конце города. Присмотренный мною экземпляр существенно отличался от популярных тогда моделей, массово выпущенных на Украине. Именно дизайн маски меня и подкупил. Я не помню, как удалось убедить родителей потратить столько денег на непрактичный предмет. Видимо, они поняли, что это моя мечта о море и не нужно ее губить на корню.

Нырять в мутную Вятку в маске не было смысла, так что я использовал ее только в ванной. Насколько она мне была дорога, можно судить по тому, что маска постоянно переезжала со мной из города в город. Как-то дизайнеру представился случай пополнить свое собрание бутылками с любопытными этикетками. Но шанс был упущен...

– Когда я был в гостях, у хозяев прорвало кран, пришлось срочно ликвидировать коммунальную аварию. Спустился в подвал, чтобы перекрыть воду, и наткнулся на ящик с пустыми бутылками. Кинул взгляд, вроде бы обычные «чебурашки», когда же присмотрелся, был поражен. Это были пивные бутылки с этикетками на татарском языке. Настоящий раритет, ведь это пиво выпускали в Казани очень короткое время.

Но мне тогда было не до бутылок, а вот когда начал целенаправленно искать такие, нигде не нашел.

Джинсы на память от Макаревича

По его словам, речь о полноценном музее зашла после того, как Андрей Макаревич, который в связи с фестивалями «Аксёнов-фест» и «Сотворение мира» сблизился с Ильсуром Метшиным, рассказал мэру, какое интересное и оригинальное дело затеяли казанские музыканты.

«Мне не пришлось писать письма, кого-то просить о помощи. Все обошлось как-то само собой», – вспомнил Рустем, знакомя меня со своим музеем.

align="aligncenter" width="199"]

От "Машины времени

С Макаревичем он сблизился благодаря музыке. Рустем и сегодня играет. В музее, где есть небольшой зрительный зал, порой звучит музыка.

Музыкальная коллекция здесь – одна из самых полных и интересных. Много гитар, и почти все с автографами их прежних обладателей.

Не известно, что ценнее - музыкальные инструменты или автографы на них[/caption] Однажды лидер группы «Машина времени», который побывал в подвальчике музыкантов у Чеховского рынка и увидел, какие там хранятся раритеты, подал идею экспозиции о джинсах, пообещав прислать свои, в которых записывался в битловской студии на «Abby Road». Свое обещание музыкант сдержал.

После Макаревича проект поддержали многие музыканты:  Игорь Сукачев, Вячеслав Бутусов, Сергей Минаев, Игорь Бутман, Даниил Крамер и многие другие.

И вот в феврале 2011 года музей социалистического быта, что называется, вышел в люди. В бывшем выставочном зале Союза художников республики была открыта выставка «Джинсы как культ», которая собрала немало посетителей. Одним из главных экспонатов на ней стала куртка поэта Юрия Кублановского, с которой связана одна интересная история. Книга со стихами Кублановского, изданная в Нью-Йорке, попала в руки нобелевского лауреата Иосифа Бродского.

Знаменитому поэту так понравились стихи молодого автора, что он решил его как-то отблагодарить и передал очень дорогой для советского человека подарок – джинсовую куртку. Позже Кублановский передал ее писателю Евгению Попову, а тот привез в Казань на фестиваль «Аксенов-фест», преподнес в дар музею.

На выставке «Джинсы как культ» было представлено более ста экспонатов. Наряду с одеждой «загнивающего Запада» здесь были джинсы цыганского пошива и первых советских кооперативов. Например, юбку «Консул» шили в цехе, расположенном в Сандуновских банях. Сейчас под этим брендом выпускают совсем другой товар.

Был и вовсе уникальный экспонат – джинсовый костюм «Красная звезда». На выставке можно было увидеть вторичные изделия, пошитые из старых джинсов: кошельки, ремни, рабочие рукавицы и даже стельки для обуви.

– Вообще эта выставка – не о джинсах, – рассказывал тогда корреспонденту «Российской газеты» Рустем Валиахметов. – Джинсы только повод собрать людей, потому что я не знаю, какая еще тема могла бы объединить людей разного возраста, социального статуса и профессий. Я посвящаю ее ребятам с нашего двора, для которых джинсы были голубой мечтой, а их покупка превращалась в настоящий семейный праздник. Каждый, кто сюда придет, сможет найти что-то свое. Я бы назвал эту экспозицию собранием историй. У каждого она своя… Кстати, мэр Казани отнесся к затее музыкантов с большой заинтересованностью. Он побывал на выставке «Джинсы как культ», с подачи его пресс-службы о новом музее написали почти все СМИ.

Для музея нашли помещение в самом центре города, выделили довольно большую сумму на его ремонт и советскую стилизацию - 10 млн. рублей. Первой в собственном помещении была экспозиция «Советская школа», на которой можно было проследить, как менялась мода на портфели и форму, какими тетрадями пользовались школьники 50-х годов, а какими – дети 80-х.

Рустему удалось найти даже послевоенный кирзовый портфельчик. Он сегодня – в постоянной экспозиции. Выставка вызвала большой интерес и даже умиление. Столько было воспоминаний! И сколько после этого принесли новых экспонатов. Если несколько лет назад Валиахметов сам разыскивал экспонаты, то теперь уже вещи находят его. Предложений много. Кто-то готов отдать домашние раритеты бесплатно, кто-то просит за них деньги.

Директор музея придирчиво спрашивает, что за раритеты. Вещей в его музее уже столько, что впору подумать о расширении экспозиции. Но дело ведь не в количестве вещей. Иначе будет просто барахолка старья. Вещи как символы советского образа жизни – пожалуй, так можно определить смысл этого музея.

В этой связи директор обратил мое внимание на куртку из кусочков красной кожи. По его словам, она сшита из корочек партийных билетов. Привез куртку наш гость, по-моему, из Кирова. Возможно, легенда, возможно, так и было, когда после крушения КПСС партбилеты продавали, что называется, весом.

«Казанский феномен» в жизни и в музее

В музее я неожиданно нашла свою книгу «Казанский феномен: миф и реальность». Рядом – повязка дружинника и еще что-то на тему криминала.

Книг в музее достаточно – про Ленина, про пионерию, про историю СССР. Сегодня это – как наивное искусство в живописи. Для них выделена комнатка на втором этаже. Но моя книга – в основной экспозиции.

Рустем сказал, что здесь часто задерживаются подолгу, вспоминают свою жизнь во времена «казанского феномена». И вправду, общая история у каждого своя…

Музей организовал еще несколько выставок, а потом пришли к идее иметь постоянную экспозицию. Интересно, что она начинается еще на улице. Проходя по улице, люди неожиданно останавливаются, увидев старинный проигрыватель с виниловой пластинкой. В маленьком коридорчике – то, что стояло во многих «советских» коридорах, – велосипед, лыжи…

В музее несколько залов, но только один из них может именоваться именно так. Остальные помещения – небольшие комнатки. Этот музей не похож на другие. Экспонаты, конечно, как-то систематизированы: отдельно – одежда, отдельно – музыкальные инструменты, отдельно – игрушки, отдельно – книги, но это не та систематизация, которая есть в государственных музеях, где все тебе разложили по полочкам. Здесь полезно ходить в одиночестве. А лучше подолгу стоять у каждой витрины, в каждом экспозиционном уголке. Стоять – и разглядывать каждую вещь. А тут их многие сотни. И каждый экспонат требует не просто беглого просмотра, а соучастия.

И только в таком случае по отдельным деталям вырисовывается целая эпоха, почти забытая взрослыми и мало знакомая нашим детям и молодежи.

– Мне сложно сказать, почему этот предмет должен находиться именно в этом углу или на этой стене, – рассказывает директор музея. – Вещи сами выбирают себе место. Это и отличает мой музей от склада. Вот, к примеру, фарфоровая статуэтка балерины. Если поставить ее на стол, она покажется уродливой. Формы тела непропорциональны, в реальной жизни балерина не может так выгнуться. Но стоит ее подвесить, и вот она уже летит. И нет зрелища прекраснее.

Однажды я готовил экспозицию, посвященную фестивалю молодежи и студентов, который проводился в Москве в 1957 году, и мне понадобилась кукла-негритянка. Так как достать ее было нелегко, то я покрасил битумным лаком куклу-блондинку. После экспозиции она куда-то загадочно исчезла. К моему удивлению и радости, мне подарили настоящую черную куклу. А ту я чуть позже встретил на барахолке...

Как сказал директор, в последнее время в музей ходит много молодежи. Им много наболтали нелепого про нашу прежнюю жизнь. Пусть узнают, как все было на самом деле. Плохого было много, но и хорошего тоже много. Например, на выставке много экспонатов космической символики: значки с Гагариным, всякие пирамидки на тему космоса. Мой коллега Владимир Зотов подарил музею большую фотографию Юрия Гагарина – он снимал его в молодежном лагере «Волга».

Музей позволяет видеть, как шло становление отечественного производства товаров народного потребления. Большинство населения не надеялось на Запад – покупали отечественное. «У советских собственная гордость!» – помните? В экспозиции много красных флагов, флажков, вымпелов. В прежние времена это раздражало, а сегодня воспринимается без отрицательных эмоций, как символ какой-то другой, не похожей на сегодняшнюю жизнь.

Музей – частный. С него не берут арендную плату – это форма поддержки общественной инициативы со стороны городской администрации. Музей содержит себя сам – за свой счет оформляет экспозиции, оплачивает коммунальные услуги. Штата сотрудников в привычном понимании нет.

Директор, как я поняла, зарплату здесь не получает. Ему помогают волонтеры, естественно, бесплатно. Входной билет стоит 50 рублей. Не деньги, по нашим временам. Потому в музей с удовольствием заглядывают туристы. Пока мы разговаривали с директором, пришла, например, супружеская пара с Сахалина. Услышали, что в Казани есть музей, единственный в России – как не заглянуть?!

Рустем Валиахметов сетует, что, у современных людей духовные потребности далеко не на первом месте. Современным музеям приходится буквально бороться за каждого посетителя. Музей социалистического быта в этом смысле проигрывает – у него нет денег на рекламу, на проплату журналистских материалов.

Думается, полезно было бы сотрудничать с органами образования. В музее можно провести не один урок – и по обществоведению, и по литературе, и по истории. И даже по татарскому языку. Где еще найдешь татарскую газету  на латинской графике?

Не знаю, как у других посетителей, но мне музей положительных эмоций добавил. И тем, что я увидела мир привычных, но уже забытых вещей, и тем, что я встретила здесь человека с «советским» энтузиазмом, что нечасто случается в сегодняшней жизни.

Любовь АГЕЕВА

Фото Олега Маковского