История, которая всегда современна

Любовь АГЕЕВА

21 июля 2013 года

16 июля 2013 года в рамках Международного музыкального фестиваля «Шаляпин. Нуриев. Казань», который стал важной частью Культурной Универсиады в Казани, Академический театр балета под руководством Бориса Эйфмана показал спектакль «Онегин».

Это вторая встреча казанцев с удивительным театральным коллективом. На предыдущих гастролях, состоявшихся в апреле нынешнего года, театр из Санкт-Петербурга показал балеты «Карамазовы» и «Анна Каренина».

Премьера балета «Онегин» прошла 3 марта 2009 года на сцене Александринского театра Санкт-Петербурга. Борис Эйфман перенес действие пушкинского романа в стихах в наше время и соединил разнообразные выразительные средства психологического балета с новейшими технологиями создания сценического произведения. Сохраняя поэтику и философию произведения Пушкина, он дал нам возможность увидеть известный сюжет в наше время.

Сочетание музыки Петра Чайковского и рок-музыки композитора Александра Ситковецкого позволяет зрителям легко ориентироваться во времени. Массовые сцены, переносящие действие романа Пушкина в наше время, поставлены в основном на современных ритмах, многочисленные соло, дуэты и трио главных героев – на музыке Чайковского. И это не только хорошо знакомая опера, но и другие сочинения великого русского композитора. Так, спектакль начинается Первым концертом Чайковского.

«Я большой поклонник Чайковского, он для меня композитор на все времена, но когда я для себя определил перенос истории Онегина в наши дни, то музыки Чайковского стало недостаточно для того, чтобы отразить эмоциональный и энергетический дух современной России, – сказал балетмейстер в интервью корреспонденту РИА «Новости». - Мне понадобилась современная музыка, поэтому я обратился к Ситковецкому как автору музыки известной группы «Автограф».

По его мнению,  «сочетание классической и рок-музыки немного странное, но это – реалии сегодняшнего дня».

 Борис ЭЙФМАН:

«Почему я обратился к роману А. Пушкина «Евгений Онегин», что волнует меня сегодня в нем? Этот роман назван «энциклопедией русской жизни», в нем А. Пушкин прозрел и создал удивительно точный архетип русского характера своего времени, сотворил поэтический образ русской души, загадочной, непредсказуемой, необыкновенно чувственной.

Всем своим творчеством я пытаюсь разгадать тайну русской души. И обращение к роману «Евгений Онегин» – это еще одна попытка выразить таинство духа.

Я перенес пушкинских героев в наши дни, в новые обстоятельства, более драматические, даже экстремальные, когда старый мир рушится, и жизнь диктует новые правила. Эксперимент этот мне был необходим для того, чтобы ответить на волнующий меня вопрос – что есть русская душа сегодня? Сохранила ли она свою самобытность, свою тайну, свою притягательность. Как распорядились бы сегодня своей судьбой герои романа? Что в «энциклопедии русской жизни» было печатью времени, а что стало знаком судьбы многих поколений моих сограждан.

Искусство хореографии не готово ответить на актуальные вопросы жизнеустройства общества. Но, участвуя в творческом их осмыслении, анализе и индивидуальной оценке, мы тем самым участвуем в процессе его совершенствования».

 Как признавался Борис Эйфман, в каждом из своих спектаклей он производит психоанализ некоей хорошо известной истории.

Ну кто же сегодня не знает историю, рассказанную в свое время Александром Пушкиным, а потом переложенную на музыку Петром Чайковским? И вот – новое прочтение. История переложена на язык танца. Это не может не менять ее главного смысла, не может не расставлять других акцентов. И в каком-то смысле балетная история жестче, чем то, что мы знали до этого. Это особенно очевидно в сцене объяснения Онегина с Татьяной после прочтения ее письма.

И у Пушкина, и у Чайковского Онегин предельно осторожен. Он старается не обидеть молодую девушку, доверившую ему свою наивную душу. Не забудем, что значило такое письмо в эпоху Пушкина.

В балете все резче – Онегин бросает письмо к ногам Татьяны – и никакого сочувствия и уж тем более понимания.

Изменился не только язык повествования. Изменилось время действия. История, рассказанная нам Борисом Эйфманом, случилась не в эпоху Пушкина, а в наши дни. В связи с этим хорошо знакомый сюжет претерпевает значительные коррективы.

Великосветский бал, где Онегин встречает Татьяну, которой когда-то он «давал уроки в тишине», становится вечеринкой в доме ее мужа. Ссора Онегина и Ленского тоже происходит не на балу в доме Онегиных, а на молодежной дискотеке. Психологическая сцена их дуэли превращается в поединок, решенный в сцене драки, которая завершается смертью Ленского. Более прозаической, чем опере, в духе нашего времени. Мы видим нож в руке Онегина…

Знаменитая музыка Чайковского, которую в традиционном спектакле мы слышим перед поединком («Что день грядущий мне готовит, Его мой взор напрасно ловит»), на этот раз звучит уже после трагедии. Когда мы видим то, чего нет в инсценировках знаменитого пушкинского романа, – убитую горем Ольгу, ее нервный дуэт с Татьяной и даже сцену похорон...

Спектакль завершается тоже нетрадиционно – драка, в которой убит Ленский, повторяется во втором действии. На этот раз она завершается смертью Онегина от ножа мужа Татьяны. Правда, случится это в видениях Онегина, но сцена настолько правдоподобна в предложенных обстоятельствах, что яркий финал с написанием письма Татьяне воспринимается скорее как яркая сценическая метафора, чем конкретный эпизод из жизни «молодого повесы», наказанного судьбой за «грехи молодости».

Нельзя не отметить, что во всех трех увиденных спектаклях Театра Бориса Эйфмана сцены видений очень впечатляют. В своих интервью известный российский балетмейстер всегда подчеркивает важность в его спектаклях эмоционального контакта со зрителями. Так вот, в сценах видений, на мой взгляд, балетмейстер добивается этого в максимальной степени. Как и бывает в театре, в них происходит магическое сочетание всех сценических составляющих: музыки, балета, художественного решения, высокого профессионализма исполнителей.

В балете есть видения Татьяны: отправив письмо Онегину, она терзает себя горестными предчувствиями; и есть видения Онегина после повторной их встречи.

В традиционном прочтении романа после многолетней разлуки в центре нашего внимания оказываются муки страдания Татьяны. В непростом поединке с самой собой она приходит к твердому решению: «я другому отдана и буду век ему верна».

Борис Эйфман акцентирует наше внимание на чувствах Онегина, и это во много раз усиливает трагичность его судьбы. Образ мужа Татьяны (у Пушкина и Чайковского – Генерал) в интерпретации постановщика – вовсе не второстепенное действующее лицо, запоминающееся разве что красивой арией из оперной истории «Евгения Онегина». Этот образ в спектакле питерцев – как небесная кара. И как яркий символ реального мира в мире грез и мечтаний, куда стремится вернуться Онегин, увидев Татьяну.

Как пишут критики, имя Бориса Эйфмана всегда связывают с наиболее интересными экспериментами и смелым прочтением классических произведений. Он обновляет и обогащает форму и содержание современного балета. В «Онегине» хореограф,  соединяя классику и современность, еще раз убеждает нас в том, что при всей изменчивости человеческого бытия неизменными остаются чувства: любовь и страдания,  предательство и возмездие за него.

Главные партии в спектакле исполнили ведущие солисты Санкт-Петербургского государственного академического театра балета: Олег Габышев (Онегин), Мария Абышева (Татьяна), Дмитрий Фишер (Ленский), Наталья Поворознюк (Ольга), Олег Марков (Генерал).

Декорации к спектаклю созданы художником Зиновием Марголиным, неоднократным обладателем «Золотой маски». Они решены довольно скупыми средствами. Как и в других постановках театра из Санкт-Петербурга, которые мы видели, реквизит здесь – чистая условность. Зато много значит световая палитра спектакля, особенно важная в сценах видений. Над светом работал сам Борис Эйфман совместно с Глебом Фильштинским.

 «Артисты Театра Эйфмана феноменальны. Все – от солистов до превосходного кордебалета. Поразительно искусные и пластичные, они могут с одинаковой четкостью и яркостью исполнять самые поразительные сочинения хореографа и любые классические па и они восхитительно выразительны и музыкальны», – такая оценка прозвучала со страниц американского издания «Новое русское слово».

В этой оценке нет никакого преувеличения. «Феноменально» – это слово лучше всего передает чувство восторга, которое испытываешь на спектаклях Бориса Эйфмана. Танцовщики пластичны настолько, что язык тела вполне заменяет обычный способ общения. Создается впечатление, что балетмейстер переложил на этот язык практически каждую ноту в музыкальном сопровождении.

Вторая встреча с Театром Бориса Эйфмана оказалась не менее запоминающейся, чем первая. Нельзя не поблагодарить за нее организаторов Международного музыкального фестиваля «Шаляпин. Нуриев. Казань».

Фото Владимира Зотова