О двух вечерах перед Рождеством

Екатерина ВЕРБИЦКАЯ, студентка 2-го курса консерватории (специальность «музыкальная журналистика»)

25 декабря 2013 года

Когда приходит декабрь и праздничное настроение охватывает всех, больше всего хочется сказки. Девятнадцатого декабря в Большом концертном зале имени С. Сайдашева состоялась премьера оперы-колядки «Ночь перед Рождеством».

Автор музыки и либретто Елена Анисимова обращается к творчеству Гоголя не в первый раз – ее дипломной работой стала опера «Вий», поставленная в 2006 году. Опыт оказался весьма удачным, и три года спустя эта постановка была возобновлена в рамках празднования 200-летия со дня рождения великого писателя. Кроме казанцев, с ней познакомились слушатели Ижевска, Йошкар-Олы и Саранска.

В канун 205-летия Гоголя Елена Анисимова снова обращается к его наследию, акцентируя на сей раз совсем другие стороны гоголевского творчества. Если в мрачной фантасмагории «Вий» композитор, казалось бы, наложила запрет на использование светлой палитры, то новая опера призвана показать другую сторону гоголевской прозы – она уводит слушателя в радостный и немного наивный мир волшебной сказки.

Нельзя не отметить смелости композитора: избирая в качестве сюжета рождественскую сказку Гоголя, Елена Анисимова невольно бросает вызов своим предшественникам – Чайковскому с его «Черевичками» и Римскому-Корсакову, написавшему свою «Ночь перед Рождеством». Не считая такого рода соперничество с великими предшественниками предосудительным, всё же замечу, что никакого «подражания классикам», «повторения-перепевания/эпигонства» и т.д. в опере Елены Анисимовой нет – это действительно новое видение гоголевского сюжета, прочтение Гоголя музыкантом наших дней.

«Новое» и «другое», не свойственное классическому пониманию оперы, было уже продемонстрировано в первой опере Анисимовой. «Вий» оказался куда ближе кинематографическому триллеру нашего времени, нежели «оперным ужасам» композиторов-романтиков XIX века. В еще большей степени это относится к «Ночи перед Рождеством».

Безусловно, и Чайковский и (тем более!) Римский-Корсаков используют фольклорный материал в своих прочтениях гоголевской сказки, однако, в полном согласии с законами оперной эстетики того времени, народная песня, попадая на театральную сцену, становится оперным номером.

Ничего подобного нет в опере Анисимовой, и ее новый опус напоминает, скорее, современные инсталляции, чем старую добрую народно-жанровую оперную сцену. Впрочем, это и есть самая настоящая инсталляция, когда первозданный фольклорный материал в исполнении Фольклорного ансамбля Казанской консерватории сочетается с «вполне оперным» пением солистов. Место симфонического оркестра занимает оркестр народных инструментов «TATARICA», а этнографически точное (не постановочное!) обрядовое действо дополняется сценическим – требующимся для воплощения сюжетной линии.

Здесь нужно отметить еще один момент, который представляется принципиальным: постановка камерной и не очень продолжительной по времени «Ночи перед Рождеством» на деле явилась масштабным проектом, потребовавшим напряженных усилий большого творческого коллектива. Если говорить только о постановочной части, то в ее создании участвовали Альфия Заппарова (художественный руководитель Оперной студии Казанской консерватории, заслуженный деятель искусств РТ), Рустем Фаткуллин (режиссер, заслуженный деятель искусств РФ и РТ), Татьяна Сафонова (концертмейстер), Ольга Зарипова (балетмейстер), Наиля Фаткуллина (режиссер по пластике), Галина Маковская (актерское мастерство).

В ходе репетиций спектакль постоянно менялся, дорабатывался. Изначально были определены два состава, но вплоть до премьеры даже сами исполнители не знали, кто и когда будет выступать. За несколько недель до постановки начались репетиции с оркестром.

Спектакли оперной студии традиционно ставятся в сопровождении разных оркестров. К примеру, опера «Вий» исполнялась с симфоническим оркестром консерватории, а «Ночь перед Рождеством» – с оркестром «TATARICA» под руководством Рината Халитова.

Оркестр расположился с левого края сцены, а исполнители находились в основном в центре и с правой стороны. Оказывается, так было не всегда. До первого сотрудничества с Лео Кремером оркестранты рассаживались в длину, занимая глубину сцены, и дирижер оказывался спиной и к зрителям, и к исполнителям, которые действовали на переднем плане. Буквально за неделю до спектакля «Похищение из сераля» Моцарта Лео Кремер выдвинул предложение поделить сцену не по длине, а по ширине, что и стало традиционным для постановок Оперной студии.

Вечер первый

19 декабря зал БКЗ имени С. Сайдашева был полон настолько, что зябкие сквозняки, гуляющие по зданию, неожиданно превратились в знойный сирокко. Студенты консерватории, привыкшие находить себе свободные места, были вынуждены тесниться на ступенях.

Со вступительным словом выступил Юрий Карпов (кандидат искусствоведения, доцент Казанской консерватории), он познакомил слушателей с содержанием оперы.

Накануне Рождества дивчины и парубки колядуют на улицах села Диканьки – на сцене появляется Фольклорный ансамбль Казанской консерватории под руководством Лилии Сарваровой (зав. кафедрой татарской музыки и этномузыкологии). Ансамбль поет в народной манере, с терпкими созвучиями (не классическая гармония, а исконно-народная гетерофония), народным, так называемым открытым звуком, очень не похожим на академический вокал. Поет так, как в жизни поют фольклорные исполнители, и только не очень сведущий слушатель, который а) не прочитал, что пришел на оперу-колядку; б) не знает, что такое настоящее, а не стилизованное под «фольклор» народное пение; в) не приемлет народного творчества мог не оценить мастерства ансамбля.

Скольжение по четвертьтонам и виртуозное тембровое варьирование каждого подголоска уже неоднократно отмечалось жюри самых строгих этнографических конкурсов и фестивалей, присуждавшим участникам Фольклорного ансамбля Казанской консерватории первые премии.

Веселье гуляющей молодежи прерывает появление нечистой силы – девушки с криками разбегаются, а на сцене появляется Черт. Ильмир Тангалычев, впервые участвует в постановке оперной студии, и его выступление в роли Черта можно назвать ярким дебютом.

После развернутой сольной сцены нечистый исчезает с тем, чтобы украсть луну, освещающую путь добрым людям. А между тем, девушки вместе с красавицей Оксаной – Гузель Зиганшиной, гадают на жениха.

Народная песня в сопровождении челесты и арфы создает волшебную атмосферу и не дает нам сомневаться в истинности предсказаний: «Старый сосватает!», «В девках пока тебе сидеть!», «Хорошей жизни!».

Оксане выпадает замужество, и гордая дивчина поет: «Повезет тому, кому буду женой!». Прерывая веселье девушек, в хату входит кузнец Вакула – Игорь Барбаков. Здесь и завязывается сюжет – надменная Оксана требует от влюбленного в нее кузнеца достать черевички. Да не простые – что сама царица носит!

Заявление Оксаны заставляет Вакулу призадуматься: шутка ли – достать черевички царские! Лирическую арию Вакулы прерывает появление Чуба, который из-за метели вернулся домой и, смекнув, что раз кузнец здесь, то Солоха должна быть дома одна.

Третья картина знакомит нас с новым персонажем – очаровательной Солохой (Влада Боровко), а точнее, с ведьмой, которая водит знакомство не только с Чубом, Дьяком, но и с самим Чертом. Именно его мы и видим в качестве первого визитера Солохи. Однако ему приходится искать убежища… в мешке!

Как мы знаем из повести Гоголя, Солоха исключительно обаятельна – отбою от воздыхателей нет. Как назло, появляется Корний Чуб. Куда же деваться Черту? Но и Чубу пришлось залезать в мешок – навестить Солоху, пользуясь тем, что дьячихи нет дома, пришел Дьяк. Но и ему пришлось лезть в мешок при появлении сына Солохи – кузнеца Вакулы.

Разумеется, эпизод «засовывания» Солохой своих незадачливых поклонников в мешки знает любой, кто читал гоголевские «Вечера на хуторе…», однако режиссерское решение было настолько ярким, что публика не смогла сдержать хохота.

Действие, однако, продолжается. Вакула решает вынести мешки из хаты вон – на улицу, где веселится толпа ряженых, вместе с Оксаной. Оно конечно: мешки неподъемно тяжелы, но силушки кузнецу не занимать, да и не время думать о таких пустяках – сравнимо ли это с тяжестью задания Оксаны? А девушка не унимается и дразнит кузнеца: и где же черевички царские?

Не ожидала Оксана, что ее каприз кузнец воспримет всерьез. И убежит куда глаза глядят с одним из мешков на плечах, оставив два других колядующим. Впрочем, пока всем не до кузнеца – в расчете на жирного кабана или богатое угощение все кидаются к мешку.

Каково же было удивление толпы, когда из него вылез Чуб! А за ним, отряхиваясь и непрестанно крестясь, показался Дьяк – Данил Шаймуллин.

Пока народ веселился, водил козу (народная игра, в который один из ряженых в костюме козы), потешался над Дьяком и Чубом, Вакула, выйдя за село, обнаружил у себя за спиной в мешке черта. Вот оно – решение проблемы! Будут тебе, Оксана, царские черевички! Сотворив крестное знамение и взяв черта за рога, смелый кузнец летит в Санкт-Петербург.

Здесь надо отметить, что для полетов сцена Большого концертного зала не предназначена – на то он и концертный, а не оперный. Здесь нужно лишний раз отдать должное виртуозной изобретательности режиссера, для которого отсутствие театральной машинерии не стало препятствием: полет был представлен с помощью инсталляции на стенах и движущегося ночного неба в виде развевающейся темной ткани.

Между тем сельчане обнаруживают отсутствие кузнеца и решают, что его более нет в живых. На сцене это воплощено в эффектном эпизоде спора ткачихи – Алия Шарафутдинова и Бабы с фиолетовым носом – Мария Михайлова. Услышала разговоры о смерти кузнеца и Оксана. Ужаснувшись собственному легкомыслию, она понимает, что была несправедлива к Вакуле, что любит она его без всяких черевичек.

Ариозо Оксаны можно назвать лирическим центром оперы. Впрочем, достаточно скоро ариозо перерастает в любовный дуэт – появляется Вакула с черевичками и… признается Оксане в любви. На этом опера заканчивается под звуки хора колядующей молодежи.

Общее впечатление от оперы было несколько испорчено качеством звука, часто голоса исполнителей тонули в звучании оркестра. Как оказалось, подвела техника, и это было тем более обидно, что на прогоне (буквально за несколько часов до премьеры!) всё было в порядке.

Несмотря на технические неполадки, публика, выходящая со спектакля, единодушно признала постановку удачной.

– Очень артистично, самое яркое – фольклорный ансамбль! Оксана очень яркая, подходит к этой роли.

– Все хороши, но Солоха понравилась больше всех! И Вакула – молодец, молодежь растет! Желаем удачи и успехов.

– Божественно. Осип Никифорович больше всего понравился!

– Отличный спектакль, зацепило! Будто очутился в водовороте всех этих событий. Динамично, ярко, красиво!

–Особенно понравилась Оксана и бабки, которые дрались. Было очень интересно. Музыка прекрасная!

 Вечер второй

Чуть больше часа потребовалось на то, чтобы автобус с исполнителями достиг Зеленодольска. Гостеприимный дворец культуры «Родина», в котором располагается Зеленодольский музыкальный театр, стал концертной площадкой для артистов Оперной студии.

Альфия Заппарова вместе с режиссером Рустемом Фаткуллиным и композитором Еленой Анисимовой изучили зал и внесли ряд изменений в мизансцены. Пришлось внести коррективы и в некоторые принципиальные сценические решения: из-за того, что оркестр сидел под сценой, фольклорный ансамбль не мог свободно перемещаться по зрительному залу, как в БКЗ имени С. Сайдашева – все действия пришлось перенести на сцену.

Проведя весь день в стенах театра, прорепетировав все сцены, повторив слова и даже покатавшись на карусели, исполнители с особенным энтузиазмом выступили на спектакле.

20 декабря состоялась премьера оперы «Ночь перед Рождеством» Елены Анисимовой в городе Зеленодольске. В этот вечер выступал несколько иной состав исполнителей. Помимо уже знакомых Игоря Барбакова (Вакула), Дьяка (Данил Шаймуллин), Панаса (Ильгиз Закиев), Черта (Ильмир Тангалычев), Ткачихи (Алия Шарафутдинова) были новые исполнители: Чуб – Бахтияр Омаров, Оксана – Яна Флаксман, Солоха – Кристина Якушева, Баба с фиолетовым носом – Екатерина Воронцова.

Особенно хотелось бы отметить проникновенность исполнения Яны Флаксман, изобретательность Бахтияра Омарова, который вышел колядовать и петь песню про пирожки в руках с беккеном (сухим пайком артистов); органичность Кристины Якушевой (несколько поскользнувшись при выходе на сцену, она обыграла это так, что весь зал зааплодировал).

Неизменной уже популярностью у зрителей пользовался Фольклорный ансамбль консерватории и сцена драки двух сварливых баб. Зал аплодировал после каждого номера.

Оснащенности зала техническими средствами могут позавидовать крупнейшие театры страны. И это не случайно: за победу воспитанницы студии этого музыкального театра Дины Гариповой в проекте «Голос» здание было отремонтировано так, что теперь дворец культуры «Родина» стал самым настоящим Дворцом.

Вот такие отзывы были получены от публики:

–Больше всего понравился Черт!

– Мне больше всего понравилась Оксана. Костюмы очень интересные и красивые.

– Позитивные эмоции. Понравились хор, Оксана, Вакула и Дьяк. Настроение создается такое праздничное, рождественское.

– Очень хороший спектакль. Понравился кузнец и Оксана.

– Спектакль мне очень понравился! Я люблю ходить в этот музыкальный театр, как только появляется возможность, обязательно посещаю. Я всегда получаю истинное удовольствие.