Прогулка на «машине времени» по монастырю, которого нет

Любовь АГЕЕВА

31 июля 2016 года

23 июля на территории бывшего Воскресенского Ново-Иерусалимского (Новоиерусалимского) монастыря было необычно многолюдно. Известный знаток истории православия в нашем крае Анатолий Елдашев пришел сюда вместе с экскурсантами, среди которых была наш корреспондент Любовь Агеева.

Садясь в такси, я назвала адрес: Новоиерусалимский монастырь. Водитель пошутил: «Значит, в Иерусалим едем?..»

И не он один не знает, что такой монастырь был в Казани. Хотя это место недалеко от центра города, совсем близко от Танкового разворотного кольца, на гору, что слева по трассе из города в Боровое Матюшино поднимаются немногие. Только те, кто тут работает или живет. И лишь во время богослужения в церкви в честь иконы Пресвятой Богородицы «Иверская» к ним добавляются ее постоянные прихожане. Надо полагать, жители старых Горок и других поселков в округе, а также новых микрорайонов.

Когда-то эта территория была довольно далеко от Казани – 7 километров. Несколько месяцев в году, в пору распутицы, монастырь был отрезан от города, поскольку хорошей дороги не было.

Воскресенский Новоиерусалимский монастырь территориально расположен на верхней террасе Волги, возвышающейся на довольно значительном уступе (более 30 м) над нижней луговой террасой. На восток от центральной усадьбы, т.е. поперек общего направления террасы и по длине земельного участка идет очень пологий подъем на неширокое плато, за которым имеется обратный склон в долину реки Нокса. Земельный участок с южной стороны полностью, а с северной – на 1/3 опоясывается лесом.

Андрей Рощектаев. Путеводитель по святыням Казанской епархии

Как сообщается  в статье о монастыре на сайте Казанской митрополии, монастырь возможно был изначально основан именно как загородная резиденция казанских архиереев, взамен обветшавшего Архиерейского дома, построенного ещё в XVI веке в казанском кремле первосвятителем казанским Гурием.

Место тут благословенное – тишина необычайная. Лишь издали доносятся приглушенные звуки с оживленной автотрассы. Постройки монастыря находились высоко на горе, а его территория спускалась к озеру Средний Кабан. В советское время город отрезал от монастырских земель солидные куски. И не только ради этой дороги. Часть территории занимают современные постройки.

Уже давно здесь нет монастыря. Чудом сохранились церковь, освященная в честь Тихона Амафунтского, а также здание Вознесенского собора. Правда, сооружение после того, как оттуда ушли жильцы коммунальных квартир для работников Татарского НИИ сельского хозяйства, выглядело печально.

Вопрос создания сельскохозяйственной опытной станции в пределах Казанской губернии обсуждался и был решен положительно еще в сентябре 1917 года на Губернском агрономическом съезде. Но политические невзгоды, гражданская война вызвали длительную отсрочку от осуществления задуманного плана. Лишь к осени 1919 года аграрии сумели вновь вернуться к этому актуальному вопросу.

Вновь созданному НИИ были переданы все строения Воскресенского Новоиерусалимского монастыря – загородной Архиерейской дачи, памятника истории и культуры XVII-XIX веков.

В 1931 году Казанская опытная станция реорганизуется в Верхне-Волжский селекционный центр, объединивший на территории станции исследовательские работы по селекции и агротехнике. В 1947 году Казанская государственная селекционная станция реорганизуется в Татарскую республиканскую опытную станцию Министерства сельского хозяйства ТАССР. В сентябре 1969 года Татарская республиканская опытная станция переименовывается в Татарский научно-исследовательский институт сельского хозяйства Всероссийского отделения ВАСХНИЛ. В целях совершенствования руководства опытно-производственными хозяйствами и усиления влияния науки на производство в 1987 году создано НПО «Семеновод», которое в 1990 году стало называться НПО «Нива Татарстана» Российской академии сельскохозяйственных наук.

Все это время строения монастыря были в распоряжении ученых и селекционеров. И только в наши дни большая часть построек была возвращена верующим. Сегодня здесь архиерейское подворье.

В Интернете довольно много публикаций об истории Казанского Новоиерусалимского монастыря, но в них довольно много разночтений. К тому же прочитать об истории и увидеть эту историю, что называется, своими глазами – это разные вещи.

В роли экскурсоводов у нас были два человека – Анатолий Михайлович Елдышев, глава казанских краеведов, и отец Андрей, настоятель действующей церкви и главный по возвращению церковной жизни на эту землю.

Наши экскурсоводы постоянно переносили нас, как в «машине времени», из одной эпохи в другую. То рассказывали о мужском монастыре, в котором была выстроена резиденция архиереев, то о советском периоде жизни здешних построек, а отец Андрей изредка заглядывал в будущее. Как мы поняли, официального решения о возрождении монастырской жизни на холме над Средним Кабаном еще нет, но очень уж удобна эта территория для уединения от мирской суеты.

Мы заглянули в собор, в архиерейский дом, в надвратную церковь в честь иконы Пресвятой Богородицы Иверской.

Не могли не поразиться подвальным помещениям дома архиереев со сводчатыми потолками. В архиерейском корпусе были помещения разного предназначения. Самое большое, в которое мы попали сразу после лестницы, ведущей с первого этажа, скорее всего, служило залой для приемов. Были здесь жилые  комнаты для иерарха. Он попадал в собор, не выходя на улицу – два здания были соединены галереей, ныне утраченной полностью.

В здании также размещались братские кельи и кладовые помещения. В помещениях первого этажа сохранились первоначальные сводчатые перекрытия, а в южном крыле одностолпная сводчатая палата, характерная для допетровского зодчества. Наверняка именно это позволило искусствоведу В. Фехнер сделать предположение о том, что в корпус архиерейского дворца было включено более древнее строение.

На этой плите - вся история этих мест. Ученым известно самое древнее захоронение в Казани – времен Булгарского государства. Кладбище булгарской знати располагалось на территории Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. По мнению специалистов, это кладбище относится к XIII–XIV векам. Здесь были похоронены один из правителей Булгарского государства - Хасан-бек, сын Мир-Махмуда, и некая знатная женщина Алтын-Берте (Золотая Крупица), умершая в 1297 году. Эпитафия на ее каберташе (намогильном камне) является древнейшей надписью, найденной на территории Казани. В настоящее время эти надгробия хранятся в Национальном музее Татарстана.

Когда мы зашли по исторической лестнице на второй этаж архиерейского дома, Анатолий Михайлович заметил, что мы ходим по паркету, на который ступала нога Екатерины II, когда она была здесь в гостях у епископа Казанского и Свияжского Вениамина.

Как оказалось, Анатолий Михайлович уже давно изучает эти места. Он видел, что делали с Воскресенским собором, памятником барокко, как разрушался бывший дом архиереев.

Конечно, историю нам рассказали не полную, недостающие подробности я нашла в книге Андрея Рощектаева «Путеводитель по святыням Казанской епархии».

Воскресенский Новоиерусалимский мужской монастырь был основан около 1665 года. Начальный период истории монастыря (вся последняя треть XVII в.) настолько мало освещен в источниках, что в большинстве дореволюционных справочников значилось просто: «Когда основан монастырь, неизвестно, но в начале XVIII века он уже существовал...»

Действительно, начало XVIII века принесло обители такой расцвет, что она стала одной из красивейших в нашей епархии.

Что было ранее, известно немного. Архив Воскресенского монастыря был полностью уничтожен в первые годы советской власти, поэтому многие страницы истории монастыря восстановить уже невозможно. В 1928 году о гибели архива писал профессор Покровский:

 «(…) Погиб ценнейший и старейший казанский архив загородного Архиерейского дома, приведенный мною в полный порядок в начале XX ст(олетия), когда я писал свою докторскую диссертацию в бытность профессором академии. Когда до меня дошел слух об опасности, грозившей этому архиву, и когда мы с только что назначенным управляющим Губархива бросились в загородный Архиерейский дом, то по озеру Кабан нам встретились только обгоревшие листы бумаги, разнесенные по льду (дело было в феврале или марте 1919 г.). Архив накануне нашей поездки был сожжен дотла (…)».

Сайт Казанской митрополии сообщает, что Казанский Воскресенский Новоиерусалимский мужской монастырь был основан в 1665 году казанским митрополитом Лаврентием, современником патриарха Никона, который устроил Воскресенский Новоиерусалимский монастырь как образ Палестины под Москвой, на реке Истре, переименованной им в Иордан. Несомненно, что митрополит Лаврентий был вдохновлен грандиозным комплексом на Истре.

Казанский Новоиерусалимский монастырь также был основан по благословению патриарха Никона, о чём есть историческое свидетельство. А настоящим устроителем монашеской жизни и строителем каменного ансамбля Андрей Рощектаев называет  митрополита Тихона, занимавшего  казанскую кафедру особенно долго (1699-1724 гг.).

Два было самых любимых загородных монастыря у владыки Тихона – Раифский и Воскресенский. И там, и там он довольно часто отдыхал. Тот и другой были отстроены в камне практически в одни и те же годы. Одновременно там и здесь выросли белые стены и башенки, составлявшие как бы кремли в миниатюре. Возможно, за образец их были взяты вполне декоративные по своему назначению стены и башни подмосковного Нового Иерусалима.

Каменная стена сохранилась до сих пор, но только с юга, со стороны Святых ворот. Башни – наверное, это слишком много сказано. Скорее это башенки. Только одна из них, ближе к Кабану, уцелела в полном объеме.

Первые строения в монастыре были деревянными, но уже в 1698 году, в правление казанского митрополита Маркелла, главный собор в честь Обновления Храма Воскресения Христова был возведен в камне. В 1704 году над Святыми вратами в монастырь была выстроена надвратная церковь во имя святителя Тихона Амафунтского, небесного покровителя митрополита Тихона. 200 лет спустя, в 1905 году, название сменилось – церковь освятили заново, уже во имя св. Тихона Задонского.

Главная икона действующей церкви

Возможно, владыка Тихон построил бы еще больше в Воскресенском монастыре, однако его деятельность была прервана указом Петра I от 1722 года, которым по всей стране категорически воспрещалось строить каменные строения, кроме новой столицы — Санкт-Петербурга.

Еще раньше, предыдущим митрополитом Маркеллом, был освящен каменный Воскресенский собор (1698 г.) – главный храм и главная святыня обители. Он дошел до нашего времени в таком изуродованном и перестроенном виде, что это почти равносильно, как если бы совсем не сохранился. То был роскошный однокупольный собор в стиле русского барокко, с пучками полуколонн по углам, с пышными наличниками окон – очень похожий на современный ему (и тоже не сохранившийся) собор Кизического Введенского монастыря.

При нем размещалась большая трапезная, замысловатая открытая галерея с лесенками, а главное – роскошная ступенчатая колокольня в 5 ярусов, с такими прихотливыми кокошниками над верхними восьмигранными ярусами, что, глядя на старую фотографию, понимаешь: ничего подобного, ничего равного ей, не сохранилось не только в Казани, но и во всем нашем огромном регионе.

Может быть, церковь Покрова в Филях в Москве (1690-1693 гг.) чем-то отдаленно напоминает по декору эту утраченную колокольню – ее казанскую ровесницу.

Следующим выдающимся архиереем, при котором открылся совершенно новый этап в жизни монастыря и опять сильно обновился его облик, стал митрополит Вениамин (1762-1782). При нем произошло много драматических событий в жизни как Казани, так и обители.

Интересно, что обитель была закрыта задолго до советского времени, закрыта по повелению Екатерины Великой. О ее взаимоотношениях с владыкой Вениамином Интернет рассказывает в самых разных вариациях. Обратимся к знатоку. Вот как пишет об этом Андрей Рощектаев.

Реформа 1764 года, проведенная в жизнь правительством Екатерины II, совсем упразднила Воскресенскую Новоиерусалимскую обитель. Казалось бы, просуществовав всего 100 лет, монастырь завершил свое существование – как и 27 других по епархии и несколько сот по всей России.

Через три года императрица Екатерина II посетила  Казань. 26 мая 1767 году ее флотилия прошла по реке Казанке к городу под звуки пушечного салюта, колокольного звона, труб и литавр, криков «ура». Шлюпки императрицы и ее свиты подошли к пристаням у казанского кремля. Визит продолжался целых пять дней и был заполнен встречами, посещениями. И в один из дней Екатерина Великая навестила  митрополита Вениамина в  его загородном доме. 

В июле 1774 года, на Казань напали повстанцы Пугачева. Когда все кончилось, чиновники, готовые показать свое рвение – как всегда, задним числом «после драки», – начали привлекать к суду всех, кого можно было привлечь. Абсурдные, нелепые подозрения в сочувствии и тайной помощи пугачевцам пали на владыку Вениамина. И это несмотря на то, что все были свидетелями, как он с крестным ходом сам обходил стены осажденного повстанцами кремля во время обстрела и пожара – да и вообще удивительным мужеством вселил надежду в защитников и остановил панику.

Суд полностью оправдал митрополита Вениамина и снял с него все подозрения.

Тем не менее владыка провел несколько лет в казанском остроге. Императрица Екатерина, желая загладить перед ним вину, подарила ему территорию упраздненного Воскресенского монастыря под загородную архиерейскую резиденцию. Это состоялось в 1781 году. Она также пожертвовала большие суммы на благоустройство, значительная часть которых пошла на восстановление сгоревших при пугачевском бунте зданий семинарии.

Она повелела указом Синоду Вениамина «именовать митрополитом казанским и носить белый клобук» и направила казанскому владыке письмо:

 «… и узнала я к крайнему моему удовольствию, что невинность вашего преосвященства совершенно открылась. Покройте почтенную вашу главу сим отличным знаком чести, да будет он для всякого всегдашним напоминанием торжествующей добродетели вашей; позабудьте прискорбие и печаль, кои вас уязвили; припишите судьбе Божией, благоволившей вас прославить по несчастных и смутных обстоятельствах тамошнего края; принесите молитвы Господу Богу; а я с отличным доброжелательством есмь Екатерина».

Известно, что в 1789 году митрополит Вениамин переехал из казанского кремля в обитель и с этого времени весь комплекс стал называться архиерейским  домом. Таким образом Воскресенский монастырь избежал полного упразднения, в нем была фактически возрождена монашеская жизнь, хотя вплоть до революции 1917 года Новый Иерусалим существовал в статусе архиерейского подворья, или «архиерейской дачи», как его чаще называли в Казани.

Оклеветанный владыка скончался на следующий же год после устройства резиденции.

Уместно вспомнить, считает А. Елдашев, что 5 июля 1894 года архиерейскую дачу посетил Иоанн Сергиев Кронштадский, куда он прибыл, чтобы испросить благословение Казанского архипастыря Владимира  на совершение литургии в кафедральном Благовещенском соборе.

По мнению А. Елдашева, автором проекта был  известный архитектор Варфоломей Растрелли (1700-1771). Не все казанские краеведы с этим согласны. Но все едины в том, что здание строилось под руководством казанского зодчего Василия Кафтырева (?-1807). 

«На Высочайше пожалованные суммы» были выстроены архиерейские палаты в стиле барокко с домовым храмом в честь Вознесения Христова, который был расположен в центральной, выступающей от линии фасада, части здания.

В монастыре также были выстроены или капитально отреставрированы каменный флигель, занятый кухней и трапезной; ещё один флигель, в котором помещалась церковно-приходская школа и службы, и пристроенный к нему небольшой двухэтажный корпус, занятый братскими кельями.

В восточной части монастыря был разбит регулярный сад с аллеями лип, лиственниц и голубых елей, в стиле екатерининской эпохи, придавший монастырю сходство с дворцовыми комплексами под Петербургом. Аллеи заложили таким образом, чтобы рядами деревьев складывались инициалы Спасителя — ИХ.

В конце XIX века в казанском кремле был восстановлен архиерейский дом, а Воскресенский Новоиерусалимский монастырь стал летней резиденцией казанских архиереев.

Так с 1781 года почти на полтора века Новый Иерусалим на Кабане стал загородным архиерейским домом – или «архиерейской дачей», как его еще называли. По сути это было возрождение упраздненного монастыря, ибо резиденция – резиденцией, а полноценная монашеская жизнь в нем была немедленно восстановлена (только настоятелем теперь считался сам архиерей). В ту тяжелую для русских монастырей пору любая возможность их возродить, под тем или иным предлогом, по тому или иному поводу, с радостью принималась иноками. И самым лучшим поводом во многих епархиях стало именно создание таких вот архиерейских домов. Оно спасло от исчезновения несколько величайших монастырей России.

В XIX веке казанские архиереи чаще жили в официальной резиденции в кремле, при Благовещенском соборе. Зато монашеский штат присутствовал здесь всегда – имелись и эконом, и казначей и другие должности: все как в обычном монастыре. Братия была средней по размерам.

Из знаменитых обитателей казанского Нового Иерусалима необходимо отметить великого русского святого, преподобного старца Гавриила Зырянова, незадолго до перевода в казанскую Седмиезерную пустынь несшего послушание казначея монастыря (1883 год). В 1905 году экономом монастыря был будущий настоятель Зилантова монастыря преподобномученик Сергий, впоследствии расстреленный большевиками.

В 1829 году, при архиепископе Филарете (на казанской кафедре в 1828-1836 годах, будущий митрополит Киевский, схимник Киево-Печерской лавры, прославленный ныне в лике святых), прошла капитальная реставрация почти всех строений обители.

Революция 1917 года подписала смертный приговор древнему монастырю. Он был закрыт одним из первых – в 1919 году, – ибо архиерейский двор (не просто обитель!) надлежало, по логике властей, разорить в первую очередь. В некоторых обителях еще в 20-е годы теплилась жизнь – но только не здесь! В 1920 году все здания были переданы Казанской опытной сельскохозяйственной станции.  

Послевоенный период, с его тяжкими нуждами, принес с собой новую волну разорения древнего ансамбля. В жилье в 40-е годы нуждались все. И под жилье переоборудовалось все что можно и нельзя! В 1949 году перестроили под него Воскресенский собор. Можно понять нуждавшихся в крыше над головой новых сотрудников станции (и не только их, а массу эвакуированных), но невозможно ни понять, ни оправдать то бессмысленное варварство, с которым были снесена колокольня, специально стесаны великолепные наличники, старательно уничтожены все украшения XVII века (они-то чем мешали!?). Трапезную надстроили до высоты основного объема – и так собор превратился в обычный четырехэтажный дом, каких много в Казани да и в любом другом старом городе. Только апсиды алтаря остались на востоке: это единственная сторона света, при взгляде с которой еще видно, что тут когда-то был храм.

Рядом с собором издревле хоронили известных горожан и духовных лиц и до недавнего времени сохранялась деревянная кладбищенская часовня середины XIX века. В 2009 году эта часовня сгорела, несмотря на то, что памятник находился на охраняемой территории. За несколько лет до этого в НИИ горело здание Воскресенского собора. Братский корпус XVII века без кровли постепенно превращался в руины.

Анатолий Елдашев застал еще монастырский погост, на котором были захоронены многие именитые казанцы. Он назвал нам Василия Игнатовича Полянского, вольнодумца и масона, дружившего с Вольтером. В 1798 году тот пожертвовал первой казанской гимназии свою библиотеку.

Полянский был погребен в фамильном месте упокоения рода Юшковых, слева от входа в парк, за алтарем Воскресенского собора. Юшкова Наталья Игнатьевна была сестрой Полонского и женой председателя казанского верхнего земского суда Ивана Иосифовича Юшкова. Она была матерью Владимира Ивановича Юшкова, мужа родной тетки братьев Толстых, которые жили у нее в Казани после смерти родителей. 

Лучшим из памятников первой половины XIX века Петр Дульский признавал сооружение над могилой Н.И. Юшковой. В книге А. Елдашева «Казанский некрополь» воспроизводится фрагмент этого памятника.

Когда мы бродили по собору, трудно было поверить, что когда-то здесь была активная церковная жизнь. Для того чтобы перестроить храмовые сооружения для новой жизни, пришлось выстраивать десятки перегородок. Была сбита прекрасная лепнина, и теперь ее остатки можно увидеть только на входе в главный зал собора.

Была уничтожена колокольня. Говорят, она была красивая.Стояла рядом с собором. Теперь осталась только на старых снимках.

Дом архиереев сохранилось лучше. Средняя 3-этажная часть фасада выступает вперед, но углы этого выступа удачно скруглены.

По бокам – 2-этажные крылья здания. Собственно этот выступ – алтарь домовой Вознесенской церкви: третьей по счету церкви в святой обители. Над краями каждого из двух крыльев возвышается по одной синей пирамиде-шатру: такие выступы кровли украшают здание по бокам, придавая его крыше древнерусский теремной вид.

Интерьеры этого замечательного здания, лучше всего описаны искусствоведом М. Фехнер:

«Помещения нижнего этажа почти полностью сохранили свои изначальные сводчатые перекрытия. Великолепная одностолпная палата в южном торце заставляет предполагать, что при сооружении дворца архиерея в его состав, возможно, вошло более древнее строение. Трехмаршевая пологая лестница с каменными балясинами ведет наверх в парадные комнаты. Центральный двусветный зал с лепными модульонами карниза даже теперь торжествен, хотя утрачены его изразцовые печи.

Интересно, как использовались эти помещения во времена НИИ сельского хозяйства? Слишком там сумрачно и неуютно. Зато прохладно, как с кондиционером…

Вознесенский собор освящен, над ним появился купол с крестом, который местами проглядывает сквозь густую зелень на высоком холме.

Сегодня собор уже приобрел старые формы. Убрано все лишнее, идут отделочные работы. Собору надстроили два этажа, сейчас надстройка убрана. Как сказал отец Андрей, есть надежда, что будет восстановлена колокольня, но только в далекой перспективе. Сегодня нет средств.

Одновременно приводится в порядок внешний вид храма. Нам сказали, что он был богато украшен, как и все постройки в стиле барокко.

В какой-то степени о его внешнем виде можно судить по надвратной церкви в честь иконы Пресвятой Богородицы Иверской.

Рассказ об уникальном ансамбле бывшего Воскресенского монастыря был бы неполным без описания парка XVIII века – одного из самых живописных садов, какие только остались в Казани. Мы погуляли по его тенистым аллеям, подышали удивительным для города чистым воздухом. Постояли возле уникальной сосны в три обхвата шириной (измерили сами) и в 29 метров высотой.

Суждения о возрасте сосны самые разные. Изложу точку зрения Анатолия Елдашева, который считает, что веймутову сосну посадили в 1767 году, то есть при митрополите Вениамине, в год приезда в Казань императрицы Екатерины Великой. То есть сегодня ей 249 лет.

Рядом с могучей сосной кажешься себе песчинкой во времени.  Снимок сделала Ольга Юхновская, моя коллега

Как сообщала газета «Восточный экспресс» 27 октября 2005 года, возраст дерева был определен с помощью специального бура директором Татарской лесной станции Михаилом Суховым.

Даже строгие искусствоведы, такие, как уже упомянутая М. Фехнер, не могли  удержаться от эмоций, описывая парк:

 «Полон неизъяснимого обаяния старинный парк архиерейской дачи: аллеи двухсотлетних лип, смешанных с кленом, тянутся вдоль цветущих солнечных полян; они сходятся, почти смыкаясь кронами, погружая круглые площадки в глубокую тень; расходятся лучами, постепенно сливаясь с расположенной за парком рощей. Когда-то здесь стояли беседки, но они уже давно исчезли».

Парк сегодня не очень ухожен и больше напоминает лес. Ходить по его аллеям было волнительно. Вспоминался роман студента Казанского университета Льва Толстого с воспитанницей Родионовского института благородных девиц Зинаидой Молоствовой – они часто гуляли здесь.

Несколько слов о тех, кто был со мной на экскурсии. О ней объявили на Фейсбуке, потому народу пришло много. Люди разных возрастов, но в основном ветераны. Была семейная пара с двумя детьми, причем, один - в коляске.

Надо сказать, что экскурсии в последнее время стали популярны не только у туристов, но и у казанцев. Тем более в места, куда просто так не попадешь.

Фото после экскурсии на память