Как наше слово отзовется…

Любовь Агеева

28 сентября 2017 года

На днях я в полной мере осознала, как чувствуют себя люди, когда их мнение может быть представлено в СМИ в искаженном виде.

Не секрет, что в последние годы журналисты не всегда бывают желанными гостями на каких-то мероприятиях, поскольку нет никакой уверенности, что в публикации или телесюжете будет серьезная фактическая ошибка, неточная цитата или односторонняя оценка.

Хорошо помню, как однажды на популярном телеканале в подводке к сюжету с моим участием, в котором речь шла о новой газете «Казанские истории», ведущий программы «Город» шутя сказал, что я, ее главный редактор, по совместительству работаю руководителем пресс-центра Государственного Совета РТ. Хорошо, что Председателю республиканского парламента Фариду Хайрулловичу Мухаметшину достало юмору – и никаких негативных последствий не было. А если бы он отнесся к этому факту всерьез?    

У меня 22 сентября были занятия на кафедре истории и связей с общественностью, и я только вечером смогла увидеть, как были переданы мои слова репортером  информационного сообщения агентства  «Татар-информ». Днем мне позвонила журналистка газеты «Вечерняя Казань», которая его прочитала, и попросила прокомментировать мои слова, сказанные на собрании Татарстанской республиканской организации ВООПИиК. Так что волноваться мне пришлось по двум поводам – я не знала, как мои слова переданы в сообщении агентства «Татар-информ»  и как процитирует меня коллега из «Вечерки».

О том, что на собрании присутствует журналистка, я узнала только в завершение заседания. Скажу честно – если бы знала об этом раньше, то свой минутный разговор с ректором Казанского федерального университета Ильшатом Гафуровым о проекте «Казанские некрополи» не вспомнила бы. Я попросила его продолжить работу над университетским мартирологом, поскольку список, составленный Валентином Семеновичем Королевым, был издан еще в 2007 году. Мне было сказано, что это будет сделано, но не сейчас. Есть идея сделать на Арском кладбище единый памятник всем преподавателям, студентам и выпускникам университета. Разговаривали мы на ходу, так что уточнить, что это будет за памятник, возможности не было.

Чуть раньше один из работников администрации Арского кладбища сказал мне, что Институт органической и физической  химии имени А.Е. Арбузова задумал сделать новый памятник на семейном захоронении химиков Арбузовых.

«Ректор КФУ высказал идею прах всех ученых вуза перенести в одно место, а химики хотят поменять памятник Арбузову на более роскошный», – сказала Любовь Агеева.

Идея с обособленным некрополем для деятелей Казанского университета вызвала неодобрение у всех воопииковцев» – это цитата из информационного сообщения корреспондента информационного агентства «Татар-информ».

К сожалению, в этот раз я не включила на собрании диктофон, а потому не могу проверить, насколько точно коллега передала мои слова. Жаль, что в ее заметке не было сказано, по какому поводу я вспомнила эти два факта.

Вопрос о проекте «Казанские некрополи» на заседании ТРО ВООПИиК на этот раз был посвящен конкретному случаю – рабочая группа по изучению Арского кладбища, созданная при Институте истории имени Марджани, внесла предложение изучить вопрос о расширении списка захоронений – объектов культурного наследия Татарстана, утвержденного еще в 1960 году Советом Министров РСФСР. За эти годы во все списки такого реестра, касающиеся домов и сооружений, изменения вносились, и только в этот нет.   

Зашел разговор о том, какие требования предъявляются к подобным захоронениям. Вот тут я и использовала в качестве аргументов примеры из жизни: ни КФУ, ни ИОФК не имеют права без разрешения Министерства культуры Российской Федерации что-либо менять на могилах, поскольку эти два захоронения включены в реестр памятников. А необходимость такая есть. Например, в постановлении есть две ошибки в отчествах погребенных.

Более серьезное положение с  могилой Николая Лобачевского. Известный казанский краевед Анатолий Елдашев утверждает, что на могиле Николая Лобачевского перепутаны кресты на постаментах великого математика и его дочери Софьи (подробности – Великий математик Николай Лобачевский). Есть ошибка и в надписи на левом постаменте от главного памятника - перепутано имя брата.

Не знаю, стоит ли трогать кресты, хотя Елдашев убедителен в своих доказательствах, а вот надпись надо бы переделать. И заодно сделать ее обобщающей.  Сообщить, что здесь  захоронены, кроме дочери Софьи, мать Лобачевского, два его брата и сын. Сообщения об этом есть, но мало кто на них обращает внимание.

Публикацию Наталии Васильевой на сайте «Вечерней Казани» я прочитала с облегчением. Она точно передала мои слова и учла мое пожелание не «разжигать страсти». У ректора КФУ и без того много поводов для «разборок» с журналистами. 

Привожу ее публикацию в полном объеме.

Потревожит ли Ильшат Гафуров прах выдающихся ученых КФУ?

22.09.17 17:55. Наталия ВАСИЛЬЕВА

 Таким тревожным вопросом задались казанцы после сообщения государственного СМИ, что в КФУ обсуждают возможность создания «обособленного некрополя и перезахоронения» туда праха именитых ученых из старинных могил. Как выяснила «Вечерняя Казань», речь идет о создании нового мемориала на Арском кладбище.

21 сентября на очередном заседании Татарстанского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ТРО ВООПИиК) обсуждался вопрос о создании единого реестра исторических захоронений и расширении перечня могил, отнесенных к объектам культурного наследия. А сегодня из официального СМИ стало известно, что на заседании «неодобрение» у собравшихся вызвала идея «с обособленным некрополем» для КФУ, куда, возможно, будет «перенесен прах всех ученых вуза». О «ритуальных» планах КФУ хранителей памятников проинформировала член ТРО ВООПИиК, куратор общественного движения «Казанские некрополи», журналист Любовь Агеева.

– Да, участники вчерашнего заседания отреагировали неодобрительным гулом, когда я вкратце передала им свой недавний разговор с Ильшатом Гафуровым, – подтвердила сегодня «Вечерней Казани» Любовь Агеева. – Я, как и мои коллеги, считаю, что перезахоронение – это крайняя мера. У нас нет морального права тревожить прах усопших…

Но, возможно, я вчера неточно выразилась: о перезахоронении останков как о деле решенном Ильшат Рафкатович при личной встрече со мной не говорил. Ректор поделился мыслями о возможной постройке на Арском кладбище мемориала для выдающихся представителей КФУ, чьи могилы были утрачены, но имена остались в истории. Насколько я поняла, Гафуров предлагает установить мемориал с именами ученых Казанского университета. Это хорошая идея, правда, сложно представить, где на переполненном Арском кладбище можно найти место для мемориала, пусть даже небольшого. По крайней мере, в МУП «Ритуал» утверждают, что это абсолютно нереально.

Любовь Агеева пояснила, что ее встреча с ректором КФУ произошла после недавнего обращения ВООПИиК и «Казанских некрополей» к руководству вузов и градообразующих предприятий с просьбой составить списки их почивших именитых работников, чтобы затем внести эти сведения в общий реестр захоронений известных личностей.

Эта масштабная работа началась после февральской встречи краеведов и защитников памятников с президентом Рустамом Миннихановым. Общественники били в колокола: захоронения великих людей, имеющие историческое значение, находятся в плачевном состоянии. Было предложено составить реестр захоронений с целью расширения перечня могил, отнесенных к объектам культурного наследия (с 1960 года этот список, в котором 38 могил, не обновлялся. – «ВК»). Президент Татарстана инициативу поддержал и дал соответствующие поручения правительству, Академии наук РТ. Головной организацией был определен Институт истории им. Марджани, рабочая группа которого уже провела ревизию захоронений на Ново-Татарском кладбище, в некрополях Адмиралтейской и Пороховой слобод.

На Арском кладбище изучением могил занимается общественное движение «Казанские некрополи» – это краеведы, студенты, семинаристы, увлеченные генеалогией энтузиасты...

– На разосланное нами обращение прислать списки захороненных на Арском первыми откликнулись Казанский вертолетный завод, Камаловский театр, филармония, театр оперы и балета, медуниверситет… Самый подробный отчет подготовил КНИТУ-КАИ, там даже фотографии надгробных памятников сделали. Эти списки помогут нам идентифицировать захоронения, от которых, можно сказать, почти ничего не осталось, – сказала Любовь Агеева. 

– Что касается могил представителей Казанского университета, то мы в первую очередь опираемся на «Университетский мартиролог. 1804 – 2007», составленный доцентом КФУ Валентином Королевым. В этой брошюре указаны захоронения более 400 профессоров, не считая других преподавателей.

По словам Агеевой, кроме всем известных захоронений математика Николая Лобачевского, признанного памятником федерального значения, химика Александра Арбузова – регионального памятника, члены движения «Казанские некрополи» обнаружили новые, вернее, очень старые:

– Сколько людей мне говорили, что утеряна могила профессора медицины, основателя больницы для душевнобольных Александра Фрезе! А я пошла – и в первый же день нашла монумент, который простоит еще тысячу лет, потому что это мраморный памятник на массивной гранитной основе. В то же время в совершенно плачевном состоянии находится надгробие русского археолога и антрополога Глеба Бонч-Осмоловского, умершего в Казани во время эвакуации в 1943 году. А его захоронение считается памятником федерального значения.

В самом КФУ идею с некрополем (или мемориалом) прокомментировать затруднились.

– У нас нет информации по данному проекту. Университет занимается увековечением памяти именитых ученых – открывает именные аудитории и лаборатории, – сообщил «Вечерней Казани» руководитель пресс-службы вуза Камилл Гареев.

Стоит отметить, что случай с перезахоронением ученого в истории университета имеет место. В 2014 году на территории обсерватории Казанского университета были перезахоронены останки ее основателя Василия Энгельгардта. Его прах спустя почти век после смерти привезли из Дрездена. Таким образом университет исполнил последнюю волю Энгельгардта.

Комментарии к этой публикации в "Вечерке" оказались куда грознее. Хорошо, один из авторов напомнил, что прежде чем давать резкие оценки ректору, надо выяснить, что конкретно он имел в виду. Свидетельствую, что он точно не готов «осквернять могилы», как что-то написал в запальчивости.

Кстати, в одном из комментов автор интересуется, кто мне говорил о том, что могила Фрезе не сохранилась. Удовлетворяю любопытство –  об этом, в частности, я читала в книге «История казанских кладбищ», изданной в 2005 году.    

Что можно сказать, завершая заметки о том, «как наше слово отзовется»?

Вспомню один поучительный случай. Одного моего знакомого Президент республики назначил руководителем важного государственного учреждения. Тот посоветовался со мной, как надо общаться с журналистами, чтобы завязать постоянные контакты, и  постарался понравиться коллегам. Пресс-конференция состояла из двух частей: официальной, в кабинете, и неофициальной, в виде чаепития, когда мой визави был более откровенным. Так вот, в одном из СМИ сообщили как раз о том, что было сказано во время неофициального общения.

Вспоминая случившееся, он слов не находил, чтобы оценить «вероломство» журналистов. Пришлось ему напомнить, что общение с журналистами никогда не бывает неофициальным. Такова суть нашей профессии. Всё, что вы говорите журналистам, всё может быть использовано в СМИ. Даже если вы сказали собеседнику, что какая-то информация – «не для печати». К сожалению, не все мои коллеги отличаются высокой культурой поведения.

Нашим студентам, будущим специалистам в области связей с общественностью, мы говорим о том, что за рубежом как положительный факт оценивают даже критические материалы. Я не раз убеждалась в этом, знакомясь в 1999 году в США с опытом  предвыборной кампании американского президента.  Понять это с нашей ментальностью трудно. Но, наверное, мы вплотную приблизились к такому пониманию паблисити.

Благодаря тому, что я  рассказала на собрании ТРО ВООПИиК о разговоре с ректором КФУ и два СМИ об этом сообщили,  про наш проект «Казанские некрополи» узнали много людей. Не уверена, что это случилось бы, если бы я не вспомнила свой разговор с Ильшатом Рафкатовичем, а журналистка про это не написала.

Надеюсь, у меня еще будет возможность узнать о планах федерального университета об увековечении памяти выдающихся  преподавателей и выпускников старейшего вуза Казани на Арском кладбище, чтобы понять, что конкретно имел в виду ректор КФУ, когда говорил о мемориале.