Народный музей – визитная карточка Осло

Любовь Агеева

16 мая 2018 года

Если честно, когда я изучала программу предстоящего путешествия по Норвегии, посещение Народного музея (его еще зовут Норвежским музеем истории культуры – Norsk Folkemuseum) меня не заинтересовало. На полуострове Бюгдёй были другие музеи – Музей кораблей викингов, Музей «Фрама», Музей «Кон-Тики», Морской музей – евро на все экскурсии не хватит. Приходилось выбирать.

Однако в последний момент, когда надо было ставить «галочку» в личном плане, мы с Людмилой Карташовой, с которой путешествовали по странам северной Европы, все-таки записались в группу для посещения Народного музея. И потом с ужасом думали: как много мы бы потеряли, если бы в него не попали. Думали, что попадем в этнографический музей, а попали в другое время.

Экскурсовод нам попался хороший, однако трудно было следовать в группе, когда хотелось все увидеть, что называется, попробовать руками. Так что историю музея я узнала уже дома, по публикации в Интернете.

Норвежский Народный музей на полуострове Бюгдёй (Бюгдой) в Осло создан по образу и подобию Скансена, знаменитого этнографического комплекса под открытым небом, открывшегося в Стокгольме в 1891 году. Он был основан в 1894 году по инициативе библиотекаря и историка Ханса Ола (Hans Jacob Aall) (1869-1946), который и стал его первым директором.

Как всё начиналось

Идея создания музея зародилась у Ола, когда ему на глаза попалась статья о недавно открывшемся в Стокгольме комплексе Скансен. Последний был создан с целью сохранения и пропаганды традиционной скандинавской народной культуры во времена модернизации и индустриализации. Ханса Ола осенило: такой же музей национального масштаба нужен и Норвегии. Он позволит представить различные сельские регионы и крестьянскую культуру – и сохранить находящееся под угрозой норвежское культурное наследие. Основная роль в сохранении наследия была, таким образом, отведена фермерам (несмотря на обширнейшие норвежские рыболовецкие традиции). Историки считали, что именно в удаленных деревнях сохранились подлинные образцы устного народного творчества, народных промыслов и вековых строительных технологий – всё, что отражает гордый и независимый дух норвежского народа.

Начинание Ханса Ола было весьма своевременным: в норвежском обществе как раз наблюдался подъем национально-романтических настроений и стремление к более самостоятельному положению в составе Шведского королевства (Норвегия получила независимость лишь в 1905 году). Под влиянием ведущего норвежского историка XIX века Эрнста Сарса (Ernst Sars) (1835-1917), воспевавшего фермеров как носителей независимого «аристократического духа», в стране получил распространение сугубо норвежский национальный романтизм, всячески принижавший значение исторических деятелей датского происхождения.

Первоначально музей ютился по частным квартирам, пока в 1898 году не был приобретен нынешний участок на полуострове Бюгдёй, куда и начали свозить разнообразные деревенские постройки из разных регионов Норвегии. Так начал формироваться историко-культурный музей под открытым небом. Официальное открытие музея под открытым небом состоялось в 1902 году, а годом ранее на новом месте состоялась первая полноценная выставка, посвященная истории городской и сельской культуры Норвегии, норвежскому церковному искусству, военной истории и коронационным регалиям. До получения независимости – расторжения личной унии со Швецией – оставалось всего три года.

Ханс Ол, как заботливый отец, делал всё, чтобы поднять официальный статус своего детища, обеспечить себе поддержку и помощь в сборе материала для нового музея. Одним из главных сподвижников молодого директора был его старший друг Молтке Му (Moltke Moe) (1859-1913), собиратель норвежского фольклора и сын известного писателя Йоргена Му, составившего вместе с Петером Асбьёрнсеном сборник норвежских народных сказок (эти двое были норвежскими братьями Гримм). На раннем этапе развития Народного музея Молтке Му стал для Ола основным консультантом по фольклористике.

На первых порах музею и его руководству было нелегко: приходилось драться за каждый экспонат и за каждый кусок финансирования. Поэтому в первый год Ханс Ол даже отказался от зарплаты. Однако настроен он был оптимистично, тем более что о музее начали появляться благосклонные отзывы в газетах, а постепенно стали поступать и щедрые пожертвования. Олу приходилось работать на голом энтузиазме и интуиции, поскольку профессионального опыта в музейной сфере у него не было. Но он отлично умел лоббировать свои интересы и налаживать контакты, привлекая сторонников из разных политических лагерей и стран, даже в период особой напряженности между Норвегией и Швецией. В частности, он активно сотрудничал и советовался с Артуром Хазелиусом (Artur Hazelius) (1833-1901), основателем Скансена в Стокгольме. В общей сложности Ханс Ол занимал пост директора Народного музея в Осло на протяжении более 50 лет (до своей смерти в 1946 году).

К чести Ола стоит отметить, что в своем музее он стремился отразить полную картину истории норвежской культуры, а она не ограничивалась деревенской культурой «гордых норвежских фермеров». Поэтому Народный музей также стал и памятником городской культуры: вскоре на полуострове Бюгдёй выросла настоящая миниатюрная Норвегия, в которой было место каждому: фермерам и поэтам, аптекарям и политикам.

В XX веке, чтобы разместить растущую коллекцию, территорию музея потребовалось расширить. В 1914 году с северной стороны главной площади было построено новое музейное здание (Bysamlingen) для постоянной экспозиции. Тогда же в музей под открытым небом начали свозить старые городские дома для создания «Старого города».

Мне уже приходилось бывать в музеях, открытых в естественных условиях жизни человека. Например, до сих пор помню экскурсию в купеческий дом – музей в Ульяновске, который поразил максимальным приближением к жизни. У нас теперь есть нечто подобное – квартира семьи Бренингов, воссозданная в Государственном музее изобразительных искусств. Правда, находится она не там, где жила эта знаменитая семья, но скрупулезность, с которой музейные работники оборудовали комнаты, заставляла забыть условность экспозиции.

Город и село в одном месте

Входом на территорию Норвежского Народного музея служат старые городские ворота. Сооружение, что вообще нехарактерно для этого музея, не подлинное. Это созданная в 1900 году копия городских ворот середины XVII века (Stadsporten), стоящих (по сей день) в Бергене на улице Kong Oscars gate. Налево от ворот будет здание 1994 года постройки, где разместился информационный центр для туристов, магазин и кафе.

В музее для всей семьи, как именуют Народный в путеводителях, можно легко провести полдня. Если у вас всего пара часов, можно просто пойти по территории. Как оказалась, она довольно обширная. Местами напоминает село, местами – город. Экспозицию под открытым небом составляют типичные для этого края дома и дворовые постройки. Когда-то все это находилось в конкретных селах и маленьких городках. Строения перенесли на новое место, бережно воспроизведя как их внешний облик, так и интерьеры.

В экспозиции представлена жизнь норвежских городов и деревень с XVI века (после Реформации) до наших дней. Здесь вы найдёте как обычные предметы повседневного обихода, так и ценные артефакты.

Музей состоит из двух основных частей: традиционной этнографической экспозиции, разместившейся в выставочных зданиях на главной площади, и обширного музея под открытым небом. Первая знакомит с традиционной культурой норвежцев и саами, а на территории музея под открытым небом разместилось 158 исторических построек: жилых домов, сараев, конюшен, амбаров и прочих зданий, привезенных из разных областей (фюльке) Норвегии. Экскурсовод расскажет вам, какой дом где жил. Представлены все регионы Норвегии.

Нас заинтересовали оригинальные крыши над хозяйственными постройками. Собственно, крыш мы не увидели. По верху дома – зеленая лужайка, самая настоящая, трава растет на земле. Как нам объяснили, такая крыша зимой делает помещение теплее. А летом прохладнее.

К числу самых интересных и ценных объектов музея под открытым небом относятся бревенчатый крестьянский дом XIV века Raulandstua (с фермы Рауланд). Очень нарядно выглядит постоялый двор Капеллен (Gjestestue/Cappelenstua fra Akkerhaugen) – бордовый дом с черно-белыми «шашечками» по углам, построенный примерно в 1800 году в деревне Аккерхёуген местным фермером Хальвором (Halvor Akkerhaugen). Фермер, видимо, был весьма зажиточный, раз мог позволить себе построить гостиницу, да еще так богато расписанную. Он работал на вельможу по фамилии Капеллен, будучи его управляющим на предприятии по торговле древесиной. Фермер построил это здание в качестве гостевого дома для Капеллена, чтобы тот мог останавливаться здесь во время своих визитов на ферму.

Есть тут и школа с детьми и учительницей, и почта 1937 года постройки (здание привезено из поселка Сельюр (Seljord) и установлено в музее в 1990-х годах.

Городская норвежская жизнь воссоздана в «Старом городе», составленным из подлинных построек, привезенных из Осло и других норвежских городов. Старый город – непременная часть любого европейского города, где нет современных домов и атрибутов нынешней жизни.

В Народном музее есть не только жилые дома и все необходимые учреждения: банк, аптека, бакалейная лавка, газетный киоск и даже тюрьма. Симпатичный газетный киоск всё той же фирмы Narvesenдатируется 1923 годом. Его перенесли в музей со столичной площади Carl Berners plass.

Улицы самые настоящие, мощеные увесистыми булыжниками. Ходить местами не слишком удобно, зато атмосфера аутентичная. Особой достопримечательностью Старого города является бакалейная лавка (Kolonialen), оборудованная в ретро-стиле, с аккуратной продавщицей в белоснежной переднике и всем положенным ассортиментом: жестянками с чаем, лакричными палочками и леденцами, приготовленными по старинному рецепту. Это здание середины-конца XVIII века раньше находилось в центре Осло, по адресу Vognmannsgata 9. Сама эта улица уже давно не существует. Постройку, однако, удалось сохранить: в 1961 году, когда улицу срыли, домик перенесли сюда, в Народный музей.

Экскурсия выстроена так, что ты не просто знакомишься с постройками – ты узнаешь об истории Норвегии из века в век, поскольку дома расположены по временному принципу. Это просто-таки машина времени, которая погружает вас в быт разных регионов Норвегии, позволяет прикоснуться к старинным обычаям, увидеть, как в прошлые века велось хозяйство, как выглядели разные предметы обихода, костюмы, постройки и жилища в городах и деревнях Норвегии.

Вы сможете побродить по деревенским тропкам и городским улочкам, увидеть подлинные крестьянские избы и их обстановку, заглянуть в городские квартиры, посетить уютную ферму с домашними животными (если память не изменяет, эту ферму содержит королевский двор, продукция идет не только во дворец, но и на благотворительные цели), а также оказаться на тихих мощеных улочках сказочного «Старого города», воссоздающего атмосферу Осло (Христиании) XVII-XIX веков. Все это очень напоминает готовые декорации для съемки фильма.

У нас было достаточно времени, чтобы мы заглянули в некоторые деревенские дома, Летом они оживают, и в каждом мы видели статистов, одетых по моде своего времени. В основном это были женщины, они вязали, шили, готовили еду…

Лепешки, которыми нас угостили (не бесплатно, конечно), были удивительно вкусными. Их пекли прямо при нас.

Тех, кто пожалел евро на лепешку, угостила наш гид, Елена

Церковь построена без единого гвоздя

Настоящим открытием для нас стала уникальная деревянная церковь – «ставкирка» из Гуля, подлинный кусочек Средневековья. Такое не часто встретишь в крупных норвежских городах. Мы изучили ее снаружи, полюбовавшись великолепной резьбой, а потом зашли внутрь...

У меня в это время заклинил фотоаппарат, и я долго приводила его в чувство, не слушая экскурсовода. Так что приведу текст из путеводителя. А снимки сделала моя спутница и коллега Людмила Карташова.

Церковь была построена без единого гвоздя примерно в 1200-1220 годах и является настоящим раритетом: во всей Норвегии сохранилось лишь 28 подобных церквей, причем большинство из них находится в удаленных сельских регионах, по которым редко проходят туристические маршруты. Так что возможность прикоснуться к средневековому деревянному зодчеству, не выезжая за пределы Осло, – исключительное везение.

Первые ставкирки начали появляться в Норвегии, как предполагают, около 1100 года. Великие строители Средневековья соорудили эти церкви настолько прочными, что некоторые из них дошли до нас, несмотря на природные катаклизмы и пренебрежительное отношение местных жителей.

Название «ставкирка» (stavkirke) происходит от слова «stav»: так именуются главные несущие части конструкции – вертикальные стойки-опоры в углах и вокруг нефа. Стойки высотой около 8 метров устанавливают вокруг опорного прямоугольника из четырех балок основания (лежней), лежащих на каменном фундаменте. Эти два основных конструктивных элемента – горизонтальное основание и вертикальные стойки – образуют трехмерный каркас, «скелет» здания и позволяют возвести достаточно высокую, стремящуюся к небу постройку. Стойки, или «ставы», необходимы для удерживания всей конструкции и соединения основания со стропилами.

Еще ставкирки имеют сложную внутреннюю систему крепежей, основанную на изогнутых «скобах». Эти соединения делались из той части дерева, где крупные ветви пересекаются со стволом или где ствол расширяется и расходится на корни, – из «коленьев», имеющих естественный дугообразный изгиб. Древесные волокна обеспечивают таким конструкциям исключительную прочность. Полукруглые элементы, составленные из таких криволинейных скоб, помещались между стойками, а также распорками стропил крыши. Подобные же деревянные конструкции использовались и в строительстве кораблей викингов.

Внутри эти церкви, как правило, очень темные, поскольку средневековая архитектура не предусматривала окон. Интерьер ставкирки освещался лишь скупым светом из небольших круглых проемов, располагавшихся в верхней части стен и служивших также для вентиляции.

Ставкирки обычно строили из соснового дерева, значительно реже из дуба или березы. Некоторые детали, особенно порталы и верхние части стоек, украшали замысловатыми резными орнаментами. Особенно часто встречающийся орнаментальный мотив – драконы, длинные тела которых порой перевиты с извивающимися стволами и ветвями, зубчатыми листьями растений. Весь этот искусный декор выполнен с исключительным художественным мастерством. Недаром, например, порталы ставкирок относятся к числу самых выдающихся произведений норвежского искусства.

Традиция подобных орнаментов с изображениями фантастических животных, видимо, пришла в норвежское искусство из языческого прошлого, но этим образам нашлось применение и в новом христианском зодчестве.

Ставкирки служат примером синтеза языческой эпохи викингов и христианского мира. С одной стороны, это древние христианские храмы, с другой – своего рода священный языческий лес, составленный из множества балок. Находясь внутри таких церквей, мы представляем себе людей начала первого тысячелетия, которые жили в суровых природных условиях, в глухих изолированных местах, вдали от цивилизации центральной и южной Европы, но в то же время были способны создавать столь совершенные архитектурные творения с изысканным декором, демонстрирующим прекрасный вкус и мастерство – а иногда и юмор.

В конце 1870-х годов община Гуля пожелала иметь более вместительную и современную церковь. К тому времени здание находилось в плачевном состоянии. Возникла даже крамольная мысль, невзирая на требования Общества охраны норвежских исторических памятников, снести церковь и распродать ее на стройматериалы. Все эти трения закончились тем, что Общество выделило 200 крон и выкупило ставкирку на условии, что после окончания работ по строительству нового храма древняя церковь будет сохранена и перемещена на новое место.

Где разместить уникальный исторический памятник, было сперва неясно, но в 1881 году на полуострове Бюгдёй начал формироваться первый в мире музей под открытым небом – собрание исторических построек короля Оскара II. На территории этого будущего музея и был выделен участок для ставкирки из Гуля. Однако Обществу охраны памятников отчаянно не хватало средств: было собрано лишь 387 крон, тогда как в общей сложности для переноса и установки церкви требовалось как минимум 6500 крон. В итоге монарх заявил, что возьмет остальные расходы на себя. Соответственно, права собственности на уникальную постройку перешли от Общества к правящему королю.

В 1882-1883 годах архитектор Торольф Притц (Torolf Prytz) (1858-1938) сделал обмеры здания. Демонтаж ставкирки и ее перенос в Кристианию (Осло) осуществили в январе 1884 года (ранее не позволяла погода – было недостаточно снега для передвижения на санях).

Весной ценный груз в целости и сохранности доставили на полуостров. Сборка проводилась под руководством архитектора Вальдемара Ханстена (Waldemar Hansteen) (1857-1921). Летом 1885 года полностью собранная и отреставрированная ставкирка из Гуля стала главной жемчужиной коллекции Оскара II, а затем и всего Народного музея Норвегии. Уже в момент своего открытия церковь настолько прославилась, что администрация не закрывала ее даже на выходные, в отличие от остальных зданий.

Из-за тех переделок, которым церковь подвергалась в XVII-XIX веках, воссоздать ее в первоначальном виде было невозможно, но реставраторы всё же попытались приблизиться к предполагаемому средневековому облику. В их распоряжении оказалась лишь треть подлинно средневековых материалов – в основном внутренние несущие элементы. Весь экстерьер создавался заново и, соответственно, относится к 1885 году. В то же время внутреннее пространство ставкирки можно считаться практически полностью аутентичным. Правда, в соответствии с тогдашней концепцией реставрации, почти все «пришлые» элементы, поступившие в церковь в течение 700 лет (галереи, окна, скамьи, кафедра), были устранены.

С помощью сохранившихся фрагментов и старых материалов были реконструированы неф и алтарная часть с апсидой. Также реставраторы использовали подробные описания экстерьера здания из церковных книг XVII века. Благодаря этим сведениям удалось реконструировать двускатную башенку с двумя колоколами, увенчанную надстройкой со шпилем.

Также была воссоздана галерея вокруг нефа (реставраторы предположили, что изначально она шла по всем четырем сторонам; правда, романских аркад между стойками галереи в первоначальном здании, видимо, не было).

В то же время когда в 1907 году в музей поступила коллекция исторических построек Оскара II (эту коллекцию, основанную в 1881 году, считают старейшим в мире музеем под открытым небом), именно Фетт поддержал установку средневековой деревянной церкви (ставкирки) как выражения подлинно норвежского архитектурного стиля. Изначально придуманная как жест уважения по отношению к норвежскому народу и символ шведско-норвежского единства, королевская коллекция теперь служила норвежскому национализму.

Ставкирка из Гуля стала настоящей визитной карточкой Народного музея. Последняя ее реставрация была предпринята в 2011 и завершилась в 2013 году.

Фетт твердо выступал за то, что весь этнографический материал, найденный на норвежской почве, должен принадлежать музею. Длительный процесс возвращения культурных ценностей из Швеции на родину начался в 1947 году и завершился лишь в 2009 году.

Ханс Ол лелеял мечту представить на территории музея целые фермы из 15 регионов Норвегии. Полностью эта идея так никогда и не была реализована, однако последнее десятилетие его директорства было отмечено ускоренным развитием зоны на открытом воздухе. Музей Лиллехаммера еще в 1913 году подарил полный комплект фермерских построек из области Гюдбрансдален.

Ол хотел, чтобы музей был живым и увлекательным, чтобы посетители могли увидеть и почувствовать самые разные грани норвежской культурной жизни. При подборе материала он отказался от прежних критериев «древности» и «художественности», сочтя повседневную жизнь обычных людей достойной быть представленной наряду с произведениями искусства. Так в музее появились предметы домашнего обихода, бытовые сценки, составленные из кукол в национальных костюмах, а также стали проводиться живые концерты фольклорной музыки и танцев.

Кстати, каждая группа, попадая на территорию музея, приглашается на такой концерт. Звучит народная музыка, парень и девушка показывают народный норвежский танец. Рядом с тобой – дети, которых одели в национальные наряды… Ощущение такое, что ты перенесся в старые времена.

Познавательно и весело можно провести время в реконструированной усадьбе Trøndelagstunet, демонстрирующей жизнь типичной фермы региона Трёнделаг в 1959 году. В музее проводятся многочисленные мероприятия: от курсов рукоделия и концертов до исторических лекций и летней школы для детей. Обширную аудиторию привлекают традиционные празднования Рождества и Иванова дня (Sankthans). В летний период в «Старом городе» можно понаблюдать за работой мастеров (гончара, ткача и др.) и даже купить их изделия.

В 1907 году в музей был передан материал из Этнографического музея (руководство последнего решило сосредоточиться на неевропейской культуре), а в начале 1950-х годов он поделился огромной коллекцией по культуре саамов. Экспозиция, посвященная саамской культуре, открылась в 1958 году и работает по сей день.

Последователи Ола продолжали развивать музей, пополнив его материалами по промышленной культуре и жизни пролетариата. Мы с большим интересом осмотрели старинную бензоколонку с припаркованным старинным автомобилем.

Это копия бензоколонки 1928 года из норвежского городка Холместранн (Holmestrand). 

Как жили рабочие из района Энерхауген

Если прежнее руководство музея еще можно было обвинять в создании «ложно-идиллического образа старой народной культуры», то после Второй мировой войны в музее стали уделять всё больше внимания менее романтическим аспектам норвежской культуры. Теперь предметом изучения стала жизнь норвежского народа в самом широком понимании.

В 1960-х годах появился раздел с деревянными домишками рабочих из района Энерхауген (Энерхёуген, Enerhaugen). Он знакомит с жизнью рабочего класса в конце XIX – начале XX века. В некоторые из этих домов можно зайти и осмотреть обстановку, чтобы лучше представить себе условия, в которых жили семьи норвежских рабочих того времени.

Рядом стоит аутентичная водокачка 1920-х годов, тоже из района Энерхауген. Рабочим приходилось ходить за водой на улицу, так как в домах водопровода не было. Энерхауген был одним из предместий на востоке Осло. В 1801 году там жило лишь несколько бедных семей – всего 22 человека. В 1815 году землю купил один лесопромышленник, и начался раздел участков. К 1833 году численность населения выросла до 850 человек. Из-за бедности, пьянства и преступности Энерхауген считался проблемным районом и контролировался столичной полицией, хотя формально относился другому муниципалитету.

С середины XIX века обстановка в районе стала улучшаться, но одновременно увеличилось количество жителей. К 1880 году в таких вот крошечных деревянных домах ютилось около 1800 человек. Во многих лачугах была лишь спальня и кухня. Если же имелись дополнительные комнаты, каждую обычно занимала отдельная семья, а кухня использовалась сообща. В одном доме, состоявшем из спальни, кухни, гостиной и чердака, могло жить 8 взрослых и 11 детей!

С начала до середины XX века Энерхауген практически не менялся, а в 1960-х годах квартал был снесен. Память о нем сохранилась в старых фотографиях – и в этих жилищах, перенесенных в музей.

Несмотря на современные нововведения, ядро музея сохранилось таким, как его задумывал Ол. Его идея воссоздания целых крестьянских дворов и городских улочек получила продолжение. Так, в недавно отреставрированной ферме Trøndelagstunet (региона Трёнделаг) вас угостит кофе в аутентично обставленной кухне миловидная «домохозяйка» 1950-х годов.

В 1934-1938 году был построен огромный комплекс дополнительных зданий на главной музейной площади. Первой экспозицией в новых корпусах музея стала выставка церковного искусства, открывшаяся в 1935 году и существующая по сей день.

Восемь квартир одного дома

В музейном здании, построенном в 1914 году, открылись залы, рассказывающие о разных исторических эпохах и демонстрирующие влияние иностранных культур (Дании, Германии, Голландии и Франции) на жизнь норвежцев. Интересно, что адрес этого здания известен – Wessels gate, 15. В нем реконструировано восемь квартир, дающих представление о жизни разных слоев норвежского общества с конца XIX по начало XXI века.

Мы видим, как Христиания превращалась в современный североевропейский город в эпоху правления Кристиана IV, отстроившего столицу после пожара 1624 года.

На первом этаже нам рассказали историю этой части музейной экспозиции, а потом предложили зайти в мастерскую художника. Естественно, она музейная. Но когда-то в ней работал конкретный художник.

На каждом этаже по две квартиры, где воспроизведена обстановка конкретного времени. Интересно сравнивать кухни, гостиные, спальни, детские комнаты. Разная мебель, разные кровати, разные предметы быта, разные игрушки. На третьем этаже, где мы ближе к современности, из детской комнаты с портретом легендарного квартета звучала музыка «Битлз». Значит, дети в этой квартире уже были большими.

Кажется, хозяева квартир только что вышли… Правда, тебе тут же напомнят, что ты все-таки в музее. Гости свободно входят в коридор, а далее все комнаты за стеклом. Фотоаппарат не всегда способен проникнуть внутрь, и часть снимков размытое. Но я все равно решила их поставить, чтобы читатели тоже могли сравнить, как жили люди в разное время.

Думаю, что любопытные читатели с интересом прочитают текст, который я нашла в Интернете о каждой квартире.

Итак, перед нами трехэтажный дом 1865 года, располагавшийся раньше в Осло по адресу Wesselsgate 15. Это типичный образец жилой застройки XIX века центрального района норвежской столицы, где проживал средний класс или мелкая буржуазия: владельцы магазинчиков, ремесленники, наемные рабочие.

Здание снесли в 1999 году, после чего в музей были доставлены пять контейнеров с различными фрагментами здания. Воссоздание дома продолжалось с 2000 по 2001 год. Проект был реализован при поддержке строительного кооператива Осло – OBOS, и его целью является не столько сохранение старого здания, сколько возможность показать людям повседневную жизнь и стиль оформления интерьеров жилых домов Осло с конца XIX века до наших дней. Каждая квартира рассказывает свою историю, отражающую определенную эпоху и определенный социально-культурный слой.

Не думаю, что я сумею расставить снимки правильно. Могу ручаться только за фото из Интернета, в котором есть текстовки.Вы их легко отличите по качеству.

Интересно, что квартиры не просто типичные для своего времени. Они хорошо известны норвежцам, поскольку их подробное описание есть в художественной литературе. Но есть и реальные квартиры по реальным адресам.

Квартира «Кукольный дом» («Et dukkehjem – 1879») обставлена по мотивам одноименной пьесы Генрика Ибсена и призвана показать буржуазное жилище конца XIX века. Квартира состоит из кабинета, столовой, гостиной, спальни, детской, кухни и комнаты прислуги.

Обстановка квартиры «Норвежский дом нового времени» («Ein norsk heim i ei ny tid – 1905») показывает новые идеалы обустройства светлого, уютного и функционального дома малыми средствами, изложенные шведской писательницей Эллен Кей в книге «Красота для всех» (Skönhet for alla) (1899). Квартира, принадлежавшая, по музейной «легенде», паре прогрессивных молодых учителей, состоит из столовой, гостиной, спальни, комнаты прислуги и кухни. Мебель в столовой выполнена в стиле модерн, а обстановка гостиной (резная мебель с традиционным орнаментом, настенный ковер) отражает увлечение национальным романтизмом.

Квартира «Как мы хотим жить» («Slik vil vi bo – 1935») – это жилище одинокой женщины с современными идеями насчет обустройства дома в духе функционализма и минимализма. Она обставила квартиру в начале 1930-х годов, в эпоху экономического кризиса и одновременно надежд на лучшее будущее. В гостиной нашей прогрессивной героини стоят недорогие, но стильные вещи: лампа по дизайну знаменитого датского архитектора Поула Хеннингсена и ультрасовременное кресло на стальном каркасе. «Буржуазное» пианино сменили граммофон и радио. Весь этот интерьер 1930-х годов создан по мотивам книги норвежского архитектора Бернта Хейберга (Bernt Heiberg) «Как мы хотим жить» (1935) и журнала «Дом и сад» (Hus og have), выходившего с 1930 по 1937 год.

Квартира уборщицы 1950-х годов («Vaskekonen Gunda Eriksens hjem – 1950») – это реконструкция подлинного жилища Гунды Эриксен, жившей в Осло в середине XX века и работавшей уборщицей. Для воссоздания квартиры использовались фотографии и личные вещи женщины. Квартира состоит из двух комнат и кухни. Одна из комнат служила гостиной днем и спальней ночью, вторая использовалась как столовая, и только по особым случаям. Эти две особенности были характерны для образа жизни рабочего класса середины века.

Квартира «Мебель Teak, телевизор и подростки» («Teak, TV og tenåringer – 1965») – это послевоенная квартира семьи инженера с маленькой дочерью и сыном-подростком. Она отражает растущее благосостояние, появление новой бытовой техники и молодежной культуры. Жилище состоит из гостиной-столовой, детской, спальни, кухни и комнаты мальчика с непременной гитарой и плакатами рок-групп на стене.

Квартира «Bonytthjemmet – 1979» является реконструкцией дома четы архитекторов. Это подлинная квартира, находившаяся в доме по адресу Wesselsgate 15. Фотографии тогдашнего интерьера были опубликованы в журнале Bonytt, что позволило в точности воссоздать интерьер. Архитекторы, которым принадлежала квартира, помогали музею в этой работе.

Квартира состоит из рабочей комнаты, гостиной, спальни и кухни. По тем временам это было весьма авангардное жилище, но ведь и принадлежало оно не обычным, а современным творческим людям. Большинство предметов действительно являются вещами того времени.

Крохотная квартира-студия «Alvhilds hybel – 1982» является реконструкцией подлинной квартиры, располагавшейся по адресу Wesselsgate 15. Ее снимала студентка Алвильд, младшая сестра архитектора из вышеописанной квартиры.

Наконец, квартира «Пакистанский дом в Норвегии» («Et pakistansk hjem i Norge – 2002») отражает образ жизни теперешних иммигрантов: она обставлена с помощью пакистанской семьи, проживающей в Осло.

Поразительно, но в таком виде музейная экспозиция и содержательнее, и полнее, да и впечатление она производит намного больше, чем традиционный музей. Поразило, с какой тщательностью отбирались детали для каждого помещения. Не забыли даже зонтики в прихожей.

А теперь представлю свои фотографии. Возможно, вы определите, из какой квартиры снятые мною комнаты.

Все посмотреть за один раз невозможно

Например, не увидели крупную коллекцию церковного искусства, которая поступила в музей благодаря Харри Фетту (Harry Fett) (1875-1962) – известному искусствоведу, фабриканту и активисту движения за сохранение культурного наследия Норвегии. Ханс Ол пригласил Фетта на должность музейного секретаря. Позднее Фетт стал директором Управления по охране памятников культуры Норвегии. Он же был автором нескольких влиятельных научных трудов о традиционных норвежских жилищах и храмах. Фетт также дружил с сыном Хазелиуса и способствовал обмену опытом с сотрудниками Скансена. Сын немца и шведки, Фетт считал норвежскую культуру ответвлением европейской, и этот более широкий взгляд позволил придать музею более космополитичный, «континентальный» характер.

Не попали мы и в первый Парламент (Стортинг) страны, представленный в информационном центре.

Именно так выглядел зал в соборной школе Осло (Христиании) на пересечении улиц Dronningens gate и Tollbugata, выбранный как самый представительный в городе для проведения заседания на тему заключения личной унии со Швецией осенью 1814 года. В этом зале велись дискуссии, касающиеся условий унии и защиты Эйдсволльской конституции 1814 года. Заседания Парламента проходили в здании соборной школы до 1854 года (нынешнее здание парламента в центре Осло было построено лишь в 1866 году).

Помещение было достаточно тесным. Говорят, что недовольные зрители могли без труда ударить несчастных ораторов по голове с галереи. Когда в 1912 году здание школы сносили, парламентский зал перенесли в Народный музей. Сначала он находился в соседнем музейном здании, Bysamlingen, а в 1994 году, когда отмечалось столетие музея, его перенесли в построенный тогда же туристический информационный центр.

Судя по путеводителю, мы многое не посмотрели и о многом не узнали.

По дороге в отель я думала о том, что хорошо бы иметь такой народный музей в Татарстане. В Татарстане можно было бы не только совершить путешествие во времени, как в Осло, но и ближе познакомиться с многонациональной культурой нашей республики.

И еще. Наши музеи чаще всего погружены в «дальнюю» историю. Казанское ханство, Казанская губерния, Татарская АССР… Народный музей в Норвегии значительно расширил временные рамки, практически доведя их до современности. Думаю, что в таком виде нашим детям нагляднее видеть не только жизнь в рамках конкретного временного отрезка истории. История в таком музее предстает как непрерывный жизненный поток, в котором главные – не цари и ханы, а простые граждане. И у многих из них в этом необычном музее есть имена и фамилии.