«Лес» Александра Островского в театре XXI века

Любовь Агеева

25 ноября 2018 года

24 и 25 ноября в Казанском академическом русском Большом драматическом театре имени В.И. Качалова была премьера – зрители увидели спектакль «Лес».

Он не входил официально в программу Качаловского фестиваля, но стал своеобразным завершающим аккордом. Поскольку поставлен  по пьесе выдающегося российского драматурга-классика А.Н. Островского.

Среди зрителей 25 ноября была журналист Любовь Агеева.

Скажу сразу, что спектакль мне понравился. Хотя встретила в театре тех, кого не устроило столь вольное обращение режиссера-постановщика Игоря Коняева с классической пьесой. Знакомство со спектаклем «Укрощение строптивой» по пьесе Шекспира, поставленном в Качаловском театре им же, предполагало, что новая работа будет столь же яркой, но «Лес» превзошел все ожидания.

Я не профессионал в оценке театра, но практика многолетней журналистской работы в сфере культуры позволяет иметь на этот счет свое мнение, возможно, чисто зрительское. Но зритель – главное действующее лицо на любом спектакле.

Так вот, «Лес» показался мне водевилем. И не только потому, что в  спектакле много музыки, причем самой разной, включая современную. Режиссер, совмещая приметы барской усадьбы с деталями нашего времени, например, современным чемоданом Несчастливцева, не скрывал, что спектакль не только о дне вчерашнем. Причем, сочетание несочетаемого показалось мне вполне мотивированным.

Фото Аяза Хасанова

В зале ничто не настроило меня против такого Островского, даже четверка ряженых слуг, которые изредка появлялись в виде медведей. Нетрудно было догадаться, зачем  в «Лесу» медведи.

«Как нельзя ставить «Бесприданницу», если нет исполнительницы роли Ларисы Огудаловой, так и «Лес» нельзя ставить, если нет актеров на три роли – Гурмыжской, Счастливцева и Несчастливцева. В Казани они есть», – прочитала я в Интернете мнение  Игоря Коняева.  

«Лес» вполне можно показать как бенефис Светланы Романовой (как естественна она в заданных обстоятельствах!) или Ильи Славутского (его Несчастливцев – слегка напыщенный трагик в любой сцене, но это тоже естественно).

К этой тройке следует добавить великолепного Геннадия Прыткова в роли лакея Карпа, яркого Михаила Галицкого в роли купца Восьмибратова. Собственно, можно назвать всех исполнителей, поскольку мы видим сработавшийся ансамбль, который хорошо понимает, чего хочет режиссер. 

Фото Аяза Хасанова

Во время Качаловского фестиваля казанская публика посмотрела несколько разных спектаклей классического репертуара, поставленных в разных театрах страны. По моим представлениям, есть четыре магистральных пути, по которым режиссеры обычно идут в этом направлении.

Первый – воспроизводить с музейной точностью спектакли, которые вошли в золотой фонд русского или советского театрального искусства. Это полезно с образовательной точки зрения, но не все в зрительном зале историки театра и театральные критики, чтобы их оценить.

Второй путь – открывать в классической пьесе потаенные смыслы, которые волнуют постановщика и на которые откликнется  современный зритель.  Как мне кажется, было бы интересно посвятить один из Качаловских фестивалей образу Гамлета на русской и зарубежной сцене. Я бы точно не упустила ни одного спектакля. Недавно прочитала, что мы, русские, все на ментальном уровне заражены рефлексией датского принца.   

Третий путь - с помощью современных театральных приемов достучаться до сердец современных зрителей, избалованных поп-культурой, заставить их ходить в театр.  Этот путь в последнее время встречается чаще всего. Многие авторитеты считают, что тут допустимы любые способы. Хотя встречала и другие мнения - пусть молодежь вообще не знает Гамлета, чем видит его на сцене в подпитии.

Есть и  четвертый путь, когда режиссер выбирает нечто среднее, предлагая оригинальные решения как на уровне содержания, так и на уровне формы. Например, именно так ставит классику Лев Додин, театр которого недавно привозил в Казань спектакль «Жизнь и судьба».

Что касается драматургии Александра Николаевича Островского, то в истории отечественного театра можно найти примеры по всем четырем случаям. Широко известны спектакли и фильм Никиты Михалкова по пьесе «Бесприданница». До сих пор помню постановку в нашем Камаловском театре, которая, как мне показалось, была лучше московских спектаклей, которые я в то время видела.

Это касается и пьесы «Лес», которая впервые была поставлена на сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге в 1871 году.  Режиссерские интерпретации «Леса» имеют и свои традиции, и свои штампы.

В советские времена на первое место выходили социальные конфликты, которых в этой пьесе Островского, как в любой другой, много. Это и взаимоотношения Раисы Павловны Гурмыжской с ее бедной родственницей Аксюшей, и любовные страдания Аксюши и Петра, которые не могут пожениться, поскольку у невесты нет приданого, и социальное неравенство в целом. «Лес» - хорошая иллюстрация «темного царства» Островского, которое, как видно по пьесе, не сильно изменилось даже после отмены крепостного права.

Я посмотрела текст пьесы и убедилась, что купюры, сделанные Игорем Коняевым, не коснулись магистральных тем сюжета, а потому все эти темы в спектакле есть. Мы получаем полное представление о ханжестве хищной помещицы Гурмыжской, об алчности купца Восьмибратова, о мире, в котором живут их богатые соседи: Бодаев и Милонов. На примере Алексея Буланова, готового ради денег жениться на женщине много его старше, а также ключницы Улиты, мастера перевоплощений, мы видим, как деформируется личность, желающая урвать любыми способами свой  кусок счастья под солнцем.

За яркой динамикой спектакля, за изобретательными театральными приемами, заставляющими зрителей смеяться (комедия ведь), по команде со сцены хлопать в ладоши и подпевать,  все социальные доминанты Островского ушли на второй план. Даже попытка самоубийства Аксиньи  не стала реперной точкой. Зрители позабавились, глядя, как смешно Несчастливцев-Гурмыжский спасает девушку, попытавшуюся утопиться.

Но вот что интересно – я подумала обо всём этом уже после спектакля, когда соотносила свои впечатления с пьесой Островского.  А ведь десятки людей, смотревшие спектакль вместе со мной, не читали ее.  Не уверена, что у них было и желание воспринимать спектакль как трагедию. Тем более что в программке написано – комедия.

Легкость, с которой смотрелся спектакль, не давала воспринять комедию как смех сквозь слезы, что характерно для русской литературы времен драматурга Островского. Сегодня, в эпоху современных медиа-технологий, именно так мы воспринимаем жизнь:  кровь – не кровь, горе – не горе, посмотрел – забыл.  

Можно, конечно, противиться такому мировосприятию. Скажем, уйти после первого действия, как сделали некоторые зрители премьерного спектакля. Но, как я говорила не раз своим студентам, тяжело тому, кто встанет на пути арбы, которая катится с высокой горы.

Как мне кажется, спектакль «Лес» найдет в Казани немало благодарных зрителей.  На премьерном спектакле зал приветствовал актеров и постановочную группу долгими овациями. И современному театру, который работает в сильной конкурентной среде (я имею в виду не только Качаловский), этого вполне достаточно, чтобы считать премьеру успешной. 

Фото Ольги Юхновской

Сам драматург, если верить историкам театра, развивал и в этой пьесе тему театра. Как заявил журналистам Игорь Коняев, его спектакль – о нравственности театра:

«Нет пьесы, в которой бы, как в «Лесе», утверждалось, что актер – профессия нравственная», – так  прокомментировал он выбор литературного источника.

Этой задаче подчинено в спектакле всё.  Даже не посвященный в первоисточник зритель скажет, что нравственны  в «Лесе» – именно актеры. Правда, персонажу Марата Голубева – комику Счастливцеву - не хватает сценического материала, чтобы быть лучше других.

Фото Аяза Хасанова

Зато как великолепен Несчастливцев, добрый, сострадательный, душевный. Не беда, что мыслит в основном цитатами из сыгранных ролей. Зато с каким держится достоинством, как бросается на защиту Гурмыжской, Аксюши…

Персонажу Ильи Славутского, может, и поверю. Но глядя на людей искусства - моих современников,  обсуждающих в телеэфире конфликты с прислугой, на загородные дома наших «звезд», на сами эти «звезды», которым даже не снились беды их собратьев – Счастливцева и Несчастливцева, рискну предположить, что утверждение Островского о том, что  актер – профессия всегда нравственная, сегодня вряд ли назовешь актуальным. 

Но спорить с режиссером-постановщиком не буду. Поскольку приняла его понимание Островского.

    Часть фото предоставлены театром

А.Н. Островский. Лес. Комедия в двух действиях

Режиссер-постановщик  – лауреат Государственной премии РФ Игорь Коняев (Санкт-Петербург)

Художник-постановщик – заслуженный деятель искусств РФ, народный художник РТ, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая  Александр Патраков

Художник по костюмам – Ирина Цветкова (Санкт-Петербург)

Художник по свету  – Денис Солнцев (Санкт-Петербург)

Хореограф – заслуженный работник культуры РФ и РТ Сергей Сентябов

Хормейстер – Леонид Тимашев

Руководитель инструментальной группы – Ляйсан Абдуллина

  Действующие лица и исполнители:

Раиса Павловна Гурмыжская, очень богатая помещица – народная артистка РФ и РТ,  лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая  Светлана Романова

Аксинья Даниловна (Аксюша), ее дальняя родственница  – Славяна Кошеева

Геннадий       Несчастливцев, провинциальный актер – народный артист РТ Илья Славутский

Аркадий Счастливцев – заслуженный артист РТ Марат Голубев

Иван Петрович Восьмибратов, купец – заслуженный артист РФ, народный артист РТ, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая  Михаил Галицкий

Петр, его сын – Александр Малинин

Алексей Сергеевич Буланов – Алексей Захаров

Евгений Аполлоныч Милонов - артист Виктор Шестаков

Уар Кирилыч Бодаев - Илья Скрябин

Карп, лакей – народный артист РФ и РТ, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая  Геннадий Прытков

Ключница Улита –  заслуженная артистка РТ Эльза Фардеева

Слуги –  Антон Качалов, Василий Переведенцев, Ирек Хафизов, Артур Шайхутдинов