Айрат Бик-Булатов: «Хочется быть якорем, что ли, маяком»

Любовь Агеева

29 марта 2019 года

Поэт, ученый, педагог Айрат Бик-Булатов много выступает на разных культурных площадках города, но в последнее время его приглашают, как никогда, часто. У него своя публика в Доме-музе В. Аксенова.

На этот раз есть оперативный повод для выступлений, даже целых два. Во-первых, в Издательском доме Маковского в 2019 году подготовлена к печати его новая книга  «ОНД–4181»/ Остров неприкаянных душ». Автор посвятил ее родителям – Шамилю и Луизе Бик-Булатовым. Во-вторых, 28 марта Айрат получил престижную литературную премию имени М. Горького – так оценены его книги «История отечественной журналистики. Книга-блог» и «Музыканты».

Первой  площадкой, на которой член союзов журналистов РФ и РТ, Союза писателей РТ Айрат Бик-Булатов презентовал новую книгу, был шоу-рум Высшей школы журналистики и медиакоммуникаций Казанского федерального университета, где доцент кафедры национальных и глобальных медиа Бик-Булатов преподает историю журналистики.

Хочется всего попробовать

Роман-антиутопия «ОНД–4181»/ Остров неприкаянных душ»– новый жанр для него и мало известный в литературе. Айрат вообще человек чрезвычайно разносторонний. Хочется всего попробовать – так объясняет он широту своих интересов.

Бик-Булатов занимается наукой (с 2005 года кандидат филологических наук), как ученый, имеет свое видение истории отечественной журналистики и литературы второй половины XIX – начала ХХ века. С 2004 года преподает в КФУ. Это, так сказать, его основная работа. Еще он известный литератор: поэт, писатель, сценарист, автор документального кино. Спектакли по произведениям Бик-Булатова ставились в Набережных Челнах, Саратове, Саранске, Казани. Поэма «Любимец Бога. Амадей», написанная по заказу Рустема Абязова и оркестра La Primavera, впервые была прочитана автором в сопровождении оркестра в Большом концертном зале имени С. Сайдашева в 2015 году.  Он создатель и руководитель казанского театра поэзии «Фибры», имеет несколько проектов с камерным хором «Преображение».  В 2012-2015 годах опубликовал в издательстве Free poetry (Чебоксары) собрание своих поэтических книг. При всей занятости Айрат успевает быть действующим журналистом. У него в Интернете есть свой блог, в котором он размещает не событийные банальности и эмоциональные отклики, а серьезные размышления (https://snob.ru/profile/31310/blog).

Например, там есть текст о том, как смотрят современные студенты киношедевр М.И.Ромма «Обыкновенный фашизм», вызванный конкретной жизненной ситуацией в университете: 

«И вновь пришла пора показывать уже новой группе студентов фильм Михаила Ильича Ромма «Обыкновенный фашизм». В том году некоторые из ребят назвали уже этот фильм «агиткой», меня тогда поразило это слово, сейчас уже меньше поражает (точнее: я готов к такой реакции у студентов), в конце концов - действительно, «агитка против фашизма» и пропаганда антифашизма. Но всё-таки слово «агитка»  до сих пор режет слух, кажется неподходящим к киношедевру Михаила Ильича.

Студенты ведь - именно обвиняют Ромма, в том, что он - пропаганда. Неважно чего. Неважно каким способом. Они выросли в мире, когда журналистика, особенно телевизионная, сделалась пропагандой, причём махровой, дешёвой, они, если умные, моментально считывают, если им пытаются что-то впарить... Но удивительно, что в этот ряд для них попадает Михаил Ильич Ромм!»

А начиналось все еще в школе, когда они с  Олесей Балтусовой выпустили стихотворный сборник «Ржавчина».

– Моё первое стихотворение? Это был второй или третий класс… Нам задали сочинение по картинке. Я пришёл домой и у меня родился стишок. И для меня самого это было такое чудо: надо же, рифма, как у самых настоящих поэтов! Я это воспринял как некий знак. И написал второй стишок, потом третий… И сразу понял: всё, я – поэт. Мне захотелось это кому–либо рассказать, родителям не посмел, и я по секрету поделился со своим близким другом, одноклассником, а тот разболтал на весь класс этот мой секрет. И всё, я стал классным поэтом: восьмые марта, новые года, девятые маи и прочее. Сейчас–то уже есть реноме, имя, поэтому стараешься даже в «датских» стихах как–то выпендриться, чтобы видно было, что писал не просто человек, который шлёпает штампованную продукцию. Для меня важно, чтобы и в такой поэзии была индивидуальная интонация и языковой выверт. И тут должен стоять мой знак качества.

В любые мои стихи примешивается и журналистское, и исследовательское начала, и погружение в личность. Я же специализировался на биографических поэмах, где, с одной стороны, поэтический образ, а с другой – надо не нарушить правду. Я выступаю в них как историк, каждая строчка имеет свою библиографическую ссылку на документ.

стихи для меня изначально сложились в некую мистерию, некое моё духовидство. И это при том, что я опасался эзотерики. У меня есть стихи и только в рамках поэзии я могу путешествовать по мирам. С этим мне приходится мириться, поскольку мне это дадено, спущено свыше. Я только по этой дороге и хожу. Когда–то я придумал поэта, который приятельствовал с Василием Львовичем Пушкиным, от его имени писал и даже благословлял маленького Сашу на творчество. А потом я был юродом нашего времени. Потом я был гением, потом великим Айратом, потом выдающимся… Сейчас я просто хороший поэт, известный в узких кругах. Это мой способ жить.

Мне самому кажется про себя, что я интровертный человек, но у меня очень экстравертные профессии – и журналистика, и педагогика, и так далее, – и я, когда начинал быть журналистом–практиком, надевал на себя маски для общения с героями будущих материалов: прежде, чем войти, несколько секунд подержусь за ручку двери, примерю образ, в котором буду делать материал. Таков мой способ взаимодействия с миром.

Я всегда желал добра другим, во мне всегда было много нежности, при том, что было много и невроза, я мог что–то грубое сказать, обидеть, а потом удивляться, что на меня обижаются: я ведь ничего злого не имел ввиду, я же просто сказал резче, чем допустимо. Ну я в этом смысле не интеллигентный человек, я могу что–нибудь выпалить такое, не сдержаться. Но ведь и по стихам видно каков я на самом деле – они же все мягкие по большей части, утешающие.

– В этом твоя миссия?

– В мире столько сокрушающего, что хочется быть якорем, что ли, маяком. Если я брошу писать стихи, но не объявлю об этом – никто и не заметит. Заметят на пять минут, только если я брошу и объявлю. То есть выставлюсь, приму некую обиженную позу, а так – никому и дела нет. «Моё отсутствие большой дыры в пейзаже не сделает», – писал Бродский. Но и моё присутствие, в общем, тоже. Пишешь – хорошо. Стихи сейчас чаще всего оставляют за собой волну длинною в фейсбучный пост... Кто–то вспомнит хоть одно моё стихотворение двухлетней давности? Раньше, впрочем, были такие стихи, которые долго помнились. И у меня были. Сейчас написать такое труднее.

В жизни и везде больше мельтешни. Усилие поэта, старание поэта, вдохновение поэта стали очень дёшевы в наше время, пафос высокого искусства уходит из поэзии, остаётся досуг, развлечение, либо элитарное – для членов клуба умельцев, либо массовое... Где читатель, с которым возможен разговор Поэта? Тот самый, душевный и духовный? Требующий усилий с обеих сторон, приносящих однако же радость, как после покорения трудной вершины. Создающий дружбы. Есть ли у меня читатели, которые дружат со мной–поэтом? Люди разучились воспринимать стихи. Слишком много стало вокруг них плохих стихов, благодаря интернету, раньше не было столько. И вот оказалось, что плохие стихи они тоже с удовольствием воспринимают. И на равных с хорошими. И отличить не могут. Но ведь и поэты чему–то разучились. Чему–то важному...

Из разговора Бик–Булатова Айрата с Тумановым Дмитрием

Печатается с разрешения автора

 В жизни и везде больше мельтешни

Необычна форма произведения (она называется стихопрозой), необычен жанр –  роман–поэма.  В книге многое переплетено как на уровне содержания (есть место самым разным темам, есть тема апокалипсиса, и тема любви), так и на уровне формы (это и философская притча, и сочинение в стиле фэнтези). Обращение к необычной форме удивило. Впрочем, чему удивляться:  автор успешно работает и в поэзии, и в прозе.

Причем текст книги читается легко, автор нигде не сбивается с довольно сложного ритма, и ты спокойно отдаешься предложенной стихии звука.

Приведу начало 8–й главы.

Глава 8.

Да нет, я бы не сказал, что это тюрьма,

Я бы так не назвал: мы читаем газеты,

Мы ходим друг к другу в гости,

Мы можем послушать музыку в фонотеке,

Нас водят смотреть кино, но чаще всего немое...

В общем, ничто человеческое нам не чуждо,

И мы – люди, в конце концов! Скорее, это такая –

Карантинная зона... мы даже не знаем,

Есть ли там что–то, за пределами Алькатраса?

Или всё – давно уже вымерло? Мы многое не понимаем,

Или недопонимаем, к примеру, зачем нам нужны стихи?

Зачем нас ими пичкают, в самом деле?

Иногда кажется, что выжили только мы,

И в нас теперь – вся память мира,

Память бывшего человечества...

А иногда кажется –

Что и не было никого, что человечество

Выдумывается лишь сейчас,

И мы – только пробная группа...

А иногда – напротив, что мы пришли этот мир закончить,

Что в нас – человечество умирает,

И мы – его недобитки,

Ждущие полного обнуления, но пока –

Человеческое нам ещё не чуждо!

Как бы то ни было, совершенно ясно одно:

Мы – отдельные люди, отбросы,

Мы существуем либо до, либо после

Всего остального мира, но его судьба –

Зависит от нас, Мы – то ли конец его, то ли его начало...

Пронумерованные стихотворцы...

Содержание книги пересказать практически невозможно. Действие разворачивается в межгалактической колонии-поселении. Это замкнутый мир, напоминающий пространство известных романов Замятина и Оруэлла. В эту колонию попадают несостоявшиеся  поэты, люди разных возрастов и мировоззрений. Но судьба других поэтов, возможно, Пушкина, Дельвига, сейчас в руках этих поселенцев-работяг. Вместо имен у них цифровое кодовое обозначение. Задача поселенцев – выжить, чтобы спасти поэтов где-то в параллельных мирах.  Спасти, дав жизнь им и их книгам после смерти поэтов. Из-за этого у читателя есть постоянное ощущение присутствия параллельных миров.

«Чтобы в этих параллельных мирах родились Пушкин, Дельвиг и другие, необходимо, чтобы главные герои с именами вместо цифр постарались что–то сделать во имя поэтов, чьи книги они так берегут. Каждый принимает свое решение, кто–то запускает программу рождения на другой планете поэта, а кто–то – отказывается это делать, уничтожая книгу в колонии», – поясняет автор.

Я не сомневалась, что Айрат укрыл за космическим сюжетом свои земные мысли о нашей жизни, ее ценностях, о преломлении этих ценностей в сложной системе современного общества, о роли литературы в жизни современного человека.  Порой мы оба участвуем в публичных дискуссиях об этом на просторах Интернета, и я часто ловлю себя на мысли, что мы единомышленники в оценке многих фактов, нас волнует и радует одно и то же. Поэтому интересно поразмышлять о том, что думают колонисты и сам автор. 

Как объясняет Бик–Булатов,  аббревиатура ОНД расшифровывается просто – «остров неприкаянных душ». Что касается цифр 4181, то они входят в ряд чисел Фибоначчи (если не знаете, что это такое, посмотрите в Википедии и вспомните теорию Леонардо да Винчи о «золотом сечении»). С другой стороны, эти цифры означают буквы – каждая  соответствует порядковому номеру буквы в русском алфавите. Получается слово «Газа».

«Город Газа – один из библейских городов. По придуманному мной сюжету, существует колония поэзии, которую основала высшая раса филистимлян. Произошел коллапс, и буквы превратились в цифры. Это пространство из утопии превратилось в антиутопию, – пояснил Бик-Булатов. – Сначала я написал одно стихотворение, потом понял, что это глава первая романа в стихах. Так, каждый день я писал по одной главе».

По признанию автора, у него было общее представление о книге, сюжетные повороты прояснялись уже позже – в процессе писания.

В ходе презентации Айрат Бик-Булатов зачитал несколько глав из романа и ответил на вопросы студентов.  

29 марта была презентация в Доме-музее В. Аксенова. Но там речь шла о творчестве в целом, поскольку уже были объявлены имена лауреатов премии М. Горького, и люди пришли встретиться с одним из лауреатов 2019 года. Вторым лауреатом стал писатель Лев Кожевников за книгу прозы «Цветы на обочине»

Награждение состоялось в рамках торжественных мероприятий, приуроченных ко дню рождения великого писателя Максима Горького. Кстати, с мая 2018 года эта премия  стала официальной наградой Министерства культуры РТ. В последний раз она вручалась 10 лет назад, в 2009 году, поэту Розе Кожевниковой. Идею о возрождении премии поддержал Президент РТ Р. Минниханов.

Выдвижение Айрата Бик-Булатова на литературную премию имени Горького состоялось в феврале нынешнего года на заседании секции русскоязычной литературы и художественного перевода Союза писателей РТ.

Сугубо личностное восприятие истории: взгляд ученого

Книга «История отечественной журналистики. Книга-блог» по названию – из раздела профессиональной литературы о журналистах и для журналистов. Автор не скрывает, что родилась она спонтанно, поскольку писалась как отдельные посты для личного блога. Это сугубо личностное восприятие истории. Могу судить об этом с полной ответственностью, поскольку знаю многие книги на эту тему.

«Мне никогда не передать полной концепции истории журнали­стики, которая сидит в моей голове. Книжка эта, если родится, поможет хотя бы наметить векторы, ну и плюс: некоторые мои первичные изыскания, из которых хорошо бы сделать полно­ценные исследования, но мне никогда не успеть этого – всё же будут представлены», – пишет автор в предисловии к первому разделу, где и собраны заметки об истории журналистики с XVIII века до нашего времени, о которой – третий раздел. И если история журналистики заинтересует далеко не всех, то «Рефлексии на тему современности» наверняка будут интересны не только журналистам.

«… более всего меня занимают вещи панорамные, по которым можно прослеживать тенденции, динамику развития, люблю про­тяжённость, хотел бы охватить взором весь процесс, не только как линейную последовательность, но и как диалог между разными периодами, как ритмизованные спирали, учитывая частичные повторы смыслов и обстоятельств на разных этапах, наследования и проч, – пишет Бик-Булатов. В этом смысле - такая «блогерская» книга, как кажется, один из способов хоть как-то передать читателю то, как я осмыс­ляю историю журналистики, мой «способ взирания» (простите за несколько неуклюжее выражение)».

Он назвал книгу «блогерской», то есть текстом авторским и субъективным. Но это все-таки научное исследование, пусть и выраженное в облегченной, не книжной форме.  

«Я понял, что мне нужно ещё такое книжное пространство, где я запросто смогу соотносить разные эпохи и времена, не боясь,  что это будет выглядеть иногда научной натяжкой (может, и будет – но блог, он на то и блог!), ибо иногда это важно: соотнести и таким образом. И ещё - это единственная возможность как-то представить читателям всё, что у меня в голове думалось по этому поводу. Ибо оформить это в какую-то научную по всем правилам монографию - боюсь, мне не удастся, годы уйдут! Для научного обоснования всех подобных соотнесений, для поиска источников сносок и прочее.

У меня накопилось много постов - малообязательных, несистем­ных, и может, это моё «представление» истории журналистики окажется несколько мозаичным, полным случайных элементов, но вот сейчас в качестве предисловия и первых глав я специально пишу эти длинные «блогпосты», чтобы как-то оформить эту мою сферу всех размышлений по поводу истории журналистики».

«Рефлексии на тему современности» – заголовок третьей части точно отражает ее содержание. О чем думает автор? Это видно по подзаголовкам. Приведу некоторые: «Журналисты и блогеры», «Он-лайн СМИ», «Журналистика и SSM», «Современный арт (изобразительное и визуальное искусство)», «Травелог или путевой очерк» и, конечно же, «Журналистское образование».

В завершение книги Айрат кристаллизует свои мысли в 6 тезисов, объединяя историю журналистики и ее сегодняшнее состояние. Начинает с печального вывода, к которому часто прихожу и я, когда что-то читаю в газетах или журналах, а чаще смотрю по телевидению или слушаю по радио. Журналистика в том виде, в каком она зарождалась и сопровождала человеческую жизнь на протяжении веков, умерла. Она выродилась в медиапроекты, примитивную «развлекуху», элементарное информационное обслуживание власти или других влиятельных сил. Айрат не решается назвать такую журналистику маргинальной, то есть журналистикой для меньшинства, но слово это все-таки использует, со знаком вопроса.

И с ним трудно не согласиться. Поскольку большая часть населения уже привыкла обходиться без СМИ. Сначала отказалась от газет и умных журналов, потом, в силу неприятия, от телевидения. Радио у нас в основном музыкальное. Ну, а Интернет с его соцсетями и блогами – это на любителя, причем, молодого. При всем моем к молодежи уважении, это все-таки лишь часть общества. Когда я много лет изучала информационные потребности студентов, видела, как скукоживается их пространство для развития, для формирования полноценного гражданина. Это очень хорошо видно по тем же соцсетям…

Но Айрат – оптимист: «Мы должны прорываться к большинству, делать вылазки в эту самую «кислотную среду» журналистики, порвавшей с каноном профессии. Не надо мириться с нынешней «проигранной» ситуацией. Ибо речь всё-таки о народе, людях, без них – какой мы вообще имеем смысл?»

Прочитав залпом последнюю главу «…Книги-блога», я поняла, что именно зашифровал Айрат Бик-Булатов в своей новой книге об острове неприкаянных душ. Космическая колония показалась мне коконом, в котором еще сохраняется потребность в духовном, в стихах и умных мыслях, в человеке мыслящем, а не потребляющем, что при благоприятном климате вернется на Землю, «ибо какой мы вообще имеем смысл»?  

Фото Олега Маковского