Друзья остаются в памяти навсегда

Любовь Агеева

14 октября 2019 года

Не первый раз ловлю себя на мысли, что о близком человеке знаешь гораздо меньше, чем о том, с кем сводила журналистская судьба. Потому не так-то просто написать о подруге – Лионтине Дубининой.

14 октября – 40 дней, как она ушла из жизни. Если верить толкованиям старинных религиозных обычаев, то на 40 день душа умершего узнаёт, где она проведет вечность, и переходит в иной мир, оставаясь только в нашей памяти. И мне очень хочется верить в то, что напоследок Лина заглянула ко мне, в дом, куда часто приходила и где теперь будет бережно храниться память о ней.

Я приехала в Казань из небольшого города в Куйбышевской области в 1965 году – учиться в КГУ. Здесь не могло быть моих друзей детства. Зато появились подруги – сокурсницы по университету Маргарита Антонова и Лионтина Дубинина. Обе были много старше меня. Поскольку я с 19 лет жила в чужом городе одна, без родителей, они опекали меня, как старшие сестры. И во время учебы, и потом всю жизнь. Радовались моим успехам, переживали, когда болела моя дочь, вытирали слезы, когда меня обижали.

И вот теперь нет ни той, ни другой…

В последнее время так часто бываешь на похоронах... Кажется, пора смириться – пришел черед уходить поколению сороковых-пятидесятых годов. То есть нашему поколению. Однако каждая потеря – как зияющая рана в душе.

 * * *

Не первый раз ловлю себя на мысли, что о близком человеке знаешь гораздо меньше, чем о том, с кем сводила журналистская судьба. В основном память хранит события совместной жизни. Их много, если эта жизнь, как в случае с Линой, такая длинная. Как я сказала на банкете по случаю ее 80-летнего юбилея в марте прошлого года, в какой год своей жизни не посмотрю, везде Лионтина.

Но она пришла в университет, когда ей было уже 27 лет. О том, как складывалась ее жизнь до этого, я знаю мало. В основном бытовые подробности, о которых вспоминали за праздничным столом.  Почему-то мы ни разу обстоятельно не говорили с ней об этом. И только сейчас я узнала, что Лионтина в 1957-1960 годах училась  в Казанском техникуме легкой промышленности, получила профессию специалиста меховых и овчинных изделий и в этом качестве была направлена на работу в Баку. Лина порой вспоминала этот город, а также поселок на монгольской границе, где тоже жила, но как-то обрывочно, в основном по касательной, в связи с темой очередного разговора. Чаще рассказывала не о себе, а о том, что видела, свидетелем каких событий случилось быть. О сложностях своей жизни она вообще предпочитала никому не говорить. Даже близким подругам.

Поскольку во время сессий в КГУ (мы учились заочно) я порой бывала у Лины дома, полагала, что она, как и мы с Ритой, живет в Казани. А до этого жила где-то на границе с Монголией, в Читинском области, в тьмутаракани, имя которой я так и не запомнила. А оказалось, два последних года нашей учебы в КГУ, в 1969-1970 годах, она жила в Кыре (так называлась тьмутаракань), работала в местной газете, которая называлась «Ононская правда». Переехала в Казань, к маме, позднее.

Анна Петровна Дубинина всю жизнь проработала учителем начальных классов. Каким она была учителем, представить нетрудно, если знать, что поздравлять ее с днем рождения приходили бывшие ученики, у которых уже были дети и внуки. У Лины многое было от матери, прежде всего, жизнелюбие и оптимизм. Неженкой она точно не была. Ее отец был кадровым офицером, а в таких семьях знают могучую силу слова «надо». Он погиб во время войны, и незадолго до смерти Лионтина навестила его могилу в Подмосковье. Сердце вдруг позвало – так объяснила. Так же захотелось ей собрать очередное большое застолье в память об Анне Петровне. Словно чувствовала – в последний раз…

  * * *

Во время учебы у нас была тесная компания со штабом в одном из номеров гостиницы «Казань», где можно было готовиться к зачетам и экзаменам или просто выпить-закусить. Название алкоголя зависело от того, было застолье в начале сессии (тогда были деньги на что-то приличное) или в конце (тогда точно хватало только на легендарный портвейн «777»). Все работали в журналистике, кто в газете, кто на телевидении, но по некоторым предметам – по многочисленным литературам, по русскому языку, методическим указаниям не следовали и мало что читали. Списки для чтения нам давали огроменные. Я была вроде говорящей шпаргалки, поскольку пришла в университет точно за знаниями и училась прилежно.

Лионтина управляла процессом консультаций в гостиничном номере. Она вообще была в нашей компании за вожака. Что, впрочем, не мешало ей входить и в другие компании.

После рождения дочери компания осталась без меня. Встречались мы в основном на занятиях. А после защиты дипломов каждый пошел своей дорогой. А жили однокурсники в разных концах страны – в Горьком, Ульяновске, Куйбышеве, Кирове, Якутске, Волгограде... Всех городов не перечислишь.

Хорошо помню годы нашей учебы в университете. Таких, как я, совсем «зеленых», на огромном курсе заочников выпуска 1970 года было немного. В основном учились журналисты с опытом – редактора, ответсекретари, которые пришли в вуз за дипломом (правда, никогда это не подчеркивали, как это порой случается сегодня). Трудно сказать, кто нас учил больше – новоиспеченные преподаватели (отделение журналистики открылось в 1962 году), которые, можно сказать, учились вместе с нами,  или сокурсники, которые порой устраивали на занятиях такие дискуссии, что выдерживали их не все педагоги. Одна Мира Сергеевна Савельева ходила к нам без страха.

Последнее занятие с Андреем Александровичем Роотом. 1970 год

Лина была связующим звеном между «молодняком» и «старичками». Ее одинаково любили на курсе все. Общительная, компанейская, готовая поддержать любую беседу. Выручит, поможет, посоветует… И она отвечала взаимностью, всё и обо всех знала в подробностях. В отличие от меня, со многими поддерживала связь и после получения диплома.

В 1990 году во многом ее усилиями в КГУ прошла встреча выпускников нашего курса. В августе нынешнего года мы с Володей Зотовым (тоже наш однокурсник) решили, что стоит собраться на следующий год, через 50 лет. Опять главным организатором назначили Дубинину. Только сказать ей об этом не успели. Она тогда была в отъезде, в Москве…

Читайте в «Казанских историях» – Казанский университет. Кафедра журналистики. Очень личное

 Лионтины на снимке нет, есть Владимир Зотов. Значит она с фотоаппаратом

Подружились мы с Линой позднее, когда обе работали в многотиражках – появилось много общих интересов. Даже не помню, что конкретно помогло восстановить наше постоянное общение, которое с годами переросло в крепкую дружбу. Скорее всего, ее возвращение в Казань…

В отличие от меня, имеющей за плечами 3 многотиражки, «Вечернюю Казань», «Казанские ведомости» и много что еще, Лина с 1974 года и до пенсии работала в одной газете – «Синтез». В 1983 году стала ее главным редактором.

Не было никакого позерства, когда она говорила, что работа в заводской газете такая же важная, как в республиканской. Иногда за этим утверждением скрывают огромный комплекс, который вырабатывается у журналистов многотиражек. Лина и ее газета были частью жизни огромного коллектива, и для нее это было очень важно. С учетом огромного опыта в объединении «Казаньоргсинтез», Дубинина была своей и в журналистике, и в химической промышленности. Кстати, она была награждена значком «Отличник химической промышленности СССР». Наверное, нехимикам такие награды давали нечасто.

Лина работала с тремя директорами – В.П. Лушниковым, Малышевым, Н.Х. Юсуповым. Зная ее характер, могу представить, что директорам предприятия несладко приходилось с их редактором. Такой не покомандуешь. Лина делала свою газету прежде всего для трудового коллектива, а не для руководства, как это порой получается. Она могла быть жесткой и бескомпромиссной, имела твердые убеждения и никогда от них не отступала. По этой причине осталась верна идеалам прошлого. Мы с ней многое не приняли в новой жизни, вместе горевали о потерянном, но она выражала это в поступках. Поддерживала коммунистов, голосовала за них. И даже однажды выдвигалась Коммунистической партией РТ кандидатом в депутаты Московского районного Совета по избирательному округу №3. У нас на этот счет были разные взгляды, но я с 90-х годов предпочитаю не вести политических дискуссий с близкими людьми.

Лина сильно переживала, когда ей пришлось уйти на пенсию, поскольку силы работать еще были. Но руководить предприятием пришли новые люди, которые выстраивали новые отношения и искали новые кадры. В том, что Лину помнят на ПАО «Оргсинтез» до сих пор, можно было убедиться на ее 80-летнем юбилее в 2018 году, когда поздравляла юбиляра представительная делегация оттуда.

На таком троне воседала на юбилее Лионтина

Проститься с ней 7 сентября тоже пришли многие. И не только коллеги по редакции, но и бывшие руководители парткома и профкома.

Кстати, Дубинина для меня – наглядное доказательство того, что приватизация предприятий что-то для простых людей значила. У нее были акции «Оргсинтеза», она получала реальные дивиденды. Не то что я от ГТС (им отдала свой ИПЧ) – 0,01 копейки за акцию. Да и эти копейки по решению собрания акционеров оставили в общем котле. На следующий год я на собрание уже не ходила…

  * * *

Площадкой для нашей совместной работы стал Союз журналистов. Мы с ней, как члены правления регионального отделения Союза журналистов СССР, были делегатами съезда этого Союза в апреле 1991 года, а потом – учредительного съезда Международной конфедерации журналистских Союзов (писалось именно так). На съезде наша делегация представила  Союз журналистов РТ в качестве учредителя Конфедерации.

Сохранились снимки, в том числе с Эдуардом Сагалаевым, которого татарстанская делегация упросила возглавить новую организацию. У него тогда было много интересной работы на телевидении, но мы очень просили…

Кстати, эта часть истории нашего творческого союза какая-то мутная. Путаница в датах, неточности в изложении фактов… Надо как-то почитать газеты тех лет, восстановить истинный ход событий.

Работать в те годы было интересно. Нам повезло – мы узнали, что такое гласность и чем она отличается от свободы слова. На собраниях люди начали говорить то, что думают. Союз журналистов перестал быть формальной общественной организацией. Вдруг на съезде журналистов появилась возможность говорить о наболевшем, критиковать председателя, предлагать другого…

Мы с Дубининой были среди тех, кто критиковал и предлагал. По нашему предложению новым председателем правления стала Римма Ратникова. Поскольку мы и дальше говорили, что думали, нас на следующем съезде в правление уже не выбрали. Но Дубинина продолжала руководить секцией многотиражных газет и официально ушла с этого поста незадолго до смерти. Правда, в последние годы ее общение с коллегами было не таким тесным, как раньше. Это было скорее сообщество подруг, чем формальная структура Союза.

Она была хорошим лидером этого сообщества, если на юбилеи к ней приходили практически все ее коллеги по многотиражкам.

Лина постоянно поддерживала связи с Союзом журналистов РТ, выполняла какие-то поручения. После ухода на пенсию заняла себя тем, что помогала в каких-то вопросах главе администрации Московского района Минкиной. Например, она причастна к изданию книги о ветеранах Великой Отечественной войны Московского района. Кстати, Гузалия Талгатовна тоже приходила на последний юбилей Лионтины.

Болезнь резко сократила ее физические возможности, но она по-прежнему хотела быть нужной. Несколько лет весной работала со мной в пресс-центре Всероссийской олимпиады будущих специалистов по связям с общественностью, которая проходила в КНИТУ-КАИ. Вычитывала материалы студентов, проговаривая с ними ошибки. Хорошая для них была школа.

Она была корректором на выпуске второго и третьего томов книги «Республика Татарстан: новейшая история», на выпуске четвертого хотела взять на себя и часть редакторской работы. Купила компьютер, пыталась научиться работать, записалась на компьютерные курсы. Но мышка слушаться ее не захотела – с инсультом не поспоришь. Ну, да ладно – ждала оригинал-макет на корректорскую вычитку…

Всеми силами сопротивлялась возрасту. Умела хорошо одеваться. Очень любила украшения, покупала и носила их со вкусом. Не любила жаловаться, говорить о болезнях. Несмотря на свои годы, никогда не выглядела старушкой.

Какие прекрасные стихи по этому случаю сочинили коллеги в день ее 80-летнего юбилея!

Я не хочу быть старой бабкой!

Мне это очень не пойдет.

Ходить по рынку с сумкой-тачкой

И раздвигать клюкой народ...

Это точно – про Лину.

В 1996 году Лионтина Дубинина стала заслуженным работником культуры РТ. Такое признание заслуг, конечно, важно. Но гораздо важнее другой факт.

Лина умерла неожиданно, в саду. Были опасения, что проститься с ней многие не смогут – лето, отпуска, сообщение о похоронах мы сделали поздно, пришлось менять время прощания… Но народу пришло много. Вместе погоревали, сказали о Лионтине много теплых, искренних слов. И это важнее наград и званий.

Друзья уходят. Но это не значит, что мы их теряем. Они навсегда остаются в нашей памяти как напоминание о прожитых годах, о радостях и горестях. И по-прежнему будут улыбаться с фотографий. Как Лионтина, Лина, Линочка...