Анна Каренина совсем рядом. Ближе не бывает

Любовь Агеева

25 октября 2020 года

В особняке Демидова на улице Мусы Джалиля возобновляются спектакли «Анна Каренина». Зрителей – соучастников иммерсивного шоу – ждут 30 октября, 9, 15, 21 и 27 ноября.

О своих впечатлениях от этого оригинального проекта рассказывает Любовь Агеева.

Премьера иммерсивного шоу «Анна Каренина» состоялось в ноябре 2018 года, я попала на него только в январе 2020 года. Как сейчас понимаю, впечатления получились сильные, если я помню все, что видела, до мелочей. Впрочем, в данном случае впечатления не есть оценка спектакля – слишком необычен опыт, в который нас погрузили.

Спектакль – взгляд из-за кулис

Спектакль – путешествие, спектакль – погружение, спектакль ощущений, спектакль – эксперимент в полном смысле этого слова. И то, что Казань далеко не первой решила попробовать, что это такое, лишь подчеркивает дерзость команды Дианы Сафаровой, знающей, какие трудности ее поджидали.

Общаясь с журналистами перед премьерой, создатели спектакля рассказали, что первые постановки, в которых зрителей пускали внутрь произведения, появились еще в 1920-е годы прошлого века. Однако популярность это явление приобрело в нашем веке, после того, как в 2003 году британская компания Punchdrunk поставила в Лондоне знаменитый спектакль Sleep No More, который в 2011 году был перенесен в заброшенный отель с привидениями в Нью-Йорке, где с успехом идет по сей день. К середине 2010-х годов иммерсивность докатилось и до России. Первым подобным опытом, взбудоражившим всю Москву, стал «Черный русский» главного театрального трендсеттера Максима Диденко по «Дубровскому» Пушкина, а спектакль «Вернувшиеся» по пьесе «Привидения» Генрика Ибсена до сих пор продолжает собирать аншлаги при весьма внушительной стоимости билетов.

Сначала в пустующем здании бывшего загса в рамках лаборатории «Город АРТ-подготовка» публике показали эскиз спектакля «Дневник Веткина» по дневниковым записям казанца конца 1980-х – начала 1990-х годов, который поставили ведущий российский театральный художник Ксения Перетрухина и казанский режиссер-документалист Михаил Колчин. По словам директора «Живого города» Инны Ярковой, тогда локация для проекта появилась совершенно случайно. Организаторам нужно было «большое белое пространство», и как-то, выходя из находящегося напротив кинотеатра «Родина», Колчин вспомнил о легендарном Дворце бракосочетания.

Тогда городские власти пошли навстречу – и «Живой город» на пару недель зашел в здание, в котором не было воды и света, в связи с чем постановку играли в дневное время суток. Благо на дворе было начало лета, отопление не понадобилось.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/photo/391584

И вот спустя некоторое время взаимодействие Фонда поддержки современной культуры и властей Казани вышло на новый качественный уровень.

Казанцам в этом смысле повезло. Есть обстоятельства, благодаря которым проект оказался возможным.

Есть старинное здание в самом центре города, которое стало своеобразным театром, где нет сцены и зрительного зала. Здесь все перемешалось, как в доме Облонских в романе Льва Толстого. Здание организаторы проекта представляют зрителям как бывший особняк купца Демидова. Это, действительно, одно из старейших зданий, неплохо сохранившееся, поскольку в нем работал Дворец бракососчетания. Но об истории здания читайте в другой публикации «Казанских историй» – Особняк Демидова, в котором Демидовы не жили

Есть спонсорская поддержка, и судя по всему, немалая, если дом Демидова к премьере приведен в порядок как снаружи, так и внутри. Мне рассказывали, что убраны лишние перегородки и внутренним помещениям возвращен их первоначальный вид, конечно, предполагаемый. Дом обставлен старинной мебелью и всем необходимым для того, чтобы у зрителей возникало ощущение реальности происходящего, без чего полного погружения в театральное действие ждать не приходится. В программке сообщается, что генеральным партнером проекта является ПАО «Татнефть».

Есть в Казани творческая лаборатория «Угол» – как часть большого культурного проекта – Фонда поддержки современного искусства «Живой город», учредителями которого являются Диана Сафарова, Инна Яровая и Артем Силкин. В этой лаборатории уже опробовано много современных театральных форм, в Казани сформирована аудитория, готовая их воспринимать.

Мне раскрыли кое-какие сведения о внутренней жизни спектакля. Лишь изредка он выходит на уровень самоокупаемости, хотя билеты довольно дорогие: 3500 тысяч – эконом-класс, 15 000 – бизнес-класс. Не хочется употреблять аббревиатуру VIP, поскольку дорогой билет могут позволить не только особые персоны, если, конечно, интересуются театром. Или хотят быть в тренде. Как я узнала, шоу «Анна Каренина» заказывают, что называется, на десерт многие богатые фирмы. Порой здесь встречаются москвичи и петербуржцы, решившие прокатиться в Казань ради одного спектакля.

Особняк взят у города Казани в аренду, скорее всего, сильно щадящую, если не вообще бесплатную. Какая тут прибыль! Свести бы концы с концами, поскольку содержание особняка наверняка обходится недешево. Если мебель в помещениях, возможно, позаимствована на время, то другие предметы театральной декорации, костюмы точно стоили денег. Говорю о таких прозаических вещах потому, чтобы будущие зрители шоу, да и все театральные зрители, знали, что их билеты ни один театр обогатить не могут. И замечательно, что у нас есть проекты, которые не оцениваются с коммерческой точки зрения.

Знатоки закулисных тайн особо выделяют роль в проекте Дианы Сафаровой, видя в ней прежде всего дочь руководителя администрации Президента РТ Асгата Сафарова. В комментариях к ее интервью в газете «БИЗНЕС Online» прочитала: «Все получится. С такой фамилией не может не получиться».

Однажды прочитала интервью великого Олега Табакова в одной из газет, даже вырезала его для своего архива. Из-за заголовка, в котором мудрая мысль – «Гением нельзя назначить». Талантливые родители, мамы и папы с большими связями, конечно, могут детям помочь, причем, порой нам всем на пользу, как в случае с Дианой Сафаровой, но не всегда это гарантирует успех.

Насколько могу судить по работе Дианы в Казани, в ней счастливо сочетаются способности хорошего менеджера и талантливого творческого лидера. Она была главным редактором журнала «Светский», работала телеведущей на канале «Эфир» в программе «Женское счастье» и «Замужем – за мужем!» на ТНВ. Диана закончила ГИТИС как режиссер, так что под ее режиссерскими опытами хорошая профессиональная база. Она ставила в театре «Мастеровые» (Набережные Челны) спектакль «Маугли», который имел успех. Сама пробовалась как актриса в некоторых постановках. Была продюсером нашумевшего фильма «Ученик» Кирилла Серебренникова. Картина стала победителем нескольких премий, включая «Кинотавр» и Каннский фестиваль.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/photo/391584

Театр, в котором нет сцены и зрительного зала

Спустя многие месяцы после премьеры нет необходимости рассказывать об особенностях иммерсивного шоу – достаточно почитать, что гораздо раньше меня написали культурный обозреватель и автор телеграм-канала Е-катарсис Анна Филосян и Лена Чеснокова из сетевого проекта «Инде». Как это сделала я, прежде чем открыть на компьютере чистую страницу. Тем самым отойдя от своего правила ничего не читать, пока не напишу сама. Просто слишком сложные получила впечатления.

Диана Сафарова так определила специфику иммерсивного шоу:

«Это постановка, где каждая деталь окружающей тебя действительности – мы можем говорить и про пространство, и про декорации, и про актеров – работает на твое ощущение, где работают все рецепторы и органы чувств. Ты становишься не просто зрителем, а соучастником. Этот вопрос – а кто он, зритель в современном театре, – очень актуален. Иммерсивный театр пытается на него ответить и расширить позицию зрителя».

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/photo/391584

Постараюсь, используя это суждение об особенностях иммерсивного шоу, перевести его на язык моих ощущений от конкретного спектакля с конкретными актерами.

Первое впечатление – о месте события.

В здании, в котором идет спектакль, я бывала – когда выдавала замуж дочь. Интерьеры вроде знакомые – красивые старинные лестницы, которые тоже вовлекаются в действие, два больших зала, в одном окажется железнодорожный вокзал, в который зрители приходят на начальную и финальную сцены, в другом – гостиная в доме Карениных, окруженная комнатами: хозяина, Алексея Каренина (эту роль играл Павел Густов), его жены Анны (Юлия Маленкина), и их сына Сережи.

Во времена регистрации браков, насколько я помню, не возникало ощущения особняка, в котором реально могли жить люди в такие далекие от нас времена. А для иммерсивного шоу это очень важно. Зритель должен верить, что именно такой была гардеробная Анны, именно перед этим зеркалом по утрам умывался Вронский, что именно за таким столом Каренины собирались за обедом. Для убедительности на этом столе стояли бокалы с вином и ваза с виноградом, и некоторые зрители его пробовали – настоящий.

Мы понимали, что у нас нет возможностей – материальной и временной – полностью отремонтировать особняк. При этом он стоял без электричества и отопления три года: для старинного, да и вообще для любого здания это большой срок. В итоге при поддержке генерального партнера спектакля – Татнефти мы провели туда тепло, воду, электричество. В общей сложности работы и наблюдение за тем, как поведет себя бывший ЗАГС (мы смотрели, что будет с паркетом, стенами, покрытиями), заняли полгода.

Мы влюбились в это здание еще во время работы над прошлым проектом. Оно настолько самодостаточное, что нам хотелось в новой постановке не припудривать его и не проецировать на него свои «хотелки», а подчеркнуть красоту планировки, архитектуры, стен, сводов. Там есть подвал и три этажа, общая площадь – 1600 квадратов, и порядка 1000 будут задействованы в спектакле.

Инна Яркова, директор фонда «Живой город»

В традиционном театре есть сцена и есть зал, и, как правило, это два самостоятельных пространства. Конечно, они взаимодействуют друг с другом. Не один знакомый актер жаловался мне после спектакля на «плохой» зал, когда между сценой и зрителями не возникает контакта.

В иммерсивном шоу сцены как таковой нет вообще. Когда в начале спектакля публика на вокзале ждала поезд из Москвы, в толпе были и актеры, и зрители. Различить, кто есть кто, можно было по маскам – они были только у зрителей.

В любом спектакле есть три базовых концепта – единство действия и единство места. Режиссеры пытаются разными способами порушить это единство, и у некоторых это получается, как, например, было на гастрольном спектакле Театра Европы Льва Додина «Жизнь и судьба» (ноябрь 2018 года). Но это весьма сложная задача, поскольку не так-то просто заставить зал принять такие условия. Тем более что у молодого современного зрителя плохо с воображением. Такова плата за жизнь в цифровую эпоху.

В «Анне Карениной» из особняка Демидова действие одновременно протекало в разных местах (в программке указано, что локаций 25(!), вне зависимости, были там зрители или их не было. Зрители вынуждены постоянно передвигаться за актерами, боясь упустить что-то важное. Иногда им помогают подсказками служители в черном. Таким образом, увидеть все, что происходит за три часа в особняке, не может ни один зритель.

Я, например, на каком-то этапе потеряла из виду Константина Левина и Кити (княжна Катерина Щербацкая), которых на данном этапе своей жизни особо выделяю из романа Толстого (в молодости, естественно, в центре внимания были Анна и Вронский), и не могу сказать, почему – то ли я просто не в те двери заходила, то ли эта сюжетная линия, кстати, довольно ветвистая, не предусмотрена сценарием, по которому живут герои Толстого в особняке Демидова. Уже после спектакля актер Казанского ТЮЗа Павел Густов сообщил мне, что такая локация есть, просто я в эту часть особняка не попала. И это не просто комната, где я могла увидеть Константина и Кити, но и фрагмент сельской усадьбы Левина во дворе здания.

Выходит, чтобы увидеть эту сцену, надо прийти на спектакль еще раз, и это, по словам Павла, порой случается.

Зато совершенно случайно я оказалась зрителем сцены с участием Николая Левина и Кити. Пошла посмотреть, куда ведет боковая лестница из «вокзала» – и увидела внизу умирающего брата Константина. Кити и еще одна молодая особа (наверное, служанка) ухаживали за больным, при этом вели себя так, будто на них смотрит огромный зрительный зал. Хотя нас, зрителей, было в тот момент всего трое.

Незабываемое впечатление оставляют сцены, когда актеры впрямую соприкасаются со зрителями. Например, Анна пробирается через толпу в довольно тесном коридоре второго этажа в комнату Вронского. Она проходит совсем рядом со мной, я чувствую ее духи, могу разглядеть ее платье… Актрисы из массовки в нарядных платьям светских дам спешат на бал, обгоняя зрителей на парадной лестнице, и ты, как завороженный, спешишь за ними туда же.

А в сцене сновидения Анны трудно избавиться от чувства неловкости. Как будто через дверную щелку подглядываешь за похотливыми особами. Комната небольшая, актеры от тебя на расстоянии вытянутой руки. Их пластика красноречива… Как это ни странно, спасает маска, которую всем выдали до спектакля.

Сцена сновидения решена суперсовременно, я бы сказала, на грани фола, но именно на грани. В рецензиях ее кое-кто назвал оргией. А я бы оценила как оргии массовые сцены в зале, откуда спектакль начинался. Тогда это был вокзал. На этот раз место действие не обозначалось. Понимаю смысл и значение этих диких плясок, но уж слишком много натурализма…

Рецензенты обращают внимание на музыкальный фон спектакля, на запахи, которые казанский парфюмер Рамиля Карамуллина разработала специально для этого спектакля (в кабинете доктора пахнет камфорным спиртом и бинтами, в предбаннике Левина – березовым веником и кислой капустой, на вокзале – машинным маслом и озоном), и по спине бегут мурашки от аутентичности ощущений. В обычном спектакле добиться такого невозможно.

Вронский пахнет табаком, лавандой и можжевельником

Есть свои запахи и у главных героев: аромат Карениной основан на дамасской розе, иланг-иланг и мускусе, Каренин пахнет морем, замшей и черным перцем, Вронский – табаком, лавандой и можжевельником. После спектакля можно даже захватить маленький флакончик-другой домой – их стоимость входит в цену билета. Если вы, конечно, не потратили в буфете выданные вам театральные «деньги» в виде жетонов на бокал вина.

У меня в памяти осталось реальное ощущение старинного вокзала, когда поезда возили пыхтящие паровозы, выпускающие из трубы клубы дыма и копоти. Один такой паровоз мы увидим. Он привезет из Петербурга в Москву Анну Каренину и мать Вронского. Дрожащий свет вокзального зала, громкие паровозные гудки, резкий специфический запах… Ощущение погружения практически полное.

И уж совсем невероятное впечатление от общения с Алексеем Вронским (его играл актер Камаловского театра Ришат Ахмадуллин). Зрителей перед спектаклем предупредили, что актеры могут взаимодействовать с любым из нас, но я совсем не ожидала, что Вронский выделит в толпе «встречающих» поезд именно меня. Впрочем, удивляться не приходится – аудитория в основном была молодая, а на роль матери могла подойти только дама моих лет. Благодаря этому я увидела спектакль, так сказать, изнутри, оказавшись с «сыном» в купе поезда и прослушав его монолог, сыгранный исключительно для меня, одного зрителя.

На входе в особняк свет приглушен, звучит таинственная музыка, специальные люди в черных капюшонах раздают зрителям маски и внутреннюю валюту, попутно объясняя правила: актеров не трогать и не общаться с ними, пока они сами не вступят во взаимодействие, не разговаривать между собой, не пользоваться телефонами и не снимать маску. Перемещаться по комнатам и этажам здания можно свободно – пользоваться предметами мебели и интерьера, а также есть и пить там, где есть еда и питье.

Маски предусмотрены двух видов: черные – для простых смертных, а красные – для VIP-зрителей. Последние имеют ряд преимуществ: доступ в секретные локации, закрытые для остальной публики, и персональный опыт наедине с актерами. Это интерактивное общение, когда актер берет тебя за руку и увлекает за собой в отдельную комнату, а потом смотрит тебе в глаза и разговаривает с тобой от имени своего персонажа, – одно из самых сильных впечатлений от спектакля. Организаторы категорически запрещают публиковать подробности этого общения.

Анна Филосян

Мне было интересно наблюдать за двумя персонажами, а потому я перемещалась по особняку вслед за ними. Конечно, хотелось увидеть Анну. Как выяснилось, ее играют две московские актрисы, с которыми училась Диана Сафарова. Остальные актеры – казанцы. У спектакля – три состава, иначе трудно было бы совместить занятость в «Анне Карениной с основной работой артистов. Например, в роли Алексея Вронского были заняты Павел Густов и Арсений Курченков. Думаю, что это два совершенно разных Каренина и, возможно, два разных спектакля. Собственно, то же можно сказать про исполнительниц роли Анны. Сравнить не могу – видела только один состав. А Курченкова увидеть уже не смогу.

К сожалению, после внезапной кончины Арсения Павел остался один, и трудно сказать, как бы труппа выходила из положения, если бы не ковид. Когда теперь в особняке Демидова снова появится публика, неизвестно.

Пользуясь близким знакомством с Густовым (он мой бывший студент, выпускник кафедры истории и связей с общественностью КНИТУ-КАИ), я поинтересовалась, как работается в таком спектакле, не мешают ли зрители, нужны ли какие-то дополнительные артистические навыки. Узнала, что для исполнителей отсутствие сцены практически ничего не значит. Как и в традиционном спектакле, он должен прожить жизнь своего героя, по возможности вылепить его характер, не обращая внимания на зрителей. А в некоторых сценах, например, в сцене награждения Каренина, зрители даже помогали, создавая ощущение реальности этого события.

Наверное, я что-то пропустила интересное, но мне захотелось понаблюдать за Карениным, когда он работал над текстом своего выступления на церемонии награждения. Анна только что подтвердила ему, что любит другого мужчину. Как совместить два разных состояния – желание написать красивую речь и оглушенность полученным известием?

Каренин какое-то время сидит за столом, пишет, зачеркивает, рвет написанное… В какой-то момент в его руке появляется пистолет - минутная слабость. Потом начинает нервно ходить по своему кабинету. На минуту присаживается ко мне на диванчик… Интересно, видит ли Павел, что это я рядом? Настолько Каренин углублен в собственные переживания…

Нас в комнате трое. Прямо у стола примостилась какая-то особа, как потом оказалось, такая же, как я, зрительница. Остальные, понаблюдав сцену с минуту, удалились в другие комнаты.

А перед этим я увидела потрясающую сцену, которая вряд ли бы вызвала во мнение такое сильное чувство, если бы рядом со мной не было так много людей. Нас привлек напряженный разговор Анны и Каренина. Их сын в это время был в своей уютной комнате. Папе и маме было явно не до него, и когда они удалились, он, потрясенный (браво Аркадию Кузнецову!), застыл на пороге своей комнаты. Зрители какое-то время оставались в большой гостиной, а потом стали уходить следом за Анной и Карениным.

Мальчик все это время стоял неподвижно в двери своей комнаты и смотрел всем вслед. И так его нестерпимо было жалко… Не помню, чтобы я испытала нечто похоже, когда смотрела «Анну Каренину» на экране.

XXI век – мир в деталях

Пожалуй, не смогу сказать точно, узнала ли я толстовских героев в этом необычном спектакле. Сюжет великой драмы Льва Толстого мне знаком в подробностях еще со студенческих лет, не раз видела его на экране, многократно перечитывала книгу, каждый раз находя что-то новое. Но тут я с трудом ориентировалась в мизансценах.

Помню, прочитала как-то сообщение о том, что интерес к роману «Анна Каренина» вызывали, нарисовав сюжетные линии в жанре комикса. Было сообщение и о том, что где-то за границей создали игру, где ее участники могут в любой момент изменить сюжет. Например, Анна может оказаться дамой с железными нервами и не захочет сводить счеты с жизнью.

А однажды, готовясь к лекции о средствах выразительности в русском языке, в поисках интересного примера для более понятного студентам раскрытия механизма воздействия экспрессии на читающего, слушающего, смотрящего, нашла сюжет «Анны Карениной» в таком вот виде: жила припеваюче с хорошим мужем одна баба, потом встретила молодого офицера, влюбилась в него, бросила мужа и сына, потом офицер бросил ее – и она от обиды легла под поезд.

Каким бы абсурдным не показался этот краткий пересказ знаменитого романа, он дает представление о каркасе сюжета. Все остальное – утомленность семейной жизнью, радость встречи с возлюбленным, муки и страдания, живые действующие лица – от Толстого. И немного от нас. Поскольку каждый читатель – в какой-то степени тоже творец. Причем мы не воспринимаем каждого персонажа в отдельности. Мы видим переплетение судеб, поступки и последствия. Вымышленная Анна начинает жить в нашем воображении как реальный человек.

Так бывает в традиционном театре. Так получается и в иммерсивном шоу: актриса, играющая Анну, или актер, исполняющий роль Вронского, живут жизнью своего персонажа от начала действия и до конца, до поклона. Мне было интересно наблюдать, как менялась от сцены к сцене Анна, как преображался Вронский, безмерно счастливый вначале, утомленный любовью Анны на финише.

(Не могу не заметить в скобках, что мешковатый китель и обувь (не сапоги), которая не давала ему уверенной походки, мешали мне увидеть во Вронском бравого офицера, ради которого можно забыть обо всем – о долге, о сыне, об остракизме света).

Правда, по условиям иммерсивного шоу, зрители всех этих перемен могут и не заметить, ведь дня них нет единого сюжета. А если они к тому же не знают роман Толстого, увиденное скорее всего покажется им некоей мозаикой, серией клипов.

Это очень напоминает Интернет, в котором мы имеем дело даже не с айсбергом, а только с отдельными крупицами льда. Огромные пласты информации всемирной сети существуют вне зависимости, откроются они когда-нибудь конкретно нам, или мы даже не узнаем об их существовании. Интернет преобразовал всю систему массовой информации. Если вчера человек читал газету или журнал от корки до корки, то сегодня он видит лишь ОДИН текст. Или даже часть текста. Специальный счетчик фиксирует просто факт выбора. И не узнать, как и что прочитано. Может, вообще только заголовок.

Помню, долго не могла понять наставления знатоков новой формы существования информации – вы должны привыкнуть к тому, что посетитель может зайти в ваш текст в любом месте и в любой момент из него выйти. Браво, если оставит комментарий или хотя бы лайк.

Работая в Интернете, мне, журналисту-газетчику, чьи материалы когда-то читало, как минимум 230 тысяч человек,  приходится мириться с читателем-серфингистом, который скользит по моим публикациям, как по поверхности воды, даже не делая попытки увидеть что-то в глубине. И радоваться каждому лайку…

К чему это отступление от основной темы? Собственно, это не отступление, а суждение по существу. Я не верю, что зритель, впервые встретившись с Анной Карениной в особняке Демидова, когда-нибудь откроет страницы великого романа Льва Толстого. Он ведь уже узнал – «Все смешалось в доме Облонских».

Из мозаики разрозненных впечатлений трудно создать цельное полотно его полноценного восприятия. А, может, и нет в этом необходимости? Это совсем другой способ постижения жизни, привнесенный в искусство новыми информационными технологиями. Он самоценен сам по себе. И потому имеет право на существование, что доказывает востребованность постановки Дианы Сафаровой, интерес, который проявляют казанцы к спектаклю ТЮЗа «Бал. Бесы», поставленный Туфаном Имамутдиновым по клиповому принципу.

А потому эти рассуждения – не про шоу. Они нисколько не мешают мне воспринять увиденное в особняке Демидовых как важное событие в культурной жизни города, высоко оценить актерские работы и весь этот замысел. Иммерсивное шоу «Анна Каренина» расширяет наши представления о театральном искусстве, ищет и находит пути к сердцу, а заодно и к кошельку сегодняшнего зрителя, пресыщенного зрелищами.

Уверена, что молодых людей, которые смотрели «Анну Каренину» вместе со мной, такие рассуждения не занимают. Они видели то, что видели. И этого им вполне достаточно, чтобы соприкоснуться с романом Льва Толстого. А, может, и не с ним вовсе, а с оригинальной новинкой казанского культурного пространства. Свой лайк они поставили, когда купили билет. Для полноты впечатлений – для них прикольные маски, хорошее вино в небольшом кафе, обязательные подарки в виде сувенирных безделушек (я выбрала портретик Толстого).

Можно горевать по этому поводу. А можно, как в популярном анекдоте, просто расслабиться и получить удовольствие. Невозможно удержать арбу, если она катится по склону горы. Если меняется жизнь, театр тоже не может не меняться.

Я поймала себя на мысли, что хочу сходить в особняк Демидова еще раз. Значит, что-то крепко зацепило меня в этом шоу.

Кто еще не смотрел, последуйте моему примеру…

Постскриптум:

Я сформулировала свои впечатления в феврале нынешнего года, когда посмотрела «Анну Каренину». И даже практически написала рецензию. Но болезнь и другие обстоятельства, в том числе, закрытие всех театров города на карантин в марте, помешали завершить эту работу.

Новое вхождение в текст заставило осмыслить то, что в феврале только обозначилось как повод для размышления. Так появилась третья глава