Максим Горький в вольном переводе на современный язык

Любовь Агеева

28 мая 2021 года

На афише Качаловского театра появился спектакль «Васса» по пьесе Максима Горького «Васса Железнова».

Александр Яковлевич Славутский задумал поставить этот спектакль давно, но как-то не получалось. В Год родных языков и народного единства, объявленный в Татарстане, получилось. «Васса» в Казанском академическом русском большом драматическом театре имени В.И Качалова – одно из театральных событий этого года.

Одной из первых новую постановку увидела Любовь Агеева.

 Чем хороша классика, так это тем, что она – как бездонный колодец, и в любые времена из него можно черпать и черпать. Александр Славутский, поставивший на сцене Качаловского театра спектакль «Васса», дал нам еще одно тому доказательство.

Жизнь – это, по существу, большая мутная река, в которой трудно плыть, если не видишь главного ориентира куда плыть – берега, не видишь всеобъемлющей цели во имя чего и как жить. Отсутствие нравственных ориентиров, жажда наживы разрушают обществом, разрушают государство. Полуправда существования коверкает души, ложь становится нормой. Об этом предупреждал Горький в своей пьесе «Васса Железнова», и наше обращение к ней сегодня неслучайно.

Благополучие страны начинается с благополучия семьи, взаимоотношений внутри нее. Все люди хотят счастья для себя и своих близких, и сегодня, когда так часто звучит «долой патриархальную ерунду», когда нам навязываются ценности, разрушающие то, чем всегда обладала и сегодня обладает Россия – веру в добро, справедливость, совесть, духовную красоту, особенно важно услышать и понять друг друга. Ведь за все придется платить, и ставка – жизнь человека.

Наш спектакль «Васса» – это история семьи, история о людях, неспособных услышать и понять друг друга, об одиночестве, о жажде счастья и невозможности обрести его, это искренний и беспощадный разговор о человеке, горькая правда о нем...

Об этом писал автор, об этом думаем и мы сегодня.

А.Я. СЛАВУТСКИЙ, народный артист России и Татарстана,

лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая и Правительства РФ им. Ф. Волкова, художественный руководитель Качаловского театра

Из буклета к спектаклю

Я не планировала писать рецензию, рассчитывая ограничиться мнением режиссера-постановщика. Спектакль, на который пригласили журналистов, был генеральной репетицией на зрителях, и можно было предположить, что после его окончания Славутский расскажет о премьере сам. Так и получилось.

Александр Славутский

Написать сразу не удалось, но что-то в спектакле зацепило, и он постоянно возвращался в памяти какими-то сценами, лицами актеров, большинство которых, в том числе молодых, я уже видела в других постановках. И в итоге получалась и не рецензия, и не интервью, а нечто среднее.

Как известно, творца «надо судить по законам, им самим над собою признанным». Последую совету великого Пушкина. При этом сделаю это с позиций простого зрителя, который руководствуется в оценках не аналитическими категориями, а чистыми впечатлениями. Но и не буду скрывать, что знаю пьесу Максима Горького, видела несколько ее сценических версий, в том числе две экранизации: с Верой Пашенной (1953) и Инной Чуриковой (1982). Да и в Качаловском театре я далеко не в первый раз, смотрела практически все постановки Славутского.

– Ни один современный текст не может дать той глубины, того объёма, который есть у Горького, – сказал нам, представляя новый спектакль, Александр Яковлевич. – Наша пьеса частично нами созданная… Мы Горького подчищали, поправляли, дополняли, но не надо было заново писать ничего.

Здесь нет уступок моде. Мне важна была мелодраматическая линия, линия человеческая, линия семейная. Горький написал текст, который абсолютно соответствует сегодняшним проблемам.

Замечу, Александр Славутский, как указано в буклете к спектаклю, не только режиссер-постановщик, но и автор сценической версии. Он сохранил основные сюжетные линии горьковской пьесы, хотя и отказался от некоторых подробностей первоисточика. Пояснил журналистам, что для него эта пьеса очень актуальна и он хотел сделать современный спектакль. Правда, определение коллеги – «модернистский» – как комплимент не принял. Для него главным было то, что Горький давал возможность поразмышлять о современных проблемах. Ставя спектакль как историю одной семьи, он размышлял о проблемах, которые касаются всех семей. Славутский убежден: распад общества начинается с распада семьи. А в современном мире, как известно, кризис семьи носит уже всеобщий характер.

Анна и Полина

Возможность такого, чисто семейного конфликта, как пояснил Славутский, ему дал сам Горький, который написал два варианта «Вассы Железновой». Пьеса 1910 года не носила остро-социального конфликта, привнесенного в вариант 1935 года, где художественное воплощение получила тема классовой борьбы. Александр Яковлевич, взяв за основу первый вариант, что-то добавил из второго. Признался, что есть заимствования даже из других горьковских произведений, созвучных его ощущению сегодняшнего времени.

Режиссер немало озадачил собеседников, когда сказал, что делал спектакль про себя:

– Васса – это я. Это не Светлана по своему человеческому состоянию (актриса Светлана Романова исполняет заглавную роль – Ред.). Это мое сердце грустит о былом. Грустит и болит. Жизнь конечна, и человек в моем возрасте думает о смерти, о том, что оставить после себя, кому оставить…

Как выяснилось, Славутский сознательно ушел от главного конфликта горьковской пьесы, в которой Васе – продукту мира капитала – противостоит Рашель, предвестница новой жизни. Революция, без которой трудно представить пьесу Горького, для Славутского всего лишь фон. Она его не интересовала. Это слово звучит раза четыре в сценах с Рашелью, приехавшей к свекрови из-за границы, чтобы забрать сына.

Дама, которую изображает Славяна Кощеева, не похожа на Рашель, которую я до сих пор знала. И это сознательный выбор режиссера-постановщика. Славутский пояснил, что таким малосимпатичным ему лично сценическим образом он вспоминает женщин, которые ради себя готовы бросить детей. Таких, по его мнению, много в мире театра.

Спектакль густо сдобрен традиционными для творческого почерка Славутского музыкальными номерами: песней на музыку знаменитого вальса Дмитрия Шостаковича, слова которой написаны в Качаловском театре (она звучит практически на протяжении всего спектакля) и танцами (хормейстер – Леонид Тимашев, хореограф Сергей Сентябов).

Если место действия обозначено в спектакле четко – на заднике огромное живое изображение Волги, по которой плавают суда торгового пароходства Вассы Железновой (видеопроекция – Мария Степанова), то время действия сознательно затушевано. Его не вычислить по декорациям. Резная деревянная мебель заполняет три сценических пространства, которые по ходу действия легко трансформируются самими актерами. Богатый дом, но без излишеств. Еще один повод восхититься не только умением художника Александра Патракова существенным образом расширять суть происходящего на сцене за счет художественного решения спектакля, но и максимально полным использованием современных технических возможностей театра. Как пояснил Славутский, это общее решение. «Никто в театре не происходит без меня», – заметил он по этому поводу. Как режиссер, он одновременно мог использовать четыре площадки – три представляют дом Вассы Железновой, четвертая – вне его, на авансцене.

Еще более затруднительно определить время по костюмам. Они, как всегда в Качаловском театре, безупречны по исполнению (Екатерина Борисова). В чем-то подчеркнуто театральные, подиумные – по определению Славутского, как у дочерей главной героини или у домашних служительниц Анны и Поли, но больше приближенные к реальным. Только в одном случае костюм имеет прямой содержательный маркер – муж Вассы появляется на сцене в домашнем халате, на который накинут капитанский китель. Тут тебе и профессия, и притязания на былой статус спившегося Сергея Петровича Железнова.

Эту роль блистательно играет Геннадий Прытков, перед которым была поставлена трудная задача. У Горького Васса Борисовна сама дает мужу яд. В спектакле Качаловского театра Сергей Петрович сводит счеты с жизнью сам. Супруга сумела убедить его в том, что это лучший выход для их детей. Кто возьмет в жены дочерей растлителя малолеток?  Надо было показать этот  так, чтобы зрители поверили: Васса еще один грех на душу не взяла. Этот диалог Светланы Романовой и Геннадия Прыткова, по моему мнению, – одна из самых сильных сцен спектакля.

Супруги Железновы

Муж и брат, Прохор Борисович Храпов (Михаил Галицкий) – пьяницы и развратники, дочери Наталья (Ксения Храмова) и Людмила (Алена Козлова), которые требуют ее постоянных забот и волнений, деловые партнеры, вымогающие взятки… Хорошо, что есть деньги – завербовать (прислугу, чтобы шпионила), откупиться (дать взятку прокурору, чтобы избежать суда для мужа), хотя не всегда это надежный инструмент. У верной помощницы Анны (Эльза Фардиева) своя игра. Такая при случае продаст и предаст. Мало надежды, что удастся отмазать старого педофила от каторги…

Прохор Борисович Храпов

Но главный повод для головной боли Вассы – некому оставить состояние, передать ДЕЛО. Надежда только на малолетнего внука, да и за ним приехала из-за границы Рашель. Не имеет значения, почему она сдала сноху полиции – по идейным соображениям, как врага привычных устоев (так у Горького), или как помеху в личных планах умереть спокойно, зная, что ДЕЛО не пропадет (как у Славутского).

Васса Борисовна Железнова

Только не дано Вассе умереть спокойно. В конце спектакля она воспринимается как фигура трагическая. Сердце сжимается в сцене смерти главной героини. Светлана Романова делает ее ярко театральной, но такое вполне может случиться в жизни. Говорят, сразу умирают только счастливые люди, а про Вассу такого не скажешь.

Мне показалось неестественным, что ее смерть вызывает у меня, зрителя, сопереживание, сочувствие. Она ведь своими руками создала все свои несчастья, а потому своей смертью, что называется, платит по всем долгам. Это было очевидно у Горького. В спектакле Качаловского театра это ощущение не возникает.

И тут не обойтись без параллелей между спектаклем и литературной основой.

У Горького Васса Борисовна Железнова (фамилия тут не случайна) – это деспот, камень, глыба, рядом с которой не растет ничего живого. И никто не всплакнет на ее похоронах, кроме Людочки. И такую Вассу, действительно, не жалко. Замечу, Горький хоронил вместе с ней не только старую патриархальную семью, но и всю дореволюционную Россию.

Наталья Железнова

У Романовой Железнова другая. Ее Васса – совсем не монстр. Напротив, она любит своих дочерей, понимая, что, возможно, они – жертвы неудачной семейной жизни.  И  младшую Людмилу, порхающую по жизни, как мотылек (вроде не сумасшедшая, как в горьковской пьесе, но точно блаженная), Наталью, пристрастившуюся к алкоголю. Огорчается, что не находит с Натальей общего языка. Васса вычеркнула сына из жизни семьи. У Горького больше по идейным соображениям – не простила ему, что он увлекся революционными идеями. У Славутского – по обстоятельствам: Федор смертельно болен и живет очень далеко, за границей.

Без каких-либо сомнений Васса отправляет на смерть мужа, но он заслужил такое отношение, сначала тем, что измывался над женой на глазах у дочерей, потом пьянкой и распутством. Наверное, ей не повезло с братом, но Васса ведь не выгоняет его из дома, наоборот, потворствует его затеям, маскирует в глазах окружающих его непотребство.

Васса умирает скоропостижно. Она ведь еще в полном расцвете сил. И у Горького, и у Славутского.  Но мы все смертны, и те, кто оставляет после себя богатое наследство, и те, за кого дети потом платят по долгам.

Но почему мы не осуждаем ее, а сочувствуем? Не рушится ли при этом вся конструкция горьковской пьесы, где Васса – причина всех несчастий своей семьи, своей ранней смерти в том числе?   

Как я понимаю, у Славутского главный конфликт – внутренняя трагедия железной Вассы. Умело управляя своими капиталами, она не сумела создать полноценную семью, не растопила очаг, вокруг которого тепло и уютно всем, и взрослым, и детям. И наконец осознала это. Не зря ведь в последних сценах возникает тень служанки Лизы, которую по  приказу Вассы убили, чтобы ее позор (Лиза забеременела от Федора Храпова) не стал позором всей семьи. Но эта развязка не показалась мне очевидной.

Рашель и Людочка

Возможно, это связано с тем, что спектакль еще не родился в окончательном виде. Как заметил Славутский, он будет долго шлифоваться на зрителях. Для театра это обычное явление. Простившись с журналистами, Александр Яковлевич остался в зале с актерами, видимо, для «разбора полетов». И я не исключаю, что после спектакля, увиденного режиссером впервые в режиме нон-стоп, у него тоже могли появиться какие-то вопросы.

Классика, она, конечно же, вне времени. Но порой автор прячет в тексте нечто такое, что невозможно выявить в вольном переводе на современный язык. Как мне кажется, здесь как раз такой случай.

Фото со спектакля предоставлены пресс-службой Качаловского театра