Александр Штанин – и один в поле воин

09 июня 2022 года

10 июня исполняется 80 лет Александру Штанину, кандидату физико-математических наук, выпускнику по специальности «радиофизика и электроника» Казанского государственного университета и доценту физического факультета, видному общественному деятелю  нашей республики.

Наверное, стоило бы начать с последнего, поскольку именно общественная деятельность сделала его имя известным, заставила считаться с его мнением не только единомышленников по общественной организации «Равноправие и законность» (РиЗ), которая сумела объединить демократические, федералистские партии и движения Татарстана, собратьев по другим общественным организациям, но и первых руководителей республики.

15 лет Александр Штанин был народным депутатом: 1990-1995 годы – Верховный Совет Татарской ТАССР (с 30 августа 1990 – Республика Татарстан),  1999-2004 и 2004-2009 годы – Государственный Совет РТ.

Как журналист, и тем более как руководитель пресс-центра республиканского парламента, я не могла не знать Александра Васильевича, не общаться с ним. Мало того, многие известные события тех лет происходили на моих глазах. А если я чего-то не знала, могла прочитать об этом в книге Елены Чернобровкиной  «Демократическая оппозиция Татарстана: 10 лет пути» (Казань, 2001).

В Верховном Совете последнего, 12-го созыва, он был одним из лидеров депутатской группы «Народовластие». С 1994 года – председатель Татарской региональной организации партии «Демократический выбор России». В 2000 году, когда Иван Грачев был избран в федеральную Государственную Думу, Штанин был избран председателем  РиЗа.

Если кто-то не знает, какова была роль оппозиции в истории нашей республики, отсылаю к своим очеркам, написанным для четырех томов книги «Республика Татарстан: новейшая история» (изданы в соавторстве с Ф. Мухаметшиным).  В них о нелегком поединке демократической оппозиции с властью и консервативно настроенным большинством парламента написано с максимальной объективностью. Если коротко, то  благодаря депутатской группе «Народовластие» наша республика избежала многих катаклизмов.

Президент РТ Минтимер Шаймиев и Александр Штанин

Я не раз подчеркивала в своих материалах на политические темы, что умная власть заинтересована в существовании оппозиции, тем более, если она, как говорится в кругу чиновников, конструктивная. Не так-то просто быть оппозиционером, всегда плыть против течения, раздражая не только руководителей республики, но и коллег по парламенту. Ясно, что не жалуют таких персон, что называется, при дворе. Но я не раз убеждалась в том, с каким уважением относились к Ивану Грачеву и его команде и Минтимер Шаймиев, и Фарид Мухаметщин.

Если же говорить конкретно об Александре Васильевиче, упомяну несколько событий, когда он вступал в поединок с власть предержащими в, казалось бы,  проигрышной ситуации. Единственный депутат из группы «Народовластие», он смог избраться во второй состав Государственного Совета по округу, где его соперником была Зиля Валеева, тоже авторитетный депутат. Ясно, на чьей стороне были организаторы выборов. Но он прошел все круги ада, чтобы доказать фальсификацию результатов голосования.

Конечно, это была не только его победа. Оппозиционные общественные движения, и прежде всего РиЗ, взяли под контроль практически все избирательные участки, фиксировали документально все допускавшиеся нарушения, чтобы быть в судах доказательными. Учли поражение, которое получили на выборах в Госсовет в 1999 году.

Я не сбрасывала бы со счетов и реальные результаты голосования, когда Штанин набрал столько голосов, сколько никто не ожидал, и избирательные комиссии, подправляя протоколы, слегка ошиблись в цифрах. И Александр Васильевич   оказался в Госсовете. По сути, вся оппозиция в парламенте того времени была – один Штанин. Но его аргументы при голосовании по тому или иному вопросу  довольно часто срабатывали – и коллеги его поддерживали.

Это наглядный пример того, что даже один человек может поддержать равновесие возможностей большинства, на стороне которого в нашем случае чаще всего бывал Минтимер Шаймиев, и оппозиционного мнения. Мы часто отказываемся от таких поединков как раз потому, что «плетью обуха не перешибешь».

Правда, имея опыт работы в Государственном Совете и возможность анализа действий оппозиционных сил со стороны, должна заметить, что были в истории нашей республики ситуации, когда и власть, и оппозиция действовали сообща. И еще – не всегда у оппозиции истина в последней инстанции. Главное – не в том, кто сильнее, а в том, созданы ли условия для равноправного диалога.

Поздравляя Александра Васильевича с предстоящим юбилеем, я поинтересовалась, чем он сейчас занимается. Трудно представить, что такая деятельная личность будет сидеть «на печи». Услышала в ответ: «Занимаюсь тем,  чего не сделал раньше». Ожидала новостей о мемуарах, о каком-то хобби, как минимум, о цветнике в саду. А оказалось, он имел в виду научное исследование. Штанин заметил, что эксперименты проводит дома, где создал целую научную лабораторию.

Предлагаю читателям «Казанских историй» беседу Александра Штанина с Еленой Чернобровкиной с небольшими сокращениями. Она взяла это интервью для своей книги о РиЗе, который всегда поддерживала, где бы ни работала.

Любовь Агеева, главный редактор газеты «Казанские истории»

Фото Владимира Зотова, Наиля Курамшина и Василия Абросимова

Александр ШТАНИН:

«Поборемся за блокирующий пакет в парламенте»

- Как с позиций сегодняшнего дня Вы оцениваете Декларацию о суверенитете Татарстана? Какую роль она сыграла в судьбе республики?

- Сам факт, что с помощью согласительных процедур была принята Декларация о государственном суверенитете Татарстана в совокупности с законом «Об основах народовластия», говорил о том, что избран демократический путь развития республики. Был открыт путь формирования гражданского общества в Республике Татарстан и соответствующих институтов власти.

- И для этого в Декларации записали сомнительную фразу насчет «договоров с РСФСР и другими республиками»?

- Оказалось, что текст проекта Декларации, принятый на согласительной комиссии, в кулуарах без нашего ведома претерпел изменения. Уже в зале, перед самым голосованием, когда раздали новый текст, я вдруг обнаружил, что строчка в пятом пункте, которая касалась взаимоотношений с Российской Федерацией, изменена, в ней смещены акценты. И ее можно трактовать так, будто Россия – всего-навсего одна из республик. В согласованном варианте этого не было!

 А в зале эйфория – пришли к согласию, надо быстрее принимать. У руководства все продумано: текст выдают на руки – и буквально тут же проводится голосование. Мы тогда с Грачевым успели на лету обменяться мнениями и посчитали изменение непринципиальным. Мы в то время были не искушенными в политике людьми. И верили тому, о чем договариваемся.

Нам же говорили во время согласительных процедур, что речь не идет о выходе Татарстана из Российской Федерации. Что не ставится так вопрос! Мы тогда в первый раз столкнулись с прямым обманом... Власти пошли на то, чтобы был принят одновременно с Декларацией и наш закон «Об основах народовластия», который тут же вступил в силу. И мы проголосовали тогда за Декларацию. Но, как оказалось, это было «как правило». Прием, применявшийся и ранее, и в последующем, пока мы не нашли противоядие: голосование только по документам с подписями членов согласительной комиссии.

– Кто тогда придумал закон об основах народовластия?

- Идея необходимости принятия декрета о власти в виде закона прямого действия высказывалась при обсуждении проекта Декларации многими депутатами группы «Народовластие». Можно сказать, что авторство было коллективным.

- Если бы Декларация была принята в варианте, который предлагала группа «Народовластие», дальше события в республике так же развивались бы? Или...

- Фактически дальнейшее развитие событий в республике определялось экономикой и политической ситуацией в России. История не любит сослагательного наклонения. Наверное, было бы меньше спекуляций на тему «Татария в составе России или нет?». Для сохранения власти номенклатура нашла бы еще сотню поводов. Ведь республика была донором.

Это же всегда так – экономические отношения являются определяющими. К сожалению, те экономические возможности, которые Федерация дала в то время Татарстану под его натиском – а довольно большая самостоятельность была у республики, – все было бездарно растрачено.

Татарстан, у которого есть нефть, мог без больших потерь для людей провести преобразования. Но этого не было сделано. И самое главное – не была проведена демократизация политической системы, не было перехода к открытой политике и прозрачным финансам. Наша концепция перехода к рыночным отношениям, получившая на республиканском конкурсе первое место, к сожалению, не была использована. Татарстанцы обнищали...

- Ну не все же! Суверенитет помог некоторым очень даже... не обнищать.

- Мы суверенитет понимали как суверенитет прежде всего каждого гражданина. И закон об основах народовластия – он об этом. То есть суверенитет должен был дойти до каждого гражданина. А оказалось, что это суверенитет для политической и экономической элиты республики.

- Очень важный вопрос. Как Вы считаете, Шаймиев хотел действительно независимости Татарстана – или просто большей самостоятельности, большей власти – и пугал Москву независимостью? Ваша точка зрения?

- Я не хочу оперировать категориями, чего он хотел. Надо оперировать категориями, что он делал.

- И что он делал?

- Я считаю, что он принимал активное участие в вопросе принятия Акта о независимости Татарстана. На это работало все руководство республики. И только принципиальное противодействие со стороны депутатских групп «Народовластие» и «Согласие» (которая объединила многих промышленников и вообще здравомыслящих людей в парламенте республики) не позволило сельхозпартноменклатуре принять Акт о независимости.

Речь идет о документе, вынесенном на голосование Верховного Совета в октябре 1991 года, который обострил политическую ситуацию в республике до максимума. В Казани при прямом столкновении демократически настроенных казанцев и представителей татарских общественных организаций впервые пролилась кровь. К счастью, такого больше не было – Л.А.

 Посмотрите на ту рабочую группу, которая по решению президиума занималась этим Актом, – и все станет ясно. А дальше был референдум. Референдум же тоже ради чего проводился? Чтобы если не так, то эдак, не мытьем, так катаньем добиться независимости. Обманув народ, сделав хитроумную формулировку вопроса... Это же потом, под давлением и общественности, и федерального центра, и группы «Народовластие», Верховный Совет дал толкование вопроса референдума: что речь не идет о государственном обособлении Татарстана от Российской Федерации...

На митинге в преддверии  мартовского референдума 1992 года

- Вы помните митинг 15 октября 1991 года? Тогда националисты на площади были вооружены...

- Еще бы я не помнил тот день! Когда мы не дали принять Акт о независимости, власти предоставили националистам возможность окружить здание, где заседал Верховный Совет, было организовано сильнейшее моральное и физическое давление на депутатов. Нас с сессии выпускали через милицейский коридор. Тогда еще кто-то нож кинул, он пролетел около женщины, ладно не попал... В те дни пришлось охранять квартиры депутатов-федералистов, потому что на площадь Свободы передали наши фамилии и домашние адреса. Те, кто это делал, наверное, надеялись на дураков каких-нибудь, на экстремистов, которые побегут по этим адресам. И действительно побежали. У нас тогда сосед поставил общую с нами металлическую дверь, ее не подожжешь. А вот у Анатолия Васильева и Мурата Сиразина поджигали...

Вообще момент был острый. Я таких в Татарстане помню еще только два. Один – это когда мы с Андреем Петровичем Гавриловым остановили провокацию на площади Свободы...

- Это как?!

- По-моему, это был 1989 год, когда в Казани проходили самые грандиозные митинги. Нам для проведения очередного из них выделили место на улице Театральной, у памятника Габдулле Тукаю. Мы-то хотели собрать людей у консерватории, рядом с обкомом КПСС, но это место для нас закрыли после того митинга, на котором мы с номенклатурой выступали на паритетных началах. Мы там номенклатурщиков хорошо прокатили, так сказать. После этого нас и отправили на Театральную, с обкомовских глаз долой. Там народу собралось очень много, не сравнишь с сегодняшними митингами, тысяч шесть или семь. Но это, с моей точки зрения, тоже мало. Вот если бы тысяч двадцать пришло, обком подал бы в отставку.

- Как же! Никогда бы не подал...

- Это наши оценки такие были. Так вот, тогда Рашит Ахметов после митинга призвал – несмотря на то, что санкции оргкомитета на это не было, – устроить шествие вокруг обкома КПСС. Взял вот и единолично принял такое решение: призвать. Люди охотно откликнулись, двинулись к обкому, обошли его, крича «долой!», а потом встали перед ним. А там уже была линия обороны выставлена, ряда в четыре, наверное. Кстати, съемки бы те посмотреть... И в толпе зрело настроение пойти на прорыв, на штурм обкома.

Вот тогда мы вдвоем с Андреем Петровичем Гавриловым встали перед толпой и призвали людей – не штурмовать. Горячо было! Могла запросто пролиться кровь... Но мы все-таки это остановили, и всё тогда прошло в нормальном русле.

Кстати, и 15 октября 1991 года, когда националы оккупировали площадь Свободы, у нас в демдвижении тоже нашлись горячие головы, которые призывали позвать рабочих и выкинуть с площади националистов. Но мы приняли специальное решение, что на площади Свободы могут появляться только депутаты Госсовета или Казанского горсовета. Ну, чтобы удар от националов самим принимать и ни в коем случае не выводить простых людей на площадь, чтобы драка не завязалась.

- Вы говорили еще про один острый момент.

- Это было в феврале 1992 года, когда мы проводили в Казани Конгресс демократических сил республик в составе Российской Федерации. Тогда все руководство Татарстана было против того, чтобы со всей России сюда съезжались демократы. И национальные организации, естественно, «откликнулись» на пожелания сверху. Вход в культурно-спортивный комплекс КГУ, где должен был проходить конгресс, завалили бревнами.

Нас националы знали в лицо, встретили на входе от Ленинского садика, окружили, не пустили в КСК. Командовали там Марат Мулюков и Талгат Абдуллин, тоже депутаты. Опять же, понаехали «группы поддержки» из районов, причем все были со старшими, с командирами. То есть все там было под контролем, чтобы лишнего-то не сделать. Надо было, видимо, просто попугать нас, поприжать и не дать провести конгресс.

Мы прошли на физфак КГУ другой стороной и там приняли решение, что соберем делегатов в гостинице «Дуслык». Их надо было об этом оповестить, и мы пошли к ним в главное здание КГУ. Но при выходе с физфака – а мы вдвоем шли, переводчик у меня хороший был, по-татарски хорошо говорил – нас опять встретили. Караулили, значит. Человек пятнадцать или двадцать националистов, которые приехали из районов, взяли нас в кольцо, стали выяснять отношения. Но их «полевой командир» скомандовал: бить еще не надо...

Так что нам удалось завести диалог. Мы спрашивали: против чего вы выступаете? Знаете ли, чего хочет конференция? Слово за слово, и выяснилось, что у нас с этими националами много общего. То есть мы их разагитировали! Тут командир испугался, сразу своих торопить начал: давайте-давайте, пошли отсюда, нечего здесь делать... Ну а конгресс мы вечером все же провели. В гостинице людей оставили, чтобы преследователям голову заморочить, а собрались на «конспиративной квартире»...

Встреча проходила в редакции газеты «Казанские ведомости», на улице Ленина, рядом с городской администрацией – Л.А.

- С Вашей точки зрения, почему Верховный Совет так много внимания уделял политике и куда меньше – экономике? Депутаты из группы «Народовластие» все время призывали от микрофонов заняться экономикой.

- Как говорится, кто в чем силен... А вообще, власть достаточно умело проводила экономические проекты в парламенте. Перед этим, как правило, вбрасывался какой-нибудь острый национальный вопрос. Чтобы людей завести – и чтобы они не обратили внимания на принимаемые экономические законопроекты. Эту практику руководство республики использовало, например, чтобы бюджеты принимать соответствующие, решать другие экономические задачи в своих интересах.

- Как Вы в целом оцениваете работу Верховного Совета – первого более или менее настоящего парламента республики?

- Если смотреть с точки зрения сегодняшнего дня, видно, что тот парламент достаточно неплохо продвинул республику вперед. Конституция 1992 года – она, в принципе, основы демократического государства, защиты прав личности заложила. Это в ней было закреплено. Но в 1994 году номенклатура, уже освоившись, взяла реванш. В Конституцию внесли поправки, причем не имея кворума. «Голосовали» те люди, которых в зале не было. 26 фамилий мы точно знаем – тех, кто находился в загранках и тому подобное.

С помощью этих поправок было отменено местное самоуправление, был «подправлен» будущий парламент. Для этого и вносили поправки, чтобы сделать Госсовет в таком виде... в каком он и получился. Мы-то были за профессиональный, компактный, меньший по числу, постоянно работающий парламент. Потому что понимали: как только люди начинают работать в парламенте на постоянной основе, они становятся более самостоятельными и начинают отстаивать интересы гражданина.

 А руководству Татарстана нужен был такой парламент, в котором решающее слово будет за исполнительной властью. Фактически нынешний Госсовет – это ширма, за которой стоит исполнительная власть. Так же, как в свое время ширмой был наш Верховный Совет, где около двух третей было под контролем президента. Почти квалифицированное большинство... Но там была оппозиция, и когда дело касалось выхода Татарстана из РФ, две трети не могли набрать.

- Как Вы оцениваете тот парламент, в который попали сейчас?

- По-моему, больше половины депутатов в нем на пленарных сессиях смотрят на этот театр, решая свои собственные вопросы. Своими делами занимаются. Может, потому что знают: как ни голосуй, а решения по принципиальным вопросам все равно принимаются на федеральном уровне. И теперь уже от этого никуда не деться.

- Почему такое стало возможным?

- Возникло понимание ценности единства федерации. В России избран новый президент, который ведет политику по укреплению России. Ну и экономические процессы, которые у нас прошли, играют свою роль...

- Что Вы имеете в виду?

- Номенклатура обогатилась, и ей стали нужны «правила игры». У нее собственность есть, капитал есть – ей теперь нужны простые правила, по которым она будет жить. Это в первую очередь хозяйствующая номенклатура. Но осталась и часть другой номенклатуры, я ее называю партийной, бывшей партийной, которая не умеет работать. Дай ей сейчас сколько угодно денег – она завтра же их промотает. Она не умеет работать, поэтому у нее остается только прежний способ существования. Она цепляется за него – чтобы с помощью чиновничьего произвола снимать мзду для себя. Держится за старое.

А та, которая с головой и у которой теперь капиталы есть и она хочет вложить их сейчас, – той нужен прогресс. Но пока в пределах нашей республики ничего не сделаешь. Практика прошедших десяти лет показала, что фактически ничего у нас не делается. Ведется паразитический образ жизни на эксплуатации невозобновляемых природных ресурсов. Разговоры о предпринимательстве ведутся, вывески появляются, на деле же бал правит номенклатурный капитализм.

- В Татарстане власти завели речь о парламенте нового типа, возможно, двухпалатном... А каким Вы сами хотели бы видеть парламент РТ?

- Не только я – думаю, все депутаты из «Народовластия» остаются на тех же позициях: Татарстану нужен постоянно действующий парламент, избираемый по смешанной системе: пятьдесят процентов по мажоритарным округам и пятьдесят – от политических партий и движений. Не общественных, а именно политических, общественно-политических организаций. Он может быть и более компактным, например семьдесят пять человек. Главное, чтобы в парламенте была оппозиция, было кому контролировать тот же бюджет.

- А что, в нынешнем Госсовете бюджет по-прежнему некому контролировать?

- У нас исполнительная власть сама себе пишет законы, сама их исполняет, сама себя контролирует... Здесь можно творить любой произвол. Практика 1999 года показала, что без оппозиции, без счетной палаты, без федерального казначейства идет растаскивание республиканского бюджета. Доходов Татарстан получил в полтора раза больше намеченного, а коэффициент их распределения между статьями бюджета, между субъектами, которые получают финансы, – от нуля до четырех с половиной. Например, на развитие предпринимательства выделено – ноль! Пострадали образование, наука, культура – там около единицы, то есть они получили практически столько, сколько намечено, не больше. А тем, кто ближе к верхушке, спиртовой промышленности, скажем, досталось в два с половиной раза больше. Иными словами, они получили намного больше запланированного. Большой подарок от Кабмина. А Госсовет успешно списал эти деньги своим постановлением.

- Замечательный парламент. Его, кстати, называют однокнопочным, потому что депутаты знают только одну кнопку – «за». Так что же Вы один – от РиЗа и всей прочей оппозиции – сможете в таком Госсовете сделать?

- Основная функция – информационная. Буду предлагать то, что наработано организациями, входящими в РиЗ, в некоем концентрированном виде, в виде законопроектов. В основном они касаются политической системы. Потому что, не изменив политическую систему в нашей республике, пытаться достигнуть каких-то результатов в экономике – это сизифов труд. Поэтому особо пристальное внимание – закону о выборах президента РТ, внесению изменений в Конституцию РТ и приведению ее в соответствие с Конституцией Российской Федерации. А затем – борьба за бездефицитный бюджет 2001 года. Ну и использование статуса депутата для того, чтобы запрашивать на основе закона достоверную информацию у чиновников различного ранга. Если они информацию простому гражданину не дают – и нельзя за это привлечь к ответственности, то тут работает закон – можно добиваться ответа через суд. То есть легче получить информацию через депутатские полномочия.

Вот сейчас пытаюсь выяснить у министра финансов, какие есть у республики кредитные обязательства. Кому их выдало государство, с каким возмещением? Это полузакрытая информация... Парламентский контрольный комитет проверил расход валюты – и выяснил, что много ее «потеряли» и сейчас нельзя вернуть, потому что прошел пятилетний срок. А после пяти лет вроде как можно все бумаги уничтожать. И не ясно, кто куда чего платил, «не найдут» платежек, на основании которых можно с предприятия, которому давалась валюта, вернуть ее в республиканскую кассу...

Полтора месяца прошло, а министр финансов мне так и не ответил. Пришлось на третьей пленарной сессии выступить уже от микрофона с депутатским запросом министру финансов – чтобы ответил, каким частным и акционерным предприятиям давались кредитные гарантии, под какие проценты.

- Как Вы лично отнеслись к идее создания РиЗа – после развала КСДС?

- Положительно отнесся. Развал координационного совета демократических сил произошел по той причине, что там не было устава, не было нормальной процедуры его формирования. А в таком случае развал организации неизбежен. Ответственность людей, которые взялись за организацию КСДС, иссякла – и все. Вот и надо было переходить в построении союза демократических сил в РТ на другой уровень. Во главе процесса встали депутатские группы «Народовластие» Верховного Совета и Казанского городского Совета – люди уже опытные в политике. Они выработали принципы создания РиЗа. Притом устав был принят достаточно жесткий.

Мы ведь столкнулись с тем, что власть пыталась всегда либо уничтожить, либо нейтрализовать нас, либо перехватить у нас флаг – вот этим занималась. Поэтому в уставе в жестковатой форме было прописано, что председателю даются достаточно большие полномочия – выступать от имени организации. Мы за это проголосовали спокойно, так как имели дело уже с проверенными людьми и знали, что из них никто принципами не поступится, не предаст...

- Как вы оцениваете деятельность РиЗа? Что ему удалось?

- Так это же единственная демократическая организация, которая сумела удержаться на своих позициях. Несмотря на то, что ее из Советов выгнали на улицу, загнали в подвалы. То есть наши идеи оказались жизнеспособными. Мы их и сегодня поддерживаем, боремся за них – потому и результат есть.

 А возьмите другие организации – коммунистов, националов. Защищая национальную идею, всегда кого-то принижаешь. Мы же никого не принижаем – у нас принцип равноправия людей. Просто тому, кто берет больше ответственности, дают больше прав, только и всего. Если он на данное время может эту ношу взять на себя.

Председатель Государственного Совета Фарид Мухаметшин, Александр Салий и Александр Штанин

- Что не удалось РиЗу?

- Привлечь предпринимателей в той степени, в какой бы хотелось. Интеллектуальный потенциал в какой-то степени привлечен, а вот предпринимательский не удалось привлечь. Потому что наши бизнесмены, они под колпаком власти еще находятся. Потому что сама экономика такая, что не дает возможности работать при нормальных рыночных отношениях.

- Как Вы относитесь к тому, что РиЗ сотрудничает с «Круглым столом»?

- Вначале я был категорическим противником сотрудничества с националами и коммунистами. Потому что они не признавали демократические принципы организации общества, государства. Они думали: вот захватим власть, а потом уж устроим все как надо. А так не бывает – ты должен изначально руководствоваться теми принципами, которые потом, придя к власти, будешь претворять в жизнь. Наконец это поняли и другие оппозиционеры, особенно националисты, которых номенклатура использовала для решения своих задач, а потом задвинула в угол.

 Кстати, в начале девяностых годов, я считаю, в нацдвижении было процентов пятьдесят тех людей, которые понимали, чем надо бы руководствоваться. Я был участником первой конференции ТОЦа, выступал даже там. А потом верх взяли радикалы, национал-большевики, которые стремились от России отгородиться и развить в Татарстане свою отдельную демократию. Хотя все демократические процессы шли от Москвы, от Ленинграда...

Но прошли годы – и националы многое поняли. Коммунисты тоже претерпели изменения. Почему же нам с ними не сотрудничать? Мы и власть пытались подвигнуть на реализацию демократических принципов, всегда готовы были вести с ней диалог.

- Вы сейчас встали за штурвал РиЗа. Какие ставите цели? Куда поведете РиЗ?

- Ну, это явное преувеличение возможностей одного человека. В данном случае концепция у РиЗа есть, принципы есть. Поэтому все усилия, во всяком случае первого года, будут направлены на реализацию этих принципов. Одна из главных задач – способствовать приведению законодательства Республики Татарстан в соответствие с законодательством Российской Федерации.