Первая поправка к Конституции в США – закон для всех

Любовь Агеева, руководитель пресс-центра Государственного Совета РТ

30 сентября 2011 года

После возвращения домой я чаще всего слышала один вопрос: «Как там, в Америке, лучше, чем у нас?». Чтобы ответить на него, можно было и не пересекать океан. Сегодня лучше, чем у нас, во многих странах.

Мне никогда особо не хотелось попасть в Америку. Другие дело – Италия или Франция. Ведь за границу едешь не столько посмотреть, как живут там люди, сколько увидеть известные всему миру города, памятники культуры. В этом смысле американские достопримечательности – небоскребы и статуя Свободы – и на экране телевизора хорошо видны.

Более важны другие впечатления – от встреч с людьми, от тех сторон американской жизни, которых не видишь на экране телевизора.

В США – совершенно бесплатно

Группа из 12-ти пресс-секретарей высших органов власти субъектов Российской Федерации была скомплектована посольством США по предложениям Союза журналистов РФ, согласованных с регионами. В нее входили, кроме меня, представители администраций Сахалинской,  Челябинской, Калининградской, Самарской, Ленинградской и Нижегородской областей, Ставропольского края, правительства Удмуртской Республики Законодательного Собрания Архангельской области, Мурманской Думы. Был еще представитель Государственной Думы РФ, из аппарата заместителя председателя А.Чилингарова.

Наша поездка была организована европейским сектором отдела иностранных посетителей Бюро по делам образования и культуры Информационного агентства США (ЮСИА) по гранту поддержки свободы в России. В роли организации-устроителя выступил Международный центр «Меридиан». Его сотрудники планировали наше перемещение по стране, занимались организацией встреч в органах власти и дискуссий с журналистами.

Каждому из нас выдали очень приличную сумму долларов, и мы сами рассчитывались в отелях, на транспорте, в ресторанах, везде, где бывали. Даже обязательные в США чаевые платили из этих сумм.  Еще нам подарили билеты на спектакль в один из театров на Бродвее стоимостью 50 долларов. Это дополнительно к тому, что мы уже получили. Нельзя не подивиться щедрости американцев, стремящихся рассказать о своей стране всему миру. Лояльность можно купить – это факт. Даже если не удастся сделать из гостей (а таких групп ежегодно прибывают в США десятки) преданных последователей свободно Америке, все равно такая поездка свое дело сделает. О чем свидетельствует и мой пример. После поездки за океан я уже написала второй очерк. Первый – о выборах президента США (следила за компанией и после возвращения домой, вплоть до 4 ноября 2000 года и дальше, пока президентом официально не провозгласили Буша-младшего), второй – о том, что мне особенно близко – о СМИ и их взаимодействии с государственной властью.

Программа «Отношения между государством и прессой» предусматривала недельное пребывание в Вашингтоне, три дня – в г.Оклахома-Сити (штат Оклахома), 2 дня – в г.Де-Мойн (штат Айова) и 2 дня – в Нью-Йорке. Она предполагала ознакомление с опытом работы пресс-служб органов власти США как на федеральном уровне, так и на уровне штата. Мы улетели в США 10 июня, а вернулись домой 25 июля 1999 года.

Группа встречалась с руководителями пресс-служб Палаты представителей американского Конгресса, Государственного департамента, федеральных министерств обороны и юстиции, Федерального агентства по управлению чрезвычайными ситуациями, городского Совета Оклахома-Сити, департаментов по чрезвычайным ситуациям и полиции штата Оклахома, департамента юстиции штата Айова.

Снимок на память у Белого дома. Нас там не ждали

Программа была составлена таким образом, что основное внимание было уделено двум направлениям в работе PR-служб – взаимодействию со средствами массовой информации в условиях чрезвычайных ситуаций и в период крупных политических кампаний, прежде всего уже начавшейся кампании по выборам президента США 2000 года.

Закон стоит на страже интересов граждан

Пресс-службы и средства массовой информации Америки работают в принципиально иных, чем у нас, условиях. Подразделения по связям со СМИ не называются там пресс-центрами или пресс-службами. Это отделы информации или отделы по связям с общественностью – самостоятельные подразделения аппаратов органов государственной власти или часть более крупных структур. Их функции не ограничиваются общением с журналистами. Речь идет об информации для населения. «Демократия опирается на знание людей о том, что происходит в стране», – сказал нам один из собеседников. Основа основ американского образа жизни – норма о том, что люди имеют право знать обо всем, что делает их правительство.

Все общественные и государственные институты, все граждане беспрекословно подчиняются Первой поправке к Конституции США, которая относится не только и не столько к СМИ. Она обеспечивает свободу слова, регулируя в целом право граждан на информацию. Защищая свободу слова, в США тем самым защищают не журналистов, а граждан в их отношениях с Правительством. Средства массовой информации в этом диалоге – активные посредники.

На почти абсолютный запрет предварительных ограничений свободы слова, содержащийся в Первой поправке, было четко указано в ходе слушаний одного из судебных дел, когда Верховный суд США отменил законодательный акт штата Миннесоты, позволявший запретить «злонамеренные скандальные и клеветнические... периодические издания». Суд отметил, что отступления от Первой поправки возможны только при чрезвычайных обстоятельствах и только по отношению к небольшой категории публикаций.

К таковым относятся:

– информация, срывающая «призыв военнослужащих на службу или содержащая сведения о днях отплытия транспортных судов, количестве и расположении войск» в то время, «когда нация находится в состоянии войны»;

– призывы к насилию и к насильственному свержению законного правительства;

– выступления, которые представляют явную и отчетливую угрозу правам подсудимого на справедливое и беспристрастное судебное разбирательство в случаях, когда эти права не могут быть защищены менее жесткими мерами.

Международные нормы в области свободы слова и СМИ в США не действуют, так как американцы считают их менее демократичными. Страна в 1992 году присоединилась к Международному Пакту о гражданских и политических правах, особо оговорив, что его нормы не имеют прямого действия в Америке. Даже статья, которая запрещает пропаганду войны и ненависти, не действует здесь в полном объеме.

Любые запреты вполне могут быть признаны в суде неконституционными, если не будут доказаны следующие три обстоятельства:

– запрещаемая публикация явно угрожает основным «священным» правам;

– такой запрет действительно будет эффективным;

– никакие другие меры, в меньшей степени ограничивающие свободу слова, не будут действенными.

Но некоторые решения способны устанавливать своего рода предварительные ограничения для СМИ, поскольку судебное регулирование отношений в сфере информации происходит по принципу прецедента.

В Школе современных международных исследований при Университете имени Джона Хопкинса мы интересовались, как работает прецедентное право и насколько такая система судопроизводства применима в России. Наш собеседник – профессор Брюс Пэрротт, директор российских и восточно-европейских исследований – высказал уверенность в том, что в России такой опыт использовать нельзя. Слишком по-разному у нас понимались право и закон в разные исторические периоды. Какой период брать за прецедент? А вдруг кому-то захочется опереться на прецеденты 37-го года?

Первая поправка – это единственный законодательный акт, впрямую определяющий правила игры на информационном рынке. Есть частные нормы в законах, федеральных и региональных, так или иначе касающиеся СМИ.

Особые требования к СМИ связаны с частной жизнью граждан. Согласно концепции права на частную жизнь, Верховный суд США признал за правительством право ограничивать сбор информации о частных лицах. Суд выделил четыре аспекта этого права:

– право не быть выставленным в «ложном свете» при публикации подлинных фактов;

– право не позволять использовать свое имя в коммерческих целях;

– право на гласность лица, чье имя имеет коммерческую ценность;

– право избегать опубликования «частных подробностей» личной жизни.

Меры, защищающие интересы частных лиц, могут быть ограничены правом прессы на сообщение информации и правом аудитории на получение информации по общественно значимым вопросам. Общественный деятель и госчиновник в США не могут подать судебный иск, даже если их в самом деле оклеветали. Есть на этот счет правило Салливана (в 1964 году тот судился с «Нью-Йорк Таймс»). Исключение – только для дел, когда будет доказано, что это было сделано с «подлинно злым умыслом». То есть журналист знал, что факты ложные. Доказать ложность фактов  в суде должен истец.

В США легче, чем в других странах, предъявить претензии о клевете обычному гражданину: при этом требуется меньше доказательств. Достаточно обратить внимание суда на небрежность или халатность журналиста. Умысел доказывать не надо.

Несмотря на то, что в США нет законодательно закрепленной системы регулирования отношений в сфере массовой информации, правила игры здесь определены, и они достаточно жесткие. Регулятором являются два фактора.

Первый регулятор – возможность каждого гражданина защитить свои права в суде. Подобные процессы столь разорительны для редакций, что могут привести к гибели любое даже самое влиятельное издание. Вам могут вчинить иск не только за то, что вы исказили факты, но и за то, что вы кого-то сфотографировали без разрешения. Причем любой иск для редакции обременителен, так как она несет судебные расходы, даже если процесс выиграла. Как нам сообщил главный редактор газеты Айовы «Des Moines Register» («Де-Мойн реджистер» – Летописец Де-Мойна), на редакцию работает более десятка юристов.

Второй регулятор – в США сильны традиции самоограничения журналистов и СМИ в целом. Отсюда – строгие правила внутри самих редакций. Профессиональные кодексы чести редакций и телекомпаний не имеют юридической силы, однако нарушать их не принято. Журналисты и редакции очень дорожат своей репутацией. Как мы поняли, репутация в США – категория экономическая. Если вы ее подмочите, на вас не будут подписываться – и вы разорены.

Если вы выпускаете откровенно «желтую» газету, вы должны включать судебные издержки в себестоимость издания. Благо подобные газеты имеют в США, как и везде, огромные тиражи. Однако большинство газет респектабельны и щепетильны в выборе средств.

В соответствии с гарантией автономии прессы от государственного вмешательства в США не существует не только государственного, но и общественного контроля СМИ. В последнее время появилась тенденция использовать зарубежные методики контроля за качеством информации. Основные еженедельники ведут мониторинг публикаций в разных изданиях. Многие крупные газеты имеют «домашнего» омбудсмена и время от времени публикуют его наблюдения. Большинство изданий не скрывают критических отзывов о своих публикациях (рубрика «Письма главному редактору»). Исправления ошибок и опровержения появляются в газетах чаще, чем было раньше, однако договоренность об этом достигается в частном порядке, на личностном уровне. Законом такое право не установлено.

Нам показался интересен опыт своего рода контроля качества – когда профессиональный и авторитетный журналист получает право публиковать материал без предварительного контроля. Ясно, что он имеет при этом самую высокую зарплату.   В обычной ситуации, если редакция получает информацию из ненадежного источника, она должна найти подтверждение в двух источниках.

Когда-то в стране был национальный кодекс саморегуляции телевизионных СМИ (в Америке 1500 телекомпаний и их 1200 дочерних станций), сейчас он признан незаконным. Но каждая станция имеет свои стандарты вещания. В то же время за злоупотребления в области нравственности телеканал может потерять право на вещание. За этим смотрят строго. Например, нельзя показывать в рекламе насилие и обнаженную натуру.

Если бы подобные кодексы появились в наших редакциях, коллеги завопили бы – караул, свободу слова ущемляют!!! Так оно и есть. Ущемляют, да еще как. Редакции запрещают своим журналистам брать даже дешевые подарки, принимать приглашения на бесплатные приемы. Еще круче запреты для коллег из деловой прессы – им запрещено заниматься бизнесом, поскольку есть соблазн использовать себе во благо служебную информацию.  Конфликт интересов может случиться.  

Презумпция невиновности диктует ряд ограничений в освещении криминальной темы, о которых нам рассказали в департаменте полиции штата Оклахома. Журналист не имеет права назвать фамилию подозреваемого, пока тот не арестован. за исключением тех, кто опасен. Еще строже подобное требование при задержании несовершеннолетнего: его имя не оглашается до суда, если только он не совершил особо дерзкого преступления, за которое предусматривается наказание без учета возраста: убийство 1-й степени, поджог, крупное насильственное преступление.

Еще об одном ограничении нам сказали в Пентагоне: СМИ не имеют права оглашать имена погибших при исполнении воинского долга, пока о трагедии не узнают его близкие.

Ограничивает не государство – рекламодатели. И читатели

Джин Мэйтер, руководитель международных программ «Форума свободы» (крупнейший в США фонд, работающий со СМИ и финансирующий программы обучения журналистов из других стран), с которым мы встретились в его офисе недалеко от Вашингтона, признал, что в последнее время американцев очень беспокоит телевидение, которое, на его взгляд, зашло слишком далеко в показе любовных похождений Клинтона. Писали об этом абсолютно все СМИ, смакуя подробности. Не все, конечно. Например, редакция главной газеты города Де-Мойна старалась быть в стороне от этих страстей, но время от времени все-таки участвовала в общем хоре. «Нас бы читатели иначе не поняли», - пояснил главный редактор.

Позиция СМИ во многом определяется тем, как относятся к конфликту рекламодатели. А рекламодатели исходят из того, что читатели и телезрители проявляют к этой неприглядной истории большой интерес.

Телевидение обвиняют в неразборчивости в средствах, в оценке событий только с точки зрения их «рейтинговости». Увы, есть доказательства того, что настрой на сенсацию увеличивает число телезрителей, однако американцы не без оснований опасаются, что драматизированный характер многодневных репортажей о подобных трагедиях ведет к так называемым копикэт – подражательным убийствам: что не сделаешь, чтобы на миг погреться под лучами телевизионных софитов?

В 1999 году Америка впервые столкнулась со школьным насилием. Два  подростка, ученики школы Колумбайн, расстреляли 13 учеников и 27 ранили, а потом застрелились сами. Это явление получило название «колумбайн» и быстро стало массовым. Телеканалы не пропускали ни одного убийства, показывая малейшие детали насилия.

При общении с журналистами, а у нас было много таких встреч, мы узнали, что профессиональные общественные организации  готовы принять решения о запрете таких сюжетов.  По мнению большинства, репортажи об убийствах в школах и офисах провоцируют новое насилие.

Существуют правила работы электронных СМИ в период предвыборных кампаний. Мы не могли не поинтересоваться, каковы эти правила, и узнали, что они  довольно жесткие. Обязанность СМИ перед обществом – предоставить равные условия всем участникам предвыборной борьбы. Во многих средствах массовой информации, прежде всего в информационных агентствах, не разрешается проявлять ни симпатий, ни антипатий. Скрытая реклама в Америке запрещена. Кандидат в президенты Джордж Буш-младший, сын экс-президента, был уличен в скрытой рекламе, его вынудили публично в этом признаться, и это чуть не стоило ему президентского кресла в Овальном кабинете Белого дома.

Достаточно строго регламентируются редакционные комментарии: если телекомпания поддержала одного кандидата, одна должна предоставить возможность выступить и другим кандидатам, а в случае критического комментария – право на ответ.

Я спрашивала у коллег в пресс-центрах, что они делают, если газеты искажают официальную информацию. Один из них – в Конгрессе США – сказал: «Прежде всего по-приятельски наору. Если не поможет, позвоню главному редактору». Еще один метод: журналиста, который злоупотребляет, могут «забыть» пригласить на пресс-конференцию. Так что и в Америке опираться приходится прежде всего на личные отношения с журналистами.

Искажений в официальной информации удается избежать двумя путями. О работе государственных органов власти могут писать только те журналисты, которые аккредитованы в них постоянно, а значит, имеют более профессиональную подготовку. Это касается и репортеров телевидения: сообщения о работе сессий готовят парламентские корреспонденты, которые не прибегают в парламент, как у нас, на полчаса, а наблюдают за работой палат в течение всего заседания.

Во всех органах власти пресс-секретари говорили нам, что имеют право опубликовать или озвучить в СМИ официальную точку зрения, когда это необходимо. У нас такая договоренность тоже оговорена в трехстороннем договоре Государственного Совета и Правительства РТ с редакциями «Ватаным Татарстан» и «Республика Татарстан», однако мы ею еще ни разу не воспользовались, хотя поводы были.

Интересная дискуссия на наших глазах состоялась между журналистами коммерческих СМИ и корреспондентом общественного телеканала, аккредитованными в парламенте штата Оклахома. Когда тот рассказал о том, как понимают в США свободу слова, его коллеги из коммерческих СМИ были вынуждены согласиться, что их свобода во многом ограничивается стремлением не портить отношений с рекламодателями. С хозяевами отношения проще – тем просто нужна прибыль. Государство вообще стоит в этих вопросах в стороне.

Интересно, но все журналисты, с которыми мы общались, к бомбежкам Югославии относились одинако – отрицательно. Наш визит проходил сразу после этих событий, и мы имели возможность услышать их оценку из первых уст, в Госдепе. Однако американские СМИ и общество в целом поддерживали военных. На мой взгляд, это объясняется двумя обстоятельствами.

Во-первых, в СМИ было много материалов с официальной точкой зрения: репортажи с брифингов и пресс-конференций, комментарии военных, оценки должностных лиц. При этом военные и госчиновники исходили из той же Первой поправки – из права граждан знать, на что тратятся их налоги. Умению американского государства защищать свои интересы можно было поучиться.

Во-вторых, патриотизм в США вполне можно назвать государственной идеологией. Дипломат Маша Йованович, в прошлом работник американского посольства в Москве, с которой мы встречались в Госдепе, сказала нам на этот счет ключевую фразу: «Когда американские солдаты оказываются за границей, мы должны их поддержать».

В таких условиях не так-то просто выступить с другой точкой зрения. И тем не менее, она присутствует. Если не в редакционных комментариях, то в интервью общественных деятелей или письмах читателей. В редакции газеты штата Айова «Де-Мойн реджистер» нам рассказывали о том, что корреспонденты регулярно выходили на улицы города и узнавали, как относятся к событиям люди. Мы тоже так делали, и в «Вечерней Казани», и «Казанских ведомостях». Мнения были разные. И все публиковались.

В последние годы в Америке стало больше поводов тревожиться за судьбу свободы слова. Однако виной тут – совсем не государство.

Ким Смит, руководитель школы журналистики и коммуникации университета Дрейка, расположенного в г.Эймс штата Айова, в беседе с нами обозначил важную проблему: граждане США стали более аполитичными. Происходит размывание электората: демократ голосует за кандидата республиканцев и наоборот. Всё это делает политическую ситуацию нестабильной и непредсказуемой. На его взгляд, именно этим объясняется победа на президентских выборах Клинтона. При прежних политических традициях у него не было бы шанса стать президентом Америки.

Если раньше люди голосовали, отдавая предпочтение программе той или иной партии, то сегодня выбирают конкретного человека. Совсем как у нас. По наблюдениям ученых, если раньше 2/3 материалов в СМИ касались политических программ и только 1/3 представляли чистую рекламу, то сейчас наоборот. Много статистики, предвыборных репортажей, особый акцент – на личную жизнь. Партийные съезды превращаются в рекламные мероприятия. Все решается на первичных выборах. За всю историю США был только один случай, когда съезд не утвердил победителя первичных выборов.

Как нам сказали, политические программы кандидатов разных партий не так уж разнятся. Например, и Гор, и Буш выступают за уменьшение налогов. Спор идет о том, насколько. На выборах имеет принципиальное значение, что «деревянный» Гор не умеет выступать по телевидению, а у Буша это прекрасно получается. Он избирателям нравится, хотя у него плохо с географией и он не скрывает, что раньше употреблял наркотики. Профессор Смит считает, что лучшим президентом США сейчас мог бы стать именно Альберт Гор, но он опасается, что его не выберут из-за больших претензий к администрации Клинтона.

В ходе первичных выборов республиканской партии, которые прошли в городке Эймс после нашего отъезда, Джордж Буш-младший уже вышел на финишную прямую, обойдя восемь соперников.

Я спросила у профессора Смита, каким образом общество может оградить себя от откровенных манипуляций, от лжи и передергивания фактов. Г-н Смит ответил так:

– Пресса свободна высказывать любые мнения. Поскольку СМИ работают на прибыль, они вряд ли изменятся к лучшему. С юридической точки зрения сделать со СМИ ничего нельзя. И не надо. Ведь выбор делают не журналисты, а люди, избиратели. Чтобы разбираться в том, что происходит, им надо много знать, читать газеты, много газет, смотреть политические программы по телевидению. И не читать «мусорные» издания.

По мнению профессора, общество может повлиять на ситуацию не тем, что будет что-то запрещать, а только тем, что будет стремиться поднимать политическую культуру своих граждан. Он считает, что выборная кампания в США демократична лишь на поверхности, на самом деле судьбу страны решает меньшинство, самая активная и динамичная (что не значит – лучшая) часть населения. Важной частью электората становятся те, кто в обязательном порядке приходит к избирательным урнам: женщины среднего достатка и бедные мужчины пожилого возраста. На них все и ориентируются. По мнению некоторых наших собеседников, засилие масс-культуры сильно снизило образованность американцев, многие из них стали ограничиваться «желтой» прессой. Умные люди опасаются: какого президента выберет такой избиратель?

И все-таки Первую поправку к Конституции ни один наш собеседник, будь то журналист или чиновник, не подвергал даже малейшему сомнению. Коллеги не сомневаются в том, что свобода слова в США действительно ничем не ограничена. Так, корреспондент крупнейшего мирового информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс», с которым мы встретились в капитолии штата Айова, говорил о том, что, при наличии в Америке продажных журналистов и «желтой» прессы, СМИ, как общественный институт, продолжает играть роль сторожевого пса американской демократии.

СМИ и государство

Исходя из особой ценности института информации в американском обществе, журналисты не считают органы власти инстанцией, на которую следует ориентироваться в своей работе. По словам одного из отцов-основателей Штатов Джеймса Мэдисона, «цензорскими полномочиями обладает народ над правительством, а не правительство над народом».

Однако мы не нашли даже намека на конфронтацию власти и СМИ. Мало того, в Оклахоме нам показали, как тесно они взаимодействуют при чрезвычайных ситуациях. Нам много рассказывали о ликвидации последствий знаменитого взрыва федерального здания в г.Оклахома-Сити, о работе органов власти и СМИ во время торнадо в мае нынешнего года. Это отношения делового партнерства. А потому мы не раз имели возможность убедиться в том, как велико взаимное уважение власти и журналистов.

Органы власти заинтересованы обеспечить максимально открытый доступ журналистов к информации, поскольку для них СМИ – это еще и возможность прямого общения с населением. В Пентагоне нам дали статью генерал-лейтенанта Сухопутных сил США Джона М.Кина, заместителя главнокомандующего ВС США в зоне Атлантического океана. Он так определил основные принципы взаимоотношений армии с журналистами:

«Попытки избегать СМИ означают, что мы избегаем общения со своим собственным народом. А это непозволительно. Наш народ – это наши клиенты, чьими налогами оплачиваются наши бюджеты. Мы обязаны информировать их о нашей деятельности и о том, как мы распоряжаемся их деньгами, – говорится в статье. – У нас нет возможности общаться с каждым гражданином, и поэтому нам приходится пользоваться своим главным каналом связи с общественностью – средствами массовой информации».

Военные понимают, что журналисты напишут об операции даже в том случае, если не получат информации. Но с ошибками и, возможно, предвзято. Генерал-лейтенант пишет:

«Нам необходимо ознакомить СМИ с нашей версией событий... При взаимодействии со СМИ, как в бою, вам нужно занимать передовую позицию».

Эта особенность американского подхода к СМИ – принцип опережающей информации – хорошо выявилась в ходе Косовской операции. Во время ее проведения брифинги в Белом доме, Пентагоне и Госдепе проводились по несколько раз в день. Таким образом госвласть отвечала на вопросы раньше, чем они появлялись. Это избавляло от более острых вопросов и спасало от слухов.

По такой же схеме работает власть во время каких-то катаклизмов. Ни у одного журналиста не возникло желания полазить по развалинам федерального здания, взорванного в 1995 г. в Оклахома-Сити. Когда кто-то из нашей группы спросить полицейского, не было ли желающих подкупить охрану, на него посмотрели, как на сумасшедшего.

Кстати, для полицейских есть специальные школы, где их учат работать со средствами массовой информации.

Нам говорили, что любой гражданин США может запросить в любом ведомстве любой документ (неграждане этого права не имеют). В Вашингтоне мы встретились с профессором журналистики кафедры СМИ и общественных отношений Университета имени Джорджа Вашинтона (частный многопрофильный вуз, в котором преподает цвет вашингтонской элиты) Карлом Штерном, имеющим как журналистский опыт (работал в Эн-Би-Си, за что был отмечен двумя престижными журналистскими наградами – призом «Пибоди»), так и опыт работы на посту директора службы общественных отношений в Министерстве юстиции США. Как он сам о себе сказал, успел поработать по обе стороны закона. Как журналист, он не раз бывал в центре крупных судебных скандалов, инициировал несколько исков к правительству. Видимо, государство обезопасило себя, пригласив его на работу в Минюст.

Г-н Штерн сообщил нам, что в министерство ежегодно приходит до 135 тысяч запросов, которыми занимаются 750 сотрудников. Расходы на ответы ежегодно составляют около 30 млн. долларов. 180 страниц текста гражданин может получить бесплатно, за остальное предусмотрена плата.

Открытый доступ к информации есть даже в ФБР. Не ко всей, конечно.

Ограничения на информацию устанавливаются только законодательными актами. Их немного, всего 10, в том числе:

– секретная информация;

– открытое судопроизводство;

– внутренний обмен информации в ведомстве, в том числе государственном, в фирме или учреждении;

– налоговые декларации;

– коммерческая информация.

Пентагон регулярно проводит специальные брифинги, на которых журналистам сообщают, какую информацию не следует сообщать в открытой печати. Интересно, что за разглашение гостайны перед законом несет ответственность не журналист, а чиновник – источник информации. И журналисты, и государственные чиновники определяли оптимальное качество информации словом «аккуратная». Надо думать, каждый пытается достичь своих целей, не всегда совпадающих, но делать это должен аккуратно.

Официальных СМИ в США не существует, однако практически все редакции имеют корреспондентов, которые работают в органах государственной власти постоянно. Аккредитация есть не везде, но правила работы с журналистами везде одни и те же.

В США нам не пришлось слышать о том, что прямые телетрансляции заседаний Конгресса, законодательных и представительных органов власти нужны только депутатам. На федеральном уровне есть специальная телекомпания – СИ-СПЭН. Это частный некоммерческий кооператив. Его организовал в 1979 г. бывший правительственный чиновник Брайн Ламб, работающий и ныне в качестве ведущего программы. Телекомпания принципиально не имеет рекламы, не использует деньги правительства и благотворителей. Финансируется она отраслью кабельного телевидения. За пользование кабельными каналами телезрители платят 40 долларов в месяц, 6 центов из платы каждого подписчика идет СИ-СПЭН, что вполне хватает на содержание компании, где работают 240 сотрудников.

Руководители кабельных каналов входят в совет директоров, но они никак не влияют на содержание программ. С пресс-службами Конгресса отношения чисто информационные, партнерские.

Подобные телекомпании есть в Канаде, Японии, Великобритании, но там они финансируются из бюджета.

Мы поинтересовались, что движет бизнесменами кабельной индустрии. Оказывается, два вполне прагматичных желания: первое – коммерческий интерес (захочешь подписаться на СИ-СПЭН, придется смотреть и другие кабельные каналы), второе – оказывая сегодня крупную услугу обществу, ты вполне можешь получить дивиденды, не соизмеримые с затратами. Уже вернувшись из США, я прочитала в одной из книг об этой стране, что есть третья причина подобной благотворительности – американцы, несмотря на свой прагматизм, очень набожные люди, и стремление делать богоугодные дела воспитывается с малых лет.

Телекомпания СИ-СПЭН имеет 3 канала. Один канал показывает работу Палаты представителей, второй – Сената. Третий канал показывает общественно-политические и учебные программы, каких не увидишь в эфире коммерческих СМИ. Канал помогает избирателям лучше ориентироваться в платформах всех кандидатов. Он рассказывает о мелких политических партиях. В время бомбежек Косово на каналах СИ-СПЭН показывали видеосюжеты других компаний мира, в том числе российских и югославских, чем резко отличались от коммерческих СМИ.

СИ-СПЭН принципиально не следит за рейтингами своих программ, тем не менее раз в два года проводятся исследования зрительской аудитории. В телекомпании с нами общалась начальник отдела телезрителей, в котором работают, кроме нее, еще два человека.

В штатах в прямом эфире на одном из кабельных каналов транслируются заседания местных законодательных и представительных органов власти. В Совете Оклахома-Сити для этих целей есть своя студия, располагающая четырьмя камерами в зале заседаний Совета и монтажным пультом, штатом специалистов, включая художников-графиков.

В Оклахома-Сити есть общественный телеканал ОЕТА Education TV station, который получает дотации из бюджета штата. Руководство канала учитывает интересы властей штата, но все-таки на первом месте – интересы общества, то есть избирателей. Ведь величину дотации из бюджета определяет не мэр и тем более не управляющий мэрии, а местный Совет. По мнению коллеги, с которым мы встретились в парламенте штата, общественный статус телеканала в каком-то смысле делает выбор тем и фактов даже более свободным, чем в коммерческих СМИ.

Служба информации – мост между государством и обществом

Пресс-службы и их руководители являются важной частью государственной машины США. Одновременно это представители общества в госорганах власти, так сказать служители Первой поправки.

Организаторы нашего визита в Оклахома-Сити нам дали возможность пообщаться сразу с несколькими коллегами. На встречу с нами пришли пресс-секретари губернатора John Cox и его заместителя – гебернатор-лейтенанта Jon Carson, пресс-секретарь палаты представителей Mike Ray и три парламентских корреспондента: местной газеты Daily Oklahoman  Paul English, агентства «Ассошиэйтед Пресс» Mick Hinton и общественного канала Jan Lovell. Еще один парламентский корреспондент местной газеты – Jack Money – пришел к нам на встречу в городском Совете. Все это позволило лучше узнать о работе американских журналистов и их взаимодействии с пресс-службами парламентов.

В Белом доме – два пресс-секретаря: один – президента, второй – в целом администрации. Мы в Белом доме не были, но каждый день на всех каналах по нескольку раз видели его пресс-секретаря Джоя Локкарта, который рассказывал о позиции администрации по разным поводам (гибель Джона Кеннеди-младшего, ситуация в Косово, приезд президента Израиля).

В Конгрессе США палаты имеют автономные пресс-службы. Кроме того пресс-секретарь есть у каждого конгрессмена. Джон Фиери, пресс-секретарь лидера республиканской партии, спикера Палаты представителей, с которым мы общались в Конгрессе, говорил нам, что имеет право говорить не только от имени спикера, но и от имени всей партии. Пресс-служба в палате не является самостоятельным подразделением, а входит в состав канцелярии спикера. В ее штате 5 человек. Г-н Фиери координирует работу 230 пресс-секретарей конгрессменов-демократов, которые, однако, не состоят с ним в отношениях соподчиненности.

Здесь проходят пресс-конференции Палаты представителей

Положение пресс-секретаря во многом определяется местом его работы. Один статус – у пресс-секретаря политика или общественного деятеля, другой – у пресс-секретаря государственного органа власти. Разницу нам объяснил директор службы коммуникаций Совета по совершенствованию органов местного самоуправления, вице-президент Совета Джон Трэттнер, в прошлом журналист и дипломант, пресс-атташе американского представительства США в НАТО, руководитель отдела информации Государственного департамента. Первый комментирует информацию с точки зрения политика, которому служит, второй – с точки зрения американского правительства. Но оба должны излагать информацию объективного и честно.

Работник пресс-службы не имеет права официально сообщать журналистам личную точку зрения на те или иные факты или события. Однако практически все наши собеседники говорили о том, что не только дают журналистам нужную информацию, но и ориентируют их в каких-то фактах. Этот прием называется – bag graund (новости заднего плана). Сообщая о них в СМИ, журналисты не имеют права называть источник информации. Ни один наш собеседник не припомнил, чтобы это правило нарушалось.

По приезде в Казань я рассказала одному знакомому журналисту про эту технологию и, пользуясь случаем, попросила его сообщить в своей газете одну новость о руководителях парламента, не указывая источника информации. Его сообщение начиналось так: «Как мы узнали у руководителя пресс-службы Госсовета РТ Любови Агеевой…».

В Пентагоне к нам на встречу пришел ассистент заместителя министра, который и рассказал в общих чертах о Министерстве обороны. Потом появился бравый контр-адмирал Крэг Крикли, который представился заместителем министра по общественным отношениям. Служба информации Пентагона, в которой работают почти 75 человек, взаимодействует не только со средствами массовой информации. Среди ее функций – организация контактов с общественностью и даже военных парадов.

Стабильнее положение пресс-секретаря – государственного чиновника. Это, как говорят в США, карьерный чиновник. Это выражается прежде всего в том, что уход босса с работы никак не отразится на его судьбе. Пресс-секретарь политика уходит с политической сцены вместе с боссом.

Мы спросили мистера Фиери, что будет с ним, если спикера переизберут. «Придется искать другую работу», – пошутил он. Ему пришлось этим заняться уже через месяц после нашей встречи – в одной из российских газет я прочитала, что спикер Палаты представителей Ньют Гингрич был вынужден подать в отставку, поскольку выявилась его любовь на стороне. Не спасло даже то, что он решил развестись с женой и жениться на своей пассии – сотруднице аппарата палаты.

Зато судьба руководителя отдела информации Палаты, как его нам представили – надзирателя Галереи прессы Палаты представителей, Джерри Галлегоса, от результатов выборов зависит мало. Он государственный чиновник. Правда, в отличие от пресс-секретаря палаты, ему категорически запрещено проявлять свои политические симпатии.

Пресс-секретарь мэрии города Оклахома-Сити Карен Фарней работает как на представительную власть, так и на власть исполнительную. Должность ее называется так – publik information officer. Первые лица города – мэр (Оклахома – штат со слабым мэром, то есть мэр там, по нашим понятиям, совместитель) и управляющий городом (власть исполнительная, которая без решения Совета мало что может сделать) – избираемые: первый – всем городом, второй – Советом. Ни один из них не имеет прямого административного давления на пресс-секретаря. Карен по сути обслуживает избирателей. Она в прошлом – журналист, парламентский корреспондент.

В Пентагоне, Государственном департаменте, Палате представителей Конгресса, в органах власти штатов нам говорили о главном принципе работы пресс-секретарей – не лгать. Мы поняли, что самое страшное для них – потерять доверие журналистов.

Г-н Штерн рассказал нам такую историю: пресс-секретаря Белого дома при Рейгане (если я правильно запомнила фамилию – Ларри Стикса) спросили, собираются ли США ввести войска в Гренаду. Он ответил, что не знает, но к завтрашнему дню узнает. Сведущие люди сказали ему, что этого не случится. Пресс-секретарь так и сказал журналистам, не усомнившись в услышанном. А через сутки в Гренаде уже были американские солдаты. Тогда Ларри Спикс подал в отставку, но по просьбе журналистов она не была удовлетворена. Оправданием ему послужило то, что он действительно не знал правды.

Правда, это объяснение в Америку пресс-секретаря не красит. Считается, что если пресс-секретарь не владеет полной информацией, он плохо работает.

В Государственном департаменте у нас была встреча с заместителем заместителя Госсекретаря и заместителем начальника отдела информации Бюро общественных отношений Джеймсом Фоули. Он пришел к нам сразу же после очередного брифинга.

В Госдепартаменте проводится три вида брифингов. Два отличаются друг от друга тем, что на один можно прийти с телеоператором, на другом никаких съемок делать нельзя. Есть еще брифинг с фиксированными правилами обнародования информации: журналист имеет право передать информацию в редакцию только после окончания брифинга. Если он по каким-то причинам вынужден уйти с брифинга раньше, он обязан предупредить об этом заранее дежурного корреспондента ассоциации корреспондентов Госдепа. Скорее всего это ограничение связано с необходимостью обеспечить равные стартовые условия для всех СМИ.

Сообщая редакциям о брифинге, пресс-служба Госдепа предупреждает, каковы правила его проведения. Брифинги проводятся ежедневно, пресс-конференции – по необходимости.

Кстати, в ежедневных пресс-релизах Госдепа сообщается обо всех важных визитах и выступлениях не только г-жи Олбрайт, но и ее заместителей, советников и помощников. Тексты выступлений размещаются в Интернете. Пресс-релизы записываются вечером на автоответчик, журналисту советуют с утра узнать в пресс-службе, нет ли изменений. Пожалуй, больше нигде нам не говорили, что пресс-служба работает круглосуточно и без выходных дней.

Сведения о том, что журналисты в западных странах могут свободно пройти в любое правительственное здание, сильно преувеличены. Пройти, конечно, могут, но при соблюдении определенных, порой довольно строгих процедур. Надо сказать, что после массовых выступлений курдов, протестующих против ареста их лидера, правила входа в правительственные здания были ужесточены. При входе в залы заседаний Конгресса, в Госдеп и Пентагон стоят детекторы. Все коридоры просматриваются службой охраны с помощью местной телесистемы.

Мистер Фоули подарил нам любопытный документ – Правила работы с журналистами, и вот что мы узнали. Аккредитации как таковой в департаменте нет, но есть право на постоянный пропуск, который дает возможность свободно войти в департамент в часы работы пресс-службы, бывать на брифингах и пресс-конференциях, посещать службы сервиса, расположенные в здании. Пропуск дает право только на посещение офисов двух первых этажей. Выше нужен специальный разовый пропуск, который выдается по просьбе чиновника, назначившего встречу, при этом журналист не имеет права наносить других визитов.

Постоянный пропуск дадут далеко не каждому, а только тем, кто выдержит испытательный срок: регулярно в течение 4-6 недель после подачи заявки будет посещать брифинги (хотя бы 2-3 раза в неделю), тем самым доказав заинтересованность своего издания в информации Госдепа. Только после испытательного срока заявка редакции на пропуск пойдет по необходимым инстанциям. В ходе проверки заявитель подвергнется тщательной проверке на предмет его принадлежности к террористам, наркоманам и прочим плохим людям, органы безопасности поинтересуются и тем, был ли он судим. В Правилах сказано, что право на постоянное посещение Госдепа дается только с одобрения американского правительства.

Во время испытательного срока журналист может входить в офис пресс-центра и на брифинги по правилам посещения Госдепа гостями – на основании письменной заявки редакции ему дадут разовый пропуск визитера. По этой же схеме посещают брифинги и пресс-конференции журналисты, не имеющие постоянных пропусков. При этом право задавать вопросы имеют все журналисты.

Службы информации везде располагают просторными помещениями. Кроме того есть еще так называемая press-room – комната для прессы или целый блок помещений, где к услугам журналистов необходимое оборудование: компьютеры, ксероксы, средства связи.

В Пентагоне помещения пресс-службы – это целый этаж одного из зданий. Каждая редакция имеет возможность за символическую плату арендовать отдельную комнату. Перед входом в блок пресс-службы – стенд с портретами парламентских корреспондентов.

В одном месте ведомство оплачивает только помещение, оборудование покупает редакция, в другом – оборудование предоставляется за счет ведомства, как, например, в Конгрессе. Парламент оплачивает и услуги связи.

Галерея прессы Конгресса США – это кабинеты и залы по периметру Капитолия. Мы побывали в помещениях пресс-службы Палаты представителей.

Каждая палата имеет зал для пресс-конференций и три блока: для журналистов ежедневных газет, еженедельников, радиожурналистов и телерепортеров. У двух крупнейших информационных агентств – Рейтер и Ассошиэйтед Пресс – есть отдельные офисы. У каждого блока – свой аппарат из 6-ти чиновников.

Хотя государственные чиновники из аппарата Галереи прессы получают деньги из бюджета, в своей работе они подотчетны журналистам.

На Галерее есть все для работы журналистов: мебель, оборудование, кабинки для телефонной связи, факсы. Только блокноты и ручки надо приносить с собой.

У парламентских корреспондентов – постоянные места в залах заседаний палат, на втором этаже (в партер, где сидят конгрессмены, заходить никому не разрешается), но им совсем не обязательно там находиться. Многие смотрят прямые телетрансляции на мониторах Галереи. Это даже лучше, поскольку на титрах мониторов они видят сведения об ораторах, а в зале заседаний конгрессмены не представляются.

Услугами пресс-галерии пользуются до двух с половиной тысяч журналистов. Во время слушаний по импичменту президента Клинтона здесь ежедневно находилось до ста человек.

Схема работы пресс-служб законодательных органов власти и парламентских корреспондентов в штатах – такая же, как в Конгрессе.

Нельзя не отметить, что аккредитованные в госорганах власти журналисты – там не просто гости. Они объединены в общественные ассоциации, которые помогают им в организации работы, в общении с пресс-службой и руководством ведомства. Аккредитацией журналистов, как американских, так и зарубежных, в Конгрессе США занимаются не пресс-службы палат, а общественные комитеты, которые избираются самими журналистами. Комитет может отказать в аккредитации, скажем, за излишние лоббистские публикации, но это решение можно обжаловать у спикера палаты.

Информация от имени государства – в едином ключе

Заслуживает внимания опыт координации в работе пресс-служб органов исполнительной власти. Как мы убедились, в США координация органов госвласти отлажена лучше, чем у нас, и не только на личностном уровне.

Мы имели возможность увидеть три уровня координации в работе пресс-служб.

Первый уровень – это координация на уровне высших эшелонов власти, федеральных и региональных. Ведущая скрипка везде – за пресс-службой первого лица. В Вашингтоне это пресс-секретарь Белого дома, в штатах – губернатора. Это особенно проявляется в сложных ситуациях. Практически невозможно, чтобы разные пресс-службы дали разное толкование одних и тех же фактов.

Брифинги или пресс-конференции везде проходят регулярно, по определенным дням. Поскольку на федеральном уровне с первыми людьми государства журналисты не могут встречаться слишком часто, за них везде говорят их пресс-секретари или их заместители. В СМИ их именуют официальными представителями, а неофициально зовут «говорящими головами».

Чаще журналисты общаются с руководителями палат и конгрессменами. Пресс-конференцию может созвать любой из них. Импровизированная пресс-конференция может возникнуть после окончания заседания палаты в помещении, которое называется «лобби» – это вестибюль спикера палаты (отсюда, как нам сказали, возникло понятие «лоббировать»). Или на ступеньках Капитолия. Мы уходили из Конгресса после окончания заседания Сената и видели, как это происходит.

Второй уровень – это координация в соответствии с государственными интересами по важным внутригосударственным проблемам и в области международной политики пресс-служб Белого дома, Капитолия, Госдепа, Пентагона, миссии США в ООН. В такие моменты информация передается журналистам в согласованном виде.

На третьем уровне в систему координации включаются журналисты. Как мы убедились в Оклахоме, в пору чрезвычайных ситуаций они представляют в общую копилку существенный компонент информации. Нам показали собственную метеостудию местной телекомпании KOCO-TV Channel 5, которая является дочерним предприятием одного столичного канала.

Интересный опыт организации работы с журналистами мы увидели в Айове. Как известно, в этом штате проходят первичные выборы президента страны, что вызывает огромное скопление журналистов – до двух тысяч человек. Так вот, уже второй год этих журналистов обслуживает специальная фирма, с представителем которой нам устроили встречу. Если пресс-службы партий сообщают журналистам только ту информацию, которая им выгодна, то фирма дает ответы на любые вопросы, обслуживая всех кандидатов одинаково.  

ПОСЛЕСЛОВИЕ 

К сожалению, почти в начале пребывания в США я разбила свой фотоаппарат, а новый купила в самом конце. Поэтому снимков у меня мало.

Фотографируясь внутри одной из башен-близнецов, я и предвидеть не могла, что в 2001 году ее уже не будет. А на экскурсии нам говорили, что такое невозможно. И даже рассказали об одном случае, когда в одну из башек  влетел самолет. И застрял внутри здания.

Еще нам сказали, что в обеих башнях работает до сорока тысяч человек. Упали башни утром. Кто-то точно рассчитал, что в это время на работе будет одна обслуга, в основном не граждане США. Окончательная цифра погибших в терактах 11 сентября 2001 года – 2 983 человек: именно такое число имен высечено на бронзовых плитах мемориала, посвященного памяти жертв трагедии 11 сентября, расположенного на месте обрушения башен-близнецов Всемирного торгового центра.

По неофициальным данным число жертв терактов превышает 3000 человек.