О двух спектаклях, и не только…

Гельфия Заярина

17 июня 2023 года

Знакомство с отзывом на два спектакля по классическим произведениям русской литературы ее знатока ― учителя русского языка и литературы, еще раз убеждает, как трудно живется современному театру, который вынужден учитывать, что в зрительном зале сидят бабушки и их внуки.

2 июня в Татарской государственной филармонии имени Габдуллы Тукая был показан спектакль театра Моссовета «Васса», поставленный заслуженным артистом России Сергеем Виноградовым по мотивам трагедии Максима Горького «Васса Железнова».

14 июня в Казанском Театре юного зрителя в рамках федерального проекта «Культура малой родины» зрители увидели комедию Дениса Фонвизина «Недоросль» (режиссер-сценограф Петра Норец).

Своими впечатлениями от спектаклей поделилась Гельфия Заярина, слушатель курсов журналистики в Университете третьего возраста (руководитель  курсов – заслуженный работник культуры РТ и РФ Любовь Агеева).

 Странно, почему в моей памяти прочно связаны две абсолютно разные театральные постановки: сценическая версия театра Моссовет «Васса», заявленная режиссером Сергеем Виноградовым как драма в двух действиях, и комедия Дениса Фонвизина «Недоросль» в версии Казанского театра юного зрителя, представленная режиссером Петром Норцем в качестве хип-хоп music комикса. Общим было одно ― оба спектакля поставлены на основе произведений русской классики, и оба претерпели модернизацию в той мере, насколько позволяла фантазия постановщиков,  тем самым вызвав много вопросов  у зрителей.

Постараюсь изложить свои впечатления в хронологическом порядке.

Итак, в самом начале лета Театр Моссовета представил казанцам спектакль «Васса», и нам с подругой, тоже учителем-словесником, удалось его посмотреть (спасибо организаторам, предусмотревшим существенные скидки на билеты для пенсионеров). Так что приезд этого столичного театра оказался для нас, дам элегантного возраста, не просто знаковым, но еще и приятным культурным событием, не нанесшим особого урона тощему пенсионерскому кошельку.

Будучи филологами, мы с подругой ожидали увидеть трагедию – именно так была задумано это произведение Максимом Горьким. Писатель так и называл первый вариант пьесы «Васса Железнова», написанный в 1910 году, ― «трагедия о матери». Судя по сюжету спектакля, режиссер Сергей Виноградов взял за основу вариант 1910 года, за исключением включенной в список действующих лиц невестки Вассы, революционерки Рашели (артистка Анна Гарнова), приехавшей из-за границы требовать у Железновой своего малолетнего сына. У Горького этот персонаж появился гораздо позднее ― в 1935 году, когда он написал второй, более идеологизированный вариант драмы (мы его видели в фильме Глеба Панфилова 1983 года, в котором роль Вассы блистательно сыграла Инна Чурикова).

В варианте пьесы от 1910 года нет ни слова о классовой борьбе, упор сделан исключительно на психологию. Это история о вырождении семьи. Не страна ― семья горит. Главная героиня пьесы ― Васса Петровна Железнова, жена умирающего купца Захара Ивановича, была задумана автором, с одной стороны, как умная, жестокая, волевая женщина, железной рукой управляющая пароходной компанией, для которой дело ― основа всего (сейчас бы Вассу назвали бизнес-вумен), с другой стороны, перед нами несчастная мать несчастных детей, пытающаяся любой ценой сохранить целостность своей семьи, а значит, капитала.

Но беда Вассы в том, что капитал передать некому. «Наследников много, а работников нет», ― с горечью говорит Железнова, роль которой исполняет заслуженная артистка Нелли Пшенная. Вся семья Вассы живет на ее иждивении и при этом тихо ненавидят и боятся своей властной матери. С детьми ей явно не повезло. Лишенные материнского тепла, с детства впитавшие в себя дух наживы, они выросли бездельниками и неудачниками.

Жалость и презрение вызывает сын Вассы Павел (его играет Влад Боковин) – калека с детства, истеричный, слабовольный человек, снедаемый похотью от неудовлетворенной страсти. Потому что насильно выданная за него жена Людмила (ее ярко и экспрессивно играет заслуженная артистка Лилия Климова) терпеть не может мужа и открыто изменяет ему направо и налево.  

Другой сын, Семен (артист Владимир Прокошин) не хорош, не плох, не зол, не добр, не умен и не глуп. Он ― никакой. Изворотливое ничтожество, подкаблучник, которым полностью управляет жена Наталья (артистка Лилия Волкова), кликуша и интриганка, «голубица со змеиным умом», скрывающая под личиной святости тягу к роскоши и красивой жизни. Их общая мечта – ювелирная лавка в Москве, поэтому они ждут не дождутся смерти отца и раздела наследства.

 Ни один из сыновей матери не помощник, но каждый рьяно, со скандалами и драками, требует свою долю, как и брат мужа Вассы Прохор Железнов (его разудало и размашисто играет заслуженный артист Александр Бобровский, на мой взгляд, слишком харизматичный для этой роли). Прохор желает забрать свою долю капитала, уехать в Москву и пожить «на широкую ногу». Он не только прожигатель жизни, но и развратник, у которого на счету не одна сломанная женская судьба: шантажом склонил жену своего племянника Людмилу к сожительству, от него родила и тайно убила ребенка горничная Липочка (артистка Марина Кондратьева).

Самоубийство Липы покажут как спускающийся с двухэтажной конструкции алый моток шерсти, на котором то ли повесилась сама, то ли повесили несчастную девушку (сценография ― лауреат премии «Золотая маска», народный художник России Мария Рибасова).   Эта жуткая сцена в конце первого акта ― квинтэссенция пьесы, в которой довольно много смертей.

Кроме Липы и ее ребенка, умирает муж Вассы Захар, потом, после драки дяди с племянником Павлом, приходит весть о смерти Прохора. Гибнут не только люди, гибнет семья ― опустошенные, с проклятиями в душе уходят сыновья, лишенные наследства, на грани смерти сама Васса (по сюжету драмы 1910 года Железнова выкарабкалась из смертельной болезни с пустотой и тоской в душе).

В спектакле Сергея Виноградова вопрос о смерти Вассы остался открытым. То ли наяву, то ли в предсмертном бреду к Железновой приходят призраки мертвых и живых, и они все вместе поют песню о том, что их жизни нет ничего, «кроме креста на груди» (музыкальное оформление ― заслуженный деятель искусств России Александр Чевский). 

Песня, конечно, производит нужное впечатление, но с музыкальным сопровождением в спектакле явный перебор: песен и романсов так много, что трудно уловить не только сюжет (именно по этой причине я подробно его изложила выше), но и смысл происходящего. Поют и танцуют все ― и герои, и героини, и здоровые, и увечные, и, как в последней сцене, живые и покойники. Даже Липа незадолго до своего самоубийства поет и пляшет с метлой в руке вместе с другими горничными.

Мало того, в углу сцены примостился небольшой оркестр, каждые пять-десять минут бацающий то плясовую, то рыдающие аккорды цыганщины или пошлого городского романса, а то и бурлеск, под звуки которого прямо на столе в окружении улюлюкающих мужиков отплясывает канкан пламенная революционерка Рашель.

Когда подуставшая молодка не без изящества спрыгнула со стола в компьютерное (?!) кресло, ее схватил за ноги и потащил вместе с креслом Павел, возжелавший телесных радостей с женой своего брата. Рашель еле отбилась, наверно, революционная закалка помогла (сарказм!).

Оставив на совести режиссера Сергея Виноградова его вольности с сюжетом, особенно в части революционной тематики, я задалась главным вопросом ― зачем талантливому режиссеру превращать трагедию в фарс? Каким образом и с какой целью драма (именно так прописано в программе спектакля) вдруг стала опереттой невысокого пошиба?

Может, это произошло из-за того, что как таковой главной героини, коей посвящена пьеса, в спектакле Сергея Виноградова очень мало, особенно в 1-м действии. По сцене в перерыве между музыкальными номерами ходит не хозяйка жизни, а потерянная, бесцветная женщина в поношенной одежде блеклого бежевого цвета. И с монотонным, невыразительным голосом. Только огромный кошель через плечо ― единственное, что хоть как-то оживляет образ Вассы хотя бы внешне.

А может, это туманный намек на ее принадлежность к миру бизнеса, поскольку других видимых доказательств, что Васса ―  жесткая, единовластная правительница как в пароходстве, так и в семье, всё положившая на алтарь наживы, в трактовке спектакля не просматривается. А это значит, что ушла главная идея Горького ― стремление к наживе, жестокость и бездуховность становятся могильщиками любой семьи и в любую эпоху. Ведь и сегодня конфликт отцов и детей в современных преуспевающих семьях частенько имеет такую же форму, как в доме Вассы Железновой ― подросшие дети начинают делить наследство и воевать за него задолго до кончины родителей, в которых они видят не родных людей, а источник денежных средств и жизненных благ.

А если выхолощено идейное содержание трагедии, что остается? Фарс, «черная комедия», бессмысленный смех там, где нужно плакать? Печально, что Сергей Виноградов видит в этом удачный режиссерский ход: «Захотелось чуть подкрутить. Мы играем «Вассу» как трагифарс, как трагикомедию.. Мы пытаемся открыть Горького через призму Эмира Кустурицы, поэтому такого рода музыка и такого рода веселье идет, хотя в основе ― детектив» (?!).

Да, увидеть в классической трагедии Максима Горького детектив и переделать его под вкусы югославского кинематографиста, известного экспериментами по сочетанию несочетаемого в искусстве, ― это, конечно, жесть. Только сложилось вполне по Черномырдину – хотели, как лучше, а получилось как всегда. «Такого рода музыка и такого рода веселье», в котором утопили глубинный смысл драмы Максима Горького «Васса Железнова», отдает обыкновенным китчем. Кстати, как сказал Сергей Виноградов в самом начале творческого пути, оценивая спектакли своих коллег Романа Виктюка и Сергея Проханова, «у китча есть положительная окраска…Первым, кто научился использовать китч в своих спектаклях, был Виктюк. У него это делалось с юмором. Проханов же идет всерьез. Проигрывает образованных людей и критику, но выигрывает зрителя».

 Понятненько, раз китч в театре отталкивает людей с образованием и интеллектом, носителям китчевой культуры нужна иная публика ― с пониженным IQ и минимальными культурными запросами. Короче говоря, театрам потребовались «митрофанушки»?      

 Как быстро и эффективно подготовить армию «митрофанушек», мне наглядно и доходчиво продемонстрировали в Казанском театре юного зрителя, куда я  имела неосторожность зайти с внучкой-восьмиклассницей посмотреть  14 июня спектакль по мотивам комедии Дениса Фонвизина «Недоросль».

Ну, Бог с ним, что в программе постановка называлась каким-то хип-хоп music комиксом (не хот-догом же!). Театр рассчитан на юных зрителей, а тинейджеры любят все необычное, а уж рэп и любую движуху хоть на сцене, хоть в жизни они просто обожают. С этим постановщики попали в точку ― заводная музыка, энергичные современные танцы воспринимались подростками на ура (хореография Марселя Нуриева, композитор Станислав Журавлев) и спасали подростков от скучных прописных истин, которыми изобилует текст комедии, написанной в эпоху Просвещения 250 лет назад.

Но почему-то меня, учителя-ветерана, не насторожил тот факт, что у комедиографа Дениса Фонвизина вдруг объявился соавтор - в программе спектакля в качестве драматурга указана некая Мария Конторович. (сразу вспомнился Максим Горький, которого вот так же «открывали через призму Эмира Кустурицы», только не в казанском, а в столичном театре). Сведения о Марии Конторович из интернета ― многообещающий молодой драматург из Екатеринбурга, 1994 года рождения, заявившая о себе такими пьесами, как «Мама, мне оторвало руку», «Кот икает и пукает одновременно», «Цыганская игла» и др. ― хоть и успокоили немного, но не сняли вопроса:  зачем театру понадобился второй драматург  в комедии Дениса Фонвизина «Недоросль»?

Расслабившись от неподдельного интереса, написанного на довольной мордашке внучки, я пропустила и другие опасные звоночки - «нововведения» в тексте комедии. Например, знаменитую фразу «Не хочу учиться, а хочу жениться» зрители слышат не от недоросля Митрофана Простакова в исполнении Валерия Антонова, а от его преданной няньки Еремеевны (народная артистка РТ Галина Юрченко), ревностно оберегавшей своего любимца от любых нагрузок. Ну, что возьмешь с выжившей из ума старухи – мелет что попало. А Митрофан в новой интерпретации такого не говорил.

Знаний же у 16-летнего балбеса нет из-за того, что учителя плохие. Митрофан так и заявляет: со сцены «Не хочу учиться у ТАКИХ учителей». Разумеется, и у Фонвизина отставной солдат Цыфиркин (артист Нияз Зиннатулин), семинарист Кутейкин (артист Виталий Дмитриев)  и бывший кучер Вральман  (заслуженный артист Алексей Зильбер), подавшиеся ради куска хлеба в учителя к наглому и тупому барчуку, не вызывают ничего, кроме смеха. Однако переложить вину за абсолютную безграмотность Митрофана и его нежелание учиться на педагогов, какими бы они не были, ― это уже слишком.

Нетрудно догадаться, что такая отсебятина в ремарках главного персонажа комедии полностью меняет смысл и сатирическую окраску этого образа. Так с подачи молодого драматурга и с согласия режиссера ленивый, ограниченный, грубый, упертый в своем невежестве недоросль, каким представлен Митрофан Простаков в классической комедии Дениса Фонвизина, превращается в главного героя комикса, эдакого забавного милашку-парня, ставшего жертвой обстоятельств. Еще бы, учителя у него негодные, мать, госпожа Простакова (народная артистка Елена Ненашева) – коварная злодейка и жестокая крепостница; отец, господин Простаков (заслуженный артист Вячеслав Казанцев) ― трус, подкаблучник и ничтожество. О дяде, Тарасе Скотинине, и говорить нечего ― для него свиньи дороже людей.

Но ведь сын за родителей не отвечает, а по сему Митрофан выступает в версии ТЮЗа белым и пушистым. Он даже благородно сообщает своему сопернику–поручику Милону (артист Камиль Гатауллин) о задуманном родителями злодействе – похищении Софьи, в одночасье превратившейся из сироты-приживалки в доме Простаковых в богатую наследницу. И тем самым здорово выигрывает не только в глазах Софьи, но и у юных зрительниц, не очень хорошо знакомых с подлинным текстом комедии, где подлый Митрофан сам активно участвует в злодействе родителей. Ведь богатую невесту Простаковы похищают для своего никчемного сына, чтобы он и дальше вкусно ел, сладко спал, блаженствуя в своем невежестве на деньги Софьи.

Порадовало, что моя внучка читала комедию, и она отметила, что в спектакле здорово изменили текст. Однако и она подпала под обаяние видоизмененного Митрофанушки, в одночасье преобразившегося в благородного рыцаря, правда, слегка туповатого, но симпатичного. В отличие от занудного Милона, зомбированного на чести, долге и ответственности – артист Камиль Гатауллин не пожалел комических красок для своего героя, превратив честного, образованного и глубоко порядочного юношу в посмешище. Я так и не поняла, зачем надо было дискредитировать Милона в глазах его невесты Софьи, пока внучка мне не объяснила: «Прикольно же».

Наверно, опять же ради прикола превратились в легкую пародию на самих себя Правдин (заслуженный артист Павел Густов) и Стародум (народный артист РТ Михаил Меркушин), но вкус и опыт артистов не позволили им довести безобидный юмор в изображении своих персонажей до грубого фарса, как это произошло с Милоном.

Расстановка акцентов не в пользу умных, честных и благородных людей сыграла злую шутку в концовке пьесы, простите, хип-хоп music комикса – пустышка Софья в исполнении артистки Марии Мухортовой, немного поколебавшись, отказалась от своего жениха Милона («скучно с ним»), сделав выбор в пользу Митрофана («он забавный»). А тот, получив ни за что, ни про что красавицу-невесту с богатым приданым, бодренько запел, зажигательно вихляясь в ритме рэпа: «Недоросль ― это печально, недоросль ― это супер!».

На этом спектакль закончился. Но не для меня.

Когда я спросила внучку, кого бы она выбрала  не в пьесе, а в жизни, она,  с состраданием глядя на меня, сказала: «Наверно, Митрофана».

«Почему?» ― ошарашенно возопила я.

«Он забавный»,  ― ответила внучка.

Это был конец. Театр для Митрофанушек сделал свое черное дело. И зачем я повела внучку на эту постановку?