Опера «Богема»-2024 ― концертная версия

Любовь Агеева

07 февраля 2024 года

6 и 7 февраля на сцене Татарского академического театра оперы и балета имени М. Джалиля шла опера «Богема» Дж.Пуччини.

В первый день все главные партии исполнили солисты Большого театра: лауреат премии «Золотая маска» Алексей Татаринцев (Рудольф), победительница проекта «Большая опера» на телеканале «Россия-Культура» Анна Шаповалова (Мими), Андрей Потатурин (Марсель), Полина Шабунина (Мюзетта). Во второй день «Богему» представляли солисты театра имени Джалиля.

Оба спектакля шли в музыкальном сопровождении оркестра Государственного академического Большого театра России под управлением заслуженного артиста России Антона Гришанина.

Наш корреспондент Любовь Агеева была на втором спектакле.

Прежде всего отмечу, что это будет не рецензия, просто впечатления обычного зрителя, мало чем отличающегося от любого другого в зрительном зале, который представляет театр только в виде разрозненных спектаклей. Много лет я была посвящена в тонкости театральной жизни, работая в редакции «Вечерней Казани», смотрела практически все спектакли, была знакома почти со всеми артистами.

Сейчас бываю в театре время от времени, впечатления разрозненные и неполные, возможно, какие-то будут слишком субъективными. «Богему» выбрала из репертуара Шаляпинского фестиваля по причинам,  прямо не связанным с этим спектаклем. Это был скорее знак памяти Ниаза Даутова, с которым я была довольно близко знакома, бывала не только на всех его спектаклях, но и дома.

Опера «Богема», включенная в программу 42-го Шаляпинского фестиваля, была представлена в концертном исполнении, но ее слушателей вполне можно назвать зрителями. Поскольку они увидели, можно сказать, практически полноценный спектакль. Если главным в музыкальном театре считать эмоциональное впечатление.

Такой же вариант театр предлагал на фестивале 2020 года, но я тогда спектакль не видела, и потому это было мое первое знакомство с концертной «Богемой».

Внешне всё выглядело именно как концертное исполнение: на сцене оркестр Большого театра (спасибо театру за возможность его услышать), перед музыкантами небольшое пространство с двумя современными стульями и несколькими микрофонами на авансцене. Но впечатление, какое мы получили в этот вечер, было полным ― и от музыки, и от ее исполнения, и от сценической версии солистов театра имени М. Джалиля, и даже от скупого художественного решения сцены (Анастасия Удалова).  

Несколько больших видеоизображений проецировались на задник сцены, чтобы зрители могли визуально представить место действия: мастерская в мансарде одного из домов Латинского квартала, где в XIX веке обитала парижская богема, площадь у кафе «Момюс», куда направилась богемная компания во втором акте, здание с маленьким кабачком на окраине города, куда вынуждены были переместиться поэт Рудольф, живописец Марсель, философ Коллен и музыкант Шонар, когда уже не могли оплачивать прежнее место жительства…

Это были не просто картинки (не могу не отметить пейзажи в основе видео, жаль, не удалось узнать, кому они принадлежат). Статичная картинка изредка оживала ― в первой картине в холодной мансарде вдруг загорался камин, куда приятели бросали листки с творением Рудольфа; мы видели потоки солнечного света из окна, когда в мастерской появилась Мими; на улицу Монмартра, где в канун Рождества гуляла радостная толпа, падали крупные хлопья снега.

«Толпа» в исполнении хора театра имени М. Джалиля  (хормейстер – Юрий Карпов), конечно же, не гуляла по сцене. Хор был за оркестром.  Но он спел свою партию так ярко и радостно, что, включив воображение, вполне можно было представить праздно шатающихся людей рядом с Мими и Рудольфом.   

Но главный нерв действия в «Богеме», конечно же, связан с героями оперы. Увидев на сцене микрофоны, зрители вполне могли подумать, что солисты будут петь именно там. Так чаще всего бывает при традиционном концертном исполнении оперных произведений.

Правда, приходилось наблюдать и другой вариант в нашем же театре ― когда исполнителям удалось показать жизнь своих героев без подпорок в виде декораций, реквизита и сценических костюмов. Вспоминается сценическое прочтение оперы Дж. Гершвина «Порги и Бесс» на 32-м Шаляпинском фестивале, когда наши гости: певцы из Германии, США и Великобритании, создали иллюзию полноценного спектакля.

Это в полной мере удалось и на этот раз.  Шесть исполнителей главных ролей: заслуженные артисты республики Гульнора Гатина (Мими), Артур Исламов (Марсель), Венера Протасова (Мюзетта), Юрий Ившин (Шонар), артист Ирек Фаттахов (Коллен), а также Рагаа Эльдин Морси, итальянский певец родом из Египта, единственный неказанец, пели, нет ― играли в предложенных обстоятельствах так, как бы они сделали это и в настоящем спектакле.

При этом некоторые мизансцены были выстроены сценически. Например, марширующий ночной патруль, играющий вечернюю зорю, выходил не на сцену, а в зрительный зал. В отличие от спектакля 2020 года, музыканты были в сценических костюмах.

Естественно, прежде всего внимание зрителей было привлечено к Мими и Рудольфу. Эта драма, трогающая даже самые суровые сердца, длится уже 128 лет, с первого премьерного спектакля по произведению Анри Мюрже «Сцены из жизни богемы» (либретто написали Луиджи Иллика и Джузеппе Джакоза), который состоялся 1-го февраля 1896 года в туринском Театре Реджо. История короткой любви, озарившей две судьбы, и погасшей, как затушенная по чьей-то злой воле свеча…

Сцена смерти Мими была исполнена так, что вызвала слезы у зрителей. На какое-то мгновение глаза исключили из поля зрения и сцену, и оркестр, и других исполнителей ― только Мими и Рудольф, а потом ― одна Мими. Гульнора Гатина не пела ― она буквально шептала, но в кромешной тишине зрительного зала, кажется, было слышно даже ее дыхание. Вот упала на пол белая муфта, купленная на серьги Мюзетты… И сразу повисла безжизненная рука, только что обнимавшая любимого.

Получилась картина огромной драматической силы. Гульнора Гатина и Рагаа Эльдин Морси ввергли нас в пучину такой безмерной скорби, какую испытаешь не на каждом полноценном спектакле.

Нельзя не порадоваться за Гульнору. На небосклоне казанской оперы горит яркая звезда, покоряющая не только сильным голосом, но и умением представить своих героинь драматическими средствами. Замечательно, что театр бережно пестует молодую певицу ― в спектаклях Шаляпинского фестиваля она поет наравне с именитыми гастролерами, что бывает, прямо скажем, не часто даже в обычное время. Ведь многие постановки заведомо ставятся на исполнителей из других городов. Такова специфика коммерческого театра.

Гульнора сильно выросла в творческом отношении. Как нам сообщили во время пресс-подхода перед началом спектакля, она уже пела в «Богеме» с Рагаа Эльдином Морси, сначала в Италии, когда певица была на стажировке, а потом в спектакле Шаляпинского фестиваля 2020 года. Именно по ее совету Рагаа уже в третий раз приехал в Казань.

 Ученица профессора Зили Сунгатуллиной, в прошлом примы оперной труппы театра имени Джалиля, Гульнора была принята в Татарский академический государственный театр оперы и балета в сентябре 2012 года. В 2016 году она стала победительницей престижного итальянского конкурса молодых оперных певцов Concorso Per Giovani Cantanti Lirici D'Europa, который проходил в городе Комо с 7 по 10 января, а годом ранее, летом 2015 года, была  победительницей кастинга на участие в постановке оперы «Мадам Баттерфляй» в городе Орвието. Там же она пела в «Богеме». По условиям конкурса ей предоставлялось право участия в стажировке, серии мастер-классов, а также в репетициях и постановке спектакля «Турандот» с последующим турне по городам Италии в течение нескольких месяцев.

Гатина представляла Республику Татарстан на Оперных днях, организованных Международной организацией тюркской культуры «Тюрксой» (Турция, Кипр, 2011). Она лауреат II премии второго Международного конкурса вокалистов Vissi D'Arte (Прага, 2014).

Этапной работой для нее можно назвать роль Сююмбике (композитор Резеда Ахиярова, автор либретто Ренат Харис). Так получилось, что я увидела ее в ней не в премьерном 2018-м, а в 2022 году. Это было мое первое знакомство с Гульнорой, если не считать ее концертных выступлений, на которых я присутствовала. Много слышала и читала о молодой певице. Однако в роли Сююмбике на фоне  Екатерины Сергеевой из Мариинского театра молодая певица заметно проигрывала как драматическая актриса. И вот новая встреча.  Это даже не яркое впечатление, а восхищение!

В «Богеме», и в 2020-м, как свидетельствует даже придирчивый рецензент газеты «БИЗНЕС Online» Сергей Буланов, и в нынешнем году, зрители увидели исполнительницу большого дарования. Этот тот случай, когда на оперном спектакле ты не воспринимаешь пение отдельно от драматического действа, как не оцениваешь речь говорящего отдельно от ее содержания.

Партнер Гульноры ― Рагаа Эльдин Морси ― покорил казанских меломанов. Партию Рудольфа можно назваться коронной для исполнителя. Он поет ее и в Италии, и во Франции, и в Германии. На знаменитом итальянском фестивале Пуччини в Торре дель Лаго летом 2018 года Рагаа был признан лучшим тенором года. 

Соседка по партеру, по репликам дамы, сведущий в музыкальном театре,  сообщила мне, что певец точно из Италии ­  потому и поет, как соловей. И она была права. Солнце Италии очень сильно пошло Рагаа на пользу. Певец, получивший первую  профессиональную подготовку как музыкант в Каире, теперь поет по всей Европе.

А нам приходится в очередной раз сожалеть, что в театре имени Джалиля нет своего тенора. С тенорами здесь всегда была проблема. Счастливое исключение составлял Хайдар Бигичев, который пел на сцене театра имени Джалиля 21 год, начиная с 1977 года. Так что надежда на полноценный спектакль «Богема», о котором говорил журналистам Артур Исламов, слабая. Хорошо, что есть петербуржец Ахмед Агади, который сотрудничает с нашим театром аж с 1995 года.

Принято считать, что любой театр, драматический, музыкальный, тогда считается полноценным, когда в нем есть артисты на определенный, эталонный, спектакль. Видимо, этим золотым правилом руководствовался Ниаз Даутов, когда в 1956-1960 и 1975-1986 годах был художественным руководителем и главным режиссером театра имени Джалиля. Он мог ставить и оперы, самые разные, и оперетты, и даже специальные музыкальные программы для детей. Я до сих пор помню спектакль для детей «Музыкальная шкатулка». И лишь изредка мы видели гастролеров. Всегда, кроме спектаклей Шаляпинского фестиваля, на сцене были солисты своей труппы.  Да и в спектаклях фестиваля центральные партии часто исполняли казанцы: Зиля Сунгатуллин, Юрий Борисенко, Эдуард Трескин…

Кстати, спектакль «Богема» 7 февраля был посвящен 110-летию со дня рождения  выдающегося певца, педагога, главного режиссера Татарского театра оперы и балета Ниаза Курамшевича Даутова. «Богема» – один из последних спектаклей, поставленных Даутовым-режиссером в Казани 40 лет назад, в 1984 году. О работе с Ниазом Даутовым над постановкой «Богемы» 4 февраля рассказал любителям музыки Эдуард Трескин, исполнявший в спектакле 1984 года партию Марселя. Лекция прошла в рамках образовательной программы Шаляпинского фестиваля в Национальной библиотеке РТ. Он сделал это же, но уже вкратце перед началом спектакля.

Не могу не сказать несколько слов о других исполнителях, занятых в «Богеме». Были времена, когда я могла наблюдать за певцами годами, видеть их в разных ролях, сравнивать с гастролерами. Сейчас чаще всего встречаешься на одном-двух спектаклях, а как известно, один спектакль не похож на другой. В такой ситуации трудно давать оценки.

Могу сказать одно: я слышала хорошие голоса, радовалась за театр, куда пришло новое поколение певцов, которое я, к сожалению, знаю мало, видела ансамблевое исполнение, а это очень важно в любом спектакле. Хотя при концертном исполнении это удается не всегда. Артур Исламов, Венера Протасова, Ирек Фаттахов, Юрий Ившин и Айдар Нургаянов мне были интересны прежде всего вокальными партиями.

Их возможности для сценического перевоплощения были много скромнее, чем у Гульноры и Рагаа. Возможно, в полноценном спектакле они могли бы произвести большее впечатление. Хотя каждый старался использовать малейшие возможности концертного исполнения для воплощения характера своего персонажа. Актеры неплохо взаимодействовали друг с другом.

Дуэт Артура Исламова и Венеры Протасовой давал больше простора для импровизации и выражения чувств: кокетка Мюзетта умело дергала за веревочки влюбленного Марселя. Однако музыкальное воплощение образов показалось мне куда богаче сценического.

Как оказалось, для Артура это первый выход на сцену в роли Марселя. Дебют сложен всегда, даже если артист работал над ролью целый год. Тем более в полусценическом варианте. Оказалось, Артур давно уже мечтал об этой роли, здесь есть что показать и музыкально, и сценически. Он любит музыку Пуччини за ее гармоничность, сожалеет, что композитор мало писал для баритона.

Заслуженный артист РТ, лауреат многих конкурсов, дважды лауреат премии «Тантана» Артур Исламов в театре имени Джалиля уже более десяти лет. Он учился в ассистентуре-стажировке у Альбины Шагимуратовой, а до этого в Казанской консерватории, в классе Клары Хайрутдиновой, и Академии молодых певцов Мариинского театра. Я видела его в операх «Сююмбике», «Джалиль», «Любовь поэта», «Кара пулат».  Встреча в «Богеме», пожалуй, самая запоминающаяся.

Пресс-служба театра организовала журналистам пресс-подход к Рагаа Эльдину Морси, Артуру Исламову и Антону Гришанину. Мы разговаривали перед началом спектакля, можно сказать, на бегу, но, тем не менее, узнали много интересного.

Артура спросили, нет ли дискомфорта при концертном исполнении. Оказалось: нет. Ведь главное для исполнителя – представить образ, характер своего героя, а это может сделать только артист. Если он в материале, ему никакая декорация не нужна.

Я поинтересовалась, каким Артуру представляется Ниаз Даутов, которого он может знать только по словам коллег. Когда Исламов сказал, что в Казанской консерватории он учился в оперном классе Эдуарда Трескина, пел в спектаклях, которые тот ставил в оперной студии, вопрос можно было и не задавать. Кстати, как заметил сам Трескин, в его классе учились почти все исполнители, занятые в «Богеме».

Эдуард Германович, даже переехав в Москву, многое делает для увековечения памяти своего Учителя. Несколько его публикаций о Ниазе Курамшевиче размещено на сайте нашей газеты.

Общаться с гостем из Италии на английском нам помогла Жанна Мельникова, завлит театра. Она сообщила нам, что это уже третий его приезд в Казань. Он пел в «Богеме» и «Трубадуре». Рагаа  рассказал, как познакомился с Гульнорой, как пел вместе с ней в «Богеме». Он считает ее лучшей Мими, какую видел.

Не впервые в нашем городе и музыканты оркестра Большого театра. На фестивале 2023 года в  сопровождении московского оркестра прошли два гала-концерта.

Моя соседка в антракте задала риторический вопрос; зачем надо было приглашать оркестр Большого театра, у нас свой не хуже? Возможно, она бывала в Москве, слушала один из крупнейших оркестров в мире, состоящий из более чем 250 музыкантов, на родной сцене. Но у подавляющего большинства казанцев такой возможности нет.

Представляю, как трудно организовать гастроль целого оркестра, пусть и в неполном составе, но руководство театра имени Джалиля постоянно находит, чем удивить публику, предлагая каждый раз в принципе уже знакомый репертуар.  Ведь многих приглашенных исполнителей меломаны довольно часто видят не только в спектаклях Шаляпинского фестиваля.  

Хотя не могу не заметить, что за годы существования фестиваля в Казани появилась постоянная знающая публика, готовая ту же «Богему» смотреть десятки раз, ведь даже один гастролер может способствовать появлению новых акцентов музыкального и сценического действа.

Фестиваль ― не самое легкое дело для исполнителей, чаще всего времени на репетиции не хватает. Как пояснил Антон Гришанин, репетиция с солистами все-таки состоялась, и не одна. Оказывается, для него казанская «Богема» ― не совсем фестивальный спектакль: «Чтобы сделать оперу в концертном исполнении, показать ее в более-менее приличном виде, мне пришлось приезжать в Казань ещё в декабре, провести репетиции и с вашими замечательными солистами, хором. Хор, кстати, потрясающий у вас! Прямо очень хороший.

Соответственно, в Москве мы тоже со своим составом очень тщательно репетировали, потому что опера очень сложная. Конечно же, мне больше нравится, когда я занимаюсь только музыкой и не отвлекаюсь на всякие режиссерские задачи».

Мой вопрос дирижеру не касался конкретного спектакля и конкретной оперы, хотя вызвала его именно «Богема». Я спросила маэстро, как он относится к тому, что многие современные режиссеры-постановщики тщательно стирают социальную проблематику классических опер, сводя музыкальные истории к частной жизни. Благо, большинство опер мирового театра ― про любовь.

Вопрос не показался московскому дирижеру интересным, и он оставил его без ответа, сославшись на то, что при концертном исполнении такой проблемы нет.

Понимаю, что такой вопрос лучше задать режиссеру, но тут такой возможности не было. А спросить хотелось. Поскольку «Богему» без социальной проблематики просто трудно представить. Главный ее конфликт проистекает из условий жизни героев оперы: они знают, что такое нищета, холод, отсутствие крыши над головой. Болезнь Мими, судя по ее кашлю, туберкулез, и ее ранняя смерть тоже вряд ли были возможными, если бы она жила в тепле и комфорте.

Современным зрителям, конечно, этого не понять. Для нас богема ― это люди с достатком, большим достатком, живущие в красивых особняках на Рублевке и в других элитных местах столицы. Но мы видим на сцене Латинский квартал в Париже XIX века.

Естественно, концертное исполнение сильно сужает как творческие задачи артистов, так и зрительское восприятие. Меня, например, несколько отвлекали сильно декольтированные платья Гульноры Гатиной. Красивые сами по себе, они слишком диссонировали с «холодной мансардой на Монмартре».  

В целом спектакль оставил много впечатлений, наверняка усиленные тем, что я уже давно не была в театре имени Джалиля.

Фото: Кирилл Канунников

(Татарский академический театр оперы и балета им. М. Джалиля)

Любовь Агеева