Наиль Курамшин: профессия — оставить в кадре мгновение жизни

Любовь Агеева

23 января 2025 года

15 января ушел из жизни Наиль Курамшин. Ушел незаметно, несмотря на то, что был известным фоторепортером, заслуженным работником культуры Татарской АССР (1981) и Российской Федерации (1998).

В газете «Республика Татарстан» по этому случаю появилась скромная «померашка» (или помирашка - не помню уже) — так зовутся в редакциях краткие газетные сообщения в черных траурных рамках. Агентство «Татар-информ» сообщило об этом печальном факте в новостной ленте на татарском языке. Хотя и с опозданием, но выразило соболезнование руководство Союза журналистов РТ.

Процитирую текст на сайте  Союза: «Печально. Остается память о хороших людях профессионалах, фиксировавших события уходящего времени. Остались после него фотографии, по которым будут судить об эпохе, о том, как мы жили…».

Не только печально, но и горько. Знакомая мне ситуация — не раз встречалась с беспамятством бывших коллег, изучая истории знаменитых казанцев, захороненных на Арском кладбище. Как правило, в большинстве трудовых коллективов ушедших на пенсию забывают быстро, даже известных и заслуженных. Далеко не всех сослуживцы провожают в последний путь, помогают семьям справиться с горем.

Правда, вижу и другое — когда попрощаться с усопшим приходят десятки людей, когда не жалеют добрых слов. Увы, мы не всегда успеваем сказать их человеку при жизни.

Может, и хорошо так получилось, что дочь Наиля не смогла никого оповестить о своем горе: его кончина была очень неожиданной. Было бы еще горше, если бы она убедилась, что её некогда знаменитого отца не помнят даже в родной редакции, где он проработал практически всю творческую жизнь, с 1969 года.

Больших богатств Наиль не накопил. При организации похорон очень кстати пришлась январская пенсия, которая была переведена на его карточку досрочно, в декабре 2024 года. В редакции, как выяснилось, возможностью оказать материальную помощь дочери не собираются. Увы, это примета нашего бездушного времени…

Сообщая мне о смерти отца, Юлдуз Наильевна вспомнила, что в последние месяцы он не раз собирался встретиться со мной, чтобы взять, наконец,  свой экземпляр четвертого тома книги «Республика Татарстан: новейшая история», где десятки его снимков. Да так и не собрался. Теперь книгу получит дочь, и, думаю, для нее это будет что-то наподобие целебной нити, которая связывает нас с ушедшими.

Мы были знакомы с Наилем очень давно. Даже не помню, где и по какому случаю встретились впервые. Я бывала в фотостудии городского Дворца пионеров и школьников, где он вел кружок для юных фотолюбителей. Знал, как важно заняться полезным делом еще в раннем детстве. Именно так случилось у него. В 2011 году он рассказывал Татьяне Сидоровой о том, как впервые взял фотоаппарат:

«Это был старый «Фотокор». Сейчас работаю с «Никоном». Отец был неплохим фотолюбителем, вот и я пристрастился в детстве. После школы в Буинском Доме пионеров предложили возглавить фотостудию. Поступал во ВГИК на операторский факультет, не прошёл. Учился в КАИ, где выдержал полтора семестра, быстро понял, что я не технарь».  

Их беседа была напечатала в еженедельнике «Аргументы и факты — Татарстан» 9 октября, и из нее я узнала о Наиле много интересного. Размещаю ее в «Казанских историях». Она того стоит.

Жизнь так распорядилась, что с Наилем Курамшиным мы общались довольно много. Я была одним из его преподавателей на отделении журналистики КГУ. После экзамена по практической стилистике он признался мне, что не готовился так никогда. Видимо, опасался, что у меня будет повод усомниться в его способностях. Но как раз мой предмет ему особо в жизни не пригодился, поскольку в руках он держал не ручку, а фотоаппарат.

Мне не раз приходилось к нему обращаться, когда я работала в редакции газеты «Казанские ведомости». Наиль, как теперь говорят, входил в кремлевский пул, а на некоторые события с участием М.Ш. Шаймиева приглашали далеко не всех фоторепортеров.  Пресс-служба президента предлагала в таком случае свои снимки. Но для «Республики Татарстан» почти всегда снимал Курамшин.

Потом были более восьми лет взаимодействия в пресс-центре Государственного Совета РТ, где Наиль был аккредитован как фотокорреспондент газеты «Республика Татарстан». А начиная с 2000 года поводом для нашего общения стала книга «Республика Татарстан: новейшая история», и я, как один из ее соавторов, не могла обойтись без снимков Курамшина (второй соавтор, кто не знает — Председатель республиканского парламента Ф.Х. Мухаметшин).

Особая нужда была в нем при работе над четвертом томом этой книги, поскольку, как выяснилось, многие важные события в истории республики в 1998-2000 годах снимал только Курамшин. Именно тогда мне пришла счастливая мысль предложить Наилю цифровизацию этой части его личного фотоархива. При встрече он передал мне коробку из-под обуви, под завязку заполненную фотопленкой. На каждой кассете — дата и название события. Значительная часть фотографий из той коробки в книге опубликована.   

Сканировали снимки в Издательском доме Олега Маковского, где версталась четвертая книга. Не обошлись без снимков Курамшина предыдущие три тома. В цифру были переведены все фото. Коробку с пленками я вернула вместе с диском, куда записала также файлы фотографий из моего личного архива, подписанные рукой Наиля. Он всегда оставлял свою подпись на снимках.

Вспоминаю, как подбирала фоторяд третьего тома, который вышел в 2009 году. Не могла не обратиться к Наилю. В центре его тесной фотолаборатории в редакции «Республики Татарстан» увидела огромный короб, в каких хранят бумагу в типографиях. Туда он и направил мое внимание, когда я сказала, что мне нужны старые фото. Снимков в коробе было так много, что мне на их разбор понадобилось несколько дней. Я нашла там не только то, что мне нужно было для книги, но и много других ценных фотографий, которые уже печатались и еще будут печататься в «Казанских историях».  

— Я на пенсию собираюсь, — грустно сообщил мне тогда Наиль.  — Никому это теперь не нужно.

Я ему, конечно, возразила: мне, вот, снимки нужны… Хотя уже хорошо знала, что он прав, поскольку наблюдала, как безуспешно пытается продать свой огромный архив Володя Зотов.

Знаю, что Союз фотографов республики пытается собрать снимки ушедших фоторепортеров. К сожалению, эта работа началась с большим опозданием, и многие потери уже невосполнимы. В последние годы мы потеряли ценные архивы многих казанских фоторепортеров, ушедших в мир иной. Снимки Василия Мартинкова, Шамиля Абдюшева, Николая Седова, Искандера Ишмухаметова и многих других теперь можно найти только в газетных подшивках. Разные по качеству, они все ценны сегодня одинаково как документальные свидетельства истории. Очень жаль, что не все это понимают, когда история — еще на расстоянии вытянутой руки. Потомки будут собирать всё это по крупицам.

Так что в этом смысле Наилю повезло. Передавая его снимки в Союз фотографов республики, надеюсь, что они попадут в надежные руки. На всякий случай продублирую все файлы в своем личном фонде муниципального архива. Там же будут храниться файлы снимков Владимира Зотова, Фарита Губаева, Сергея Ермолаева, а также ушедших Михаила Козловского, Михаила Медведева, Василия Абросимова — всех фотографов, с которыми довелось работать в редакциях газет «Вечерняя Казань» и «Казанские ведомости», в пресс-центре Государственного Совета РТ, в информационном бюро Международного пресс-центра тысячелетия Казани.

Август 2005 года. Наиль Курамшин и Эдвард Хакимов. Фото Владимира Зотова

Не могу не сказать, что Наиль Курамшин был счастливым супругом. Он очень любил свою жену, известную татарскую певицу Хадичу Гиниятову, заслуженную артистку ТАССР, заслуженного деятеля искусств Татарстана. С 1994 по 2009 год она работала преподавателем (доцент с 1999) Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета. С 2009 года преподавала на кафедре вокального искусства Казанской консерватории, которую закончила в 1964 году.

Как рассказала мне Юлдуз Наильевна, стараниями мужа был собран большой архив ее записей с песнями, романсами, ариями из опер. Всего 308 записей. Наилю помогли разместить всё это на отдельном канале видео-хостинга YouTube, к сожалению, нам сегодня не доступном. Какие-то записи я слушала, Наиль присылал мне ссылки. Думаю, что он сильно переживал, что красивый голос Хадичи Гиниятовой уже не звучит со сцены. Не бывало у нее творческих вечеров по случаю юбилеев, поисковым системам интернета ее имя почти не известно. По запросу выходят только музыкальные записи. Даже о смерти одной из ведущих солисток театр имени Джалиля сообщил только в Фейсбуке. В этом смысле у супругов оказалась схожая судьба.

Теперь дочь пытается найти у коллег всё, что связано с отцом. Например, Владимир Зотов обнаружил в своем архиве несколько снимков коллеги. В сети нашлись интервью Татьяны Сидоровой и небольшая зарисовка Нины Кожевниковой, опубликованная в 2002 году в «Республике Татарстан» по случаю 60-летия Курамшина.     

Процитирую эту публикацию:

«Вот уже более тридцати лет трудится он в нашей газете, ежедневно выдавая на-гора иллюстрации для ее страниц. Он не сноб в фотоискусстве, он – труженик, каких поискать. И совсем не случайно даже в газетной текучке, когда приходится работать в номер, у него рождаются работы, которые способны украсить любую фотовыставку.

Наверное, мало в Татарстане селений, где бы не побывал Наиль Курамшин со своим фотоаппаратом. У него много друзей и знакомых среди тружеников села и нефтяников, рабочих заводов и строителей… Если собрать все работы этого неутомимого мастера, то получилась бы целая фотолетопись республики, в которой главный герой – труженик.

Не только Татарстаном ограничены пути-дороги фоторепортера. Он слал в редакцию снимки с больших партийных форумов, с крупных спортивных состязаний. Его глазами читатели нашей газеты видели жизнь татарской диаспоры в Австралии, многоликие будни столицы Ирана, людей и ландшафты других стран зарубежья – ближнего и дальнего…

Думал ли Наиль Сафатдинович много лет назад, заканчивая Казанский государственный университет, что судьба выведет его на стремнину жизни? Во всяком случае, выбирая профессию журналиста, надеялся на это. И не ошибся».

Наиль тяжело перенес смерть жены — Хадича Гиниятовна умерла 7 января 2021 года на 82-м году жизни. Известно, что любящие супруги, как лебеди, редко живут друг без друга. Как он просил, дочь похоронила отца рядом с матерью на кладбище ее родной деревни в Атнинском районе.

И все-таки хочется верить, что в Казани много людей, которые помянут Наиля Курамшина добрым словом. Светлая ему память!..

 ***

КУРАМШИН НАИЛЬ САФАТДИНОВИЧ  (3 февраля 1942 года — 15 января 2025 года) — фотожурналист, заслуженный работник культуры ТАССР (1981) и РФ (1998).

Родился в городе Буинске. В 1961-1963 годах учился в Казанском авиационном институте, одновременно работал радистом-оператором на Казанском авиационном заводе.

В 1975 году окончил отделение журналистики Казанского государственного университета имени В.И. Ульянова-Ленина. В 1963-1965 годах — звукооператор Комитета радиовещания и телевидения при Совете Министров ТАССР. В 1965-1968 годах — внештатный сотрудник журнала «Ялкын».

С 1969 года и до пенсии работал фотокорреспондентом газеты «Советская Татария» («Республика Татарстан»). Фотоснимки Наиля Курамшина публиковались также в газетах и журналах республики, в московских изданиях: «Правда», «Известия», «Труд», журналах «Огонёк», «Коневодство» и др.

Татарская энциклопедия, том 3. К-Л. Казань, 2006  

Татьяна Сидорова

Жизнь за кадром: фотограф Наиль Курамшин рассказал о работе в кремлевском пуле

— Через твои руки прошли все отечественные фотокамеры. Первую помнишь?

— Это был старый «Фотокор». Сейчас работаю с «Никоном». Отец был неплохим фотолюбителем, вот и я пристрастился в детстве. После школы в Буинском Доме пионеров предложили возглавить фотостудию. Поступал во ВГИК на операторский факультет, не прошёл. Учился в КАИ, где выдержал полтора семестра, быстро понял, что я не технарь. Пришёл в казанский Дом пионеров, опять руководил студией. В жизни большую роль играет случай. Вдруг попросили сделать снимки пионеров в журнал «Ялкын». Работы понравились, а мне понравилось сотрудничество. Так вот и попал в прессу. А в главной газете республики — «Советской Татарии» — работал с 1969 по 2009-й. Это было очень интересное время!

— Ещё бы! Строительство развитого социализма, а затем дикого капитализма… Успевал на виражах истории?

— За публикации тогда надо было «драться». Новости шли густым потоком, газетную площадь экономили за счёт снимков. Проходили лишь «самоговорящие», то есть содержащие самостоятельную информацию. Нужно было её искать, а не просто «щёлкать». Когда строили КАМАЗ, неделями жил в челнинском корпункте, всю стройку облазил. В моих негативах – заводская летопись. Объездил все районы республики. Однажды в Буинском районе надо было сделать панорамный снимок комбайнов, идущих по полю. Я голову ломал, что придумать. И попросил знакомого лётчика привязать меня между крыльями самолёта-«кукурузника». Когда приземлялись, думал, разобьюсь. Обошлось, как видишь. А в Октябрьском районе как-то перевернулся вместе с бензовозом, на котором ехал в поле. Только выскочили с шофёром, машина взорвалась.

— А как ты попал в «пул»? Встречи-проводы всяких «шишек», партхозактивы, съезды… Скучища, наверное?

— Для такого дела выбирали самых профессиональных, надёжных, не имевших вредных привычек. Надо было всё быстренько отснять, никого ни с кем не перепутав, ни в коем случае не мельтешиться под ногами и не ходить «гоголем». В Москве, на съездах КПСС, отводили на каждую съемку меньше минуты. С 24-го съезда работал на всех последующих и на ХIХ партконференции, последней в истории КПСС. Скучно не было. На 26-м съезде познакомился, например, с Анатолием Шулаевым, машинистом Юдинского депо. Он записался в прения, а слова не дали. Так он с места острые вопросы задавал.

Были ребята-комбайнёры, которые приехали не в ладоши хлопать, в перерывах общались с кубанскими механизаторами (Кубань тогда передовым опытом прославилась). Им не давали «установки», всё по собственной инициативе. Такие люди чувствовали себя хозяевами страны, гордились своей работой. А сейчас «человек труда» звучит чуть ли не уничижительно.

— С М. Горбачёвым и Б. Ельциным «пересекался»?

— Есть фото: Горбачёв крупным планом. Он в метре от меня прошёл. Его окружали рабочие, делегаты партконференции, которые дружно возмущались: «Что творите, почему и нас, и партию предаёте?». Он был бледным, но «удар» держал, в разговоры с народом не вступил. А ведь если верить тогдашнему ТВ, обожал общение с «простыми людьми». На том форуме, где прозвучало знаменитое «Борис, ты не прав!», успел заснять Ельцина на выходе, когда он демонстративно покинул зал заседаний. Б.Н. выглядел взбешённым, взгляд – огнедышащий. На ходу он с непередаваемым чувством громко обматерил Горбачёва. Все фотографы просто застыли.

— В метре от тебя проходили и другие видные персоны: А.Косыгин, Е. Лигачёв, Г.Алиев и прочие «члены и кандидаты в члены». Кто-нибудь врезался в память?

— Алексей Косыгин, председатель Совмина СССР. Знающий, умный, интеллигентный человек, хотя и мрачноватый с виду. Летели как-то в одном вертолёте в Альметьевск, на Берёзовское нефтяное месторождение. Было время присмотреться и прислушаться. Сопровождал его и на «Оргсинтезе». Запланированным, маршрутом он не пошёл, в цехах вникал в технологию, интересовался условиями труда и быта рабочих, очень внимательно их слушал. А вот когда в Набережные Челны приехал член Политбюро Кириленко, случилось ЧП. Для показухи (голодное было время!) в продмаг завезли дефицитные продукты. Едва делегация вышла из одних дверей, в другие ломанулась толпа челнинцев, они с ночи этой минуты ждали. Чуть стены не снесли. Кириленко обо всём узнал, большой скандал разразился.

— Бывали случаи, когда что-то значимое произошло на твоих глазах, а ты не стал фотографировать? Один из твоих казанских коллег в молодости увлечённо снимал, как тигр рвёт человека, залезшего к нему в клетку в зоопарке, а про тех, кто фиксировал на камеру смерть принцессы Дианы, я уж молчу…

— На стройплощадке одного из камазовских заводов при мне погибла женщина — рабочая из-за нарушения техники безопасности. Рука не поднялась это заснять. Считаю, что на трагедиях, людских бедах, даже на чьей-то частной жизни гонорары нельзя зарабатывать. Есть этика, культура съёмки и поведения, совесть, в конце концов. Как-то с Ф. Мухаметшиным, он был в то время председателем совмина РТ, летали в Австралию, Индию, Малайзию, Таиланд. Австралийцы тогда подписали договор с КОМЗом на поставку оптики. Директор завода прыгал от счастья, что завод обеспечили работой.

В Дели самолёт совершил аварийную посадку. Отказала система управления, пришлось с высоты сбросить около 700 тонн горючего. В салоне все приготовились к самому худшему, на лицах – смятение чувств. Мухаметшин вёл себя очень мужественно, всех подбадривал. В этой ситуации я мог бы сделать массу «самоговорящих» снимков. Но не захотел.

— У тебя километры негативов, а в РТ нет «Истории республики в фотодокументах». В издательстве «Идел Пресс» ещё перед 1000-летием Казани мне ответили, что это очень дорого и не окупится. Как думаешь, такой альбом нужен?

— Безусловно. Классик татарской литературы Гариф Ахунов однажды сказал мне: «Уважаю, Наиль, вашу профессию за то, что след всех нас оставляете на Земле».
 Еженедельник «Аргументы и Факты», № 42. АиФ-Татарстан, 19/10/2011