«Мама Люба», Вы мне интересны...

Любовь АГЕЕВА

17 января 2012 года

Пишу о фильме «Огни притона» Александра Гордона через большой промежуток времени. Так получилось, что не смогла сделать это сразу после участия в премьерном показе, состоявшемся в Казани 3 ноября 2011 года.

С одной стороны, это плохо – потому что стерлись из памяти детали обсуждения, в котором мне довелось участвовать в роли эксперта. Это была имитация телепрограммы «Закрытый показ» на телеканале «Первый», которую увидели только присутствующие на премьере. Не мешало бы обновить и впечатления о фильме.

Правда, оказалось, достаточно рекламного ролика в youtube.com, чтобы вернуть настроение, с которым я его смотрела в одном из казанских кинозалов «Киномакса» – в ТЦ «Южный». С другой стороны, это хорошо, потому что время оставило в памяти только важное, и могу с уверенностью сказать, что первые впечатления, родившиеся сразу после просмотра, оказались точными.  

«ОГНИ ПРИТОНА» – романтическая драма.

Производство "Ин Моушн". Автор сценария – Гарри Гордон при участии Натальи Рязанцевой. Режиссер-постановщик – Александр Гордон. Продюсеры – Елена Яцура и Алексей Сонк. Главный оператор – Максим Шинкоренко. Главный художник – Юрие Матей. Костюмы – Стела Фурдуй-Кожухарь, Елена Макашова. Композитор – Теофиль Коллье. Звук – Борис Войт. Монтаж – Даша Данилова.

В ролях – Оксана Фандера, Алексей Левинский, Богдан Ступка, Ада Роговцева, Евгений Цыганов, Катерина Шпица, Анна Слю, Кристиан Жереги.

Съемки проходили в Одессе и ее окрестностях в августе-октябре 2007 года. Из-за отсутствия средств работа над фильмом была на долгое время законсервирована. Первый публичный показ состоялся 10 июня 2011 года в рамках главного конкурса 22-го кинофестиваля «Кинотавр». Фильм церемонии закрытия кинофестиваля в Одессе.

Оксана Фандера получила специальный приз жюри «Кинотавра». Картина завоевала приз зрительских симпатий на кинофестивале «Меридианы Тихого» (Владивосток).

  Александр Гордон сделал все возможное, чтобы лично очаровать всех, кто пришел на премьеру фильма. Чего стоит его готовность сфотографироваться с каждым желающим. Есть такая фотография и у меня.

Конечно, не обошлось без комплиментов. И Казань – город замечательный, главное – большой, «перекормленный» культурой, и люди, собравшиеся в зале «Киномакса», – какие-то особенные, потому что именно их режиссер пригласил на премьеру в день, когда начался массовый показ «Огней притона» по стране. (Замечу в скобках, что до этого он презентовал свою картину в восьми городах).

Правда, серьезная заминка перед началом просмотра (что-то случилось с пленкой, и это задержало показ на целый час, потом были проблемы с местами, поскольку нас переместили в меньший зал, и люди долго не могли поделить кресла), могла испортить впечатление от встречи с известным телеведущим. Но Александр, произнеся проникновенные слова извинения («Если бы не темные очки, зрители увидели бы мои слезы») и взяв лично на себя промашки других людей, организовавших его турне по стране, довольно быстро нашел общий язык с залом.

Меня поразило, но после фильма на обсуждение остались почти все зрители, хотя было уже довольно поздно.  

Александр Гарриевич Гордон – теле– и радиоведущий, режиссёр, журналист. Родился 20 февраля 1964 года в творческой семье в поселке Белоусово, Калужская область.

Актерское образование Александр Гордон получил в Театральном училище Щукина, которое окончил в 1987 году. Работал год в Театре-студии Симонова. Несколько лет жил в США. Первое время был вынужден забыть об актерском деле (занимался приготовлением и доставкой пиццы). Однако вскоре сумел проявить себя как творческая личность, работая режиссёром, помощником оператора и монтажёра на телевидении. Став старшим корреспондентом на одном из американских каналов в 1992 году, в следующем году создал свою компанию («Wostok Entertainment»).

В 1997 году вернулся на родину. Стал корреспондентом, затем автором, ведущим программы «Частный случай». Карьеру на радиостанции начал в том же год с передачей «Хмурое утро».

За свою биографию Гордон являлся ведущим многих телепередач. С 1998 по 2000 год вел «Собрание заблуждений» и «Процесс» на канале ОРТ, с 2001 по 2003 год – программу «Гордон» (канал НТВ), с 2004 года – программу «Стресс» (НТВ), с 2005 года – программу «Гордон 2030» (телеканал «Первый»), с 2007 года – программу «Закрытый показ». В 2008 году вышел в телеэфир телеканала «Первый» с программой «Гордон Кихот», а в радиоэфир – с программой «Гордон Жуан».

Проявил себя и в качестве режиссёра (его фильм «Пастух своих коров» получил приз на российском кинофестивале), и в роли постановщика.

Источник all-biography.ru

  Итак, первое впечатление об Александре Гордоне. На телеэкране он порой кажется очень желчным человеком, бескомпромиссным в оценках, мало заботящемся о самочувствии людей, которых чаще всего буквально истязают на глазах много миллионной телеаудитории (Хочется думать, что нас бывает так много).

Конечно, это часть его имиджа как ведущего двух самых оригинальных программ в российском телеэфире. Но не личные ли черты характеры определили его творческий выбор? Вполне можно было так подумать…

В Казани мы встретили совсем другого человека. Да, такой же язвительный и остроумный, такой же парадоксальный и непредсказуемый. Он и премьеру начал с парадокса, дав такую оценку своему фильму: «Фильм несовершенный как по сюжету, так и по композиции, фильм сентиментальный, актерский и атмосферный. Это его недостатки, равно как и его достоинства».

И потом мы почти два часа думали над тем, почему одним людям фильм нравится, а другим – не нравится. Соответственно нас так и посадили – как в «Закрытом показе». С одной стороны – я, мои коллеги Евгения Чеснокова (газета «Республика Татарстан») и Светлана Колина (журнал «Казань«) и еще два человека, против нас – Ильшат Латыпов, программный директор Казанского международного фестиваля мусульманского кино, руководитель киноклуба «Не-последний киносеанс« и еще несколько человек, фамилии которых не запомнила.

Но знакомство с московским гостем запомнилось мне прежде всего тем, что я нашла в нем единомышленника. И по фильму, и по его рассуждениям о смысле жизни и о мире кинематографа. У нас оказалось очень много точек соприкосновения. Правда, первые минуты показа, когда я увидела какие-то банальные картинки и услышала мат, чертыхнулась про себя, что зря потащилась в такую даль, да еще на ночь глядя.

Как потом выяснилось, это была задумка режиссера – дать вначале некую параллель с общепринятыми канонами современного кино, а потом предложить зрителю нечто принципиально другое. Решиться на такое мог только человек слишком уверенный в себе, если не сказать – самоуверенный.

Да и вообще снять свой фильм для Гордона, который регулярно «учит уму-разуму» участников «Закрытого показа», титулованных и признанных на разного рода фестивалях, – большая наглость. Так мне казалось до того, как я погрузилась в действо, предложенное создателями картины. А ближе к концу пришла мысль о том, что именно поэтому, наглядевшись, с одной стороны, откровенной попсы, с другой стороны, – заумного экспериментаторства, ему захотелось сделать что-то принципиально иное – и по содержанию, и по форме. И, как мне кажется, у него это получилось.

Я хотя и имею некие профессиональные навыки в оценке произведений искусства (когда-то училась на специальных курсах Всесоюзного театрального общества), смотрю фильм или спектакль как самый обычный зритель. Первые минут 20. А потом самоопределяюсь: я с кем?

Если начинаю анализировать, оценивать, вообще думать о чем-то помимо того, что вижу на экране, – значит кино не нравится. Смотреть, конечно, буду, но сугубо профессионально, раскладывая все по полочкам. Если погружаюсь в действо целиком, даже в том случае, если имею редакционное задание, – значит взяло за душу. Думать, анализировать, оценивать буду потом, когда пройдут на экране последние титры. Здесь было именно так.

Автор рецензии - журналист Любовь Агеева

ева  

Бесхитростная история «Мамы Любы», показанная на ярком одесском фоне, по мере развития действия представлялась мне разными гранями. Сначала как нечто бытовое, мне мало интересное (история бывшей проститутки, а сегодня сутенерши, живущей за счет двух девушек – Зинки-Гитлер и Зиготы), потом до боли знакомое – судьба одинокой женщины, которая рада общению даже с городским сумасшедшим Адамом, повредившимся рассудком после войны, а ближе к финалу – мощное крещендо, когда образ главной героини в прекрасном исполнении Оксаны Фандеры воспринимался как символ несовершенного мироустройства, роли в котором распределены не совсем справедливо.

Это стало особенно очевидно, когда в конце картины возвращается из плавания Любин жених, капитан какого-то парохода, и красивое лицо на фотографии обретает реальные очертания. Кажется, «Мама Люба» все поняла про свою жизнь, до донышка…

Ее смерть, сколь неожиданная, столь и закономерная, заставила зал на несколько минут оцепенеть – и только потом раздались аплодисменты. После этого не хотелось говорить не только о том, как все это сделано с точки зрения профессии режиссера, но и о том, почему Гордон сделал свою героиню проституткой, открыв притон в советской Одессе (действие происходит в 1958 году), что в жизни было практически невозможно. И когда обсуждение застряло на этом обстоятельстве, захотелось решительно возразить.

Александр ГОРДОН:

Все, что я пытался сделать - это сохранить честную интонацию в разговоре со зрителем. Потому что меня больше всего в тех фильмах, которые я видел на «Закрытом показе», раздражает не то, как они сделаны, и даже не позиция режиссера и о чем там говорится, а отношение режиссера ко мне как к зрителю. Меня часто презирают, очень часто ненавидят, обвиняют. Я с этих позиций не готов разговаривать с режиссером. То есть я смотрю его кино вынужденно, а меня еще и грязью поливают. Зачем мне это нужно? Я не хочу уходить после просмотра с двумя пудовыми гирями на ногах - и так жить трудно. Мне это ни к чему. Я про себя все и так знаю сам. Мне хочется, чтобы зритель уходил из кинотеатра чуть более распрямленным и высоким, чем приходит туда. На мой взгляд, эти задачи я выполнил. «Огни притона» - абсолютно зрительское кино, сделанное с уважением и с жалостью к зрителю. С жалостью - исходя из главной фразы фильма, которую произносит мама Люба: «Мне жалко людей - особенно всех».

Притон и профессия главной героини довольно быстро стали восприниматься как нечто нереальное, символическое. Может, потому, что слово «проститутка» в журналистском обиходе означает совсем не даму легкого поведения.

Этот прием придумал не Гордон. Достаточно вспомнить Федора Достоевского с его Идиотом.

Показалось важным пояснение Гордона после премьеры: на экране – не жизнь, а впечатление о жизни. И героиню не зря зовут Любовь. Это слово надо воспринимать не просто как имя, а как аллегорию. Проститутка умеет любить, у нее доброе сердце и нежная душа, которую оскверняет не столько род занятий Любы, сколько окружающая ее действительность. И она находит в своем сердце место не только для интеллигентного Адама, для которого покупает вино и стирает носки, но и для тихого еврейского подростка, скрипача Валеры, которого приводят в бордель, чтобы он стал тут мужчиной. Люба по-матерински опекает нескладного паренька (чего стоит их поход в зоопарк!), советует прокурору Заславскому, своему бывшему клиенту, помочь сыну повзрослеть без приключений. Она - как мать двум молодым проституткам, с которыми делит кров.

Камертоном в фильме для меня выступает сельский забулдыга, который встречает Любу неприязненно, когда она приезжает домой навестить мать (какая все-таки великая актриса – Ада Роговцева!), а на прощанье дарит ей рыбу – как знак приязни.

Есть еще одна лакмусовая бумажка – соседский мальчик, наблюдающий за Любой. Не зря говорят, что есть люди, которых любят дети и кошки. Люба – из таких людей. Фильм хорош тем, что до последних кадров ты воспринимаешь происходящее как реальность. Причем не кинематографическую. Порой создается ощущение, что камера просто наблюдает за одесским двором, за деревенской жизнью, за Любой и теми, кто рядом с ней.

Александр ГОРДОН:

«Для меня создание фильма – это попытка найти ответы на задаваемые жизнью вопросы. Странная форма поиска. Что общего у меня с сорокалетней женщиной, которая жила в Одессе во времена, когда я не родился? Или с городским сумасшедшим, пророчествующим на пляже? Почему их судьбы, слезы, поступки вызывают во мне такую колкую боль и такую живую радость? Да потому, что и их, и меня мучит одно и то же».

Давно я не видела такого, если можно так сказать, смачного представления реальной жизни. Яркие наряды, красные арбузы, голубое море, желтый песок… Даже бардак в квартире, когда Люба возвращается из деревни, – выглядит красиво. Не зря Гордон говорил об импрессионизме. Это, наверное, то, что он определил, характеризуя свою картину, словом «атмосферный».

У фильма удивительно добрая аура. Я постоянно ловила на своем лице улыбку, откликаясь на остроумные шутки и комичные ситуации. Возможно, «атмосферным» фильм сделал удивительный город Одесса. Важно, что специфичная речь героев воспринималась не просто как одна из художественных красок. Это тоже была часть реальной жизни, как море рядом с Одессой, как бахчевое поле в деревне, где жила до отъезда в город Люба.

Я была погружена в действие с головой, и ни на секунду не возникло желания вынырнуть на поверхность, в реальную тишину кинозала. Возможно, «атмосферность» – это заслуга актерского ансамбля. Сегодня ансамблевость игры – не частный гость на спектаклях и в фильмах.

Но главное, наверное, все-таки в другом. На фоне современного кинематографа, то убийственно криминального, когда в каждом кадре стрельба и трупы, то напыщенно олигархического, когда в кадре богатые особняки и дорогие автомобили, история простых людей, да еще в тяжелые послевоенные годы, трогает как воспоминание о далеком детстве. Перед тобой не киношные персонажи, сконструированные под зрительские ожидания людей, сочетающих кинопросмотр с попкорном, а реальная жизнь, нечаянно попавшая в поле зрения Гордонов – отца, автора сценария, и сына, режиссера-постановщика.

Я не раз ловила себя на мысли о том, что современному зрителю, вскормленному на боевиках и фильмах в стиле «экшн», вряд ли придется по вкусу неторопливость повествования и тем более мир «Мамы Любы». Нас отучили от такого киноязыка. Мы уже не готовы видеть рядом с собой ближнего, достойного нашего сострадания, ощущать боль маленького человека. Употребляю это определение как принцип искусства, заложенный великим Чарли Чаплиным.

Вспомнилось, как говорил Гордон после просмотра: «Человек – мерило всех вещей». Об этом же сказала Светлана Колина: «Нам есть много чему поучиться у того поколения, которое показано в фильме – человечности, умению помогать человеку. Не важно кому. Спасибо что в вашем фильме настоящие человеки».

В отличие от меня, Светлана имеет кинематографический опыт – была автором сценария художественной ленты «Голубка», снятой нашим земляком Сергеем Ольденбург-Свинцовым. Интонационно эти два фильма похожи. Накушавшись гламура, как-то по-особому остро начинаешь воспринимать простые человеческие чувства.

В пресс-релизе, розданном журналистам перед премьерой, я нашла слова Елены Яцуры, одного из продюсеров, очень созвучные моему ощущению от этого фильма: «Я не удивилась, когда на мою реплику, что «Огни притона» – это женская «Калина красная», получила ответную, что это еще – женские «Унесенные ветром».

Она назвала картину очень грустным романсом. Но почему-то эта грусть не оставила в душе безнадеги, которую, как, правило, рождает трагический финал. Наверное, так и задумано. Если бы человек впадал в состояние безнадеги от напастей, которыми полна наша жизнь, ему бы вообще не стоило родиться.

 Фото Ксении СТЕПАНОВОЙ "Киномакс Club". Пресс-служба