Премьера оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» («Златовласка») состоялась в Казани 9 июня 1941 года, за несколько дней до начала Великой Отечественной войны. Спектакль о борьбе булгар с иноземными поработителями нашел горячий отклик в зрительном зале.

Теперь могу точно утверждать, что впервые зрители увидели спектакль незадолго до войны, а не в июле, как принято считать. Чтобы удостовериться в этом, пришлось изучить подшивку газеты «Красная Татария» за несколько месяцев 1941 года. Написать историю создания оперы мне также помогли материалы двухтомника «Назиб Жиганов. Статьи. Воспоминания. Документы» (авторы-составители - Н. Жиганова и З. Салехова), изданный при содействии Казанской государственной консерватории имени Н.Г. Жиганова.  Цитаты, которые приведены в очерке, взяты из этого издания.

Опера Назиба Жиганова «Алтынчеч» в разных источниках называется по-разному. На первой афише – «АЛТЫН ЧЕЧ». В программке для зрителей первой постановки и газетах того времени писали «Алтын-чеч». В более поздние времена закрепилось и используется до сих пор два названия – «Алтынчеч» и «Алтынчач».

Автор либретто – поэт Муса Джалиль, в то время секретарь правления Союза писателей Татарии, положил в его основу свою поэму, вобравшую памятники устно-поэтического творчества татарского народа, в частности, героический эпос «Джик-Мерген», а также народные сказки «Алтынчеч», «Золотое перо» и другие. Поэт познакомил с поэмой известного русского композитора  Асафьева, который увлекся удивительно поэтичным произведением Мусы Джалиля и взялся написать оперу. Однако его сочинение театром принято не было.

Вот как вспоминал об этом Назиб Жиганов:

«В 30-е годы национальные республики еще не имели своих композиторов, коим под силу было освоить труднейший сценический жанр – оперу. Русские композиторы, работая над операми для национальных республик, опирались на народный мелос. Часто это были оперы, состоящие из одних народных песен, мастерски скомпонованных композиторами. Асафьев не пошел по этому пути. Изучив структуру татарского мелоса, он вдохновенно и увлеченно начал работать на оперой «Алтынчеч» и в течение шести месяцев, при его большой занятости, завершил работу в клавире. Академик так дорожил каждой строчкой поэмы, что совершенно не сокращал текст. Это привело к громоздкости оперы. К тому же просчет Асафьева заключался в том, что он писал свою оперу не как композитор, а как ученый – она обсуждалась. …

В 1938 году М. Джалиль обратился ко мне с предложением написать оперу «Алтынчеч». …

На предложение Мусы я дал положительный ответ, но предупредил, что законы музыкальной драматургии оперы потребуют сокращения поэмы. Муса ответил категорическим отказом, заметив при этом: «Ты хочешь, чтобы я вычеркнул те строки, которые писал кровью сердца?.. Нет, нет, нет! Ни за что!»

Я понимал его и, в то же время, старался всячески убедить в необходимости сокращений. Приводил ряд примеров из мировой и русской музыкальной практики: оперы «Фауст» Гуно и Гёте, «Евгений Онегин» Чайковского и Пушкина, «Травиата» Верди и «Дама с камелиями» Дюма и т. д. Однако Джалиль настаивал на своем. Но к этому времени я уже знал характер Мусы и понимал, что он человек глубоко творческий, что ему еще надо вжиться в идею сокращения поэмы. Ко мне он относился с большим уважением и где-то в глубине души все же чувствовал мою правоту.

Шли дни, недели, месяцы, я исподволь изучал изумительную по красоте и музыкальности поэму, все больше увлекался и языком, и прекрасными образами.

Наконец Муса посмотрел на меня с деланным презрением и сказал: «Ладно! Давай начнем работать. Но учти, ты все равно варвар!» – и засмеялся. Вот тут-то я его спросил, почему поэма называется «Алтынчеч», а не «Тугзак»? Ведь главная героиня поэмы – Тугзак. Все события происходят вокруг матери девяти богатырей Тугзак! «Как это – почему? – удивился он, – Алтынчач звучит красиво. Ты же музыкант! Неужели ты этого не понял? Согласен, Тугзак – образ трагедийный. Пусть через прекрасное мы придем к трагедии. Это же драматургия!» И я понял, что Муса прав.

Мы начали работать над оперой. В процессе вдохновенной, упорной совместной работы Муса раскрылся передо мной как человек большой души. Он был удивительно доброжелателен к таланту, в его оценках чувствовалась радость за творение коллеги, но он был непримирим к серости в литературе, в искусстве и уничтожал ее проявления своей бескомпромиссной критикой.

Мы часто говорили о музыке, о ее значении в духовной жизни народа. У него было много «почему?», тем более что в те 30–40-е годы в среде нашей творческой интеллигенции шли горячие споры о путях развития татарской профессиональной музыкальной культуры.

Муса понимал, что татарская музыка должна развиваться на своей национальной основе, впитывая все лучшее, что создала мировая музыкальная культура. Он также считал, что национальная ограниченность надолго может приостановить развитие профессиональной татарской музыки.

Как никто другой из поэтов и писателей, Джалиль понимал, что оперу можно написать, лишь овладев современными выразительными средствами композиторской техники. Рядом с ним, пожалуй, можно поставить лишь Ахмеда Файзи – автора либретто оперы «Качкын», балета «Шурале» Фарида Яруллина и ряда музыкальных комедий Дж. Файзи».

Назиб Жиганов завершил работу над «Алтынчеч» в феврале 1940 года.  В постановочную группу спектакля входили А. Маргулян (общее руководство музыкальной частью), Д. Садрижиганов, брат композитора (дирижер), Л. Баратов (режиссер), Г. Тагиров (балетмейстер), В. Гаврилов (хормейстер), В. Матрунин (художник). Главные роли исполняли: Г. Кайбицкая – Алтынчеч, М. Рахманкулова – Тугзак, Ф. Насретдинов  – Джик.

Дата первого премьерного спектакля в разных источниках разная, но в данном случае это имеет принципиальное значение: до начала Великой Отечественной войны или после? Пришлось познакомиться с подшивкой газеты «Красная Татария». И это было большое испытание - видеть газету, которую коллеги делали, не предполагая, что их ждет впереди, и после, когда главными темами газеты стали война и эвакуация.

Премьера оперы «Алтынчеч» была включена в программу Декады татарского искусства, которая должна была состояться в августе 1941 года. Газета «Красная Татария» внимательно следила за тем, как шла работа над спектаклем.

Первая публикация появилась 15 сентября 1940 года. 12 ноября того же года было опубликовано интервью Г. Литинского о творческой работе татарских композиторов и либреттистов, из которого читатели узнали, что опера «Алтынчеч» была высоко оценена на совещании мастеров советского искусства в Москве. 22 марта 1941 года он же написал о репетициях нового спектакля. В номере за 19 ноября в рубрике «Говорят участники декады» о работе над своими партиями в газете рассказали: С. Садыкова (Алтынчеч), М. Рахманкулова (Тугзак), М. Алеев (Хан). В номере от 2 марта художник Б. Матрунин рассказал о том, как будет оформлен спектакль. 28 марта газета сообщила о репетициях, 30 мая – о том, что подготовка спектакля идет к завершению.

В первой половине июня – сразу две публикации. «Творческий подъем» – так называлась беседа с музыкальным руководителем декады А. Маргуляном о предстоящей премьере оперы «Алтынчеч» (3 июня). 5 июня о работе над либретто оперы рассказал заведующий литературной частью М. Залилов (Муса Джалиль). В номере за 6 июня появилось объявление о том, что 9 июня в помещении Казанского драматического театра состоится премьера спектакля «Алтынчеч».

В номере от 21 июня, накануне начала Великой Отечественной войны, в газете опубликован материал о постановке оперы, подписанный режиссером-постановщиком Л. Баратовым.

После 22 июня из газеты уходят все темы, кроме фронтовых новостей. О культурной жизни можно узнать из объявлений на последней полосе. Из них я и узнала, что премьерные спектакли были показаны еще 12, 13 и 21 июля.

Осенью 1941 года,  когда шли тяжелые бои с фашистами, Муса Джалиль был на одном из спектаклей «Алтынчеч». Он сказал тогда композитору:  «А ведь в образе пришельца Хана я узнаю современных фашистов, которые на своем пути сжигают, уничтожают все живое. Гибнут старики, женщины, дети».

Вот что писал в своих воспоминаниях Альберт Леман:

«Как-то во время войны в Казань приехал Михаил Фабианович Гнесин – один из ярких учеников Римского-Корсакова. В день его приезда мы пошли в театр слушать оперу «Алтын-чач». Гнесин с необыкновенным вниманием слушал музыку. Он находил многие черты, приемы, идущие от Римского-Корсакова, очень хвалил талант и мастерство молодого композитора, яркость колорита, живость и своеобразие музыкальной речи. Неожиданно он обратился ко мне с репликой: «Вы замечаете, что композитор не так часто модулирует, как смело перемещает тональности... Весьма оригинально...» Опера нам очень понравилась. Большое впечатление произвели основные образы – Тугзак, Джик, Алтынчач. Прекрасна была партитура оперы.

Назиб Жиганов создал одну из лучших своих опер, будучи еще совсем молодым композитором, но уже в ней проявилось его зрелое драматургическое, вокальное и оркестровое мастерство. Тяга к многокрасочному, нарядному ярко тембровому оркестру стала весьма важной стороной всего его творчества. Уже в недрах опер Назиба Жиганова видны ростки татарского симфонизма, которому впоследствии композитор будет уделять громадное внимание. Владение всеми гранями оркестрового письма, особый дар в этой труднейшей области музыкального творчества выделяли Назиба Жиганова среди многих композиторов его времени…

«Алтынчеч» – начало татарской оперной классики, в которой все «в лад», в стройность, в действенность, в красоту, в которой живут дорогие национальному сердцу образы, образы обобщенные, несущие вечные эстетические, нравственные мойвы бытия, где царствует само совершенство. Я очень высоко ставлю это немеркнущее выдающееся творение классика – Назиба Жиганова».

«Композитор широко использует в «Алтынчач» разнообразные оперные формы, создает на татарской национальной почве оригинальный, подлинно оперный, виртуозный вокальный стиль… В «Алтынчач» счастливо соединились вдохновение и зрелое мастерство», – писала в рецензии на спектакль Галина Касаткина.

Вот что писал об этом сочинении композитор Рустем Яхин:

«И здесь в центре внимания автора – народ, его страдания, борьба против насилия и торжество его справедливых устремлений. Образ Тугзак – образ матери-Родины – волнует своим трагизмом и огромной внутренней силой. В то же время это и глубоко лирический образ, вызывающий у слушателей огромную симпатию и любовь. Незабываема ария «Дремучий лес» младшего внука Тугзак Джика-Мергена. В этом развернутом музыкальном монологе, близком по интонационному звучанию татарским народным песням, – душевное тепло, чистота и богатырская сила. Трогателен и полон поэтического изящества образ Алтынчеч, для которой композитор находит мягкие, акварельные музыкальные краски, характеризующие нежность и искренность любви прекрасной дочери народа.

Поэт Адель Кутуй вспоминал о девушке, которая на фронте пела бойцам арию Алтынчеч как народную песню, называя ее Молитвой Алтынчеч.  Фуат Мансуров, известный дирижер Большого театра, долгие годы руководивший Государственным симфоническим оркестром Татарстана, писал о том, что казахские слушатели воспринимали музыку Жиганова как свою: «Правильно говорят, что чем национальное произведение, тем оно интернациональное». Как писал художник Харис Якупов, в «Алтынчеч» Назиб Жиганов создал, как говорят художники, эпическое полотно с глубоким настроением и незабываемыми образами: «Древняя история татарского народа встает во всей своей силе, красоте и трагичности. Это, пожалуй, самая значительная работа композитора из созданных вместе с Джалилем».

В роли Джика Фахри Насретдинов

Интересно детское воспоминание композитора Фариды Шамсутдиновой, которая видела спектакль уже после войны, в новом здании театра:

«Новое здание оперного театра, спектакль «Алтын-чеч». Герои оперы: Алтын-чеч – Раиса Билялова, Джик – Фахри Насретдинов, Тугзак – Мунира Булатова... Все сцены с участием Муниры Булатовой произвели огромное впечатление, особенно сцена казни. Темп сцены замедленный, сценический рисунок – величественно трагический. Великолепные в вокальном плане Раиса Гайсовна и Фахри Хусаинович, их сказочные голоса мною, восьмидевятилетней девчонкой, воспринимались как нечто само собой разумеющееся.

Наверное, у каждого человека что-то прекрасное, увиденное, услышанное, прочитанное в детстве, навсегда остается эталоном, точкой отсчета для последующих сравнений. Так и декадный спектакль «Алтынчеч» Назиба Жиганова сохранился в моей детской памяти. Даже сейчас и критерий национального, и особая манера исполнения «мон», и национальная стильность в оперных спектаклях ассоциируются у меня именно с этими певцами.

Представим большой фрагмент из воспоминаний известной татарской певицы Зили Сунгатуллиной:

«С Назибом Жигановым связано все мое творчество, вся жизнь. Особое место в моей театральной судьбе занимает опера «Алтынчеч». Мне кажется, что это самая красивая, самая национальная, самая народная опера в татарской музыке. В каждом такте – столько красоты, столько музыкальных россыпей! И удивительно то, что она была сочинена композитором, который лишь за 10 лет до ее написания познакомился с нотной грамотой.

Я работала над образом Алтынчеч еще в годы учебы в консерватории. Тогда в оперном классе ставились отдельные отрывки из оперы, но я, конечно, мечтала спеть спектакль целиком. И судьба подарила мне такую возможность. Когда после окончания консерватории я пришла в театр, там шла подготовка к новой постановке «Алтынчеч», и мне предложили заглавную роль. Какое это было удивительное время! Мы восторгались работой режиссера-постановщика Нияза Даутова, его невероятной фантазией, режиссерскими находками в мизансценах. Все это дополняло красоту божественной музыки Назиба Жиганова. Певцы были очень молоды и исполняли партии искренне, естественно, сливаясь в своих чувствах со своими героями. Это незабываемо...

Вначале я представляла свою героиню просто сказочно красивой. Но постепенно я стала осознавать образ Алтынчеч глубже, полнее. Она уже виделась мне как сильная личность, способная на героические поступки. Какая девушка посмела бы бросить в лицо хану: «Быть свободной я рождена!» В развитии образа Алтынчеч сцена в ханском шатре раскрывает драматические черты ее характера. Поэтому для исполнительницы партии Алтынчеч важно показать многоплановость героини: ее нежность, мечтательность и в то же время мужество, бесстрашие. Все это есть в музыке, и задача певицы – средствами вокала и актерской игры раскрыть художественный замысел автора.

Оперы Жиганова отличаются глубоким проникновением в природу народного мелоса. Композитор прекрасно чувствует орнаментику, присущую татарскому фольклору. Мелизматические украшения в его оперной мелодике придают сочинениям тонкий национальный колорит и требуют от исполнителя владения искусством народного пения.

Автор точно фиксирует мелизмы в вокальной партии. Но в рамках заданной мелодики изначально присутствует возможность для выражения исполнительской индивидуальности, ведь у каждого певца свой «мои», своя неповторимая манера интонирования.

Не могу сказать, что исполнять музыку Жиганова легко; естественно, это требует основательной профессиональной подготовки, большого навыка. Регистр жигановской вокальной мелодики – средний, богатый естественными голосовыми обертонами, мощный и сильный; но при этом также используется выразительность крайних регистров, верхних нот. Работа над его операми – хорошая школа для певца, она подтягивает его, держит в необходимой форме.

Вокальный стиль в его операх продолжает и развивает многообразные традиции оперной классики. Виртуозность партий лирических героинь близка к колоратурам итальянских опер, а также к партиям сказочных героинь из опер Римского-Корсакова (Шемаханской царицы, Царевны-Лебеди, Снегурочки). Есть, на мой взгляд, и влияние Глиэра, чувствуется, что Жиганов – его ученик».

Опера «Алтынчеч» в 1948 году была удостоена Сталинской премии (теперь Государственная премия СССР).

Вскоре после казанской  премьеры опера «Алтынчач» была поставлена в Уфе и Алма-Ате.

В дальнейшем спектакль  возобновлялся на казанской сцене в 1944, 1956, 1964, 1978 годах разными дирижерами (Д. Садрижиганов, В. Куценко), режиссерами (З. Сафин, Н. Даутов) и художниками (П. Сперанский, В. Людмилин, Э. Нагаев).

Когда М. Джалиль попал в плен, спектакль сняли с репертуара. Однако в 1944 году он снова появился на афише. Как пишет А. Мирханова в журнале «Казань» (Высокие отношения. Эпизоды из жизни героев «эпохи самородков». 2010, №3), Н. Жиганов и З. Сафин пообещали убрать его фамилию из афиши, чтобы спасти спектакль, однако в программке за 1944 год, которая хранится в фондах музея-квартиры Н. Жиганова, автор либретто указан. И все-таки опера претерпела изменения: композитор внес в нее ряд существенных сюжетных поправок, рекомендованных Институтом истории, литературы и языка Казанского филиала Академии наук СССР с учетом требований постановления ЦК ВКП(б) «О недостатках в идеологической и массово-политической работе в Татарской парторганизации».

31 мая 1957 года опера была показана в Москве в рамках Декады татарского искусства и литературы. А потом ее увидели и услышали ленинградцы.

В 1994 году «Алтынчач» шла в новой редакции, которая была осуществлена дирижером Ф. Мансуровым. Работа над ней началась еще при жизни композитора. В постановочную группу входили режиссер Г. Панков, художник В. Семизоров, балетмейстер С. Хантимирова, хормейстеры Н. Джураева и И. Рахимуллин. В роли Алтынчеч зрители увидели новую солистку казанской оперы Венеру Ганееву.

В сегодняшней афише театра этой оперы, к сожалению, нет.

Читайте в "Казанских историях" -  Опера «Алтынчеч» – 70 лет истории

Использованы сведения, собранные для книги Любови Агеевой

«Симфония судьба. Назиб Жиганов: композитор, педагог, личность» (осталась не изданной)