Проблемы у старинных некрополей всех городов общие

Любовь Агеева

22 июня 2019 года

С 18 по 20 июня 2019 года в Казани проходил 18-й региональный Форум похоронной отрасли, в рамках которого работали научно-практическая конференция «Актуальные вопросы развития похоронного дела» и выставка «Некрополь – Казань 2019».

«Казанские истории» рассказали и о конференции (Корпоративные проблемы, которые касаются всех), и о выставке (О смерти с точки зрения экономики и эстетики).

Главный организатор форума – Союз похоронных организаций и крематориев, в который входят более 250 компаний. Эта некоммерческая организация была создана в 2003 году для объединения усилий в поиске и реализации решений, направленных на повышение уровня похоронного дела в стране.

Казань была представлена на конференции в выступлениях начальника Управления по организации ритуальных услуг г.Казани М. Ишкина, первого заместителя начальника Управления информационных технологий и связи Исполкома А. Тараева, главного редактора культурно-просветительского издания «Казанские истории» Л. Агеевой, руководителя акции «Казанские некрополи».

У нас есть возможность познакомить читателей «Казанских историй» с выступлением Любови Агеевой.

Как журналист, я дважды была очевидцем и участником решения важных социальных проблем. В 1989-1991 годах это была трудная борьба с уличными группировками за будущее казанских подростков (явление получило всесоюзную известность и вошло в историю криминалистики под названием «Казанский феномен»). Уже в наше время рубрика нашего издания, которую мы ведем с 2007 года, стала основой общественной акции «Казанские некрополи», одним из важных направлений региональной организации ВООПИиК.

Обобщая опыт разных по характеру и формам работы акций, можно найти общее, что, в конечном счете, объясняет их успешность. В обоих случаев потребовалось объединить усилия всех заинтересованных сторон. В первом случае – государственных органов власти, милиции, школы, семьи, ученых, широкой общественности. Во втором случае – перейти от взаимных обвинений и упреков к согласованным действиям, получить личную поддержку Президента республики Рустама Минниханова, выработать алгоритм действий, который позволяет шаг за шагом реализовывать согласованные планы. Координатором исследовательской работы по составлению списка исторических захоронений является Институт истории Академии наук РТ, при котором созданы рабочие группы по двум старейшим кладбищам Казани – Арскому и Ново-Татарскому. Мы работаем в тесном контакте с городским Управлением по организации ритуальных услуг, вовлекая в орбиту общего дела общественные организации, коллективы предприятий и учреждений, вузов и научных институтов. Правда, не всегда наши призывы поделиться информацией о знаменитых людях находят отклик.

На сегодня составлен первичный реестр исторических захоронений, начато размещение персональных страниц выдающихся людей, захороненных в Казани, на специальном сайте https://cemetery.kzn.ru/, выявляется опыт формирования исторической памяти в конкретных коллективах, идет непростой процесс его распространения.

Рабочие группы сформировали конкретные предложения по благоустройству мест захоронения.

Обо всем этом можно прочитать в печатном альманахе «Казанские истории», посвященном акции «Казанские некрополи» (он выпущен в мае 2016 года), а также на сайте нашего издания (http://history-kazan.ru/v-kurse-sobytij/na-redaktsionnoj-kukhne/17007-aktsiya-kazanskie-nekropoli-bibliografiya).

В своем сообщении я хочу обратить внимание на проблемные зоны. Не сомневаюсь, что они общие у всех городов с древней историей. Нам приходится учитывать и беспощадное влияние времени, и исторические события, которые не могли не отразиться на традициях погребальных обрядов, и остаточный принцип финансирования отрасли, и характер отношения людей к кладбищам в России. В отличие от других стран, они всегда носят сугубо частный, семейный характер, что не способствует развитию массового интереса к местам исторических захоронений

Рассмотрим всю цепочку наших отношений к историческим мемориальным захоронениям. Несмотря на имеющийся отечественный опыт дореволюционных времен особого отношения к таким захоронениям, мало кто может предъявить позитивный опыт в этом направлении в современности. Казанские краеведы предпринимали какие-то шаги еще в конце прошлого века, руководство города обратило внимание на их предложения в 2013 году, но по-настоящему работа по составлению реестра исторических захоронений началась лишь в 2016-м, когда, наконец, все поняли, что напрасно требовать это от городских ритуальных служб.

К этому времени выяснилось, что многие мемориальные захоронения по разным причинам утрачены. Мы не знаем даже, где похоронен на Арском кладбище известный исследователь казанских некрополей Агафонов. Не всегда разумно заменять реальные надгробия кенотафами, как это сделано в случае с профессором Карлом Фуксом, достаточно иметь реестр утраченных захоронений.

Нереально сохранять на старых кладбищах все захоронения, как это требует федеральный закон «О погребении и похоронном деле» от 12 января 1996 года.Но захоронения людей с особыми, тем более выдающимися заслугами перед государством и обществом, сохранять надо непременно. Это наше общее прошлое. Это дань уважения людям, которые внесли заметный вклад в нашу историю.

Стоит разработать процедуру признания старых могил бесхозными, но предварительно провести инвентаризацию брошенных могил. На Арском кладбище мы выделили в отдельный список могилы, которые сегодня невозможно опознать. Это практически все часовни, которые используются сегодня для хозяйственных нужд, а также надгробные памятники в исторической части кладбища, на которых утрачены надписи. Среди них есть довольно дорогие на ту пору сооружения, под которыми наверняка захоронены известные горожан. Но мы вряд ли когда узнаем, кто конкретно. В администрации кладбища сохранились далеко не все журналы учета погребений.

По нашим сведениям, у реставраторов есть технологии, которые могут оживить утраченные надписи. Но источников финансирования этой работы мы не нашли. Пока ограничились нанесением таких объектов на карту кладбища.

В этой связи нельзя не заметить, что через многие годы мы вновь столкнемся с этой проблемой, поскольку изготовители современных надгробий порой предлагают клиентам заведомо недолговечные формы надписей.

Число бесхозных могил в Казани велико. Практически нет опознанных захоронений времен первой мировой войны. Учтены в полной мере только участники Великой Отечественной войны, умершие от ран в госпиталях Татарской республики. Однако известно, что в Казани навечно остались многие эвакуированные, в том числе известные ученые, деятели культуры, их родители. До сих пор не найдена могила отца Нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга. Прошлым летом стало известно место захоронения Бориса Зельдовича, отца другого знаменитого академика. Они были в военной Казани вместе с сыновьями. Хорошо бы установить связь с родственниками физика Людвига Франка, антрополога и археолога Глеба Бонч-Осмоловского, филолога Михаила Покровского, историка Дмитрия Петрушевского, физико-химикаАдольфа Рабиновича.Все они умерли в Казани в эвакуации. Как правило, такие могилы остаются без попечения родственников. Как и могилы казанских старожилов, у которых не осталось родных.

Фронтальное исследование кладбищ и изучение различных источников позволило нам значительно дополнить ранее сформированные списки исторических могил. Реестр таких захоронений на Арском кладбище превысил уже цифру 800, на Татарском кладбище выявлено около 700 мемориальных могил.

С какими проблемами мы столкнулись?

Первая проблема: как выяснилось, в Казани нет надежного источника, с которым мы могли бы сверить собранную нами информацию. Учетные книги Арского кладбища сохранены не в полном объеме, например, данных по захоронениям последней войны нет вообще. Практики сдавать данные о регистрации захоронений в архивы нет. Не было раньше – единственный источник – список Николая Агафонова, нет и сейчас, хотя такие требования к официальной документации есть практически ко всем организациям.

Записи в журналах учета не дают полной информации даже о месте захоронения, многие прочитать невозможно, поскольку до недавнего времени они делались от руки. Нет стандарта такой записи – какую информацию оставлять в журнале учета, писать ли полное имя-отчество, указывать ли род занятий?

Чаще всего мало информации на надгробных памятниках. Пока нас выручает то, что в группах работают люди, хорошо знающие историю Казани, которые способны идентифицировать могилу, даже если на памятнике указана только его фамилия, имя, отчество и две даты – год рождения и год смерти. Например, кто будет лет через 10 знать, что Андрей Иванович Луньяк, Дмитрий Александрович Гольдгаммер, Кирилл Прокофьевич Ситников, захороненные на Арском кладбище, были ректорами Казанского университета? Исключение тут составляют, пожалуй, только медики, потому на их могилы мало кто посягает.

В какой-то степени эту проблему снимет информационный портал «Мемориал», который должен сообщать обо всех погребениях, но пока не все данные в него занесены. Да и система поиска пока должным образом не обработана. Мы сейчас этим занимаемся с фирмой – разработчиком портала. Составной его частью является сайт «Некрополи», он в стадии экспериментальной работы.

Я бы не преувеличивала роль интернет-ресурсов, поскольку их нельзя считать абсолютно надежными. Данные о регистрации должны храниться и на традиционном источнике – в бумажном варианте. И обязательно сдаваться в оговоренные законом сроки в государственные архивные хранилища.

Как выяснилось, в функции служб по работе с персоналом в коллективах не входит документальная фиксация информации о смерти с указанием данных о времени и месте захоронения. Это касается не только пенсионеров данного коллектива, с которыми связь порой прервана совсем, но даже тех, кто не дожил до пенсионного возраста. Как правило, работники отделов кадров, когда к ним обращаешься с каким-то вопросов, не скрывают недоумения – у них таких данных нет. А должны бы быть.

В многочисленных книгах об ученых, общественных и государственных деятелях, деятелях культуры и искусства, спортсменов, как правило, такой информации тоже нет. Нам приходится прилагать немало усилий, чтобы убедиться в точности информации. Фактических ошибок очень много. Ошибки находим не только в Интернете, но и в Татарской энциклопедии.

Вторая проблема: в дореволюционной России каждое сословие имело на кладбище своего попечителя. Были на кладбищах и общественные смотрители. Повторить тот опыт невозможно – масштабы не те, жизнь другая. Тем не менее, забота о захоронениям, мемориальных в том числе, должна быть, прежде всего, заботой корпоративной. В каком-то случае речь пойдет о помощи семье, в другом – о покрытии части расходов, например, на памятник. Или хотя бы о сохранении памяти о наиболее ценных членах трудового коллектива.

Мы имеем в Казани такой опыт, и рады, что примеру других следуют другие. Например, коллектив Татарского академического театра имени Камала начинает и завершает каждый сезон встречей с бывшими сослуживцами на кладбище. Нынешним летом такая традиция появилась у Казанского академического большого драматического театра имени Качалова. Заботятся о захоронениях Казанский медицинский университет, Немецкое общество имени Карла Фукса, старообрядцы. В ходе акции «Казанские некрополи» к ним присоединились КНИТУ-КАИ, КНИТУ, Казанская медицинская академия, Казанская архитектурно-строительная академия, Казанский вертолетный завод.

Но есть коллективы, где наших призывов не слышат. Например, Казанский авиационный завод, Казанский государственный аграрный университет. Как оказалось, нет данных о захоронениях крупных военачальников в Татарском военкомате. Я не имею в виду данных о военных погребениях – о них заботится республиканская молодежная организация «Отечество». В ходе обследования Арского кладбища мы дополнили на три персоны список генерал-майоров.

Конечно, забота о могилах усопших – дело богоугодное и свершается по зову души. Однако, мне кажется, стоит четко прописать в законе обязанности тех, кто должен делать это в рамках официальных обязанностей.

Как выяснилось, среди многих обязанностей ритуальных служб нет обязанности заботиться даже о могилах-памятниках. Как нет и источника финансирования такой работы. А вот в Правилах содержания кладбищ г.Казани, утвержденных в 1997 году, при прежней администрации, они были. Там было даже Положение о почетном участке кладбища и, что очень важно, был механизм учета бесхозных могил, чего сейчас тоже нет.

За время совместной работы с Управлением о ритуальным услугам, с МУП «Ритуал» мы поняли, что их бюджеты не предусматривают расходов на содержание исторических захоронений. А на Арском кладбище есть объекты, реставрация которых потребует не одного десятка миллионов. Нас сильно обрадовали, когда сказали, что планируется разработать программу благоустройства кладбищ, мы разработали свои предложения. Сдается мне, от идеи либо отказались совсем, узнав, сколько денег она потребует, либо пока не нашли, где эти деньги взять.

К сожалению, некоторые проблемы возникают из-за несовершенства федерального законодательства, а оно у нас главное. Уже много лет никак не примут новый федеральный закон, я писала об этом в своей газете (Похоронная сфера с точки зрения права).  Нет согласования между федеральными законами об объектах культурного наследия и о погребении и похоронном деле. Нормы беречь наследие есть, но они чисто символические. Нет механизмов их реализации.