Три дела инженера Шнегаса

Владимир Музыченко

07 января 2014 года

Судьба Владимира Шнегаса удивительна и… трагична. Как, впрочем, судьбы сотен тысяч других советских людей, попавших в сталинско-бериевскую «мясорубку» тридцатых годов прошлого столетия, не знавшую пощады к своим жертвам.

А так как эта тема все еще остается до конца не раскрытой, рассказ автора будет частично подкреплен документальными материалами, любезно предоставленными народным музеем Кировского района «Заречье».

 Из биографии В.В.Шнегаса

 «Шнегас Владимир Владимирович, родился 17 июля 1876 года в Казани. Русский, православный, потомственный дворянин. Окончил Московский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище. Служил во второй конно-артиллерийской батарее в Твери, затем учился в академии.

В 1901-1908 годах штабс-капитан Шнегас назначается на Казанский пороховой завод помощником, а затем начальником мастерской по пороховому производству. В 1908-1916 годах преподает в Казанском военном пехотном училище, произведен в звание гвардии полковника… Неоднократно выезжал на фронт для испытаний, был ранен…»

… Когда грянула Октябрьская революция, Шнегасу был уже 41 год. Но вопроса о том, чтобы покинуть страну, как это делали многие офицеры, перед Владимиром Владимировичем не стояло. Он хорошо знал жизнь рабочих и солдат, и, видя, как горячо они поддерживают революцию, он, бывший полковник царской армии, решил остаться со своим народом, с Россией, работать для ее блага, независимо от того, какая партия правит бал. Сегодня можно по-разному оценивать выбранную им позицию, но ясно одно: это было решение истинного патриота России.

Родине Владимир Шнегас остался верен до конца своих дней. И, несмотря на то, что новая власть трижды арестовывала его, как «чуждого элемента» и «врага народа», бросала в тюрьмы и отправляла в ссылки, он продолжал верой и правдой служить своему родному Отечеству.

Первый его арест состоялся сразу же после революции, во время «красного террора» в городе Кронштадте в 1918 году. Полковника Шнегаса тогда вывезли в этот город, где офицеров топили целыми баржами. Но произошло чудо: продержав месяц в подвале, его отпустили Видно, у большевиков все же нашлись умные люди, которые рассудили, что нельзя бросаться такими специалистами, как Шнегас. Тем более, что Главное артиллерийское управление, где он работал, играло важнейшую роль в сборе и учете вооружений, оставшихся после демобилизации царской армии, а также в восстановлении производства боеприпасов для Красной армии.

В сентябре 1918 года Шнегас получает новое задание: проверить состояние дел с выпуском боеприпасов на Казанском пороховом заводе. Приехав в Казань, члены комиссии И.Кургуев, Т.Егоров и В.Шнегас застали завод в совершенно плачевном состоянии. Вся рабочая часть была разрушена взрывом, произошедшим в августе 1917 года, когда взлетели на воздух 160 тысяч пудов пороха. При этом погиб начальник завода В. Лукницкий, а администрация частью разбежалась или ушла с белочехами. В городе не работал водопровод, не было электричества, остановился трамвай.

А положение с боеприпасами между тем становилось катастрофическим: в России из 27 казенных завод работали только пять, а армия все больше нуждалась в порохе. На казанском заводе дела шли совсем плохо: работами руководили мастера, а суточная норма производства составляла всего 15 пудов!

Через две недели И.Кургуев, который возглавлял комиссию, отправился в Самару, а Шнегаса оставил руководить предприятием. То есть, фактически именно Владимир Шнегас стал первым советским директором нашего знаменитого «сорокового-порохового». А начал он с того, что, проанализировав причины взрыва, принял решительные меры, чтобы навсегда исключить повторение такой катастрофы. Доведя ежедневное производство пороха до 200 пудов, Шнегас начал строительство узкоколейной железной дороги от берега Волги до завода: многие грузы для предприятия доставлялись в те времена водным путем. Активно занимался новый директор и благоустройством территории.

За 11 лет, что он тут проработал, сперва – начальником, а затем – техническим директором, Казанский пороховой завод стал одним из лучших предприятий военной промышленности страны. Его суточная мощность достигла 6250 тонн, а Шнегас полагал, что можно довести выпуск пороха до 18 тысяч тонн, причем, без дополнительных капиталовложений, за счет рационализации и новых пристроек к производственным корпусам.

Работа все разрасталась. Владимир Владимирович не знал ни сна, ни отдыха. С утра до позднего вечера он пропадал на заводе, к которому прикипел всей душой. За десять лет с лишним он всего три раза был в отпуске, да и то лишь по две недели. Ни дня не пропустил по болезни. Несколько раз, рискуя жизнью, спасал производство: например, при загорании в отделе резки и при взрыве сушильни. Много сил, энергии и здоровья отдал Шнегат и при спасении завода во время большого наводнения весной 1926 года.

… Второй раз Владимира Шнегаса арестовали 21 июня 1929 года. Для коллектива порохового завода это известие было, как гром среди ясного неба.

Из обвинительного заключения:

« В течение 1928-1929 гг. имел связь с представителями немецкой фирмы «Паулинг», передавал им сведения военного характера. Путем использования своих знаний облегчал фирме получать деньги от советского правительства за построенные сооружения, не предусмотренные договорным соглашением (статья 57-7 УК РСФСР – вредительство)».

На сей раз Шнегасу не помогли ни безупречная репутация, ни деловые качества: 21 октября 1929 года коллегия ОГПУ СССР вынесла решение: «Заключить Шнегаса В.В. в лагерь сроком на десять лет».

Из материалов трехмесячных допросов в ОГПУ видно, насколько нелепым и чудовищным было обвинение этого человека во вредительстве предприятию, которому он отдал так много сил и знаний. Может быть (по крайней мере, хочется в это верить), и в «конторе» Лаврентия Берия это заметили. Как бы то ни было, но в апреле 1930 года дело Шнегаса было пересмотрено, в результате чего ему изменили меру пресечения – на 10 лет высылки.

Интересно, что тогда арестовали не одного Шнегаса: к «Делу о вредительстве в военной промышленности» привлекли более 50 человек. Пятерых из них расстреляли, а большинство получили по десять лет лагерей. Но такие как Шнегас, были нужны оборонной промышленности, и, заменив срок «высылкой», его направили сначала в Тамбов, а затем в Рошаль, где он работал в Особом конструкторском бюро, находившимся в ведении первого управления НКВД. В подобных ОКБ содержались наиболее одаренные «враги народа», которые еще могли приносить пользу родине, хотя и сделавшее их зэками, но зато «оставившей шанс.

Владимир Шнегас свой единственный шанс использовал на все процентов. Уже 23 января 1932 года его амнистировали, а затем назначили техническим директором Тамбовского, а позже и Рошальского завода № 14, где он благополучно проработал до 1937 года.

Из справки по архивному делу № G-25569:

«Шнегас В.В. арестован органами НКВД 12 ноября 1937 года. Содержался в Егорьевской и Таганской тюрьмах.. 13 ноября 1937 года Шнегасу было предъявлено обвинение по статьям 58-7 и 58-11 УК РСФСР в редакции 1926 года».

Итак, теперь Владимир Владимирович обвинялся не только во вредительстве, но и в создании контрреволюционной организации. Из материалов дела, которые показали в отделе реабилитации ВСБ РФ внучке Шнегаса – Светлане, следует, что поначалу (вероятно, под пытками) он сознался в существовании некоей тайной организации, призванной вредить родному советскому производству. Именно во время тех допросов с пристрастием у него была сломана нога. Но в дальнейшем, на допросе 13 января 1940 года В.Шнегас от своих первоначальных показаний наотрез отказался. Однако к делу эти показания не приобщили.

Дело Шнегаса завершили в рекордные сроки, но затем оно возвращалось на доследование и было официально закончено 3 сентября 1938 года по прежним двум статьям. Однако в тот же день суд утвердил постановление о передаче заключенного в уже упоминавшееся первое управление НКВД. С этого времени он снова стал работать в Особом конструкторском бюро, где вместе с такими же заключенными-специалистами занимался изобретением и разработкой высокоэффективных технологий для производства пороха. Содержали этих спецов в Бутырской тюрьме.

… В родную Казань судьба вновь забросила Владимира Шнегаса в 1941 году, когда началась Великая Отечественная война. Он попал в Особое техническое бюро, состоявшее из инженерно-технических работников пороховой промышленности и бывших работников завода № 40, обвиненных во вредительстве и осужденные на длительные сроки заключения. Возглавлял группу Н.П.Путимцев – бывший главный инженер Всесоюзного порохового треста. А ведущими специалистaми и научными сотрудниками ОТБ, кроме В.В.Шнегаса, были М. А. Швиндельман, Г.Л. Штукатер, Д.Е.Воробьев, М.А. Бельдер, Р.Г. Фридлендер.

Перед Особым конструкторским бюро Казанского порохового завода, к тому времени уже получившего наименование «Завод № 40», поставили сверхзадачу: в сжатые сроки разработать новые высокоэффективные пороха для новейших реактивных артиллерийских установок «Катюша».

Советская страна напрягала неимоверные усилия для отражения мощных ударов врага. Положение усугублялось тем, что немцы за несколько первых месяцев заняли огромные территории, многие советские предприятия, в том числе и военные оказались на оккупированных территориях, порохов катастрофически не хватало. Как вспоминал профессор Г.Клименко, Владимир Шнегас тогда фактически спас трагическое положение, предложив оснащать снаряды для «Катюш» не баллистическими реактивными порохами, а пироксилиновыми, выпуск которых был налажен в Казани при активном участии Шнегаса и его группы.

Именно благодаря этому решению, наши легендарные «Катюши» так ударили сначала под Сталинградом, а затем и на Курской дуге, что в Великой Отечественной войне наступил окончательный перелом. Кстати, немецкие специалисты-пороховщики до конца войны безуспешно пытались открыть секрет Шнегаса, но им это так и не удалось.

Увы, Владимир Владимирович не дожил до своего триумфа и освобождения: 12 июля 1943 года он скончался от «паралича сердца» на территории ОТБ-40, охраняемой бдительными чекистами. А всего через месяц всю группу заключенных инженеров отметили государственными наградами и освободили из-под стражи! Настолько велика была их заслуга перед Отечеством…

Он умер на родном заводе, как когда-то и мечтал. Вот только до сих пор неизвестно, где похоронен этот замечательный человек, наш великий земляк, так много сделавший для обороны нашей Родины и отдавший всю свою жизнь без остатка делу служения родному Отечеству.

Говорят, в те времена заключенных, умерших в казанских тюрьмах, потихоньку закапывали в общей яме на Архангельском кладбище. Но никаких официальных сведений на этот счет пока не обнаружено. Мы же сегодня лишь отдаем благодарную дань светлой памяти одного из верных сыновей и патриотов России.

 Читайте в «Казанских историях»

Светлана Шнегас. Три публикации:

В Казани трудно было встретить человека, который не знал бы имени Владимира Шнегаса

Свидания с дедом – Владимиром Шнегасом

Владимир Шнегас: он защищал Родину в тылу