Рыцарь книги Вячеслав Аристов

Любовь Агеева

16 июня 2022 года

16 июня 1937 года в городе Куйбышеве (ныне Болгар) родился Вячеслав Аристов,  человек, которого в пору, когда наша страна еще была читающей, знали в Казани многие.

Если не встречались с ним в Научной библиотеке имени Лобачевского Казанского государственного университета, то читали его биографические очерки в «Вечерней Казани» о мало известных людях, жизнь которых была связана с Казанью. Он был неизменным ведущим газетной рубрики «Казанский библиофил».

К сожалению, его 85-летний юбилей прошел незаметно. А мы решили вспомнить его добрым словом.

Его отец, Василий Максимович, работал учителем истории, мать, Нина Георгиевна, — учительница русского языка и литературы. В 1953 г. Аристовы переехали в Казань. В 1955 г. он окончил казанскую среднюю школу № 2 и поступил на отделение русского языка и литературы историко-филологического факультета Казанского университета. Окончил университет в 1960 г., получив специальность «филолог, учитель русского языка и литературы средней школы». Без распределения был назначен в университетскую библиотеку в отдел обменно-дублетного фонда, в том же году перешел в ОРРК.

 В 1961 г. вышел в свет подготовленный им сборник «Материалы цензурного комитета при Казанском университете, 1812-1827 гг». В 1962 г. в сборнике «Неизвестные страницы литературной жизни казанского студенчества 30-40 гг. XIX в.» была опубликована статья В.В. Аристова «Диссертация кирилло-мефодиевца И. Я. Пасяды», содержащая новые сведения о соратнике Т. Г. Шевченко.

В марте 1962 г. он был направлен преподавателем русского языка на Кубу. Вернувшись в Казань в 1963 г., продолжил работу в ОРРК. Опубликовал неизвестное письмо Н.П. Огарева профессору Казанского университета И.М. Симонову, статью о казанских списках «Горе от ума» А.С. Грибоедова и т. д. Основной труд В.В. Аристова этого периода — «Материалы по истории Казанского университета первой половины XIX в.» (1968), являющийся важным справочным пособием о фонде ОРРК.

25 октября 1965 г. В.В. Аристов назначен заведующим ОРРК и занимал эту должность до конца жизни. К концу 60-х годов в основном сформировался профиль Аристова-ученого: книговед, краевед, изучающий культурную, литературную жизнь Казанского края конца XVIII — первой четверти XX вв., историю Казанского университета, НБЛ, ее книжные и рукописные фонды.

Принимал активное участие в создании сборника документов и материалов Н.И. Лобачевского «Научно-педагогическое наследие. Руководство Казанским университетом. Фрагменты. Письма» (М.: Наука, 1976), подготовив совместно с Н.В. Ермолаевой разделы о ректорской и библиотечной деятельности знаменитого математика. За монографию «История Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского (1804-1850)» (в соавторстве с Н. В. Ермолаевой) удостоен университетской премии первой степени за 1986 г. В 1990 г. осуществил первую публикацию записок Симонова об экспедиции 1819-1821 гг., рукопись которых хранится в Казани. Записки вошли в состав сборника «Два плавания вокруг Антарктиды», изданного Казанским университетом.

Вячеслав Васильевич скоропостижно скончался 12 июня 1992 года, не дожив нескольких дней до своего 55-летия. Он похоронен на Арском кладбище.

Предлагаем вашему вниманию интервью с ним Любови Агеевой, опубликованное в «Вечерке». Они беседовали в ноябре 1985 года. Читайте также очерк о нем Сергея Корнилова «И тогда поймешь живую связь времен…», опубликованный в нашей газете 26 сентября 2006 года

Казанский библиофил

Уметь слушать время

Не так давно на прилавках книжных магази­нов нашего города появилась книга «Казанские находки». Появилась — и тут же исчезла, что еще раз показало, как велик спрос на краевед­ческую литературу.

«Сотни тайн берегут до сих пор наши ар­хивы и крупнейшие книгохранилища... Потому-то так манит исследователя тишина читальных за­лов библиотек и архивов...

Сложны пути поиска, непредсказуемы его результаты. Много времени, труда надо затра­тить, чтобы цепочка фактов, почерпнутых из старых бумаг, пришла в систему, чтобы откры­лась тебе жизнь человека, его судьба, его дело. Но если откроются тебе страницы, то умей их слушать. И тогда поймешь живую связь времен».

Да простят нас читатели за столь простран­ную цитату, но эти два начальных абзаца первой главы достаточно полно раскрывают характер ра­боты — автора «Казанских находок». А главное — дают возможность увидеть, понять его са­мого. Он исследователь. Но как далеки его очер­ки от бесстрастных научных текстов! Автор предстает перед нами живым человеком, влюб­ленным в свое дело. Он огорчается, восхищается, сомневается...

Нам довольно сложно рецензировать эту кни­гу: многие очерки из нее в свое время были опубликованы на стра­ницах «Вечерки». Но не хочется упускать возмо­жность познакомить чи­тателя с ее автором, за­ведующим отделом ред­ких книг и рукопи­сей научной библиотеки университета В. АРИСТО­ВЫМ. С ним и беседует наш корреспондент Л. Агеева.

— Вячеслав Васильевич, есть ли отклики читате­лей на книгу?

— Сразу же, как она вышла из печати, меня пригласили во Дворец культуры имени Саид-Галиева, на заседание клуба «У семи муз». Я даже удивился, когда увидел, сколько собра­лось людей. Полтора часа выступления, а по­том два часа — ответы на вопросы. В зале бы­ли люди самых разных возрастов, в основном инженеры и конструк­торы. И я подумал: как мы иногда заблуждаем­ся, торопясь с обобще­ниями. Не раз приходи­лось слышать, что инте­рес к книге падает, осо­бенно у тех, кто работа­ет с техникой. Теперь с уверенностью могу ут­верждать обратное.

Приятно, когда твой труд оценен. Но автор-краевед больше, чем комплиментов, ждет дру­гих откликов — деловых. Со страниц своей кни­ги я не раз обращался к читателям за помо­щью. Бывает, казанцы сообщают очень ценные сведения. Так случилось и на этот раз. Расска­зывая о книге сказок «Тысяча и одна ночь» из библиотеки Радищевых, я не мог ответить на один из главных вопросов: ка кона попала в Казань? И вот мне позвонил – кто бы вы думали? – праправнук писателя со стороны его брата. Оказывается, он живет в Казани. А книга принадлежала его отцу, перебравшемуся в наш город в первые годы войны.   

Мы сидим с Аристовым за огромным столом в одном из кабинетов отдела редких книг и рукописей научной библиотеки имени Н.И. Лобачевского. Тут — особый мир. Прямо перед моими глазами «Степенная книга», написанная на пятидесяти телячьих кожах — издание XVI века. А вот  небольшая, непритязательного вида книжица, напечатанная в 1829 году в Санкт-Петер­бурге. Ганц Кюхельгартен. «Идиллия в стихах» — написано на ее облож­ке. Если бы она попала в равнодушные руки, мы бы никогда не узнали, что наша университет­ская библиотека облада­ет первым сочинением Гоголя. Вот почему ин­тересуюсь у Вячеслава Васильевича, какими ка­чествами должен обла­дать человек, работаю­щий с раритетами.

— Вы уже наверняка представили в своем воображении некоего рыцаря книги не от ми­ра сего, — отвечает он. — Должен вас разоча­ровать: каких-то особых качеств не требуется. Кроме, конечно, соот­ветствующего образова­ния и элементарной доб­росовестности. Ведь ха­рактер нашей работы, как и любой другой, определяется служебны­ми обязанностями. Их просто надо честно вы­полнять. Так что здесь может работать любой человек.

— Что-то трудно в это поверить...

— Но ведь и сам я по­пал сюда совершенно случайно. Было это в 1960 году. Закончил КГУ, получил свободный дип­лом и искал работу. Предложили место в от­деле редких книг и ру­кописей. Согласился: мне тогда все равно было, где работать.

Про то, что такой от­дел в университетской библиотеке есть, я, ко­нечно, знал, но ни разу в нем не был. Осво­иться здесь помогло то, что со второго курса занимался научной ра­ботой, так что с перво­источниками дело имел. Не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая судьба, если бы первый поиск не принес огромное удовлетворение.

А дело было так. Мне поручили оформить вы­ставку к юбилею Белин­ского, и я, новичок, ес­тественно, захотел от­личиться: решил вклю­чить в экспозицию сту­денческие исследования, посвященные критику. Заинтересовала лишь одна такая работа — студента с Украины Ива­на Посяды, сосланного в Казанский универси­тет за свободомыслие. Внимательно прочитал— и столько появилось вопросов!.. В конце кон­цов на все удалось по­лучить ответ. Как — рас­сказывать не стоит: очерк о Посяде включен в книгу «Казанские на­ходки», а ранее публи­ковался в «Вечерке». Кстати, после той публи­кации мне сообщили до­полнительные сведения о биографии Посяды, нашелся и его портрет в одном из архивов.

Одним словом, я ув­лекся. И когда мне пред­ложили другую работу, отказался, хотя раньше мечтал о ней.

— «Казанские наход­ки», насколько мне из­вестно, не первая ваша книга.

— Да. Первая появи­лась в 1969 году и на­зывалась «Подарок дека­бриста». Через год из­дали брошюру «Прочи­тано Ильичем». Потом вышла книга «Все нача­лось с путеводителя». И вот теперь — «Казан­ские находки». Сейчас готова еще одна руко­пись — «Казанский уни­верситет: его ученые и питомцы» (часть очерков из нее «Вечерка» тоже печатала). Другая ру­копись — в работе.

— О ком вы расска­жете читателям на этот раз?

— О Велимире Хлеб­никове. Точнее, о том, как Виктор стал Велимиром. В ноябре исполня­ется 100 лет со дня ро­ждения поэта. Жаль, что не удалось издать книгу к этой дате. Мне уда­лось узнать много ново­го о судьбе Хлебнико­ва, о казанском пери­оде его жизни. Напри­мер, о том, что он был довольно способным ор­нитологом.

Есть планы написать книгу о Семашко —пер­вом наркоме здравоох­ранения. Он тоже был связан с Казанью.

— Насколько я поняла, это будут уже не очер­ки о раритетах.

— Да, в последнее время меня больше ув­лекает жанр докумен­тальной прозы. В «Ка­занских находках» я представил на суд чита­телей первый такой опыт, рассказав о братьях Иб­рагимовых.

Но подчеркну, что это все — область личных интересов. А то у чи­тателей может сложить­ся неверное впечатле­ние о профессиональных обязанностях работника отдела редких книг.

— Тогда расскажи­те, в чем они заключа­ются.

— Прежде всего мы призваны вводить рари­теты в научный оборот. Любые книги, даже ста­ринные, должны жить активной жизнью, а не пылиться на полках. С одной стороны, это из­дание специальной ли­тературы, в том числе аннотированных катало­гов. (Вот одна такая кни­га: 253 текста писем и документов, связанных с научно-педагогическим наследием и работой в Казанском университете Лобачевского, 181 из них опубликован впер­вые. Тексты даны с ком­ментариями). С другой стороны — помощь на­шим читателям. Их, ко­нечно, сравнительно не­много, ведь старые кни­ги нуждаются в особых условиях хранения и без необходимости не выдаются. Чаще всего в нашем читальном зале работают научные со­трудники, журналисты. Случается, приходят ак­теры, получившие роль в каком-то историчес­ком спектакле.

Евгений Евтушенко изучал здесь историю Казанского университе­та, прежде чем воспеть его в своей поэме. Как на работу, в течение недели ходил к нам Ве­ниамин Каверин, когда писал роман «Перед зеркалом».

Я бы мог часами рас­сказывать об универси­тетской коллекции ред­ких книг и рукописей. Ведь в нашем отделе 19 тысяч изданий, при­чем более половины — на восточных языках. Есть и единственные эк­земпляры, которыми мы особенно гордимся.

— Сейчас в продаже столько старинных книг, что, наверное, отдел раритетов могла бы соз­дать любая библиотека!

—Да, букинистические отделы сегодня, дейст­вительно, имеют немало ценных изданий. Кое-что мы покупаем, по­скольку любая коллек­ция должна постоянно пополняться. И все же далеко не всякое ста­ринное издание являет­ся редкостью.

Кроме того, вряд ли стоит создавать таким вот искусственным пу­тем отделы раритетов. Кстати, их в стране не так уж много. Достаточ­но сказать, что в По­волжье всего два — в Казанском и Саратов­ском университетах. В нашем собрании, как в зеркале, отражается поч­ти 180-летняя история не только университета, но и Казани в целом.

Любая книга, любая ру­копись так или иначе связана с историей края, с судьбами людей, ко­торые здесь жили. Для краеведов это — насто­ящий клад.

— В своей книге вы посвятили целую главу казанским книголюбам.

— Да, я написал о Каменеве, Арцыбашеве, Розове, Андрее Остров­ском. Наверное, стоит рассказать и о совре­менных коллекционерах (разумеется, подлинных). Вот уже воистину рыца­ри книги! Они делают большое дело — сохра­няют для истории мно­гие ценные издания. И часто лучше, чем те, ко­му по должности поло­жено. Вы представляе­те, кроме трех списков комедии «Горе от ума», которые обнаружены в госхранилищах Казани, есть еще два у коллек­ционеров. А какую не­оценимую помощь они оказали, когда созда­вался музей истории КГУ!

В конечном счете ка­ждый библиофил мечта­ет, чтобы его коллек­ция служила людям. Да­рит он ее или просит за нее материальное воз­награждение, не имеет значения. Думается, не зря в Москве решено создать музей личных коллекций.

Мы поддерживаем с коллекционерами самые тесные отношения. С их помощью пополняем свои фонды.

— А вы коллекциони­руете книги!

— Нет, на мой век хватит библиотечных. Конечно, каждый чело­век имеет дома какие- то издания — художест­венные, специальные, но совсем не обязательно собирать домашнюю библиотеку. К счастью, мода на книги ради ин­терьера вроде бы пош­ла на убыль.

Книги я покупаю ча­сто, но, прочитав, сдаю на комиссию. Пусть по­купают и читают другие. Правда, казанские кни­жные магазины пока не пошли навстречу библи­офилам. Хорошо, что за­купочные цены повы­шены. Но в Куйбышеве, например, комиссионный сбор платит не сдаю­щий книги, а покупатель. Почему бы не сделать так и у нас?

— Вячеслав Васильевич, мы уже почти исчерпа­ли лимит отпущенной газетной площади, а еще о многом бы хоте­лось узнать...

— Мы же не впоследний раз встре­чаемся. И я еще напи­шу для «Вечерки»...

Возвращаясь из библи­отеки, я думала о том, почему Аристов не раз­делил моих восторгов по адресу сотрудников от­дела редких книг. А, впрочем, чему удивляться? Это у человека постороннего в таком отделе дух захватывает, а тот, кто здесь работает, привык и к самым ценным  книгам...

И все же не могу согласиться с тем, что работа самая обычная и справится с ней любой. Отделам раритетов нужны воистину рыцари книги. Люди, умеющие слушать время. Иначе как передадут нам трепетный пульс ушедших столетий?

«Вечерняя Казань», 1 ноября 1985 года