Почему зовем «Казань»?

Рамзи Нугманов

27 марта 2006 года

В преддверии 1000-летия Казани и позднее в СМИ появилось много публикаций, посвященных истории Казани. «Казанские истории» не были исключением. Из общего потока хотим выделить три материала, посвященных происхождению названия нашего города.

Мы подумали, что читателям нашей газеты будет интересно познакомиться и с точкой зрения Рамзи Нугманова, доцента КХТИ имени С. М. Кирова, кандидата технических наук, опубликованной в газете «Вечерняя Казань» 18 июня 1990 года.

О происхождении топонима «Казань» существует свыше полутора десятка предположений и гипотез. Более подробную информацию о конкретных предложениях, посвященных толкованию имени нашего города, можно найти в трудах профессора Г. Саттарова, например, в книге «Ни ечен шулай аталган» (Казань, 1971 г.) и других источниках.

Большое количество все новых и новых гипотез об этом топониме, однако, мало приближает нас к истине, так как суждения, как правило, не подкрепляются фактами.

С методологической точки зрения, для изучения истории слова «Казань» на сегодня существуют два пути, Во-первых, это известный для всякого способ подборки и накопления фактов из всевозможных источников, которые непосредственно относятся к этому топониму. Во-вторых, это способ, основанный исключительно на методологии поиска, на строго логическом обосновании посылок и выводов.

Здесь, не углубляясь в научно-поисковую глубину, уместно напомнить о существовании двух видов математических представлений. В данном случае интереснее было бы подчеркнуть об относительно малоиспользуемой структурной математике. Некоторый гуманитарный смысл этой науки можно представить себе как системный метод.

В основе системного метода, например, по отношению к расшифровке топонима «Казань», лежит прием совместного и сопоставимого анализа ряда аналогичных названий, объединенных единством времени и места их происхождения. Скажем, в эту группу можно было бы включить такие названия, как «Казань», «Кашан», «Кабан», «Услон», «Черемшан», «Хазеран» и т. д. Как видим, мы здесь построили систему названий городов и рек, которые явно возникли во времена Волжской Булгарии.

Смысл системного подхода в том, что информация, содержащаяся в топониме «Казань», совершенно различна в зависимости от того, как слово рассматривается – отдельно само по себе или в составе системы (!) аналогичных названий. Например, в случае, когда мы этот топоним рассматриваем отдельно, ничего нельзя определенного сказать о том, составное это слово или оно едино. Здесь нет оснований для подобных рассуждений. Но другое дело – рассматривать любое из вышеприведенных названий в системе (здесь нельзя путать систему с произвольной совокупностью).

Итак, мы видим, что для всех приведенных выше топо– и гидронимов характерно окончание не «ан». Это во-первых. Во-вторых, если вглядеться в этот список и, особенно, с позиции тюркоязычного читателя, легко прийти к мысли о том, что слова эти могут быть составными. И, что самое важное, – это можно проверить системном методом.

Не отклоняясь от темы разговора, проверим идею о составности топонима «Казан» на примере одной из ранее существующих гипотез. Так, некогда было предложено рассматривать «Казань» как «Каз-ан», что в переводе означает «гусь» – «рака», то есть, очевидно, «гусиная река», О том, что город Казань наименован по названию реки, на которой стоит, споров не возникает. Первично название реки.

Итак, слово «Казан» составное или нет? Уже отмечено, что при обособленном взгляде на это название ничего об этом сказать нельзя.

Рассмотрим его в составе вышеприведенной системы названий. То есть во всех этих названиях мы теперь должны будем обнаруживать понятие «река». Однако, доходя до слова «Услон» («Ослан» или «Ыслан» по-татарски), входим в противоречие.

«Услон» – это не река, скорее, это гора. Можно было бы возразить, ссылаясь на то, что, возможно, в старину могла быть там и река с таким названием. Но не будем спешить. Ибо среди гипотез, объясняющих слово «Казан», есть вариант, который усматривает в номенклатуре «ан» смысл «местность». Проверим и эту мысль.

Представим себя на время в древней Болгарии, на Каме, и порассуждаем категориями того времени. То есть вернемся к началу нашего тысячелетия. Представим теперь некоторые из вышеприведенной системы названий в виде составных слов: «Хазер-ан», «Каш-ан» и «Чирмеш-ан». Здесь явственно видим понятие «Чирмеш», что в переводе с татарского означает «марийцы». И здесь, на первый взгляд, просматривается идея «Марийской реки» в «Черемшане».

Однако «Хазеран» и «Кашан» – это древние города Волжской Булгарии. И они о относительно Булгара расположены один на правом берегу Волги, другой – на гористом правом берегу Камы. Похоже, в слове «ан» заложен смысл географической местности. То есть в «Хазер-ане» можно услышать «Хазарская сторона», в «Чирмешане» – «марийская сторона», в «Каш-ане» – «сторона береговой бровки» («Каш» в переводе на татарский– «бровка»).

Почему не «Марийская река»? Древние кочевали в основном по рекам (именно – кочевали), и понятие «сторона» включает в себя и реку в том числе.

Таким образом, слово «ан» – это указательное местоимение «ана» («энэ»), нечто похожее на русские наречия «вон» («вона»). Ясно одно – эти слова означают или выражают собой указание на какое-то направление, сторону. Это – факт.

В этом смысле уместно вспомнить слова древнего Шумера – «Ан», «Ану», которые носили смысл «небо над головой», «вершина горы», «родная сторона». А о том, что тюркские языки экстраполируются до древнего Шумера, у ученых споров не возникает, это тоже факт.

И в завершение приходим к выводу о том, что топоним означает «Гусиная сторона», в том смысле, что по этой реке кочевали племена по прозвищу «Гус», вернее – «Каз».

Об истории этих племен разговор особый, здесь же ограничимся рассмотрением остальных топонимов, включенных в систему.

Вернемся к словосочетаниям «Кабан» и «Ыслан». Чтобы понять эти выражения, нужно представить себя в роли тех же древних булгар, которые, спускаясь по реке Казанке и ее устью, могли быть частыми свидетелями того, как на вершине Услон-горы устремляется в небо сигнальный столб дыма. «Дым» в переводе на татарский – «Ыс». Это означает, что «ыслы» – эго «дымная». Если вспомнить еще значение «ан», то «Ыслан» –– это означает в сумме уже «Дымная сторона».

Для объяснения гидронима «Кабан» необходимо вспомнить старинное татарское понятие «Каб», «Каба», что означает в переводе – «широкая», «просторная». По-видимому, «Кабан» – это «Просторная сторона», и ничего более. И вообще, все рассмотренные выше названия оказываются удивительно просты по своему смыслу и естественны с точки зрения кочевой Булгарии.

Здесь следует добавить, что системным методом в дальнейшем можно было бы объяснить еще непочатый край неизвестных нам понятий. С этой точки зрения, например, можно рассмотреть значение топонима «Рязань». Очевидно, что здесь мы видим тот же случай образования составного выражения «Ряэ-ан».

Что же такое «Ряз»? Может быть это «Эрзя»? То есть мы, имеем случай «Эрзя-ан» или, в переводе «Мордовская сторона»?

Еще один пример. У Шигабутдина Марджани в книге «Мостафадеяэхбар...» (Казань, 1989 г.) на странице 66 говорится о том, что в Египте Среднюю Азию называют «Хоросан». Здесь прямое указание на имя бога солнца «Хороса» из древней мифологии. И совершенно ясно, что Средняя Азия относительно Египта находится действительно на восходе солнца, то есть бога Хороса. Таким образом, «частица» «ан» и здесь работает удачно.

В подтверждение того, что «ан» – это «сторона», можно было бы сослаться и на более современное слово «Яик», то есть на название реки «Урал». В гидрониме «Яик» (Жэй-ик), очевидно, заложена идея «Жэй як» – «Летняя сторона»/

Как видим, системным методом можно поискать значение неограниченно большого количества топо– и гидронимов, относящихся к тюркоязычному началу. Однако предполагая, что здесь уже удалось раскрыть саму методологию подхода, на этом ограничимся.

Рамзи НУГМАНОВ, доцент КХТИ имени С. М. Кирова

Читайте в «Казанских историях»:

Можно делать лишь разные предположения

Керман – Сабакуля – Хомол – Булгар аль-Джадид – Казань

Где же ты, Ошель?