Шаляпинские места Казани. Публикация вторая

18 февраля 2012 года

В дни Шаляпинского фестиваля 2012 года мы решили организовать для читателей нашей газеты экскурсию по местам Казани, связанным с нашим великим земляком Федором Шаляпиным. Продолжаем эту экскурсию и назовем здесь места, связанные с творческим самоопределением будущего певца.

В Казани он увлекся театром и впервые вышел на сцену, сначала как статист, а потом и как актер.

Когда Шаляпины жили на Рыбнорядской улице, примерно в 250 метрах от Николаевской площади, Федя Шаляпин часто бывал в Николаевском саду. Нынешнему казанцу трудно себе представить, что на месте уютного Ленинского садика когда-то простиралась обширная площадь с редкими замощёнными пешеходными дорожками, мясными лавками. Здесь торговали дровами, репой, огурцами и капустой. Основной достопримечательностью площади были два балагана, которые не убирались даже в будни, но оживали только на масленицу, пасху и святки.

Николаевская площадь. Ныне Ленинский сад

В первые же святки Федю поразили не виданные до этого увеселения – качели, карусели, игра в кольца… Хозяин балагана с громким и странным названием «Театр спиритизма и магии», известный всей Казани потешник, гимнаст и акробат Яков Мамонов извещал «почтеннейшую публику», что у него два брата в солдатах, сестра в денщиках и бабка третий год на пороховом заводе, отпускал ещё несколько острот в этом роде и приглашал всех «в нутро» посмотреть чуда-чудные, дива-дивные.

До самых сумерек идут представления. В толпе смеются зрители, но лишь один из них – мальчик лет семи – с восхищением смотрит до самого конца. Это Федя Шаляпин. «Очарованный артистом улицы, – вспоминал великий певец, – стоял перед балаганом до той поры, что у меня коченели ноги и рябило в глазах от пестроты одежды балаганщиков».

С приходом весны, когда таял снег, Волга с Казанкой после бурного ледохода разливались и доходили до самого Кремля. В это время на широкой площади у Булака начиналась весенняя ярмарка, продолжавшаяся порой до июля. Как только начинали съезжаться торговцы, сюда переносил свой «Театр спиритизма и магии» казанский мещанин Яков Иванович Мамонов.

Это был по-стариковски мешковатый, толстый с чёрными усами и насмешливыми глазами человек. Он казался пожилым, хотя ему было тридцать с небольшим. Жил он бездетно. К представлениям привлекал своих учеников, потом стал своеобразным балаганным антрепренёром, известным во всём Поволжье. Позже он усыновил двух детей, которые стали выступать вместе с ним. Балаганы устраивались как раз на том самом месте, где сегодня современное здание Казанского цирка. Сколоченные из досок, они покрывались полотном, по фасаду обтягивались замысловатыми картинами с изображениями заморских стран, диковинных зверей – крокодила, пожирающего человека, пантеры, бегущей за добычей, пальм, далёких пристаней... Внутри балагана находилась сцена, ряд скамеек с названием «партер», сзади – «места для стоячих».

Репертуар был примитивен, паяцы пользовались чаще одними и теми же остротами, приёмами, прибаутками. «С восторгом я смотрел, как девица на косах гирю подымала и как дурачились клоуны», – вспоминал Шаляпин. Смотрел он и фокусников, русских парней, одетых «по-немецкому». Изъясняясь ломаным жаргоном, они проделывали при этом все популярные магические эволюции: могли живого голубя из пустой шляпы вынуть, пятачки в бородах зрителей находить. Слушал гармонистов, балалаечников, певиц и певцов, исполнявших народные песни. Восхищался воздушными полётами и упражнениями на трапеции гимнастов, выступлениями плясунов.

Всё это настолько увлекло мальчика, что он сам вместе с ровесниками пытался устроить представление. Бывало, дома стащит у матери юбку, напялит на себя, как будто это костюм клоуна, на голову наденет бумажный колпак, разрисует лицо и начинает представление – игру в Яшку. В эти минуты он испытывал сладкое ощущение – «как хорошо вдруг на некоторое время не быть самим собою!» Товарищи с интересом смотрели на него, а когда подходил кто-либо из взрослых, «актёр» вдруг терялся и убегал.

Мастерство Якова Мамонова казалось Феде пределом. «Не решусь сказать вполне уверенно, – говорил потом артист, – что именно Яков Мамонов дал первый толчок, незаметно для меня пробудивший в душе моей тяготение к жизни артиста, но, может быть, именно этому человеку, отдавшему себя на забаву толпы, я обязан рано пробудившимся во мне интересом к театру, к «представлению», так не похожему на действительность...»

Сергей ГОЛЬЦМАН. Ф.И Шаляпин в Казани

  О дате, когда Ф.И. Шаляпин впервые познакомился с театром, говорят по-разному. Сам же артист в своих воспоминаниях указывает её приблизительно: было ему в ту пору «лет двенадцать». А в более раннем интервью он говорил, что было ему тогда одиннадцать лет. Шёл дневной спектакль «Русская свадьба», а вечером давали «Медею» с Пальчиковой и Стрельским.

«Я до глубины души был потрясён зрелищем и, не мигая, ни о чём не думая, смотрел на эти чудеса, – рассказывал Шаляпин. – Занавес опускался, а я всё стоял, очарованный сном наяву, сном, которого я никогда не видал, но всегда ждал его, жду и по сей день. Люди кричали, толкали меня, уходили и снова возвращались, а я всё стоял. И когда спектакль кончился, стали гасить огонь, мне стало грустно. Не верилось, что эта жизнь прекратилась. У меня затекли руки и ноги.

Помню, я шатался, когда вышел на улицу. Я понял, что театр – несравнимо интересней балагана Яшки Мамонова. Державин освещен заходящим солнцем. Я снова воротился в театр и купил билет на вечернее представление». «Театр свёл меня с ума, сделал почти невменяемым», – писал великий артист.

Казанский театр окончательно решил его судьбу. Федя Шалапин впервые попал в городской театр в 11 лет (1884 год). Первой пьесой, которую он увидел, была «Русская свадьба» П.П. Сухонина. Билет стоимостью 20 копеек достался ему случайно. Вскоре Шаляпин узнал, что кроме драмы есть спектакли, где не только поют, но и весело танцуют. Это была оперетта, которая ставилась в казанском театре попеременно с драмой. Сказочное богатство декораций и невиданных костюмов поразило мальчика:

«В закрытом театре гремела музыка, пели хоры и в промежутках актёры то пели какие-то мелодии и вальсы, то говорили между собою прозу. Тут уж я окончательно дался диву. Вот это, думал я, вещь!.. Были новы для меня и особенным блеском поражали костюмы. Не просто кафтаны и щегольские сапоги, а богатство сказочное: зелёные и малиновые камзолы, серебряные чешуи, золотые блески, шпаги, ослепительные перья. Вообще это было в высшей степени благородно».

Казанский городской театр (находился он в центре города на Театральной площади) был одним из лучших провинциальных театров России. 1802 году помещик Павел Есипов построил для своей театральной труппы, состоящей из крепостных, театр, отдельное здание. Разрешение на строительство получил с условием, что через 10 лет взамен деревянного выстроит каменное здание.

Городской театр, в котором бывал Федя Шаляпин

Когда первый казанский театр появился, площадь вокруг него стала называться Театральной.

«Передний фасад театрального здания примыкал к линии Покровской и Грузинской улиц... Украшенный колоннами... театр, построенный на каменном фундаменте… обошелся Есипову в 30 тысяч рублей – сумма значительная для того времени. Зрительная зала имела два яруса лож, галерею, кресла, партер и «тамбуры…», –

цитата из книги И.А.Крути «Русский театр в Казани» (М., 1958).

Здание неоднократно горело и отстраивалось заново. После крупного пожара 1814 года его решили не ремонтировать, и в 1815 году оно было продано на слом. Через 20 лет несколько метров восточнее было выстроено новое здание театра, тоже деревянное, а потому оно в разрушительном пожаре 1842 года не уцелело.

В 1850 году на том месте, где сегодня памятник В.И.Ленину началось строительство каменного здания театра. Первое преставление в нем состоялось 6 апреля 1852 года. Судя по данным Николая Загоскина, и этот театр дважды горел: в 1860 и 1874 годах. После пожара 1874 года здание при восстановлении сделали значительно больше по размерам (в полтора раза) и интереснее по внешнему облику. Была улучшена акустика, увеличена сцена, добавились еще один зрительский ярус и большое фойе.

Автором проекта был Николай Иванович Грицевич, губернский архитектор. Театр начал работать в 1875 году. Писатель Боборыкин вспоминает, что Казанский театр был роскошным, а по фасаду даже красивее московского Малого.

Театральная площадь. Фото из коллекции Абдуллы Дубина

Именно в этом здании и побывал юный Шаляпин. С этого вечера его неудержимо тянуло в театр. «В театр я ходил запоем. И драму, и оперу, и оперетку, все смотрел с одинаковым восторгом». Увлечение театром пришлось для Шаляпина на благодатное для театра время: то был период нового взлёта казанского театра.  

С 1874 по 1887 год казанская опера была связана с именем П.М. Медведева, который держал антрепризы дважды: в 1874-1880 и 1884-1887 годы. В промежутках между указанными сезонами оперы на профессиональной сцене не ставились вообще.

Петр Михайлович Медведев (1837-1906) – крупнейший русский антрепренер, известный главным образом в Поволжье. С 14 лет, после окончания Московского театрального училища, был актером в московских театрах. С 1861 году пробовал себя в режиссуре. С 1863 года – антрепренер. Медведев был одним из немногих театральных руководителей, который понимал общественное значение театра, свою личную ответственность как режиссера и антрепренера. Все работавшие с ним драматические актеры и оперные певцы отмечали исключительную добросовестность и честность Медведева в коммерческих делах и расчетах с труппой.

Выдающаяся русская артистка П.А. Стрепетова писала: «Медведев был лучшим антрепренером в России, имел всегда лучшую труппу, так как не скупился на жалование <…> У него была лучшая обстановка, какую только можно требовать в провинции». В.Н. Давыдов называл П.М. Медведева «собирателем русской сцены», который объезжал города, заботливо присматривался к молодежи, растил и холил ее. Никому не известных артистов он превращал в артистов с именем на всю Россию. Так было с самим Давыдовым, со Стрепетовой, М.Г. Савиной, А.П. Ленским и другими В этом состояло его антрепренерское и режиссерское искусство.

Антреприза Медведева стояла на высоком деловом и художественном уровнях, он имел самую лучшую провинциальную труппу, которую впервые смотрела и слушала Казань. В 70-е годы сложилась и в течение почти полувека действовала театральная ось Казань – Саратов (по полусезонам: опера в Казани – драма – Саратове, потом наоборот). Обычно оперный сезон начинался в Казани (сентябрь-декабрь), затем была драма (декабрь-февраль) до великого Поста. Весной осуществлялся еще месячный («великопостный») оперный сезон.

В первые годы медведевской антрепризы опера совершенно парализовала драму, несмотря на то, что в драме выступали такие крупнейшие артисты, как Стрепетова и В.Давыдов. Тогда опытный коммерсант Медведев пустился на хитрость: выпустил абонемент, где драма была пополам с опереттой, но и этот паллиатив не спас положения. Оперетта подлила масла в огонь театральных страстей. Казанская публика как бы разделилась. С одной стороны были восторги, расточаемые опереточным «дивам» завсегдатаями лож и партера, с другой – возмущение студенческой молодежи против канканирующей пошлости.

К концу своей первой антрепризы Медведев окончательно занял ведущее положение оперы в казанской театральной жизни, заявил всей России о новом «оперном» городе – Казани. К 1880 году наступает некоторое охлаждение к Медведеву со стороны казанской публики.

Большой интерес представляет репертуар медведевских оперных сезонов. Репертуар оперы, как и любого сценического искусства, в известной степени отражает пульс общественной жизни и наводит на размышления, в которых могут быть выделены два момента: во-первых, что шло, во-вторых, как это принималось и почему.

Вопросы репертуара рассматриваются здесь и далее в тесной связи с художественным и административным руководством наиболее крупных и длительных сезонов. Поскольку руководство на протяжении нескольких лет осуществлялось иногда одним лицом, то можно говорить и о какой-то определенной творческой линии.

При Медведеве русских опер шло еще очень мало, но почти каждый сезон характеризовался появлением шедевров русской оперной музыки. Так, в 1874 году – «Жизнь за царя» и «Русалка», 1875 год – «Рогнеда» и «Руслан», в 1878 году – «Опричник», в 1885 году – «Демон» и «Онегин».

Спектакли проходили как праздник, все было в новинку.

С 1884 года долгие годы на сцене театра пел тенор Ю.Ф. Закржевский. Шаляпин вспоминает: «Кумиром <...> особенно молодежи <...> был тенор Закржевский <...> Молодежь выпрягала лошадей из его экипажа и везла по улицам на себе». Помимо исключительного голоса Закржевский обладал яркой индивидуализацией исполнения, которая захватывала публику. Шаляпин, благоговевший перед этим артистом, несомненно, испытывал на себе влияние его выдающейся артистической личности.

Из других артистов медведевской труппы следует назвать О.В. Соколову (меццо-сопрано), ценимого Шаляпиным С. Ильяшевича (бас), В. Любимова (баритон) и особенно Л.С. Лялину-Арцыбашеву – первую и одну из лучших «казанских» Кармен.

Георгий КАНТОР.

Музыкальный театр в Казани XIX – начала XX века

Федор Шаляпин считал, что его артистическая карьера началась в Казани. Первую его встречу с искусством пения С. Гольцман связывает с Иваном Осиповичем Щербининым, бывшим унтер-офицером, старшим военным писарем, и приёмным сыном Михаилом, ровесником Шаляпина.

В Татарской слободе недалеко от Сенного базара с Шаляпиным произошёл такой случай. В один из зимних вечеров он катался на деревянном коньке по Московской улице, в квартале от дома. Озяб и, чтобы согреться, зашёл в Варламовскую церковь (сейчас на её месте колхозный рынок). В этой церкви мальчик впервые узнал, как поёт хор.

«...Я услышал стройный напев, составленный из разных голосов, – вспоминал артист, – и пели они не просто в унисон или терцию, как я пел с моей матерью, а звуки были скомбинированы в отличном гармоническом порядке... Это было для меня изумительно и чудесно. Когда я подошёл поближе к клиросу, то я, к моему удивлению, увидел впереди стоящих мальчиков, такого же приблизительно возраста, как я сам. Мальчики эти держали перед собой какую-то загадочно разграфлённую бумагу и, заглядывая в неё, выводили голосами приятнейшие звуки. Я разинул от удивления рот. Послушал, послушал и задумчивый пошёл домой. Поют ровесники, такие же малыши, как я. Почему бы и мне не петь в хору?» Этой мечте вскоре было суждено сбыться.

В том же доме Суконной слободы, куда переехали Шаляпины, жила сестра Ивана Васильевича Пикулина – Степанида Васильевна с мужем Иваном Осиповичем Щербининым. В этот год Щербинин, в тридцатилетнем возрасте выйдя в отставку, служил вольнонаёмным писцом канцелярии прокурора Казанского окружного суда и одновременно был певчим в хоре Духосошественской церкви (сейчас здесь театр кукол). Позже он стал регентом этого хора.

Такой была Духосошествинская церковь

В один из предпраздничных дней Федя услышал над головою у себя церковное пение. Это была спевка. Как только она закончилась и певчие разошлись, мальчик поднялся к Щербинину и, смущаясь, попросил его взять в певчие.

Иван Осипович молча снял со стены скрипку и велел тянуть за смычком. Внимательно послушал и сказал:

– Голос есть, слух есть. Я тебе напишу ноты – выучи! Он написал на линейках бумаги гамму, объяснил, что такое диез, бемоль и ключи. Федя быстро выучил всё это и через две всенощные уже раздавал певчим ноты по ключам. Евдокия Михайловна радовалась успеху сына, а отец выразил надежду, что он приработает этим хоть рублёвку в месяц к его скудному заработку. Месяца три Федя пел бесплатно, а потом стал получать жалованье – полтора рубля в месяц.

Вместе с другими церковными певчими он пел на свадьбах и похоронах, всюду, где требовалось церковное или светское пение. Зимой, на рождество, он ходил с товарищами «славить Христа». Пели хором подобающие этому празднику песни. Получалось хорошо, и щедрые хозяева, как было заведено, одаривали пришедших кто полтинником, кто двугривенным, а кто побогаче – и рублёвкой. За день набиралось рублей шесть. Деньги делили поровну. Часть их Федя утаивал от родителей – сначала «на Яшку», а потом и на театры.

Церковный хор Федя не бросал, работая у сапожника. Но только пел за обеднями, а на свадьбах и похоронах не мог: не хватало времени.

Со Щербининым Федя ходил и в Варваринскую церковь на Арском поле, потом в другие церкви, где пели один басом, другой – дискантом. На время летних каникул устроился служкой в Спасский монастырь в Кремле.

Голос Шаляпина, красивый дискант, каждый раз обращал внимание церковнослужителей, и мальчика с удовольствием взяли исполатчиком в архиерейский хор, где платили ему шесть рублей в месяц. Этот хор довольно часто выступал не только во время церковных богослужений, но и в так называемых «духовных концертах», устраиваемых в церквах и в зале дворянского собрания.

Через недели две, в двадцатых числах мая, в жизни Шаляпина произошло важное событие: он с отличием закончил начальное училище. Но на этом его связь с училищным хором не прекратилась. 31 августа он пел на торжественном открытии в Суконной слободе XVIII городского училища, где законоучителем стал священник Духосошественской церкви В.А. Муратовский, который последний год был законоучителем 6-го училища и, хорошо зная способности Шаляпина по училищу и церковному хору, конечно же не преминул использовать мальчика в богослужении на открытии нового училища. А через десять дней пел на открытии XIX городского начального училища в Ближне-Архангельской слободе. Пение учеников на открытии XIX училища очень понравилось председателю училищного совета П.П. Перцову и попечителю совета городских начальных училищ архитектору П.Е. Аникину. Они дали ученикам за хорошее пение пять рублей на гостинцы.

А ещё через пять дней Шаляпин пел на торжественном акте в зале городской думы. Впервые сюда были приглашены все окончившие городские начальные училища. Они пришли в сопровождении своих учителей. Всем выпускникам и выпускницам были розданы свидетельства, а отличникам – ещё похвальные листы и дарственные книги. Они были вручены и Шаляпину. Торжество закончилось исполнением народно-патриотических гимнов и песен. Пел сводный училищный хор, в котором участвовал и Фёдор.

Сергей ГОЛЬЦМАН. Ф.И Шаляпин в Казани

2 сентября1884 года в городском театре состоялось первое выступление Шаляпина в качестве статиста. Безгранично счастливый, в необъятном, не по росту балахоне взбирался он вместе с мальчишками на стену кремля с криком «ура» в последнем действии оперы «Жизнь за царя». Позже он выступал статистом в спектаклях «Африканка» Дж. Мейерберга, «Фауст» Ш. Гуно, «Русалка» А. Даргомыжского, «Аида» Дж. Верди и многих других.

Именно Казанский городской театр решил судьбу будущего певца. Когда голос у него окреп, он исполнил небольшую партию Зарецкого в опере П.И. Чайковского «Евгений Онегин», поставленной для учащихся музыкальной школы на сцене городского театра (29 марта 1890 года). Это было его первое сольное выступление в оперном спектакле...

 Для массовых сцен в опере потребовались статисты, и Шаляпин поступил в театр. В одном из своих интервью «Петербургской газете» в 1907 году он вспомнил такой эпизод: «Как-то набрался я храбрости и, бледный от волнения, прошёл с заднего хода на сцену. Шла опера «Жизнь за царя», где в последнем действии, как я отлично знал, мальчики со сцены кричат «ура» при проезде бояр. Режиссёр едва понял, что я бормотал ему, заикаясь. «Ладно, подожди внизу, а к третьему акту приходи в уборную». Не было границ моему счастью, когда я в необъятном балахоне какого-то рослого артиста взобрался, наконец, на стену Кремля. Не знаю, кричал ли кто из мальчишек громче меня «ура!». С этого вечера я каждый день бегал на сцену...» А через две недели после дебюта Федя получил свой первый пятак – первую поспектакльную плату. Стало совсем хорошо: бесплатно посещаешь театр и за это ещё платят.

В следующий раз Шаляпин вышел на сцену статистом в опере Дж. Мейербера «Африканка». Первая её постановка в Казани состоялась 16 декабря 1884 года. «Меня, – вспоминал Шаляпин, – одели в тёмный, гладкий костюм и намазали мне лицо жжёной пробкой, обещав дать пятачок за это посрамление личности. Я подчинился окрашиванию не только безбоязненно, но и с великим наслаждением, яростно кричал «ура» в честь Васко де Гама...» Но оказалось, пробку с лица не так-то просто смыть. И дело кончилось серьёзным объяснением с родителями.

Ставились оперы «Фауст», «Русалка», «Рогнеда», «Аида», «Трубадур», «Гугеноты» и ряд других. В них также требовались статисты, и Шаляпин не мог пропустить удобного случая.

Как-то на опере «Пророк» Шаляпин увидел на сцене своих товарищей по церковному хору. Когда закончился спектакль, Федя бросился к ним с вопросом:

– Когда это вы успели? Как ловко вы научились петь в театре!

– Старший из приятелей дал ему ноты.

– Если хочешь, мы возьмём тебя. Учи.

К следующему спектаклю, к сожалению, Феде не досталось костюма, и он подтягивал хору из-за кулис. В другой раз заболел один из товарищей, Шаляпин облачился в его костюм и выступал на сцене. За два зимних месяца эта опера выдержала семь постановок, и по меньшей мере в пяти из них выступал хористом Шаляпин.

Он вспоминает лишь о своём участии в детском хоре. Однако его современники утверждают, что в труппе П.М. Медведева он был не только статистом, но и хористом – пел за сопрано. Бывшая хористка этой труппы А.А. Смолина (меццо-сопрано) вспоминала в 1937 году в одном из сборников: «...когда мы, хористы, по знаку, данному режиссёром, высыпали на сцену, позади, размахивая длинными руками, важно шествовала долговязая белобрысая персона. Это был наш бас, только что поступивший на двадцать рублей в хор, – Шаляпин Фёдор Иванович.

При всех хоровых мизансценах Шаляпин вместе с басами пел в противоположной от меня сцене (за сопрано), и я никогда не слыхала его голоса, а только видела над толпой его голову с широко разинутой пастью.

Но кто мог подумать, что этот весьма неказистый на вид парень, которого в «адмиральский час» актёры посылали за колбасой и водкой, превратится через десяток лет в выдающегося певца!»

Сергей Гольцман. Ф.И Шаляпин в Казани

  В августе 1886 года антрепренёр казанской оперы П.М. Медведев объявил, что оперный хор на следующий сезон будет состоять из двух частей – хор запасный и хор действующий. Хор запасный будет школой, из которой хористы будут поступать в действующий хор. Поступающие в запасный хор будут получать от 7 до 10 рублей в месяц. Хористы запасного хора будут иметь практику и на сцене. Хористы, приобретшие репертуар, переходят из запасного хора в действующий, в котором они будут получать более или менее солидные оклады. Желающие поступить в запасный оперный хор приглашались в театр.

Приём и проба голосов назначались на 27, 28, 29 августа с 11 до 12.30 в квартире смотрителя театра. Воспоминания А.А. Смолиной дают нам основания предположить, что Ф.И. Шаляпин воспользовался такой возможностью и не преминул поступить в запасный хор П.М. Медведева, который должен был стать для него хорошей школой. Да и материальная сторона имела немалое значение.

 В 1886 году А.А. Орлов-Соколовский открыл в Казани музыкальное училище, и его студенты принимали участие в любительских постановках. По воспоминаниям Н.Н. Боголюбова, Шаляпин выступал в таких постановках.

На симфонических собраниях, устраиваемых музыкальной школой он впервые познакомился с симфоническими концертами. Ф.И. Шаляпин так вспоминал об этом: «Я был счастлив всякий раз, когда мне удавалось увидеть какой-нибудь новый жанр сценического представления. После оперы я однажды узнал, что такое симфонический концерт. Я немало удивился зрелищу, не похожему ни на драму, ни на оперу. Человек сорок музыкантов, одетых в белые сорочки с чёрными галстуками, сидели на сцене и играли. Вероятно, Бетховена, Генделя, Гайдна. Но, слушая их с волнением любопытства, я всё же думал: может быть, всё это и хорошо, а оперетка лучше...»

29 января 1887 года в Грузинской церкви Шаляпин вполне мог участвовать в составе оперной и драматической трупп казанского театра в панихиде по случаю 50-летия со дня кончины А.С. Пушкина. В это время Фёдор был в театре статистом.

Лето 1887 года для Шаляпина стало памятным. Он неудачно выступил в эпизодической роли жандарма Роже в мелодраме «Бродяги» в драматическом любительском спектакле на сценетеатра Панаевского сада (сейчас на месте сада стадиона «Динамо»), однако юноша справился с сильным переживанием и мечту о сцене не бросил. В феврале – августе 1889 года он снова пел в церковном хоре. Причем Сергей Горьцман называет практически все казанские храмы: Петропавловский и Благовещенский соборы, Варваринская церковь…

Встав у руководства театром, А.А. Орлов-Соколовский организовал на сезон 1888-1889 годов хорошую труппу – драматическую и оперную. Объявлен был набор в хор, который предполагалось довести до 64 человек. Поступить в него сделал попытку и Шаляпин. Но у него ломался детский голос, и ему посоветовали прийти года через два. Это до слёз огорчило Фёдора, пришлось довольствоваться местом статиста на поспектакльной плате – 50 копеек за вечер.

Именно в это же время поступал в оперный хор Алексей Пешков. Он был на пять лет старше Шаляпина, его голос сформировался. В этом хоре, по словам Горького, он пробыл недели три и не был ещё знаком с Шаляпиным. Они познакомились много позднее.

Николай Боголюбов в своих мемуарах так рассказал о своём знакомстве с Ф.И. Шаляпиным: «По моей должности помощника режиссера я заведовал приёмом статистов для участия в спектаклях... Однажды студенты, певшие в Петропавловской церкви, привели ко мне певчего, одного со мною лет, высокого, лохматого, худого блондина, одетого в косоворотку. Это был писарь земской управы Фёдор Шаляпин. Он мне понравился своей внешностью и независимой манерой держаться. А так как он был ещё и певчим, что было важно для комплектования случайных хоров в драме, то его зачислили в театр на штатную должность статиста с окладом 15 рублей в месяц.

Этот несуразный на первый взгляд парень, с его мешковатой, как у молодого жеребёнка, фигурой был по-настоящему влюблён в театр или, вернее сказать, рождён для театра. Исполнял ли Федя роль безмолвного палача в сердцещипательной мелодраме, или сурового опричника в свите Ивана Грозного, или старого лакея с баками, который передавал посмертное письмо самоубийцы женщине, изменившей ему, – во всём через этого безмолвного «статиста» звучало великое искусство театра».

Так Фёдор Шаляпин впервые стал штатным актёром. Многие считали началом артистической карьеры великого певца более поздние годы, да и сам Шаляпин вспомнил об этом лишь на склоне своей жизни, собираясь отметить 50-летие своей артистической деятельности 1939 году. Незадолго до своей кончины он писал старшей дочери: «Скоро начну писать книгу о театральном искусстве, может быть, к 50-летию (настоящему), то есть к 1939 году, и напечатаю...» Значит, настоящим началом своей сценической деятельности он всё-таки считал 1889 год.

В каких пьесах играл Шаляпин? В тот зимний сезон шли «Ревизор» Н.В. Гоголя, «Лес», «Бешеные деньги», «На всякого мудреца довольно простоты», «Бедность не порок», «Без вины виноватые», «Доходное место», «Гроза» А.Н. Островского, «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Горе от ума» А.С. Грибоедова. Ставились также «Тёмные силы» А.И. Сумбатова, «Чародейка», «В старые годы» И.В. Шпажинского, «Нищие духом» Н.А. Потехина, «Свадьба Кречинского» А.В. Сухово-Кобылина, «Счастливец» В.И. Немировича-Данченко и другие. В ряде этих пьес Шаляпин выступал и на выходных ролях.

Об этом Шаляпин вспоминал так: «Уже будучи четырнадцати или пятнадцатилетним юношей, когда я всеми правдами и неправдами пролезал за кулисы городского театра, я как-то получил чрезвычайно ответственную роль в одно слово – на вопрос: «Что у меня в руках?» – я должен был ответить: «Верёвочка». «Верёвочку» я говорил, но таким тишайшим от страха голосом, что не только публика, но и актёр, интересовавшийся тем, что у меня в руках, услышать меня никак не мог. Дирекция моя решила, что способностям моим есть досадный лимит».

Сергей Гольцман. Ф.И Шаляпин в Казани

 Летом все увеселения переносились из закрытого городского театра в летние сады. В те годы особой любовью казанцев пользовались два сада – Панаевский (где ныне стадион «Динамо») и сад Русского соединённого собрания, или Износковский (позже – «Эрмитаж»). Если раньше здесь довольствовались в основном гуляниями, выступлениями рассказчиков, куплетистов, фокусников, то 1886-1890 годы были сезонами опереточных и драматических представлении. Шаляпин вспоминает лишь Панаевский сад.

Таким был Панаевский сад. Из коллекции Абдуллы Дубина

Здесь он познакомился со многими опереттами и классическими драмами, с игрой лучших провинциальных и столичных актёров. В этом саду два летних месяца 1886 года ставила спектакли труппа артистов московского театра Корша под управлением П.Ф. Солонина. Вкультурной жизни города заметную роль играло Казанское общество любителей сценического искусства, что не могло не оказать своего влияния на развитие юного дарования. Общество привлекало к участию в спектаклях профессиональных артистов. Представления шли в городском театре, в саду Русского соединённого собрания, в Панаевском саду, саду «Тиволи» в Адмиралтейской слободе. И многие спектакли, наверное, не пропускал Шаляпин. А в некоторых и сам мог выступать. Правда его дебют в Панаевском саду был неудачным. Вот как он вспоминал об этом случае:

 «Помню, отворили дверь в кулисы и вытолкнули меня на сцену. Я отлично понимал, что мне нужно говорить, жить. Но я оказался совершенно не способен к этому. Ноги мои вросли в половицы сцены, руки прилипли к бокам, а язык распух, заполнив весь рот, и одеревенел. Я не мог сказать ни слова, не мог пошевелить пальцем. Но я слышал, как в кулисах шипели разные голоса:

—  Да говори же, чёртов сын, говори что-нибудь!

—  Окаянная рожа, говори!

—  Дайте ему по шее!

—  Ткните ему чем-нибудь!

Перед глазами у меня всё вертелось, многогласно хохотала чья-то огромная, глубокая пасть, сцена качалась. Я ощущал, что исчезаю, умираю.

Опустили занавес, а я всё стоял недвижимо, точно каменный, до поры, пока режиссёр, белый от гнева, сухой и длинный, не начал меня бить, срывая с моего тела костюм жандарма. Клеёнчатые ботфорты снялись сами собою с моих ног, и, наконец, в обном белье, я был выгнан в сад, а через минуту вслед мне полетел мой пиджак и всё остальное. Я ушёл в глухой угол сада, оделся там, перелез через забор и пошёл куда-то. Я плакал...»

В написанной от руки пьесе «Бродяги» из личной библиотеки П.М. Медведева есть интересные записи – на чистом листе в конце книги сделаны пометки карандашом: «С одной репетиции подобную пьесу играть нечестно», – замечание суфлёра. «Да и вообще угощать публику подобными пантомимами – скверно!» – заметка помощника режиссёра. Когда сделаны эти записи, неизвестно. Но уж больно они подходят к тому случаю с Ф.И. Шаляпиным! Тяжело переживал Фёдор свой провал. Он убежал к товарищу и три дня скрывался у него, не являясь на работу. А когда пришёл в управу, сторож Степан сказал:

– Да тут уж на твоё место другого взяли! Фёдор посидел у него под лестницей и пошёл домой. Но прогонять со службы его никто не собирался.

Архивные документы говорят о том, что Шаляпин служил в управе до 1890 года. Нашёлся любопытный документ – заявление секретаря управы А. Дудкина от 13 июля 1887 года:

«Ввиду спешности составления каталогов школьного имущества временно приглашён быть для временных занятий писец Лыков, которому имею честь просить выдать вознаграждение по усмотрению управы за 15 дней, отнеся часть этого расхода на жалование, получаемое писцом Шаляпиным, прогулявшим за это время 3 дня занятий без уважительных причин».

Это заявление помогает нам установить точную дату неудачного дебюта Шаляпина – 10 июля 1887 года. Вскоре после злополучного вечера в Панаевском саду Шаляпин присутствовал на всех спектаклях и концертах товарищества под управлением В.Н. Андреева-Бурлака. С тех пор Андреев-Бурлак стал одним из любимейших его артистов.

 29 марта 1890 года в городском театре ставилась опера П.И. Чайковского «Евгений Онегин». Уже за несколько дней до спектакля в театральной кассе не оставалось билетов. Весь сбор от спектакля пошёл в пользу нуждающихся студентов Казанского университета. Суфлёром в этом спектакле был Н.Н. Боголюбов. Спустя много лет он вспоминал: «Очень хорош был хор, собранный из всех церквей Казани. В этом хоре пел и наш Шаляпин, который совершенно неожиданно для всех и для меня, прекрасно спел в этом спектакле партию Зарецкого». Это выступление стало в жизни Шаляпина первым сольным выступлением в опере.

Совмещать службу в присутствии с работой штатным статистом было трудно. «На репетиции нужно было являться в одиннадцать часов утра, – вспоминал Шаляпин, – а я должен был быть в это время на службе в управе. Естественно, что вследствие этого у меня начались головные боли. Я делал лицо человека, измученного невыносимыми страданиями, и говорил бухгалтеру:

– Фёдор Михайлович, у меня страшно болит голова. Отпустите домой!

Бухгалтер был человек с тёмно-коричневыми глазами. Стёкла очков очень увеличивали их объём и строгость. Он смотрел на меня несколько секунд молча, презрительно и, раздавив меня взглядом, говорил, точно булавкой колол:

– Уходи.

Я уходил, чувствуя, что он не верит в мои страдания, но на всякий случай, всё-таки потирая лоб и не торопясь. А чтобы не видели, в какую сторону я пойду по улице, проходя под окном управы, я сгибался в три погибели».

Естественно, так долго продолжаться не могло, и с 1 июня Шаляпин увольняется из управы. Это тяжело отозвалось в семье: отец продолжал поиски работы, не находил её, мать, быстро теряя силы, работала подёнщину. Удалось найти место в судебной палате.

Книгу Сергея Гольцмана и другие источники читала Любовь АГЕЕВА

Читайте  в "Казанских историях":

Шаляпинские места Казани. Публикация первая

Гордость Казани - Федор Шаляпин

Шаляпин Федор Иванович, великий оперный певец (1873-1938)

История одной любви: Федор Шаляпин и Иола Торнаги