Казанская консерватория, 70 лет назад

13 апреля 2015 года

В ответ на обращение Совета Народных Комиссаров Татарской АССР последовало  распоряжение Совета Народных комиссаров СССР № 6068-р от 13 апреля 1945 года о создании в Казани консерватории республиканского (РСФСР) подчинения. Решение бюро обкома и СНК ТАССР об открытии консерватории было принято 30 июня.

Предлагаем подборку материалов о создании Казанской консерватории, собранных Любовью Агеевой для книги о Назибе Жиганове.

 В начале пути

Мои родители познакомились в 1931 году, когда оба поступили учиться на первый курс Московского музыкального техникума при консерватории – папа на композиторское отделение, а мама на фортепианное.

Первое письмо датировано 24 декабря 1938 года. Отец только что закончил тогда Московскую консерваторию и приехал на постоянную работу в Казань вместе с 3. Байрашевой, С. Садыковой, М. Алеевым, Л. Маевым, М. Рахманкуловой, А. Измайловой, Ф. Насретдиновым и другими студийцами-певцами. Ему было 27 лет.

Московскую консерваторию отец закончил за три года. Сколько же сил таилось в этом детдомовском мальчишке! Какое могучее чувство любви, какие энергия, воля подвигнули его на, казалось бы, неосуществимое – за десять выучить нотную грамоту (ноты он узнал в 17 лет), окончить музыкальное училище, консерваторию (!) и написать оперу «Качкын» – свою дипломную работу. Перед ним открывалась широкая дорога в Творчество, но ему этого было мало. Молодой композитор думал о будущем татарской музыки.

Мама поехать с отцом в Казань не могла, так как училась на втором курсе вокального отделения училища.

Письма отца являются своеобразным дневником тех замечательных лет, ведь писал он маме почти каждый день. В них отразилась вся многотрудная жизнь отца во время открытия оперного театра, создания Союза композиторов Татарии и его первых опер – «Качкын», «Ирек» и «Алтынчеч».

Когда отец писал маме, он, конечно, не думал, что спустя десятилетия письма вызовут интерес и будут опубликованы. Я сама прочла их всего год назад и была поражена искренностью, пылкостью и колоссальной информационной насыщенностью этих писем. Поэтому я с разрешения мамы решила их опубликовать. Думаю, нет, уверена, что они должны быть прочитаны людьми, интересующимися тем уже далеким от нас, временем, когда в Казани кипела музыкальная жизнь, создавались оперный театр, филармония и велась подготовка к 1-й Декаде татарского искусства в Москве.

Подборку писем из Казани завершают несколько очень, на мой взгляд, важных писем из Тбилиси, написанных отцом во время декады музыки Закавказских республик. Отец говорил мне, что именно тогда, в Тбилиси, у него окончательно созрела идея создания в Казани консерватории. Будучи художественным руководителем оперного театра, постоянно нуждаясь в певцах, музыкантах оркестра, хормейстерах, естественно, он все время размышлял: что делать? как своими силами готовить композиторов, певцов, дирижеров? Услышанная на декаде музыка Армении, Азербайджана и Грузии, их симфонические, народные и камерные оркестры, хоры, ансамбли, камерная музыка, талантливая молодежь, певцы, композиторы потрясли отца. Он еще и еще раз задавал себе мучивший его вопрос: почему нельзя сделать то же самое в Казани? почему нельзя создать высшее музыкальное заведение, где бы готовились свои, национальные кадры?

Отец очень любил рассказывать мне и моему мужу о встрече с Узеиром Гаджибековым на той декаде 1944 года и о словах Гаджибекова: «Если ты, Жиганов, хочешь развития музыкальной культуры в Татарии, то это можно сделать только открыв в Казани консерваторию!» И отцу удалось добиться этого.

Светлана ЖИГАНОВА

Из книги «Письма Н.Г. Жиганова  жене С.А. Жигановой в период с 1938 по 1944 год

 «Нам нельзя отставать ни в какой области»

Н. Жиганов – С. Жигановой

19 декабря 1944 года. Тбилиси – Казань

<…> 17-го началась декада. Много интересной музыки. Здесь видно наглядно, как наша Республика отстает. <…> Мы опозоримся на всю Россию. Меня пугает отсутствие у нас композиторской молодежи. Значит, что-то надо предпринять. Я уж не говорю об инструменталистах, которых у нас нет вообще. У армян, например, вокальная культура стоит очень на высоком уровне, особенно у женщин. Вчера одна из певиц поразила всех нас, как материалом своего голоса, так и исполнением. Много интересного еще впереди. Декада кончится числа 29-го, 30-го. <…>

Н. Жиганов – С. Жигановой

22 декабря 1944 года. Тбилиси – Казань

<...> Мы уже прослушали армян и начали слушать грузин. Музыки столько, что хватит до 29 – 30-го. Есть интересная музыка, хорошие кадры композиторов. Каждая республика выступает со своим симфоническим оркестром человек в 95-100!! Национальные ансамбли плясок и песен и инструменталистов. Очень много своеобразного и интересного, отношение к искусству, в частности к музыке ревностное. Не руководителей только, но и слушателя. На концертах народу битком. Посещают концерты, главным образом, интеллигенция. <...>

Н. Жиганов – Председателю Президиума Верховного Совета Татарии Г. Динмухамедову

23 декабря 1944 года. Тбилиси – Казань

<...> Эта чудовищная война, навязанная фашистами, не остановила творчества народов. И вот я, проехав более четырех тысяч километров, являюсь свидетелем состязания трех республик в области музыкальной культуры. На Декаде представлены все виды музыкального творчества. Мы слушаем оперы, симфонии, фортепианные концерты, струнные квартеты... до которых татарские композиторы, несмотря на безусловную одаренность, не доросли в связи с нежеланием усовершенствовать свое композиторское мастерство (!!!).

К сожалению, это так. А нам нельзя отставать ни в какой области. Мы часто в Казани ориентируемся на местные вкусы и думаем только о сегодняшнем дне. Мне кажется, что этот период уже прошел, и нужно думать, заглядывать в завтрашний день... Все, о чем я пишу, не выдумано мною. Я просто в курсе событий дальше нашей республики и при сопоставлении отдельных фактов из музыкальной жизни в других республиках с нашей республикой яснее вижу свои недостатки и недостатки моих коллег... Буду прилагать все усилия, чтобы и чудесная музыка татарского народа пробила себе путь далеко за пределы нашей республики.

 Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров в роли завхоза

Как писала в статье «Н.Г. Жиганов – основатель Казанской консерватории» 3ульфира Салехова (книга «Из педагогического опыта Казанской консерватории: Прошлое и настоящее», Казань, 1996),сохранилась сделанная Жигановым запись о том, что решение об открытии консерватории было принято у него на квартире в беседе с руководителями республики. В этой беседе участвовал С. Г. Батыев (Батыев Салих Галимханович в 40-е годы занимал пост заместителя Председателя СНК ТАССР), который шутливо заметил тогда: «Я буду твоим завхозом». С Жигановым его связывала большая личная дружба. Истинный любитель и почитатель музыки, Салих Галимханович в течение всей своей деятельности поддерживал консерваторию, особенно в период ее организации.

За обращением Н. Жиганова к правительству последовали решительные меры с целью продвижения вопроса о консерватории. В Москву на имя заместителя Председателя Совнаркома СССР В. М. Молотова 14 марта 1945 года было направлено письмо с просьбой об открытии в республике консерватории, подписанное Председателем Президиума Верховного Совета Татарии Г. Динмухамедовым, Председателем Совета Народных комиссаров Татарии С. Шарафеевым, секретарем ОК ВКП(б) С. Маловым. В нем говорилось, что «отсутствие необходимого контингента национальных музыкальных работников высшей квалификации (певцы, композиторы, педагоги, оркестранты) не позволяет создать в Татарской республике постоянный симфонический оркестр, лимитирует репертуар Татарского театра оперы и балета и сдерживает дальнейшее развитие всей музыкальной культуры Татарской АССР».

Ответом на это обращение СНК ТАССР послужило распоряжение Совнаркома СССР № 6068-р от 13 апреля 1945 года о создании в Казани консерватории республиканского (РСФСР) подчинения.

19 апреля проведено заседание СНК ТАССР, на котором создана комиссия по подготовке открытия консерватории. В комиссию вошли: заместитель Председателя СНК С. Батыев (председатель), заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации обкома В. Тимофеева, секретарь Казанского горкома ВКП(б) А. Гржигоржевский, начальник Управления по делам искусств при СНК ТАССР И. Сабитов, начальник городского Управления по делам искусств К. Александров, композитор Н. Жиганов, представители музыкального училища Р. Поляков и М. Пятницкая.

На протоколе заседания – резолюция С. Батыева от 23 апреля: «Просить тт. Жиганова и Полякова представить предложения по консерватории на рассмотрение комиссии». Все необходимые предложения были представлены 6 июня.

23 июня согласно приказу № 602 Управления по делам искусств при СНК РСФСР Н. Жиганов был назначен директором Казанской консерватории с 1 июля 1945 года, 6 июля его кандидатура была утверждена на бюро обкома партии, а потом – и в ЦК КПСС.

Решение бюро обкома и СНК ТАССР об открытии консерватории было принято 30 июня. Оно затрагивало комплекс вопросов: о составе факультетов, о выделении помещения, о штатах, фондах на ремонт, об инструментах… Предстояло решать многие задачи – от формирования педагогического коллектива до приобретения музыкальных инструментов, материально-технического оснащения кабинетов и классов и капитального ремонта здания. За первый учебный год было приобретено 12 роялей и 14 пианино.

С.Г. Батыев, выполняя свое обещание «быть завхозом», сумел достать в то тяжелое послевоенное время 30 ящиков стекла (!). Он правдами и неправдами переадресовал их консерватории, просил мгновенно реализовать, чтобы адресат не мог их отобрать. Поэтому консерваторию, как вспоминал Жиганов, стеклили днем и ночью.

Параллельно велась закупка инструментов. В это же время был приобретен знаменитый белый рояль, который стал своеобразным символом консерватории.

Назиб Жиганов и знаменитый белый рояль

10 октября начался первый учебный год. Были открыты 5 факультетов: оркестровый, фортепианный, вокальный, теоретико-композиторский, дирижерско-хоровой.

Назиб Жиганов проявил удивительную прозорливость и дальновидность. Он пригласил преподавать в консерватории ведущих педагогов татарского музыкального техникума – Мансура Музафарова, Юрия Виноградова, Зюгру Байрашеву, Марию Пятницкую, музыкантов из Москвы, Ленинграда – Александра Броуна, Григория Когана, Альберта Лемана, Михила Юдина, бакинца Владимира Апресова.

В качестве профессора и декана фортепианного факультета Казанской консерватории Назиб Гаязович пригласил Марию Александровну Пятницкую. Знакомство их началось в 1928 году, когда Жиганов предпринял неудавшуюся попытку поступить в Татарский техникум искусств. Педагог техникума Н.А. Шевалина взялась подготовить талантливого, но не имеющего даже начальных знаний по музыке абитуриента к поступлению. За два года занятий в техникуме с М. А. Пятницкой и Р. Л. Поляковым он сделал такие успехи, что уже в 1931 году был принят в музыкальное училище при Московской консерватории.

При первой же возможности Жиганов пригласил для преподавания в Казань и своего педагога, в классе которого он учился в музыкальном училище и Московской консерватории, – профессора Генриха Литинского.

С октября 1945 по март 1946 года шел ремонт здания, отданного консерватории. До войны там была школа №4, во время войны – госпиталь (ныне здание на улице Пушкина, в котором долгие годы работал музыкально-педагогический факультет Казанского государственного педагогического института, вновь отдано консерватории).

Здание консерватории на улице Пушкина сегодня

По воспоминаниям, в здании жило несколько семей преподавателей. Большой холл на первом этаже при необходимости использовался как концертный зал.

В 1950 году состоялся первый выпуск Казанской консерватории. Дипломы получили 39 музыкантов. Среди выпускников были Елена Абросимова, Борис Апполонов, Муфида Губайдуллина, Клавдия Жидковская, Наталья Лучинина, Ксения  Музлова, Евгений Родионов, Кашифа Шамсутдинова. Скрипачка Фаина Бурдо, виолончелист Афзал Хайрутдинов и певица Гульшат Сайфутдинова впоследствии работали в консерватории преподавателями.

Первый выпуск. Диплом получает Хамзина

В архиве Казанской государственной консерватории имени Н.Г. Жиганова сохранились расписание и программы государственных экзаменов 1950 и 1951 годов, и сегодня можно назвать не только первых выпускников консерватории, но и сочинения, которые они представили Государственной экзаменационной комиссии.

Председателем комиссии в 1950 году был профессор, Г. Гинзбург, заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Сталинской премии, в 1951 году – доцент Ю. Брюшков, заслуженный артист РСФСР. В состав комиссии входили не только преподаватели, но и представители власти: начальник Управления по делам искусств при Совете Министров ТАССР и начальник городского отдела искусств.

Выпускники сдавали государственные экзамены по основам Марксизма-Ленинизма (транскрипция документа) и по специальности. Кроме того были государственные экзамены по дирижированию, по квартетному классу, по камерному ансамблю, по оперной подготовке, на композиторском отделении. Пятикурсники музыковедческого отделения и дирижерско-хорового факультета защищали дипломы и сдавали экзамен по теории и истории музыки.

Темы двух дипломных работы были связаны с творчеством Н. Жиганова: выпускница 1950 года О. Егорова исследовала оперу Н. Жиганова «Алтын-Чеч» (транскрипция документа), выпускник 1951 года – оперу «Качкын».

В первом выпуске было 2 композитора: Валиуллин и Евстратов (класс и.о. доцента А. Лемана) и 6 музыковедов, во втором выпуске теоретико-композиторского факультета были 4 музыковеда.

В 1951 году государственный экзамен по оперной подготовке выпускники сдавали на сцене Татарского государственного театра оперы и балета. Выпускники подготовили к нему оперы «Евгений Онегин» и «Пиковая дама» Чайковского, «Севильский цирюльник» Россини (режиссеры – И. Просторов, Ш. Сарымсаков, дирижеры Х. Фазлулин и Д. Садрижиганов). В спектаклях были заняты хор, балет и оркестр театра.

Выпускные испытания 1950 года проходили в июне, на следующий год – в мае, каждый день, включая субботу и воскресенье, начинались в 10 и 19 часов. Первый курс закончили 65 студентов (по другим сведениям - около 60), из них 23 – участники Великой Отечественной войны. В 1951 году дипломы получили 38 выпускников.

В списке студентов двух первых выпусков – фамилии, которые в будущем будут часто встречаться на афишах и обложках книг: 1950 год – О. Бренинг, Ф. Бурдо, А. Монасыпов, А. Хайрутдинов, Г. Сайфуллина, Г. Касаткина; 1951 год – Р. Билялова, Ш. Куддусова, К. Якубов, Н. Гусев, Л. Фомичева, Ч. Бахтиярова. Некоторые выпускники остались в консерватории в качестве преподавателей.

6 ноября 1959 года подписан приказ министра культуры РСФСР о создании средней специальной музыкальной школе при Казанской консерватории для музыкально одаренных детей. Инициатором создания школы с интернатом и ее организатором выступил ректор консерватории Н. Жиганов. Первым директором школы приказом министра культуры РСФСР от 12 февраля 1960 года был назначен Г. Ходжаев.

Школе было отдано здание бывшего Дворца пионеров на улице Жуковского. Первый этаж занимало общежитие, второй – учебные классы – специальные и общеобразовательные.

В 1962 году благодаря помощи первого секретаря Татарского обкома КПСС С.Д. Муратову Казанская консерватория получила новое здание на улице Большой Красной. Ранее в нем размещался обком партии.

Решение об этом было принято в 1960 году. Обком переехал в новое здание, построенное на площади Свободы.

 Когда мы были молодыми…

Начиналось все в маленьком здании бывшей общеобразовательной школы, где в дни войны размещался госпиталь, а ныне располагается музыкальный факультет педагогического университета. «Улица Пушкина, дом 1». Этот адрес с ностальгией вспоминают все старожилы консерватории. Здесь 10 октября 1945 года начались учебный год у первых 50 студентов. Отсутствие общежития, безденежье. Одно время студентам, жившим на квартире, было положено 2 кубометра дров – такую льготу сумел каким-то образом пробить для молодых музыкантов их ректор Назиб Жиганов.

«Мы чувствовали, что очень нужны, и тяга к искусству была необыкновенной», – вспоминают выпускники.

Кстати, в консерватории по тому времени имелись достаточно хорошие условия для занятий. Вуз славился своей библиотекой. Долгие годы ею заведовала Е. Юдина, жена профессора Юдина, одного из основателей консерватории. Она знала «в лицо» каждую книжку. В общении же со студентами, преподавателями звучали те самые интонации русской дворянской вежливости, которые сейчас встретить почти невозможно.

Шесть часов наедине с инструментом считались нормой. Отношение к учебе было просто фанатичным. Дневали и ночевали в консерватории. Нынешний ректор Р. Абдуллин вспоминает, как, будучи студентом, дозанимавшись до поздней ночи, возвращался домой пешком. А еще была непреодолимая потребность слушать музыку, невзирая ни на что. Ухитрялись пробираться и на концерты, куда вход строго контролировался. Когда в старом деревянном цирке проходил концерт Рахлина, на него пронесли студента – благо был он небольшого роста – в футляре от контрабаса.

Консерваторцы умели отдыхать. На их вечера трудно было попасть. Они считались лучшими в городе. Сами писали музыку, придумывали аттракционы. Активное участие в проведении этих праздников принимали и педагоги, тем более что многие из них жили прямо в помещении старой консерватории.

Первые преподаватели консерватории профессора М. Юдин, М. Пятницкая, Г. Литинский, Г. Коган, Л. Лукомский, Е. Ковелькова, М. Берлин-Печерникова и другие стали эталоном профессионализма и человечности для нескольких поколений студентов.

Исай Эзравич Шерман, дирижер, руководитель студенческого симфонического оркестра. Общительный, живой и остроумный, он был кумиром студентов. Никакой грани между известным дирижером и молодыми никогда не было. Но на репетиции Шерман преображался. Занимался по нескольку часов в день и не меньше двух раз в неделю. В процессе работы он не только выстраивал разучиваемое произведение, но и рассказывал массу интересных вещей о музыке. Его эрудиция не была отвлеченной, теоретической. Он говорил как практик. Оркестр Шермана играл музыку Брукнера, Малера, которая в то время была у нас почти не известна.

Шерман глубоко врезался в память студентов и благодаря своей неподражаемой язвительности. Ядовитые «стрелы» он пускал в оркестрантов, когда они что-то делали недостаточно хорошо, вызывая тем самым гомерический хохот окружающих. Исаю Эзравичу все прощалось.

Педагоги консерватории с Генрихом Литинским. 50-е годы прошлого столетия

Множество легенд окружает имя и другого дирижера – Натана Григорьевича Рахлина. Он был уникальный человек. Мог взять в руки скрипку или тромбон, трубу, кларнет и сыграть на них так, как будто играл на них всегда. А как гитарист Рахлин был почетным председателем мирового общества гитаристов. Безупречное владение инструментами позволяло Рахлину на репетициях направлять музыкантов особенно точно.

8 декабря 1967 года состоялось торжественное открытие Актового зала консерватории. В его строительстве участвовали и студенты

До сих пор с благодарностью вспоминают бывшие выпускники консерватории и Юрия Васильевича Виноградова, преподавателя теоретических дисциплин. Несмотря на свою строгость в отношении к молодым музыкантам Виноградов умел быть очень внимательным и терпимым. Талант и личность для него были превыше всего.

Энтузиазм, высокий профессионализм и человечность первых педагогов нашли продолжение в их учениках – нынешних профессорах и доцентах консерватории, многие из которых также являются кумирами для своих студентов. А это значит, что несмотря ни на что в этих классах будет рождаться музыка.

Ирина ПРОНИНА-ЧУДНОВСКАЯ

«Вечерняя Казань» 

 Ленинградская школа в «начале начал»

Субъективные воспоминания

Так случилось, что нас, будущих первых «теоретиков» Казанской консерватории, оказалось всего четверо: Г. Касаткина, Г. Иванова, Ф. Левина и автор этих строк. Некоторое время – до перехода в Московскую консерваторию – с нами в группе занималась Ц. Вестерман, всегда стремившаяся поступить на фортепианный факультет Московской консерватории. Это ей удалось, и кончали мы консерваторию вчетвером, все у одного педагога – Александры Григорьевны Корсунской.

Обстоятельства нашего тогдашнего существования нынешним студентам должны во многих отношениях казаться дикими и странными, прежде всего, по причине огромной изолированности от информации. Почти не было учебников: библиотека еще только формировалась. Не было никаких магнитофонов, плейеров, видео, не говоря уже о таком порождении «упадочной буржуазной науки», как компьютер. Единственным чудом техники был старенький проигрыватель, кажется, единственный на всех. И, само собой разумеется, не было никаких сведений из «капиталистического окружения»: ни писем, ни журналов, ни книг, создаваемых учеными «того мира».

Отсутствовал симфонический оркестр и более или менее налаженная концертная жизнь. Конечно, даже в отдаленных мечтах нельзя было себе представить существование органа или клавесина (орган в Казани существовал когда-то в здании одной из протестантских церквей, но был уничтожен в период двадцатых годов как инструмент непролетарского происхождения).

Источником музыкальных впечатлений был основанный в 1939 году оперный театр и периодически организуемые концерты учащихся музыкальной школы (ныне Первая музыкальная школа им. П. И. Чайковского), Музыкального училища (ныне имени И. В. Аухадеева). На эти концерты постоянно собиралась бóльшая часть местной интеллигенции.

Появление в Казанской консерватории ленинградцев М.А. Юдина, А.Г. Корсунской, А.С. Лемана и дальнейшая их деятельность (иногда, к сожалению, недолгая) неизбежно становились фактом будущей истории не только молодого вуза, но зачастую и культурного облика всего города. К названным именам я бы присоединила Ю.В. Виноградова, который не стал выпускником Ленинградской консерватории лишь по трагическому стечению обстоятельств, но, безусловно, по своему «культурному происхождению» был ленинградцем.

Мне кажется, самым важным в облике «ленинградцев» была их ясно ощущаемая принадлежность к большому слою культуры Петербурга-Ленинграда. Эта принадлежность сквозила в их вкусах, в общих музыкальных и литературных пристрастиях, в живых впечатлениях о музыкальных и художественных премьерах, свидетелями которых они были.

Мало того, А.С. Леман однажды познакомил нас с приехавшим в Казань изящным пожилым джентльменом, как бы вышедшим из прошлого века. Он оказался учеником самого Римского-Корсакова – это был Михаил Фабианович Гнесин, остроумный, улыбающийся, по-особенному галантный (несмотря на то, что перед ним оказались всего лишь две встречающие его плохо одетые провинциальные студентки). Он был учителем Альберта Семёновича, который таким образом становился музыкальным внуком Римского-Корсакова, а вся «Могучая кучка» как бы приблизилась к нам в сжатом во времени кинематографическом кадре.

В числе упоминаемых нашими учителями замечательных имен особенно часто звучали, как мне запомнилось, три: Шостакович, Соллертинский и Асафьев. Все эти люди, которые нами воспринимались примерно на том же уровне, что Моцарт или Глинка, были близкими знакомыми кого-то из ленинградцев, иногда их сокурсниками или товарищами по работе. Асафьев, мне кажется, вообще заменял нам все недостающие учебники, но особенно это ощущалось в курсе русской музыки, который вела Александра Григорьевна Корсунская. Она приехала к нам, уже имея звание доцента (редчайшее по тому времени среди педагогического состава «начинающей» консерватории). Как и все ленинградцы, Корсунская любила проводить лекции «вблизи фортепиано», иллюстрируя сама и привлекая к музицированию нас.

Общей чертой наших первых учителей была полнейшая отдача, преданность своему делу, т. е. изучению и внедрению в наши головы понимания музыкив высоком смысле этого слова. Формы этой отдачи были разнообразными. Все эти очень занятые люди (и, кстати, живущие отнюдь не в «профессорских» бытовых условиях: Корсунская, например, просто занимала полутемную комнату в подвальном этаже консерваторского здания) казались по-молодому увлеченными. Они готовы были в любой момент принять участие в беседе с кем-то, кто в этом нуждался, оказать содействие в организации полусамодеятельного концерта (например, в качестве аккомпаниатора), написать текст для студенческого капустника и т. д. При этом никогда не нарушалась невидимая граница высокого уважения.

Мне представляется, что трое «посланцев Ленинграда» были и представителями трех основных творческих позиций по отношению к музыкальному искусству и науке. Михаил Алексеевич Юдин был олицетворением «связи веков» и преемственности, ведущей от русской дореволюционной традиции к началу двадцатого века. Стиль его собственного творчества тяготел к полифонии Глазунова, Танеева, Шапорина, но он легко и с видимым чувством творческого удовлетворения осваивал национальную интонационнность, стал, в частности, автором одной из первых национальных опер («Фарида»).

Студенты на строительстве общежития

Авторитет М.А. Юдина был непререкаем. Он был Профессором с большой буквы, единственным такого ранга в музыкальном мире Казани. Облик его ассоциировался с известными портретами русских интеллигентов-народников, писателей, просветителей типа П. И. Мельникова-Печерского, В. В. Стасова, Льва Толстого, в которых сливаются черты русского интеллигента с обликом талантливого крестьянина. Фотография на втором этаже консерватории, по-моему, очень точно воспроизводит черты Михаила Алексеевича.

А.С. Леман олицетворял, безусловно, «левое крыло» ленинградской традиции. Думаю, что в обстоятельствах того времени он успел сказать нам далеко не обо всём, что он видел, слышал, успел передумать. Близкое знакомство с Соллертинским уже само по себе о многом говорит. «Трубадур модернизма», «апологет Шостаковича» – таковы были официально принятые эпитеты, применяемые к этому ученому, которым Альберт Семенович неизменно восхищался. Отношение к творчеству Шостаковича было столь же высоким, но имело еще и характерный оттенок гордости: Леман прошел часть образования в классе Шостаковича.

Если М.А. Юдин в своих симпатиях был более связан с великим прошлым русской музыки, то А.С. Леман скорее был увлечен перспективой, возможностями развития, «строительством» музыки будущего. Творческие симпатии Лемана, нужно думать, не раз подвергались нападкам в годы периодически возникавших в нашей истории «обострений классовой борьбы» (термин, который мы все знали наизусть). Один из таких периодов как раз совпал с периодом нашего пребывания в консерватории.

А.Г. Корсунская по своим симпатиям, мне кажется, находилась где-то между двумя «полюсами»; кроме того, как женщина, могла быть просто более «мягкой» в оценках. В качестве научного руководителя она предпочитала скорее манеру общения, чем менторства. Подсказываемые ею идеи никогда не имели формы приказа, даже не были особенно настойчивы: хочешь – можно и так, не хочешь – сама думай. Мне это нравилось.

Мы с ней попали в трудное положение, когда Муса Джалиль – либреттист жигановской оперы «Алтынчач», которая была темой моей дипломной работы, – был объявлен предателем. Краткие заметки, возникающие на основе несовершенных отпечатков памяти, конечно, не способны создать более или менее полное впечатление. В заключение скажу лишь, что период, о котором здесь идет речь, заслуживает серьёзных размышлений и более развернутых обобщений.

Ольга  ЕГОРОВА

Статья опубликована в книге «Из педагогического опыта Казанской консерватории: Прошлое и настоящее»

(выпуск 2,  Казань, 2005). Дается в сокращении.

Назиб Гаязович Жиганов... Назиб Жиганов... Назиб...

Сегодня я, вероятно, один из очень немногих, кто прямо причастен к организации, открытию и становлению Казанской консерватории. Это был великий шаг в будущее национальных музыкальных культур – не только татарского народа, но и целого ряда культур Поволжья, а также и географически очень отдаленных народов (Тувы, Калмыкии и др.).

Идея создания этого важнейшего центра музыкального образования целиком принадлежит Назибу Жиганову. Мысль об открытии в Казани консерватории созрела у Назиба, конечно, давно. Но осуществить ее удалось самым чудесным образом сразу по окончании войны. Еще города были в руинах, а в 1945 году в Казани открывается консерватория!

В начале февраля 1972 года в Актовом зале Казанской консерватории завершились работы по установке большого концертного органа чехословацкой фирмы «Rieger-Kloss» из города Крнова. 28 февраля состоялся первый концерт органной музыки. Фото Владимира Зотова

В создании целостной системы музыкального образования в республике Назиб Жиганов, как и в других областях своей изумительной творческой деятельности, был последователен и целенаправлен. Чувство нового, чувство будущего, грядущего было так развито, что он сумел доказать необходимость, неотложность открытия в Казани высшего музыкального учебного заведения.

Роль и значение консерватории теперь для всех очевидны. Возникла крупнейшая в стране композиторская школа, новая по своим принципам, необыкновенно результативная. Подготовлено большое количество ярких профессиональных композиторов, творчески работающих во многих музыкальных центрах страны. В Казани выросла и музыкальная наука.

Казанская консерватория за пятьдесят лет своего существования подготовила много первоклассных исполнителей: певцов, пианистов, дирижеров хора, оркестра, специалистов оркестровой игры (струнников, ударников, духовиков), успешно работающих в оперных театрах, филармониях, музыкальных учебных заведениях страны.

Важно и то, что Назиб Жиганов вовремя позаботился и о базовой начальной подготовке музыкантов. Были открыты средняя специальная музыкальная школа при консерватории, несколько музыкальных училищ, множество музыкальных кол, питающих всю систему музыкального образования.

Я. свидетельствую, что Назиб Жиганов был превосходным, умным, радивым, дальновидным ректором. Для работы в консерватории он привлек крупных музыкальных педагогов. Сейчас многие из тех, кто стоял у истоков консерватории и оставил глубокий след в формировании казанской школы музыкальной педагогики, уже ушли из жизни. Остались их ученики и ученики их учеников, не уступающие по мастерству своим учителям. Я уверен, что все они осознают роль, которая принадлежит Назибу Жиганову в создании современной культуры татарского народа. Я рад, что во главе нынешней консерватории стоит талантливый Рубин Абдуллин – умный, деятельный человек, музыкант-исполнитель, организатор, который способен спешно продолжать дело Назиба Жиганова.

Студенты консерватории на субботники. Фото на память с ректором

Назиб Жиганов заслуживает вечного памятника, его имя должна носить созданная его талантом, умом, энергией Казанская государственная консерватория.

Альберт ЛЕМАН

Журнал «Казань», 2001, №1. Очерк дается в сокращении

Назиб ЖИГАНОВ

Живое воплощение принципов социалистического интернационализма

Возрождение разрушенного и созидание нового – таковы высокие гуманистические идеалы, которыми руководствовалось советское правительство в победный и послевоенные годы. Еще гремели орудийные залпы Великой Отечественной, впереди был исторический штурм Берлина, а 13 апреля 1945 года в Москве Совнарком принял постановление о создании музыкального вуза в Казани.

Воспоминания о тех днях волнуют до сих пор, ибо в событии этом было символично все: и то, что Партия и Правительство прозорливо проявили заботу о дальнейшем развитии музыкальной культуры автономных республик и областей поволжско-приуральского региона еще во время ожесточенных боев; и то, что для учебного корпуса было отведено здание общеобразовательной школы, занятой в дни войны под госпиталь; и то, что среди пятидесяти студентов-первокурсников, представлявших автономные республики – Татарию, Башкирию, Марийскую АССР, Мордовию, Чувашию, Удмуртию и многие города Российской Федерации, было немало недавних фронтовиков.

Организация и руководство консерваторией были доверены мне. Предстояло решать многие задачи – от формирования педагогического коллектива до приобретения музыкального оборудования и капитального ремонта здания. В первые послевоенные месяцы это было непросто. С благодарностью вспоминаю о внимании и повседневной помощи, оказанных партийными и советскими органами на трудном этапе становления нашего молодого музыкального вуза.

И вот через полгода, 10 октября 1945 года, первые студенты вошли в аудитории Казанской государственной консерватории.

Их педагогами стали как известные музыканты Казани – композитор М. Музафаров, вокалисты 3. Байрашева и Е. Ковелькова, пианисты М. Пятницкая и М. Берлин-Печникова, музыковеды-теоретики А. Бормусов, Ю. Виноградов, X. Терегулова, так и высококвалицифированные специалисты из других городов. Это москвичи – профессора Л. Лукомский и Г. Коган (фортепианный факультет), ленинградец – профессор М. Юдин (дирижерско-хоровой факультет). Курс полифонии вел выдающийся педагог, воспитатель многих советских композиторов профессор Г. Литинский.

Кафедры возглавили: В. Апресов (специальное фортепиано, он же проректор по научно-учебной работе), А. Леман (композиция), К. Цветов (сольное пение), М. Юдин (хоровое дирижирование), И. Просторов (оперная подготовка), А. Броун (струнные инструменты), А. Колпинский (духовые инструменты). Несколько позднее кафедрой теории и истории музыки стал руководить Я. Гиршман, сольного пения – 3. Байрашева, хорового дирижирования – С. Казачков.

Коллектив складывался дружный, работоспособный. Новое интересное дело объединило и молодых педагогов, почти не отличавшихся по возрасту от студентов, и педагогов с большим опытом, которые не уступали молодежи в энергии и энтузиазме. Консерватория «зазвучала». Ее концерты в университете и дворцах культуры, выезды в районы республики с большими исполнительскими коллективами имели общественный резонанс. С огромным успехом прошли в оперном театре спектакли – «Евгений Онегин», «Севильский цирюльник», «Кармен» с выпускниками консерватории в главных ролях.

Первый председатель Государственной экзаменационной комиссии профессор Гр. Гинзбург отметил высокий уровень подготовки молодых специалистов. Лучшие из выпускников были оставлены для работы в консерватории, получили направления в оперный театр, филармонию, музыкальное училище.

Уже в первые годы определилось направление научно-исследовательской деятельности педагогического коллектива – изучение актуальных проблем татарской и других национальных музыкальных культур так называемой пентатонной зоны. Программа и материалы учебного курса «История татарской музыки», сборник статей «Музыкальная культура Советской Татарии», «Композиторы советского Татарстана», выпуски ученых записок «Вопросы народного творчества и музыкального исполнительства» и «Вопросы татарской музыки» – далеко не полный перечень научных публикаций консерватории в 50-е годы, осуществленных авторскими коллективами, в которые входили Я. Гиршман, Ю. Виноградов, X. Терегулова и первые выпускники – А. Абдуллин, Ч. Бахтиярова, Г. Касаткина.

Новый размах деятельность консерватории обрела в 60-е годы, когда были открыты средняя специальная музыкальная школа, аспирантура, заочное и вечернее отделения, кабинет музыки народов Поволжья. В 1967 году был построен Актовый зал с органом (второй орган установлен в Малом зале).

1978 год. Диплом о высшем образовании получает композитор Шамиль Тимербулатов, который окончил консерваторию по классу композиции А. Луппова и Н. Жиганова

Вместе с расширением и усложнением стоящих перед музыкальным вузом задач рос и его педагогический коллектив, в основном за счет систематического привлечения молодых перспективных музыкантов. Со всей очевидностью отрадные результаты этого процесса проявляются в деятельности воспитанников консерватории, профессоров А. Хайрутдинова (зав. кафедрой струнных инструментов), А. Луппова (зав. кафедрой композиции), 3. Хисматуллиной (кафедра сольного пения); и. о. профессора В. Воронова (зав. кафедрой сольного пения, проректор по учебной работе), В. Лазько (сольное пение), Г. Касаткиной (история музыки), А. Абдуллина (хоровое дирижирование); доцентов Ч. Бахтияровой (история музыки, проректор по научной работе), С. Басовского (струнные инструменты), А. Миркиной (зав. кафедрой концертмейстерства), Э. Ахметовой (специальное фортепиано), Н. Сабитовской (зав. кафедрой общего фортепиано), М. Ахметова (скрипка), С. Жигановой (сольное пение), Р. Белялова (композиция), В. Лукьянова (хоровое дирижирование).

В числе ведущих педагогов нужно назвать и доцентов – В. Маклецова (кафедра марксизма-ленинизма), Г. Кантора (зав. кафедрой истории музыки), И. Губайдуллину (специальное фортепиано), В. Афанасьева (скрипка).

Естественно, что коллектив нашей консерватории пополнялся и выпускниками других вузов, многие из которых в настоящее время пользуются заслуженным авторитетом как руководители кафедр и ведущие педагоги. Это профессор И. Дубинина (зав. кафедрой специального фортепиано), и. о. профессора Н. Даутов (зав. кафедрой оперной подготовки), Н. Черняев (зав. кафедрой народных инструментов), Е. Карпухин (зав. кафедрой духовых инструментов), А. Тихонов (руководитель оркестрового класса), Г. Ходжаев (зав. кафедрой камерного ансамбля); доценты В. Столов, Н. Фомина (спец. фортепиано), И. Тихонова (хоровое дирижирование), Ш. Низамутдинов (духовые инструменты).

Хорошо проявляют себя молодые, активно концертирующие музыканты – органист Р. Абдуллин, пианисты М. Сиразетдинов, Ф. Хасанова.

Вся деятельность Казанской консерватории – живое воплощение великих принципов социалистического интернационализма. С первых дней она считала основной своей задачей подготовку специалистов для республик Поволжья и Приуралья. Тридцать шесть выпусков дали стране свыше трех тысяч высококвалифицированных музыкантов. И сегодня в единой консерваторской семье объединены посланцы более двадцати пяти национальностей.

Воспитанников нашей консерватории можно встретить в Москве и Ленинграде, Владивостоке и Ташкенте. Я хотел бы назвать десятки имен выпускников, занимающих достойное место в театрах, филармониях, высших и средних учебных заведениях разных городов Союза, но размеры журнальной статьи вынуждают меня ограничиться лишь немногими примерами. Назову руководителя оркестра джазовой музыки О. Лундстрема, певцов И. Шакирова и Р. Ибрагимова, ведущую солистку Ленинградского театра оперы и балета имени С. М. Кирова Р. Волкову, ведущих солистов оперных театров: Новосибирска – Т. Зорину, Горького – С. Аскарова, Уфы – Р. Башарова, Перми – Л. Хохлову, Устинова,  Е. Пахомову, композитора С. Губайдулину.

Целый ряд выпускников преподают в консерваториях, институтах искусств Горького, Астрахани, Харькова, Уфы, Петрозаводска, Красноярска, Алма-Аты, Ташкента, Владивостока.

Но всё же основная масса воспитанников нашей консерватории вливается в ряды музыкальных деятелей Татарии, Чувашии, Башкирии, Мордовии, Удмуртии, Марийской АССР. Пополняя композиторские организации, творческие коллективы музыкальных театров, филармоний, учебных заведений, квалифицированные музыканты оказывают самое благотворное воздействие на все стороны музыкальной жизни этих республик.

После государственного экзамена

Показателен пример Татарии. К моменту открытия консерватории было всего шесть музыкантов, имеющих высшее образование – ныне их 1220. Но не в количестве, конечно, дело. Хорошая профессиональная подготовка музыкантов позволила укомплектовать педагогический состав вновь открытых музыкальных факультетов в Педагогическом институте и Институте культуры Казани, развернуть в республике широкую сеть музыкальных школ, значительно обновить педагогический состав Казанского музыкального училища, открыть музыкальные училища в Альметьевске и Нижнекамске, училище искусств в Брежневе.

Почти полностью из казанских музыкантов в 1967 году был сформирован Симфонический оркестр Татарской государственной филармонии под руководством Н. Рахлина, ставший лауреатом Всесоюзного и Всероссийского смотров.

С воспитанием в консерватории молодых композиторов неразрывно связано превращение республиканского Союза композиторов в одну из самых крупных организаций Российской Федерации, а также проявление новых интересных творческих тенденций, обогащающих современную татарскую музыку. Они выражены в произведениях А. Монасыпова, Р. Еникеева, Ф. Ахметова, Р. Белялова, Ш. Шарифуллина и других композиторов.

Деятельность консерватории во многом способствует систематическому пополнению талантливыми певцами труппы оперного театра. В 50-60-х годах на татарской оперной сцене раскрылись дарования 3. Хисматуллиной, Г. Сайфуллиной, Р. Биляловой, И. Ишбулякова, Б. Аполлонова, М. Пантюшина. В последующие десятилетия артистическую эстафету приняли Л. Башкирова, Р. Мифтахова, 3. Сунгатуллина, X. Бегичев, Р. Сахабиев, А. Фадеичева, Э. Трескин.

Отрадно видеть наших выпускников в числе видных деятелей музыкальной культуры других автономных республик. Среди них создатели первых национальных опер и балетов Ф. Васильев (Чувашия), Г. Корепанов-Камский (Удмуртия), А. Луппов, Э. Сапаев, И. Молотов (Марийская АССР).

В консерваторском коллективе получили путевку в большую творческую жизнь первый тувинский композитор А. Чыргал-Оол, первый калмыцкий композитор П. Чонкушов, первый композитор из Алтайского края Б. Шульгин.

Сегодня союзы композиторов Чувашии, Марийской АССР, Удмуртии, Мордовии почти целиком состоят из выпускников Казанской консерватории.

Большой вклад в многогранную деятельность музыкальных театров, филармоний, учебных заведений, национальных ансамблей песни и танца республик региона вносят также симфонические дирижеры В. Венедиктов (Марийская АССР) и В. Важоров (Чувашская АССР), дирижер-хоровик А. Мамонтов (Удмуртия).

В консерватории бережно поддерживается славная традиция отечественной музыкальной педагогики – сочетание учебной работы с концертно-просветительской, ставшей неотъемлемой частью музыкальной жизни Казани и республики. Высокую оценку получают концерты Симфонического оркестра и Оркестра народных инструментов (руководитель А. Тихонов), камерного оркестра (руководитель В. Афанасьев), струнного квартета педагогов консерватории в составе Ш. Монасыпова, М. Зарипова, К. Монасыпова, А. Асадуллина, хора консерватории (руководитель С. Казачков), а также студенческих хоров вузов Казани, возглавляемых педагогами кафедры хорового дирижирования, – хоровой капеллы Казанского университета (руководитель В. Леванов), хора Казанского филиала Московского энергетического института (руководитель А. Булдакова), мужского хора Казанского авиационного института (руководитель В. Макаров), татарского хора университета (руководитель И. Рахимуллин) и хора Дворца пионеров (руководитель В. Лукьянов).

Концертные программы этих коллективов, равно как и сольных педагогических выступлений, открытых классных и факультетских вечеров, активно служат делу пропаганды классического и современного музыкального творчества, в том числе творчества композиторов Татарии и других республик.

Свыше ста плановых концертов проводится ежегодно в Актовом, Большом и Малом залах консерватории. Примерно столько же дается педагогами и студентами в других городах и районных центрах республики, в рабочих и сельских клубах и воинских частях. Для крупных предприятий (КамАЗ), а также колхозов и совхозов подшефного Арского района организуются циклы лекций-концертов типа университетов музыкальной культуры.

Неразрывно связана с концертно-просветительской деятельностью постоянная творческая помощь наших педагогов и студентов клубной музыкальной самодеятельности (организация исполнительских коллективов, участие в жюри районных, городских, республиканских смотров).

Глубокая взаимосвязь учебных и художественно-творческих задач служит хорошей основой для обретения молодыми музыкантами высокой гражданской и профессиональной позиции. Свидетельство этому – выступления воспитанников консерватории на различных конкурсах.

Еще в начале 60-х годов дипломантом Всероссийского конкурса скрипачей стал М. Ахметов, в числе лауреатов III Всероссийского конкурса вокалистов был назван М. Курбанов, Международного конкурса вокалистов в Бразилии – Р. Волкова. Позже на Международных конкурсах пианистов имени Шумана и Сметаны успешно выступили И. Лазарева и Л. Донец, лауреатом Пражского Международного конкурса пианистов стала И. Фофанова. На Международных и Всесоюзных конкурсах вокалистов неоднократно занимал первые места Р. Ибрагимов, лауреатом Всесоюзного конкурса вокалистов стала В. Гизатуллина. Звание лауреатов Всероссийских конкурсов пианистов завоевали Ф. Хасанова и Д. Абдуллина, скрипачей – Г. Степанов и Л. Ходжаева. На Всесоюзном конкурсе баянистов в 1985 году лауреатом стал студент второго курса А. Файзуллин.

Консерватория приобрела значение научно-методического центра всей поволжско-приуральской зоны. По мере роста научно-творческого актива исследовательская работа становится все более масштабной. Ее результаты опубликованы в четырнадцати выпусках «Ученых записок», ряде монографий, тематических и фольклорных сборников, в большом числе нотных публикаций, исследовательских статей в центральных изданиях («Музыка и современность», «Музыка России» и других).

Радует широкий тематический спектр исследований казанских музыковедов. Достаточно напомнить о разработке вопросов теории пентатоники и истории татарской музыки в трудах Я. Гиршмана, актуальных проблем эстетики в работах Ч. Бахтияровой и В. Маклецова, о фольклорных сборниках и обстоятельном исследовании народного музыкального творчества в книгах М. Нигмедзянова, отмеченных республиканской премией имени Г. Тукая. Многообразно исследуются проблемы фольклора, профессионального музыкального творчества и исполнительства в диссертациях С. Казачкова, А. Абдуллина, Ю. Исанбет, Г. Касаткиной (и ее аспирантов – А. Алмазовой и Ф. Шамсутдиновой), 3. Сайдашевой, Г. Кантора, В. Спиридоновой, О. Егоровой, М. Файзулаевой, Л. Бражник, Ш. Монасы-пова, С. Федосеевой.

Органично продолжают этот список диссертации и научные работы выпускников консерватории, которые трудятся в других республиках и городах: Л. Казанской и И. Яшмолкиной – о творческих проблемах марийской музыки, Ю. Илюхина, Т. Эррэ, М. Кондратьева, А. Осипова – о фольклоре и композиторском творчестве Чувашии, А. Макаровой – о мордовской музыке, Н. Губайдуллина и Н. Зинатшиной – о башкирской, М. Хрущевой – о некоторых жанрах удмуртского фольклора.

Большое значение для подъема музыкальной культуры автономных республик Поволжья имеют систематически проводимые в музыкальных училищах подшефной зоны консерваторские концерты, научно-методические конференции и семинары, поездки представителей всех факультетов для оказания методической помощи и в качестве председателей государственных квалификационных комиссий. Этой же цели служат методические разработки и пособия по вопросам исполнительства и теории музыки, нотные сборники, обработки и переложения, создаваемые на кафедрах.

Сосредоточенные в консерватории творческие, научные и исполнительские силы сделали возможным проведение научно-творческих конференций композиторов и музыковедов Поволжья, Сибири и Урала с участием представителей КНР, КНДР, МНР, СРВ и ряда других значительных творческих совещаний. Казанская консерватория стала базой для проведения Всероссийских конкурсов музыкантов-исполнителей, научных педагогических и студенческих конференций.

Посланцы консерватории всегда достойно представляют музыкальную культуру Татарии в дни ответственных смотров в Москве, Ленинграде, братских республиках страны, на композиторских съездах и пленумах.

Обобщая опыт сорокалетней деятельности Казанской консерватории, мы отчетливо видим не только наши достижения и перспективы развития, но и нерешенные проблемы на этом пути. В преддверии XXVII съезда КПСС можно с уверенностью сказать, что консерваторский коллектив горячо воспринял указания партии о возрастающей роли литературы и искусства в повышении социально-нравственного тонуса общества, в дальнейшем совершенствовании духовного мира современника и приложит максимум усилий для достижения этих благородных целей.

Статья написана к 40-летию

Казанской государственной консерватории

и опубликована в журнале «Советская музыка» (1986, №1).

Приумножать добрую славу консерватории

В год 60-летия композитора редколлегия консерваторской газеты «Советский музыкант» обратилась к Жиганову с просьбой ответить на вопросы анкеты, что Назиб Гаязович сделал с присущим ему юмором.

1. Каково Ваше настроение в день шестидесятилетия?

– Отличное, как всегда.

2. Какой Вы представляете татарскую музыку в 2000 году?

– Татарская профессиональная музыка к 2000 году получит такое всемирное признание, что даже татарские писатели будут мечтать попасть в оперный театр и на концерты симфонической музыки.

3. Какой Вы хотите видеть нашу консерваторию в 1995 г. в день ее пятидесятилетия?

– На юбилейные торжества съедутся тысячи выпускников. Среди них лауреаты международных конкурсов, народные артисты СССР, министры культуры, ректора консерваторий… Юбилейный банкет проводится во Дворце спорта. Кафедрами заведуют только профессора.

4. Что бы Вы хотели пожелать коллективу консерватории?

– Беречь честь нашей консерватории и приумножать ее добрую славу.

 Имени первого ректора

Приказом  министра культуры Российской Федерации №20 от 12 января 2001 года Казанской государственной консерватории  было присвоено имя Назиба Жиганова.

С такой инициативой ряд горожан обратились в СМИ и официальные органы сразу после кончины первого ректора консерватории и известного татарского композитора 1 июня 1988 года. Так, редакция газеты «Вечерняя Казань» получила коллективное письмо, под которым стояло более пятидесяти подписей известных деятелей культуры республики и просто любителей музыки.

Но следом во все редакции были направлены гневные письма-возражения. Их авторы предлагали назвать консерваторию Салихом Сайдашевым.

История получалась некрасивой, и мы решили прекратить дискуссию, и писем на эту тему, ни за, ни против, больше не публиковали.

Полемика стихла сама собой, поскольку руководители республики решили гусей не дразнить (это был не первый случай противопоставления Салиха Сайдашева и Назиба Жиганова) и еще около трех лет консерватория была без имени.

Видимо, письма в пользу Жиганова приходили и в Министерство культуры Российской Федерации, и 12 января 2001 года приказом  министра культуры Казанской государственной консерватории  было присвоено имя. 15 января у Назиба Гаязовича был 90-летний юбилей.

Указ Президента Республики Татарстан последовал уже за приказом федерального министра:

«В целях увековечения имени выдающегося композитора, отмечая его огромный вклад в сокровищницу татарского музыкального профессионального искусства и национальной культуры, в развитие системы музыкального образования в республике, учитывая его заслуги перед обществом и государством, а также поддерживая предложения Министерства культуры Республики Татарстан, Союза композиторов Республики Татарстан, ученого совета Казанской государственной консерватории, многочисленные обращения представителей творческой интеллигенции, ученых и общественности, постановляю:

1. Присвоить Казанской государственной консерватории имя Назиба Гаязовича Жиганова (Назиба Жиганова)».

Указ вступал в силу со дня опубликования, то есть со 2 марта 2001 года.

Консерватория в Казани, день сегодняшний

В настоящее время консерватория располагается в четырех учебных зданиях, которые являются архитектурными памятниками Казани. Учебный процесс осуществляется на 8 факультетах и 20 кафедрах творческим коллективом, включающим более 200 специалистов. Из них: 11 докторов наук, 32 кандидата наук, 40 профессоров, 50 доцентов. Действует научный совет по защите докторских и кандидатских диссертаций.

В консерватории обучаются студенты из разных регионов Российской Федерации, стран СНГ, а также Китая, Японии, Кореи, США и других стран. Студенты, аспиранты и выпускники консерватории многократно становились победителями на самых авторитетных международных конкурсах (в том числе Международном конкурсе им. П. И. Чайковского, Международном конкурсе им. С. В. Рахманинова, Международном конкурсе вокалистов им. М. И. Глинки и др.). Только за последние 5 лет лауреатами международных конкурсов стали более 600 студентов, аспирантов и преподавателей.

Среди воспитанников казанской школы выдающиеся музыканты М. Плетнев, М. Казаков, А. Шагимуратова; видные деятели музыкальной культуры Татарстана: Ф. Ахметов, А. Монасыпов, И. Шакиров, Р. Еникеев, М. Яруллин, Р. Калимуллин, Р. Ахиярова, З. Сунгатуллина, В. Ганеева, Р. Ибрагимов и многие другие.

Партнерами консерватории в творческих и научных проектах выступают Международный союз музыкальных деятелей, Московская, Санкт-Петербургская и другие консерватории России; «Gaudeamus» (Нидерланды), «Pro Helvetia» (Швейцария), Лондонская королевская академия музыки, Парижская консерватория, Высшая школы музыки г. Любека, Французский музыкальный центр в Москве, «Гете-институт», Институт церковной музыки Шпайер (Германия), Академия наук Республики Татарстан, Г. Тукая, Татарский академический театр оперы и балета имени М. Джалиля, Издательский дом «Композитор» и др.

Консерватория располагает крупнейшей в регионе музыкальной библиотекой (420 тыс. единиц хранения книжной и нотной литературы, аудио и видеозаписи), уникальным хранилищем редких книг и рукописей, связанных с историей отечественной музыкальной культуры.

За 70 лет существования Казанская консерватория подготовила около 7 тысяч высококвалифицированных специалистов, которые успешно работают в учреждениях музыкальной культуры и образования России, Европы, стран Южной и Северной Америки.

 Любовь Агеева

Использованы материалы Музея-квартиры Назиба Жиганова и Национального архива РТ

Читайте  в «Казанских историях»:

В Казанской консерватории – новоселье

Назиб Жиганов. Что мы знаем о хозяине белого рояля?  

Оркестр дал бы возможность подняться на новую ступень