Мечеть Кул Шариф, которой мы не видели

Нияз Халитов

22 октября 2001 года

Уничтожение мечети Кул-Шариф (используется и другая транскрипция – Кул Шариф) в казанской крепости и возведение затем в Москве Собора Василия Блаженного символизирует конец независимости Казанского ханства.

По-разному складывается судьба у народов, разная у них история. Если народ сохранил свободу, он бережет все, что говорит о его прошлом, сдувая былинки, стараясь порой затереть трещины, облагородить уродливые пятна своей истории.

Но если уж так случилось, что потерял народ независимость, а тем более подвергся истреблению, то его историю покрывает такая плотная слипшаяся пыль, что исследователям приходится по крупицам восстанавливать минувшее. В ход идут и легенды и логика, и документы других народов. Такая судьба постигла татар. Вспомним, как это было.

Второе октября 1552 года. После двухмесячной изнурительной осады и жестокого штурма, взорвав Аталыковы ворота и часть стены, русское войско ворвалось в горящую Казань. На узких городских улицах, на площадях и крепостных стенах закипели яростные схватки. Зарево пожара играло на золоченых шарах и изразцах диковинной многобашенной мечети, под стенами которой отчаянно сопротивлялись нападавшим шакирды медресе во главе с сеидом Кул-Шарифом. Полностью перебив первую волну атакующих, они пали до единого в неравном бою. В последней отчаянной схватке гиб– нут и запершиеся в Ханском дворе защитники мусульманской столицы Поволжья.

Поверженная Казань предстает перед двадцатилетним русским царем Иоанном, с удивлением и сожалением осматривающим прекрасные дворцы и мощные укрепления города.

Уничтожение мечети Кул-Шариф (используется и другая транскрипция – Кул Шариф) и возведение затем в Москве Собора Василия Блаженного символизирует конец независимости Казанского ханства. Празднуя победу над мусульманами, открывшую Москве путь к Каспийскому морю, молодой царь: повелел в ее честь возвести в Москве, на видном месте, храм, дабы увековечить первый этап на: пути превращения Московского княжества в великую Российскую империю. Усилиями зодчих Посника и Бармы на Красной площади возводится удивительный, невиданный доселе на Руси девятибашенный храм, а от центральной мечети Казани, горделиво возвышавшейся на гребнехолма, не остается камня на камне. Погибла легендарная многоминаретная мечеть, центр религиозного просвещения и наук в Среднем Поволжье XVI столетия может быть, самая заметная из мечетей Казани того времени. Это сооружение оставило особый след в памяти как русских летописцев, так и татарского народа.

Что мы знаем о мечети Кул-Шариф?

Русские источники именуют ее «Кулшерифовой», имея в виду, вероятно, имя ее имама Кул-Шарифа, возглавившего оборону этой части города. Из татарских же источников широко известно краткое сообщение историка Шигаб-эд-дина Марджани о восьмибашенной мечети в крепости Казани. Принято считать, что это сообщение именно о мечети Кул-Шариф (начало этой традиции положил в 1923 году М.Г. Худяков в «Очерках по истории Казанского ханства»). Наиболее полно представлены сведений об этой мечети в «Джагфар Тарихы», где сообщаются обстоятельства ее появления и наименование. Говорится и о том, что тут было огромное книгохранилище. Кроме М.Худякова наиболее основательно загадкой мечети Кул-Шариф занимался в 1990 году архитектуровед С.С. Айдаров. Другие исследователи лишь вскользь высказывали свое мнение по поводу ее архитектуры – А.Х. Халиков, С.Х. Алишев, Ф.Х. Валеев, Г.Ф. Сулейманова-Валеева. Учеными высказывались предположения о том, что мечеть Кул-Шариф не исчезла с лица земли, а была перестроена в первый каменный собор в Казани – Благовещенский.

Местоположение мечети точно не установлено, можно лишь предположить, что стояла она где-то около рва Тазик. М.Г. Худяков, считая Тезицким ров перед нынешней Спасской башней, размещал ее на том месте, где русскими был основан Спасский монастырь. К его мнению присоединился и А.Х. Халиков.

Иного мнения придерживается С.С. Айдаров. Опираясь на изображение Казани на иконе XVI века «Церковь Воинствующая», он размещает мечеть внутри Ханского двора таким образом, что южная стена ее совмещается со стеной цитадели, которая, по мнению автора, проходила вплотную к Тезицкому рву (в районе Консисторского спуска).

Чуть более определенно (но это не значит, что бесспорно!) местоположение мечети указывается в «Джагфар Тарихы»: она находилась на севере рва Тазик, от Ханского двора ее отделяли площадь и «Райский сад».

Ничего другого история нам не оставила: всё остальное будет из области зыбких предположений и научного поиска.

Что касается архитектуры мечети Кул-Шариф, первые суждения высказаны М. Худяковым. Анализируя одно из изображений Казани, ученый усмотрел в нем конструкцию с восьмью шатрами вокруг центрального, самого высокого шатра, сходную с храмом Василия Блаженного. М. Худякову нельзя отказать в потрясающей интуиции, позволявшей выдвигать яркие и оригинальные гипотезы!

Вторую попытку графически реконструировать формы мечети Кул-Шариф сделал в своей докторской диссертации С.Айдаров. Это была весьма тщательно и скрупулезно проделанная научная разработка. Автор предлагал развернутый вариант реконструкции мечети. В его представлении она напоминала довольно заурядную пятиглавую церковь, у которой, кроме прочих, появились еще четыре небольших промежуточных маковки. Только вместо центральной луковицы был шатер, как у армянского или грузинского храма.

По предположению автора, это здание могло быть возведено между 1487 и 1519 годами итальянскими мастерами. Он относит т строительство мечети к периоду «русского протекторатства» над Казанью. Далее автором «...развивается исторически и стилистически обусловленная концепция о его создании специалистами Московской архитектурной школы во главе с зодчим Алевизом Новым, принадлежности к одному из звеньев цепи формирования русского и одновременно общерегионального российского типа 9-стопного храма-памятника в Москве, выразителя общностных черт многонационального российского зодчества середины XVI в:..».

Комментируя это положение, можно сказать, что никакого «общерегионального российского типа 9-стопного храма не появилось. Архитектура собора Василия Блаженного оказалась глубоко чуждой всем сложившимся канонам русского православного церковного зодчества и не нашла никакого развития как типовой храм, осталась загадочным и уникальным феноменом русской культуры середины XVI века. И не находись это здание в Москве, да еще на самом виду, едва ли стало бы оно символом русской культуры и воспринималось здесь как «свое».

Как же выглядела мечеть Кул-Шариф?

На мой взгляд, здание мечети, появившееся в период резкой военной и политической конфронтации Казани и Москвы, едва ли могло возводиться при содействии русских и с ориентацией на русскую или западноевропейскую школу зодчества. Напротив, стремление сблизиться с османами или крымцами велит нам искать прототипы в среде этих культур. И уж никак нельзя согласиться с мыслью о том, что кто-то позволил бы тогда в Казани ставить мечеть в формах «русского и одновременно общерегионального российского типа 9-столпного храма». Два независимых государства с многовековой историей имели совершенно различные этнокультурные контексты и придерживались различных религиозных, культурных и политических ориентации. Взаимодействие татарской и русской культур – реалии более позднего, колониалистского времени.

Исторический опыт свидетельствует, что «различия между цивилизациями складывались столетиями и более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами» (С. Хантингон. Столкновение цивилизаций). Именно поэтому и не было неизбежного, глубокого взаимопроникновения культур в зависимости от одной лишь территориальной близости и интенсивности торговых и политических контактов. Где, к примеру, признаки подобного взаимовлияния у России с такими странами, как Иран, Афганистан, Турция, Крым, Китай, Монголия, Корея, государства Средней Азии, за сотни лет их сосуществования? Эти процессы начались, да и то в весьма ограниченном слое городской аристократии, лишь после включения ряда этих государств в пределы Российской империи, в связи с интенсивным освоением местных рынков российским капиталом и массовым расселением русских на «присоединенные» территории.

Более логично будет предположить, что мечеть Кул-Шариф строилась местными (а может быть, крымскими или турецкими) мастерами с ориентацией на более передовую в то время османскую школу зодчества.

Существуют ли достоверные и конкретные факты, касающиеся архитектуры мечети Кул-Шариф? Увы. Даже число минаретов по разным источникам различается. Впрочем «Джагфар Тарихы» и Марждани во мнениях не расходятся: минаретов было восемь. На мой взгляд, их действительно было восемь.

«С 1524 года, когда сеид Ядкар Кул-Ашраф преобразовал медресе мечети в дом наук, ее стали называть так же Кул-Ашраф… Ее восемь минаретов напоминают о восьми провинциях Булгарского государства, купол – о власти сеида, месяцы – о всевластии всевышнего…» (Б. Иман, «Джагфар Тарихы»). Судя по «Джагфару Тарихы», это была обыкновенная османская джами, близкая по своей архитектуре мечетям второй половины XVI столетия, строившимся великим османским зодчим Синаном. Центральный объем такой мечети часто был окружен одноэтажными пристроями. Углы комплекса обычно закреплялись высокими минаретами.

Косвенным аргументом может послужить рисунок «Изгнание злого духа» из «Казанского Летописца», где в условной манере изображено многошатровое сооружение с угловыми башнями.

Наибольшим сходством с описанным обладает мечеть-медресе Михрими-Султан в Истанбуле. Нечто подобное могла представлять собой и мечеть-медресе Кул-Шариф, только высоких минаретов у нее было четыре. Воплощение именно такой идеи читается в архитектуре собора Покрова на Рву (Василия Блаженного).

Многобашенные постройки, в том числе и мечети, в архитектуре Волжской Булгарии были известны уже сотни лет до описываемых событий. С распространением же в мире ислама османского типа можно предполагать появление подобных же построек и в Поволжье.

Нияз ХАЛИТОВ,

доктор архитектуры

«Казанские истории», №2, 2001 год

Н. Хазиахметов. Портрет Кул-Шарифа

Читайте в «Казанских историях»:

Собор Василия Блаженного – привет москвичам из Казани?