Кафиль АМИРОВ: Нет ничего легче и нет ничего труднее, чем исполнять закон

Кафиль Амиров

05 марта 2020 года

23 февраля 2020 года скончался Кафиль Фахразеевич Амиров. Его деятельность на посту Прокурора Татарстана оставила заметный след в истории республики. Его фамилия часто встречается в четвертом томе книги «Республика Татарстан: новейшая история».

Он был назначен на должность Прокурора РТ в 2000 году и занимал ее до 2013 года. На это время пришлось непростой процесс приведения республиканского законодательства в соответствие с федеральным. Кафиль Амиров  оказался в самом его эпицентре.

Предлагаем вашему вниманию два интервью с ним, взятые журналистами Львом Овруцким и Шамилем Мулаяновым в 2000 году. В книге они приводятся в значительном сокращении.

В «Казанских историях» уже опубликованы фрагменты его книги «Пережитое. Записки о жизни и карьере прокурора» (Кафиль Амиров: «Поступаю так, как я понимаю свои полномочия и свою ответственность за интересы России и Татарстана»), тоже опубликованные в книге Фарида Мухаметшина и Любови Агеевой.

Чистосердечные протесты

Публицист Лев ОВРУЦКИИ выясняет у прокурора Республики Татарстан Кафиля АМИРОВА, почему его ведомство так долго молчало.

– Вы возглавили прокуратуру Татарстана в сложный для нее момент, поэтому даже не знаю, поздравлять вас или выражать соболезнование…

– Ничего знаменательного в моем назначении нет, это естественный процесс ротации кадров. Бывший прокурор подал в отставку, поскольку ему исполнилось пятьдесят девять лет. А у нас такой порядок, что после шестидесяти лет прекращаются всякие отношения и заключается контракт на год. Представьте себе, человек занимает столь солидный пост, а ему каждый раз продлевают полномочия на год, потом еще на год, и так до шестидесяти пяти лет. К тому же Устинов, Генеральный прокурор, сам сравнительно молод. Естественно, он взялся за основательное обновление и омоложение кадров.

– Нет ли других причин? Толкуют, будто Сайфихан Нафиев не хотел своими руками «душить» родной Татарстан. А возможно, дело объясняется проще: открылась синекура – извините, по-иному должность председателя Конституционного суда РТ я назвать не могу, – и он не устоял перед соблазном?

– Я оставляю эти ваши предположения без комментариев. Все эти годы я был его первым заместителем, и было бы неэтичным отпускать какие-то замечания вслед ушедшему шефу. Я думаю, что Сайфихан Хабибуллович рассудил чисто по-человечески: если есть возможность перейти в Конституционный суд, то почему бы этого не сделать? Тем более что судьи там назначаются на десять лет.

– Ваше повышение состоялось 29 июня. Прошла всего неделя, и уже 7 июля вы подписали протест на некоторые положения татарстанской Конституции. Это вы «подсуетились» или пришли, как говорится, на готовенькое?

– Нет, никакой суеты тут не было. Это была плановая работа. Как вам известно, 1 июня Генеральный прокурор провел селекторное совещание, где озадачил прокуроров субъектов федерации – в течение месяца развернуть эту работу по приведению региональных законодательств в соответствие с федеральным. Тотчас была создана рабочая группа во главе со мной, так что этот протест был бы подписан 7 июля независимо от того, кто в этот момент являлся бы прокурором республики.

– То есть эта работа от начала и до конца ваша?

– Да.

– Тогда и все претензии к вам. Например, я обратил внимание, что среди прочих положений был опротестован сам способ назначения прокурора РТ, не соответствующий тому, что прописан в федеральном законе «О прокуратуре РФ». По-видимому, это расхождение обнаружилось тотчас после принятия Конституции России. Почему же семь лет прокуратура РТ молчала?

– А вы продолжите вопрос. Вы спрашиваете, почему семь лет прокуратура молчала, а я вам отвечаю, что безмолвствовали прокуратуры всех субъектов. Потому что над всеми довлела оригинальная формула Ельцина – а чем нестандартнее слова, тем сильнее они врезаются в память – «Берите столько суверенитета, сколько сумеете проглотить».

– Проглотить-то проглотили, но надо еще уметь и переварить.

– Да, но все с удовлетворением проглотили. Вдумайтесь, когда руководитель государства, президент дает такую команду, то что же прокурору как государственному служащему делать? Как реагировать?

– Наверное, вы должны были испытывать некое раздвоение. С одной стороны, перед вами проглоченный с разрешения Ельцина суверенитет, а с другой – вы федеральный служащий, присягнувший федеральному закону и обязанный надзирать над тем, чтобы все, в том числе и формулы Ельцина, соответствовало российской Конституции.

– Нет, раздвоения не было. Я шизофренией не страдаю, надеюсь, и в дальнейшем меня эта участь минует. Чтобы ответ был содержательным, обратимся к тексту Конституции России. Вот статья 5-я: «Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов – равноправных субъектов Российской Федерации. Республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство...»

Нас, юристов, еще на первом курсе учат, что всякое государство имеет суверенитет, внешний и внутренний. Марат Баглай, председатель Конституционного суда РФ, уважаемый мною ученый, как раз специализируется на этой тематике. У него есть очень хорошие монографии, он там все правильно пишет о суверенитете. Вот почему мне кажется, что июньские решения КС не совсем корректны.

– Я согласен, что мотивировочная часть весьма уязвима. Но если смотреть в корень, отбросив мотивировки, КС безусловно прав. Его обязанность – отвечать лишь на те вопросы, что ему задают. При этом для него российская Конституция – это как Священное писание, и он не рассуждает, хороша она или плоха. Его спросили: вот статья российской Конституции о том, что Татарстан – субъект федерации, а вот статья республиканской Конституции о том, что Татарстан вовсе не субъект федерации; есть ли между этими статьями соответствие? КС ответил: нет, соответствия не наблюдается. По-моему, любой на его месте ответил бы так же. Вы не согласны?

– Ваш вопрос таит в себе политический контекст, а прокуратура должна быть вне политики.

– Прокуратура – федеральный орган, не зависимый от местных влияний. Так?

– По закону – так.

– А фактически?

– Абсолютно независимых государственных институтов не существует. На сегодняшний день мы имеем перед местными структурами пять миллионов долга – за электричество, отопление, газ, телефонную связь, канализацию... И если в один прекрасный момент руководство республики скажет: давайте распространим остатки своего суверенитета на канализацию этого федерального органа, то, простите, нам придется закрыть все туалеты.

– Эта долговая кабала, я полагаю, уже долго тянется?

– За три последних года совсем плохо стало. На днях пришло циркулярное письмо из Генпрокуратуры, сообщают, что смета текущего года будет исполнена не полностью. Ну нет у Москвы денег! Бюджетных ассигнований хватает только на зарплату. А старые долги продолжают висеть на нас, как гири.

И все же хочу быть правильно понятым. Я все это говорю не для того, чтобы признать, что мы за пару лишних телефонов продали свою честь и независимость, или что во имя того, чтобы исправно функционировал наш лифт, мы должны жертвовать законностью. Конечно, нет! Но в принципе этот момент трудно не учитывать.

К слову, республиканское руководство очень активно занимается строительством зданий для местных прокуратур. Могли бы сказать: а нам что за дело, что вы без штанов ходите и что ваши следователи теснятся по пять человек в кабинете, – вы федеральный орган, вот пусть Москва вам и строит. Но здесь рассуждают так: в прокуратуре работают наши же люди, они защищают права наших людей и борются с преступностью, следовательно, надо им помогать.

– На чем еще базируется зависимость прокуратуры от местных влияний?

– Если брать зависимость в кавычки, то на всем.

– Детские сады, квартиры дли сотрудников?

– Детские сады, квартиры. Если бы мы обеспечивали своих сотрудников только за счет того, что дает Генеральная прокуратура, то протянули бы ноги.

– А деньжат Шаймиев подбрасывает вам?

– Нет, зарплату нам выплачивает только Генпрокуратура.

– Ну, может, вам тут вторую зарплату платят? Или премии какие-нибудь?

– Нет, это категорически запрещено. Мы не получаем здесь ни копейки.

– Вернемся к последним решениям КС. В окружении Шаймиева высказывают мнение, что их можно игнорировать и продолжать жить так, будто их не было. Сам Шаймиев подверг их резкой критике, но, по-моему, так и не сказал, подчинится он им или не подчинится. Какова позиция прокуратуры?

– Однозначная. Определение КС имеет силу закона, и мы обязаны ему подчиниться. Можно его критиковать, можно в чем-то считать неудачным, но это – закон.

– А Шаймиев тоже обязан ему подчиниться?

– Все, все обязаны, и президент тоже.

– А если он заявит, что отказывается подчиняться, что вы сможете сделать? Я хочу понять: какими средствами, чтобы принудить его к исполнению, вы располагаете?

– Зачем гадать? Такого заявления не было и, я уверен, не будет. Даже если бы президент сказал, что не станет исполнять решение КС, то это только слова, а слова ненаказуемы. Как юрист я оцениваю поступки, а не слова. Если подойти к нашему президенту с этой меркой, мы увидим, что он по собственной инициативе внес существенные изменения или отменил ряд своих указов.

И потом, я должен заметить, что в заявлениях нашего президента содержится рациональное зерно, которое поддержал Зорин, первый заместитель Сергея Кириенко (по Приволжскому федеральному округу – Ред.). Это согласительные процедуры, переговоры относительно некоторых спорных положений. Зорин сказал: это же не шахматные фигуры. Шаймиева так просто не уберешь с доски.

– Вы опротестовали положения 3-й главы Конституции РТ, где речь идет о республиканском гражданстве. Давайте уточним: мы граждане Татарстана или не граждане? В приветственных телеграммах от 30 августа и Путин, и Касьянов назвали нас «жителями»: «Дорогие жители Татарстана». Как звучит ваш протест? Вы настаиваете на том, что республиканского гражданства быть не может?

– У нас по поводу гражданства сказано, что согласно Конституции РФ оно регулируется исключительно федерацией, а не субъектами.

– Что означает ваша формула, переведенная на язык рядового обывателя? Еще раз: мы граждане Татарстана или нет?

– Давайте танцевать от печки. Если мы признаем, что у нас нет суверенитета, что мы не государство в полном смысле этого слова, если у нас нет государственной границы, валюты и прочих атрибутов суверенности, значит, у нас не должно быть и своего гражданства.

– В недавнем интервью телевидению вы как-то лирически отозвались о налоге на ветхое жилье. Вроде того, что цель такая благая  и потому у прокуратуры на этот налог рука не поднимется.

– Среди наших подследственных нет человека по имени Робин Гуд. Если говорить серьезно, то приведение в соответствие двух законодательств – процесс не односторонний, как некоторые себе плакатно представляют. Все, что противоречит российским законам, – да, привести в соответствие. Но в то же время, возможно, ныне действующим российским законам противоречат более прогрессивные местные нормы. Так зачем это душить? Может быть, разумнее этот росточек нового взять и рассадить по всей федерации? Вот мы здесь у себя пришли к выводу, что тринадцать законов РТ, пусть они в чем-то формально противоречат российским законам, нецелесообразно опротестовывать. И первым в этом ряду значится целевой налог для ликвидации ветхого жилья.

Кстати, Путин, когда ознакомился с состоянием дел в республике (визит состоялся в марте 2000 года – Ред.), – а этому человеку лапшу на уши не повесишь, – понял, что это изобретение татарстанских политиков действительно представляет интерес. И Путин предложил: давайте изучим этот закон и распространим по всей России.

– Честно говоря, я не очень понимаю, что тут изобрели. Предприниматели стонут от российских налогов, а тут Татарстан вводит еще один. И когда кто-то пытается оспорить его в суде, ему говорят: ты что с Президентом судиться вздумал? Катись отсюда, скатертью дорожка! Я бы хотел знать, какую правовую позицию занимает прокуратура относительного этого шокирующего заявления Шаймиева?

(речь идет о выступлении М. Шаймиева на одном из совещаний, на котором обсуждался ход выполнения программы ликвидации ветхого жилья – Ред.)

– Ограничусь тем, что скажу: это заявление было эмоциональным.

– Вы опротестовали около двадцати статей Конституции РТ. По моим подсчетам, не опротестованными осталось еще больше. Например, не упоминаются, быть может, самые важные статьи – 1-я, 59-я, 61-я.

– Напомню, что наш протест подписывался 7 июля. За десять дней до этого состоялось определение КС России, которым эти статьи признаны недействующими. Зачем же ломиться в открытые двери? Раз состоялось определение КС, отпала необходимость в протесте.

– Статья 8-я гласит, что Татарстан – зона, свободная от оружия массового поражения. Между тем оборона и безопасность – исключительная прерогатива России. Налицо явное  несоответствие, которого вы почему-то не заметили. То же самое со статьей 9-й, согласно которой земля и недра Татарстана – достояние народа республики. Но ведь только что Конституционный суд РФ указал пяти республикам, что это неверно. А мы шестые, и нас это не касается. Так, что ли?

– Как вижу, вы тщательно проработали обе конституции. К сожалению, нам подобной дотошности не хватает.  Хочу заверить, однако, что эта работа не ограничивается прокурорскими протестами, она много шире.

– В заключение: могу ли я сообщить читателям благую весть, что прокуратура РТ возвращается к исполнению своей прямой обязанности – надзору за законностью?

– На нас всегда лежала эта обязанность, хотя должен самокритично признать, что мы не всегда ее дотошным образом исполняли. Я не уклоняюсь  от ответственности. И, хотя у нас  единоначалие, не стану все сваливать на своего предшественника. Как и ранее, так и сейчас наша основная задача – надзирать за соответствием нормативных актов регионов федеральным законам. Мы и раньше писали заключения на принимаемые Госсоветом законы. К сожалению, наши заключения не всегда принимались во  внимание. К еще большему сожалению, мы не были достаточно настойчивы. Сейчас, конечно, нам легче, потому что высшие руководители России выступают в унисон с Kонституцией РФ, а не в диссонанс с нею.

Нет ничего легче и нет ничего труднее, чем исполнять закон

Прошли первые сто дней после назначения Кафиля Амирова прокурором Республики Татарстан. Время, думается, достаточное для того, чтобы вникнуть в положение дел во вверенной сфере, наметить для себя и подчиненных стратегию и тактику выполнения служебных задач. Сделать это Кафилю Фахразеевичу помогло и то обстоятельство, что он до нынешнего назначения предыдущие три года был первым заместителем прокурора республики.

Кафилю Амирову 51 год. Он уроженец деревни Нариман Верхнеуслонского района республики. Выпускник Харьковского юридического института. В органах прокуратуры с 1972 года, начинал следователем в Сармановском районе. В составе бригады Генеральной прокуратуры СССР участвовал в расследовании «хлопкового дела» в Узбекистане. Почетный работник Прокуратуры России, заслуженный юрист РТ.

– Кафиль Фахразеевич, в связи с созданием Приволжского федерального округа и его управленческих органов как изменилась схема взаимоотношений республиканской прокуратуры с Москвой?

– В соответствии с Законом о Прокуратуре Российской Федерации мы подчиняемся напрямую Москве, Генеральной прокуратуре. С образованием округа в аппарате Генеральной прокуратуры создано управление по Приволжскому округу с дислокацией в Нижнем Новгороде. Курирует это управление заместитель генпрокурора Александр Григорьевич Звягинцев. Так что мы по-прежнему подчиняемся непосредственно Москве, но через управление центрального аппарата, располагающееся теперь в Нижнем Новгороде. С ним отныне согласуются кандидатуры заместителей прокуроров субъектов Федерации, относящихся к данному округу.

– На протяжении последних десяти лет много говорилось и писалось о необходимости проведения в России судебно-правовых реформ. Начаты они, в разгаре или уже состоялись? Или спрошу по-другому: что уже сделано и что еще предстоит?

– Поскольку такой вопрос мне задают часто, я держу наготове следующие цифры. В России на текущий день принято две тысячи общероссийских законов, 20 тысяч – указов Президента РФ, 30 тысяч – постановлений, распоряжений Правительства РФ, 10 тысяч – постановлений Госдумы и Совета Федерации и 14 тысяч – региональных законов и постановлений... Плюс к действующим относятся пятьсот законов бывшего СССР, добавьте сюда международные ратифицированные договоры – и всего, таким образом, получается никак не менее 70 тысяч нормативных актов, подлежащих исполнению. Много это или нормально? Вспомним: в середине 70-х годов в СССР с его огромными масштабами насчитывалось 42 тысячи правовых актов, что было признано чрезмерным, и был поставлен вопрос о наведении порядка в законотворчестве и издании свода законов. А тут 70 тысяч законов и норм! Не то что рядовой гражданин, квалифицированный юрист не всегда правильно сможет ориентироваться в этом нагромождении нередко противоречащих друг другу нормативно-правовых актов. Пока федеральный центр ведет речь о приведении региональных актов в соответствие с федеральными законами. Надо полагать, что это только начало. Раз уж мы говорим о создании единого на территории России правового пространства, то «генеральную уборку» необходимо произвести на всем этом поле, включая и саму Конституцию РФ, где также немало противоречий, положений, связанных с конъюнктурой 1993 года.

– Пользуясь случаем, не могу не задать дилетантский вопрос: а сколько нужно законов в государстве для его нормального функционирования?

– Ученые-юристы подсчитали, что государству необходимы двести основополагающих законов, отражающих все виды права: уголовное, гражданское, жилищное, семейное, трудовое... Парадокс: у нас в стране приняты тысячи и тысячи законов, но в то же время отсутствуют некоторые важнейшие! Скажем, принят и действует с января 1997 года Уголовный кодекс, а вот механизм приведения его в действие, функционирования – Уголовно-процессуальный кодекс – до сих пор не принят. В пятый раз, будучи объектом столкновения различных политических сил в Госдуме, отправлен на доработку... К сожалению, на сегодняшнем этапе жизни нашего общества в процесс законотворчества часто вмешивается политика. Депутатам выгоднее лоббировать чьи-то интересы, чем отдавать свои интеллектуальные силы трудной, малопривлекательной работе над жизненно важным законопроектом. Куда приятнее заняться, скажем, законопроектом о пчеловодстве, чем Гражданским кодексом...

– А как обстоит дело с приведением татарстанского законодательства в соответствие с российским? Есть сложности?

– Мною опротестовано 76 нормативных актов, 33 протеста удовлетворены. Внесен протест на Конституцию РТ и 34 закона. 32 постановления Кабмина РТ мы нашли противоречащими федеральному законодательству. Президент РТ М.Шаймиев на одном из республиканских совещаний отметил, что Татарстан будет впредь принимать нормативные акты, не расходящиеся с федеральными, и что ранее принятые правовые акты будут приведены в соответствие. Такая позиция главы республики вселяет в меня уверенность, что эту работу проведем без «трений».

– Если не возражаете, от теоретизирования перейдем к суровой практике. Вопрос такой: каковы перспективы расследования «громких дел» последних лет, типа «дела Баранова», банка «Заречье»?

– Преступления, к сожалению, не раскрываются к каким-то заранее определенным датам, как бы нам того ни хотелось. Давать какие-то обещания раскрыть подобное дело – занятие неблагодарное и несерьезное. И все же преступления в нашей республике большей частью раскрываются. Поясню: за девять месяцев нынешнего года у нас расследовано и передано в суд 77% преступлений против 69,6% в прошлом году. Остальные нераскрытые дела находятся в стадии расследования, среди них около 11 тысяч приостановлены производством по разным причинам.

Что касается преступлений против личности – убийств, изнасилований, нанесения тяжких телесных повреждений, то около 95-97 процентов их раскрывается и передается в суд. Я считаю, это высокие показатели, за ними – тяжкий, кропотливый труд работников правоохранительных органов. К числу 3-5 процентов нераскрытых преступлений относятся и названные вами «громкие дела». Почему их так трудно, а то и невозможно раскрыть? Я бы назвал по меньшей мере четыре причины. Первая – каждое такое преступление готовится и осуществляется, как правило, профессионалами, часто с приглашением наемного киллера извне республики. Вторая – заказчиком и вдохновителем убийства нередко выступает близкое к жертве лицо, заподозрить которое, тем более собрать улики, крайне и крайне сложно. Третья причина – жертва и убийца сегодня часто не антагонисты, а партнеры по совместному бизнесу. И, наконец, четвертая – это низкое материальное положение правоохранительных служб, призванных заниматься профилактикой и раскрытием преступлений. Ну, скажите, чего можно требовать от милиционера, если зарплата у него 900 рублей?

Относительно же заданных вами конкретных вопросов, то дело по банку «Заречье» передано в суд, и сейчас ощущается огромное теневое (финансовое) давление против осуществления правосудия. В деле Баранова оперативная часть расследования закончена, выявлен круг подозреваемых и заинтересованных в убийстве лиц, но нет конкретных доказательств, которые можно было бы положить на стол судьи...

– А как выглядит ситуация с преступлениями в экономической, банковско-финансовой сферах?

– Для граждан России в советские времена наиболее привычным участием в финансовой жизни было хранение личных денег в сберкассе. К этому в постперестроечное время добавилось конвертирование рублей в доллары. Гайдаровские реформы породили у населения недоверие к государственным структурам и одновременно чуть ли не мистическую веру в коммерческие банки и всякого рода пирамиды.

Финансовый рынок частных инвесторов уже с начала своего формирования сопровождался крупными скандалами, которые, временно затихая, вновь вспыхивали из-за непринятия мер профилактического характера как со стороны следственных органов, так и со стороны Госкомимущества, других государственных органов управления. Добавьте сюда и несовершенство законодательства.

– В чем конкретно это выражается?

– Данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют, что правонарушения в сфере экономики носят распространенный характер. Так, за девять месяцев текущего года выявлено 7679 преступлений. Размер причиненного ущерба приближается к четырем миллиардам рублей, в счет возмещения у преступников изъято денег и ценностей, арестовано имущества на сумму около 3,5 миллиарда рублей.

Угрозу экономической стабильности представляют также преступные посягательства на средства федерального, республиканского бюджетов и государственных внебюджетных фондов. Просроченная кредиторская задолженность различных организаций перед фондами составляет более 500 миллионов рублей.

В текущем году возбуждено 46 уголовных дел, связанных с хищением средств внебюджетных фондов, материальный ущерб по которым составил более 11,5 миллиона рублей. Обеспечено возмещение в размере 7,2 миллиона рублей. К примеру, Прокуратурой республики возбуждено уголовное дело в отношении главного бухгалтера ИЧП «Таннур» Шарафеева, который в марте 1998 года в Экологическом фонде РТ получил векселя Правительства Татарстана на сумму 5 миллионов рублей на закупку стройматериалов для Елабужских очистных сооружений. Данные векселя обналичил через частного предпринимателя Галиуллина, а денежные средства присвоил. В Менделеевском районе директор ООО «Камэнергосбыт» Губайдуллин обналичил векселя «Ак барс»– банка на сумму 100 тысяч рублей, деньги присвоил.

– Одно время много было разговоров о хищениях на КамАЗе. Что– то удалось расследовать?

– Да, в сфере промышленности выявлено 835 преступлений экономической направленности, ущерб от которых составил около 80 миллионов рублей. Так, заместитель генерального директора управления по имуществу ООО «КамАЗ» Хайдаров в декабре 1999 года, будучи в должности генерального директора ООО «КамАЗавторесурсы», совершил хищение вверенного имущества на сумму около 800 тысяч рублей путем оформления фиктивных документов на проданный металл.

В процессе банкротства предприятий назначаемые конкурсные управляющие также стараются сочетать глубокие интересы предприятий с еще более глубокими своими интересами. Так, за совершение хищений и неправомерную раздачу собственности и зданий АО «Полимерфото» было возбуждено уголовное дело в отношении конкурсного управляющего Узжина. Общая сумма ущерба, нанесенного его действиями, составила более 8 миллионов рублей.

– Известно, что внешнеэкономическая деятельность сопряжена с валютными поступлениями, что порождает немало соблазнов. Как в этой сфере действует прокуратура?

– Анализ состояния законности, прокурорской практики, материалов конкретных уголовных дел свидетельствует, что сфера внешнеэкономической деятельности республики продолжает оставаться наиболее проблемной как с точки зрения экономической безопасности, так и с точки зрения упущенной выгоды финансового характера.

Несколько лет скандалов и расследований финансовых мошенничеств дали бесценный опыт строительства реального финансового рынка и повлекли за собой принятие ряда нормативных актов, защищающих права частных инвесторов. Действует новый Уголовный кодекс, в котором помимо традиционных имущественных преступлений содержатся и такие специальные составы преступлений, как незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность, легализация (отмывание) денежных средств, и другие. И прокуратура не упускает из поля своего зрения все аспекты внешней экономики.

– Кафиль Фахразеевич, если не ошибаюсь, после августовского дефолта 1998 года заметно спала активность разбогатевших людей по части строительства коттеджей. С точки зрения прокурора, здесь больше стало контроля, учета, порядка в налогообложении?

– В связи со всплеском «коттеджемании», в целях упорядочения строительства индивидуальных жилых домов (коттеджей), создания единой системы их учета, оценки и регистрации для налогообложения, рационального использования земель 9 марта 1998 года Президентом РТ был издан Указ «О совершенствовании порядка учета, оценки, регистрации, налогообложения индивидуальных жилых домов (коттеджей) и дальнейшем развитии индивидуального жилищного строительства в Республике Татарстан». Указом установлено, что граждане, получившие земельные участки для индивидуального жилищного строительства, обязаны в течение шести месяцев со дня получения участка поставить на учет в бюро технической инвентаризации районов и городов РТ по месту нахождения земельного участка для последующей регистрации и оценки строящиеся и законченные строительством коттеджи, расположенные на данных участках.

Установлено, что нормативный срок строительства индивидуального жилого дома (освоения земельного участка) не должен превышать 5 лет с момента отвода земельного участка. Земельным кодексом РТ, принятым 10 июля 1998 года, этот срок сокращен до 3 лет. Статья 115 устанавливает, что неиспользование земельного участка в течение 3 лет является основанием для принудительного прекращения права на земельный участок после предварительного принятия мер административного воздействия. Все эти нормативно-правовые меры направлены на устранение нарушений, а нередко и злоупотреблений.

– На книжных полках во многих служебных кабинетах на глаза мне попадаются красочно иллюстрированные книги-альбомы о Казани, содержательная – часто сам обращаюсь к ней – книга-справочник «Казань: где эта улица, где этот дом?». На обложках и там, и тут в качестве автора значится «К. Амиров», т.е. вы. Ваш пресс-секретарь говорит, что вы еще учебник по правоведению для старшеклассников написали и издали. Вашему увлечению краеведением и писательскому дару могу лишь завидовать. Но как вы на все это время находите, ведь не в служебные же часы отдаетесь этому увлечению?

– Помилуй Бог! Все написанное и изданное – плод досужих размышлений и занятий в дни отпуска. Скажу без преувеличения: изучать старые карты и книги по краеведению, копаться в архивах – это занятие мне по душе, своего рода отдых от профессиональных обязанностей. Как говорится, делу – время, потехе – отпуск.

– Остается пожелать вам новых находок и открытий в истории Казани, но главное, конечно, успехов в осуществлении прямой прокурорской обязанности – надзора за исполнением в республике законов!

– Спасибо.

Вел беседу Шамиль МУЛАЯНОВ

«Республика Татарстан», 12 октября 2000 года