1000 лет Казани: «Признать аргументы и доводы исследователей научно достоверными»

31 августа 2005 года

Предлагаем вашему вниманию доводы в защиту теории тысячелетия Казани, которые были приведены исследователями Института истории Академии наук Республики Татарстан. Некоторые из них подкреплены заключениями экспертов, российских и зарубежных.

Если верить журналистам, писавшим о работе ученых, возраст Казани был определен по одной чешской монете. Как вы убедитесь, читая этот довольно объемный текст, это далеко не так.

Подробности  – в интервью доктора исторических наук, члена-корреспондента Академии наук Татарстана Фаяза Хузина – научного руководителя археологической экспедиции «Казанский Кремль» (Земля Казанская пропитана нашей историей, рубрика «Интересный собеседник»).

  Обобщая итоги проделанной работы по изучению истории г. Казани и ознакомившись с материалами международной научной конференции «Средневековая Казань: возникновение, развитие», Ученый совет Института истории  АНТ пришел к следующему заключению:

Время основания городов, имеющих многовековую историю, увязывается обычно с датой первого упоминания их  в письменных документах, хотя достоверно известно, по  археологическим данным, что в ряде случаев они существовали и раньше.

В последние годы среди специалистов преобладает мнение о возможности, при отсутствии «письменной», принять за точку отсчета истории города «археологическую» дату, подтвержденную методами других наук. Главнейшим условием археологического доказательства времени возникновения любого средневекового города является выделение в общих напластованиях культурного слоя древнейшего горизонта (слоя) и правильная датировка его.

Необходимо также выявление оборонительных укреплений, синхронных древнему поселению. Следующий этап – определение городского статуса первоначального поселения путем выявления следов ремесленной и торговой деятельности его населения.

И, наконец, не менее важным в аспекте доказательства времени возникновения современного города является изучение преемственности, т.е. непрерывности развития его от первоначального поселения, располагавшегося, как правило, в его историческом центре.

В 1994-1998 гг. Государственным историко-архитектурным и художественным музеем-заповедником «Казанский Кремль» при участии Института истории АН Татарстана и Казанского государственного университета проводились крупномасштабные и планомерные археологические раскопки на территории Кремля и других исторических районах города. В Кремле, в частности, заложено 22 раскопа общей площадью более 4 тыс. кв. м и при этом получены ценные материалы, способствующие продвижению вперед решение ключевых вопросов древней истории Казани.

Раскопками подтверждена стратиграфическая шкала культурного слоя, созданная еще в 1970-е годы профессором А.Х.Халиковым. Согласно этой шкале, культурные отложения Кремля, имеющие мощность от 3 до 8-12 м на разных участках, делятся на пять разновременных слоев, нижний из которых, V, самый ранний, датируется домонгольским временем.

<… > Рассмотрев обращение Международной научной конференции «Средневековая Казань: возникновение, развитие» и изучив материалы, касающиеся возникновения и становления Казани как города, Ученый совет Института истории АНТ, принял решение:

Признать аргументы и доводы исследователей о времени возникновения города Казани на рубеже Х-ХI вв. научно достоверными и подтвержденными целым рядом независимых экспертиз.

Принимая во внимание частоту совпадения экспертных оценок на основе археологических, нумизматических данных и данных термолюминисцентного анализа керамики, спорово-пыльцевого анализа почвы, учитывая небольшую мощность V археологического слоя Казанского Кремля, что указывает на относительно медленное становление городского поселения, наиболее вероятной датой возникновения Казани как города, найденной путем аппроксимации, следует считать границу 1004-1005 годов.

Р.С.ХАКИМОВ,  председатель Ученого совета,

Р.Р.ХАЙРУТДИНОВ, ученый секретарь.

Принято решением  Ученого совета Института истории АНТ

(Протокол №6 от 17.06.1999 г.)

Гончарная и лепная керамика

По заключению известного археолога-булгароведа к.и.н. Т.А.Хлебниковой (Казань), данная категория находок является надежным датирующим материалом. Анализу было подвергнуто 1106 фрагментов булгарской керамики, происходящих из 12 раскопов.

Глиняная посуда V слоя на 80,3% состоит из общебулгарской гончарной керамики, мелкопесочного теста, преимущественно лощеной, окислительного обжига, в основном красного и коричневого цвета. По форме это цилиндрошейные и с блоковидной горловиной горшки, кувшины, кружкообразные и блюдообразные сосуды, чашечки. Есть образцы от триподов на ножках и фрагменты корчаг, в том числе и с массивным венчиком, характерным для первой половины домонгольского периода, что вполне согласуется со стратиграфическими данными, так как происходит из заполнения ямы, которая восходит к основанию V слоя.

 Среди находок примечательна ручка трипода в виде стилизованной головки лося. Сосуды с такими ручками бытовали также в первой половине домонгольского времени. В гончарной с примесями керамики V слоя достаточно выразительна керамика, выделенная в группу XIII («джукетау»).

Чрезвычайный интерес вызывает керамика III группы салтово-маяцких истоков. Это всего 20 фрагментов, часть оказалась в верхних слоях, но легко узнаваема по характерным признакам. Это горшки с блоковидной, достаточно широкой горловиной, закругленным краем венчика, расширяющимся в верхней части туловом. Орнаментированы по плечику пояском округлых пальчатых вдавлений или углублениями в виде «запятых».

Гораздо более выразительна, по мнению Т.А.Хлебниковой, лепная керамика из древнейшего слоя Кремля. Это, можно сказать, классические образцы керамики булгар салтово-маяцкого и прикамско-приуральского происхождения. Керамика II группы (всего 21 фрагмент) аналогичная, по классификации С.А.Плетневой, кочевнической керамике из памятников Хазарии, изготовлена из характерного шамотно-растительного теста и имеет форму широко-горлого горшка с блоковидной горловиной, утолщенным венчиком, оформленным пальчатыми защипами.

Поливные чаши XIV века

Те же культурные истоки в салтово-маяцких древностях болгар лесостепной полосы Подонья и Северного Донца имеет другая, XI группа лепной керамики (всего 25 фрагментов). Ее форма – горшок с блоковидным горлом, диаметр которого чуть больше половины наибольшего диаметра тулова. Данная группа керамики характеризуется широким резным линейным и волнистым орнаментом. На всех горшках волнистый орнамент нанесен по плечику, а линейный покрывает тулово и имеет вид рифления. По скошенному краю венчику нанесены насечки.

Керамика прикамско-приуральских и поволжских финно-угорских истоков относительно немногочисленна. По имеющимся образцам Т.А.Хлебникова представила реконструкции двух типов круглодонных горшков с толченой раковиной:

1) с подцилиндрической горловиной, орнаментированной веревочными отпечатками и с насечками или гребенчатым штампом по скошенному краю венчика (VII группа);

2) с блоковидной горловиной также с веревочным орнаментом по ней и защипами по краю венчика (V группа).

Имеется также несколько фрагментов керамики приуральских угорских народов (VIII и XVII группы) – венчики горшков с подцилиндрической невысокой горловиной с резной линейно-волнистой и в виде разорванной волны орнаментации.

Керамический горшок X - XII века

Определяя общебулгарскую гончарную керамику V слоя в целом домонгольским периодом, Хлебникова указала на ряд признаков, характерных для Х-ХI вв. Это высокогорлые цилиндрошейные с рифленой горловиной горшки, некоторые формы чашек и блюдообразных сосудов, ручки в виде головок лося, триподы, массивные формы венчиков корчаг.

Анализ отдельных групп лепной посуды позволил Т.А.Хлебниковой определить нижнюю дату V слоя Казанского Кремля Х веком и не позднее рубежа Х-ХI вв.

Керамика XI - XIV веков. Экспонаты Национального музея РТ

Читайте подробнее в книге Т.А.Хлебниковой «Керамика памятников Волжской Болгарии. К вопросу об этнокультурном составе населения. – М., 1984).   

Украшения и предметы одежды

Бусы, подвески, браслеты, пряжки и пр. составляют наиболее интересную группу находок из древнейшего слоя Казанского Кремля. Часть из них имеет датирующее значение.

Результаты исследований стеклянных и каменных бус из древнейшего слоя Казанского Кремля были представлены профессором Й.Кальмером (г. Берлин, Германия).

Все бусы (их всего 14 экземпляров) составляют, по заключению эксперта, две хронологические группы. В старшую группу он включил бусы-пронизки (в одном случае с серебряной фольгой), которые в Северной и Восточной Европе начинают встречаться с конца VIII – начала IX вв., но еще будут в Х и чуть позднее. Этим же временем можно датировать бусину из черного стекла с крупными слегка выпуклыми глазками из синего и белого стекла. В большом количестве они известны в Салтовском могильнике У111-1Х вв.

Шаровидные сердоликовые бусы Й.Кальмер также относит к раннему типу женских украшений, широко распространенных в Восточной и Северной Европе. Однако в регионе Среднего Поволжья они бытовали еще и в начале XI века. В младшей группе бус имеются одно– и двухчастные «лимонки» из желтого стекла, бусинки с мелкими и частыми глазками, которые Й.Кальмер датировал второй половиной Х-Х1 вв.

Данная категория находок из Казанского Кремля, а также торгово-ремесленных поселений ранних булгар Х-Х1 вв. исследовалась также, причем с применением спектрального и химического анализа, директором археологического музея КГУ С.И.Валиуллиной (г. Казань), подтвердившей основные выводы Й.Кальмера на более массовом материале. В коллекции женских украшений древней Казани имеются четыре браслета. Два из них изготовлены из бронзового дрота с утолщенными четырех– и шестигранными концами. Поверхность украшена циркульным орнаментом.

Подобные находки обычны в памятниках поволжских финнов, особенно древних марийцев, 1Х-Х вв. Верхним хронологическим рубежом их бытования считается начало XI в.

Еще один браслет (детский), обнаруженный при выборке сооружения 23 раскопа II, относится к типу плетенных из четырех проволочек. Браслет такой формы, по мнению Е.П.Казакова, можно датировать Х-Х1 вв. Представляет интерес бронзовая привеска бубенчик грушевидной формы с орнаментом в виде ромбических и треугольных изображений на тулове.

Такие изделия характерны для булгарского ремесленного производства Х первой половины XI вв.

В раскопе XIII 1998 г. в районе мастерской кожевенника ханского времени, но почти на уровне погребенной почвы была обнаружена бронзовая пряжка от поясного ремня с овальной рамкой и слегка расширяющимся книзу подпрямоугольным щитком, имеющим фигурный конец. Наиболее близкие аналогии данной находки известны в материалах Веселовского могильника Х – начала XI вв.

Исключительный интерес представляет бронзовая с позолотой накладка на ремень обнаруженная также на раскопе XIII 1998 г. В центре ее лицевой части имеется полушарный выступ, а по краю – бордюр с симметрично расположенными утолщениями, имитирующими вытянутые звенья цепочки. Центральный выступ соединяется с бордюром четырьмя, также симметрично расположенными изображениями стилизованных лепестков.

По мнению эксперта И.Фодора (Будапешт, Венгрия), данную находку обоснованно включают в список изделий венгерского происхождения. На территории Восточной Европы их немного, но в массовом виде обнаруживаются в памятниках Венгрии периода завоевания родины.

На основании многочисленных аналогий И.Фодор датирует их преимущественно до середины Х века, однако для казанской находки предлагает более позднюю дату – конец Х – начало XI вв., так как некоторое время она использовалась в качестве женского украшения.  

«Князь Вацлав» из Праги

Поистине сенсационной находкой является древнечешская монета, найденная в 1997 г. в домонгольском слое раскопа IX, расположенном к северо-востоку от Благовещенского собора Кремля. Данная монета (пока самая ранняя и единственная) имеет чрезвычайно важное значение для датировки раннего слоя Казани. На аверсе монеты изображен равноплечий крест, на реверсе – храм с двумя ступенями; между колоннами надпись: IOА, скорее всего обозначающая сокращенное имя монетчика.

Вид монеты, как считает начальник нумизматического отдела Национального музея Чехии Ярмила Хаскова, соответствует так называемому храмовому типу, преобладавшему на монетах восточной части Германской империи, точнее в Баварско-Швабской области. В Баварском городе Регенсбурге, где монеты время от времени чеканились еще в IX веке, регулярная их чеканка была организована в начале Х века. Это в первую очередь монеты императора Конрада I (911-918) и князя Арнульфа.

Для баварских монет, по наблюдениям Я.Хасковой, до самого начала XI века стал характерным один тип, подражающий старому Каролинскому образцу. Этот тип, вне всякого сомнения, стал образцом для чешской монеты из Казанского Кремля. На монете написано по латыни: «Вацлав князь» и «Город Прага». Имя князя может принадлежать только князю из династии Пржемысловичей, ставшему позднее покровителем Чехии – святого Вацлава.

Я.Хаскова считает, что данная монета могла возникнуть только в Чехии и не позднее 929-930 гг., но причина ее возникновения не была экономической. Она была изготовлена из свинца с небольшой примесью серебра. Изготовленная из некачественного материала, не могла применяться в международной торговле. Судя по отверстию на краю монеты, монета использовалась в качестве украшения, значит, могла попасть в Казань не обязательно торговым путем.

По мнению Я.Хасковой, монета была чеканена не позже X века. Какова же была цель чеканки в Пражском Граде монеты с именем Вацлава? Поскольку фискальные причины исключаются, утверждает Я.Хаскова, остаются только причины политические. Монета – символ власти.

Историки считают князя Вацлава одним из самых дальновидных славянских правителей того времени, а чеканка монет полностью соответствовала начинаниям прозорливого правителя, благодаря которым он приблизился к «цивилизованному» миру западной культуры.

Чеканка монеты ставила Вацлава – князя до того времени разрозненной Чехии в один ряд с правителями зарождавшейся Германской империи. Данное заключение было подтверждено участниками рабочего симпозиума «К проблематике древнечешской монеты из Казани», проходившего в Праге в марте 1999 г.

От редакции:

Как явствует из акта находки, составленного 15 августа 1997 г. монету нашел Богдан Сауленко в присутствии Юрия Григорьева и Айрата Ситдикова.

Первым монету исследовал старший научный сотрудник отдела нумизматики Государственного Исторического музея А.Беляков, который определил время чеканки – X – XI век. Монета археологам показалась серебряной, однако В.Потин из Эрмитажа с помощью рентгенофлюоресцентного анализа определил, что это – почти чистый свинец.

«Подлинность предмета, с точки зрения типа коррозии сомнений не вызывает», – написано в заключение нумизматического отдела (15.01.1998). По надписям на монете он определил, что монета – чешская. По его мнению, по металлу, технике изготовления и необычному написанию имени Вацлава это, скорее всего, не монета – возможно, украшение, возможно, свинцовая торговая пломба.

Доктор Я.Хаскова полагает, что это все-таки монета, которая является подражанием богемским денариям. При рентгенофлюоресцентном анализе в условиях Ратген-лаборатории Государственного музея Берлина (23.01, 1998) в составе монеты были обнаружены небольшие вкрапления серебра, меди и железа.

Отзыв из Берлина

Окончательное заключение принадлежит доктору Хасковой из Праги. Она была участницей международного научного семинара «Историко-культурное наследие Великого Волжского пути» в августе 2000 года (доклад «Взгляды ученых на чешскую монету, найденную в Казанском Кремле»). Она не скрыла, что ряд ее коллег во время обсуждения в Национальном музее Праги скептически отнесся к казанской находке, особенно филологи.

Арабский дирхем

  Арабский дирхем Х века – половина монеты из серебра хорошего качества – был обнаружен в домонгольском слое раскопа XIII. На монете отсутствовала надпись с указанием места и времени чеканки, имя халифа, при правлении которого она чеканилась. Данная находка изучалась группой специалистов: Д.Г.Мухаметшиным (Болгар), И.Г.Добровольским (Санкт-Петербург), Г.А.Федоровым-Давыдовым (Москва), определивших время ее чеканки первой половиной Х в.

Более углубленное изучение проводил профессор А.Совелам (Каир, Египет). Сопоставление дирхема с монетами из нумизматической коллекции Музея исламского искусства в Каире, изучение различных каталогов арабских монет привели эксперта к убеждению о том, что казанская монета чеканилась при правлении Исмаила Ахмада (892-907) скорее всего в г.Шаше (современный Ташкент).

В культурный слой Древней Казани, по предположению А.Совелама, она могла попасть во второй половине X, но никак не позднее начала XI века.

От редакции:

Как явствует из акта находки, составленного 22 сентября 1997 года, дирхем найден за пределами ранних укреплений города – у Воскресенской башни, подошва склона Кремлевского холма. Автор находки – Рафаил Хуснуллин. Непосредственные свидетели: Ренат Хасанов, Ринат Мавлимов, Тамара Хлебникова.

Военно-оборонительные укрепления ранней Казани

По наблюдениям археологов, средневековые города возникают не на пустых, необжитых местах, им предшествуют обычно более древние поселения.

Благодаря чрезвычайным удобствам местности Кремлевский мыс и его окрестности были обитаемы с глубокой древности. При археологических раскопках Кремля обнаружены следы поселений каменного века (мезолита), эпохи бронзы, раннего железа и раннего средневековья, свидетельствующие о почти непрерывной заселенности территории будущего города начиная с У1-У тыс. до н.э.

Как показали археологические раскопки А.Г.Мухамадиева, А.Г.Ситдикова, Ф.Ш.Хузина, Р.Ш.Шарифуллина, северная половина Кремлевского холма площадью около 4 га, была уже укреплена к началу XI в. Казанское поселение. располагалось на естественно укрепленном месте: крутой мыс, возвышающийся почти на 30 м от окружающей поверхности, с севера и востока омывался р. Казанкой, с запада – р. Булак. С южной напольной стороны этот мыс пересекал глубокий Тезицкий овраг, засыпанный не ранее XVII в.

Первые следы укреплений раннего города были выявлены А.Х.Халиковым в 1978 г. в виде остатков стены, сложенной в системе панцирной кладки из грубо отесанных белокаменных блоков на известково-глиняном растворе без примеси каменной или кирпичной крошки. По наблюдениям этого исследователя, каменная стена возводилась на глиняной насыпи, точнее на выровненной поверхности земляного вала, насыпанного непосредственно на погребенную почву. Вал этот имел ширину в основании до 12 м, высоту (в сохранившемся виде) до 2 м.

В процессе возведения вала в его тело, очевидно, для прочности вводились деревянные дощатые клетки, следы которых прослежены в виде тонких полос древесного тлена, очерчивающих квадрат примерно 3х3 м. По напольному наружному склону вала была выявлена каменная наброска – своеобразная крепида против оползней, а со стороны города – деревянная крепида в виде горизонтально лежащих плах.

В целях определения времени насыпки вала важно отметить некоторые находки, обнаруженные в слое, перекрывающем подошву вала с наружной стороны. Это, помимо типично домонгольской керамики, железный наконечник стрелы типа 83, по классификации А.Ф.Медведева (бронебойный с массивной боевой головкой ромбических очертаний, с шейкой), характерный для XI в. Найдены также обломки стеклянного браслета и костяного гребня – находки второй половины домонгольского периода. Именно этим временем датировал А.Х.Халиков и земляной вал, и каменную стену, хотя уже тогда можно было допустить функционирование вала в более раннее время.

Новыми исследованиями установлено, что вал и каменная стена – объекты разновременные. Остатки земляного вала были дополнительно изучены в раскопе II 1995-1997 гг. и в раскопе XX 1998 г. Суглинистая насыпь вала действительно покоится на погребенной почве, в верхней части которой прослежена тонкая углистая прослойка, оставшаяся от выжигания растительности. Насыпь стерильна, в ней никаких находок не обнаружено.

Как и в 1978 г., в южной части подошвы вала зафиксирован небольшой слой, перекрывающий насыпь, содержание которого заслуживает внимания. Среди находок, кроме обломков гончарной керамики, были ранние образцы лепной керамики салтово-маяцкого типа, кусочки янтаря, бусина из горного хрусталя и лазуритовая подвеска. Эти находки характерны для первой половины домонгольского периода.

Основываясь на них и учитывая стратиграфические данные, время возведения насыпи, вала было отнесено к Х-Х1 вв. Скорее всего, эти укрепления строились в начале XI в., ибо под валом никаких следов культурного слоя не прослеживалось.

Следы предполагаемых древнейших укреплений по восточному склону холма выявлены раскопом XVIII 1998 г. в виде линии столбовых ямок диаметром 15-20 см и глубиной 20-40 см от деревянного частокола или тына. Стратиграфически данный объект восходит к основанию V слоя; сохранившегося на этом раскопе отдельными пятнами, т.е. его строительство определяется временем также не позднее начала XI в.

По мнению специалистов, частокол – тын со рвом впереди относится к наиболее раннему типу оборонительных сооружений Волжской Булгарии. Подобную систему укреплений имели Танкеевское городище, Болгар и Биляр в Х в. Фортификация города предмонгольского времени (второй половины XII -начала XIII) имела уже совершенно другой вид.

На месте прежних дерево-земляных укреплений появляются мощные каменные стены шириной до 2 м, сложенные из необработанного известняка без применения связующего раствора (на некоторых участках отмечены следы известково-глиняного раствора). Остатки этой стены изучались в 1995-1998 гг. раскопами V, X, XV, XVIII и XX. Строительный горизонт ее везде прослежен в домонгольском слое, который вплотную примыкал к каменной кладке.

Судя по сохранившимся остаткам, стена возведена на ровной площадке без котлована в технике панцирной кладки. Эти открытия свидетельствуют о том, что в конце XII столетия Казань превратилась уже в одну из наиболее совершенных булгарских крепостей в северной периферии государства. В ней располагался военный гарнизон, призванный охранять один из важнейших в стратегическом отношении участков Волжского водного пути.

Древняя Казань как центр торговли

Анализ находок с точки зрения характеристики социального облика и этнического состава населения Казанского городища начала XI – первой половины ХIII вв. приводит к интересным выводам. Керамический комплекс свидетельствует о разноэтничном составе населения: преобладает болгарская керамика, в относительно небольшом количестве присутствует керамика поволжских финнов (древних марийцев), угорского населения Приуралья и древнерусская.

Обращает на себя внимание полное отсутствие среди находок не только из пятого, но и из более поздних слоев вещей, связанных с сельским хозяйством, что может свидетельствовать о неаграрном характере поселения.

В коллекции находок много предметов вооружения, снаряжения коня и всадника (в основном наконечники стрел – более двух десятков, петля от колчана, подковы и др.), а также предметы, в том числе и уникальные, относящиеся к категории привозных: арабский дирхем и чешский денарий, иранская люстровая посуда и кусочки прибалтийского янтаря, шиферные пряслица и стеклянный браслет из Киева, бронзовая накладка венгерского типа.

Перечисленный набор предметов указывает на торговую деятельность части населения Казанского городища. Еще в IX веке Волжская Булгария превращается в крупнейший центр международной торговли. Историки средневековья, как отечественные, так и зарубежные, единодушны в оценке важной роли, которую играл Великий Волжский или Балтийско-Волжский, путь в истории народов Восточной Европы, Прибалтики и Скандинавии.

Волжский путь справедливо рассматривается как великая, непрерывно действующая в течение столетий трансъевропейская магистраль, по которой с Востока поступали в большом количестве арабское серебро и другие товары. Об этом свидетельствует возникновение вдоль этого пути торгово-ремесленых поселений, нередко с довольно сложным этническим составом населения (в них, в частности, четко представлен скандинавский этнический компонент). Эти поселения представляли собой в первую очередь ярмарочные места; места для торговли с местным населением; пункты, обслуживавшие купцов, контролировавшие и охранявшие опасные участки торговой магистрали. Ранние торговые пункты возникали не только на северо-восточноевропейском участке Балтийско-Волжского пути, но и южнее – на Средней Волге. Один из таких крупнейших пунктов располагался в районе Булгара.

По мнению В.Л.Янина (Москва), И.В.Дубова (Санкт-Петербург) и др., Булгар в УШ-Х вв. был главным связующим звеном Руси и Востока, своего рода «восточными воротами» Руси. Он имел непосредственные контакты с Средней Азией и арабским миром. Сюда тянулись и сухопутные караванные пути, справедливо рассматриваемые исследователями как северное ответвление «Великого шелкового пути», причем не только из Средней Азии, но и из южнорусских земель.

Практически в Булгаре завершался путь скандинавских и северорусских торговцев, ездивших на Восток, хотя некоторые из них, как сообщают письменные источники, достигали Каспия или даже Багдада. Однако Булгар был не единственным международным торговым пунктом на Средней Волге.

В течение ряда лет казанские археологи Е.П.Казаков, Е.А.Беговатов изучают ряд памятников на Волге и Каме, которые возникли в IX-Х вв. как рыночные места и в скором времени превратились в развитые торгово-ремесленные поселения. Среди них Измерское, Семеновское, Старокуйбышевское, Лаишевское и другие селища, на которых обнаружены сотни монет Х в., в основном арабские дирхемы, а также западноевропейские монеты XI в. Весьма частыми находками являются складные весы для малых взвешиваний, железные кубические и бронзовые бочонковидные гирьки со знаками кратности.

Есть предметы, указывающие на присутствие русских и скандинавских купцов. Кроме вышеуказанных, торгово-ремесленные поселения или фактории булгар располагались также северо-западнее Казани, в Марийском Поволжье, средневековые памятники которого буквально изобилуют вещами булгарского производства, в том числе и монетами, а также в устье Оки, в районе Нижнего Новгорода, возникшего в 1221 г. на месте более раннего булгарского поселения, как писал об этом еще В.Н.Татищев в своей «Истории Российской».

В числе ранних торгово-ремесленных поселений булгар на Волге, была и Казань, возникшая не позднее конца Х в. на пересечении Великого Волжского и Северного пушного путей. Как свидетельствуют археологические материалы, освоение этого региона булгарами происходило в Х-Х вв. (см. памятники этого времени в окрестностях Казани: городище Казанка II, Борисковский могильник, поселение на острове Свияжска, поселение в Ново-Савиновском р-не г. Казани). Отсюда по р. Казанке, а также по Вятке и Каме булгары проникают и в более отдаленные районы, населенные финно-уграми. По заключению археолога А.М.Белавина (Пермь.), уже к XI столетию практически все Прикамье (за исключением бассейна Средней Вятки) становится частью территории Волжской Булгарии, ее своеобразной угро-финской периферией.

Здесь, в Верхнем Прикамье, насчитывается около 200 пунктов, в которых встречены многочисленные вещи из Булгарии, в том числе и монеты булгарской чеканки, ранняя керамика салтово-маяцкого облика. На землях, принадлежавших предкам удмуртов и коми, булгары основывали не только торговые фактории, но и настоящие города – опорные пункты сбора налогов с местного населения и контроля над торговцами на Северном пушном пути. Среди них выделяется огромный Рождественский комплекс на р.Обве, включающий в себя булгарское городище с прилегающим ремесленным посадом и мусульманский могильник.

Главе Администрации г. Казани

ИСХАКОВУ К.Ш.

Глубокоуважаемый Камиль Шамильевич!

Институт российской истории РАН с большим интересом следит за научными изысканиями историков Татарстана, не исключая и вопроса об определении исторического возраста города Казани. Представители Института принимали участие в научных конференциях по этой проблеме, организованных в том числе и по Вашей инициативе. В последние годы татарстанским ученым при содействии коллег из России и многих зарубежных стран удалось отыскать немало новых свидетельств существования древнего городища на месте современной Казани.

На недавней конференции «Средневековая Казань: возникновение и развитие» весь комплекс этих данных был вынесен на широкое обсуждение научной общественности. Доклады участников и ход дискуссии показали, что на сегодняшний день накоплено достаточно материалов для отнесения начала истории Казани к рубежу Х и XI веков. Поэтому первые годы XI столетия вполне могут рассматриваться в качестве условной даты основания города.

Вместе с тем для устранения отдельных «белых пятен» в истории Казани необходимы дальнейшие изыскания. В частности, следует продолжить поиски материалов о более ранней истории города, а также более тщательно подойти к соотношению истории ранней Казани и городища Иски Казань.

Надеемся, что деятельность ученых и общественности республики по выяснению исторического возраста города Казани увенчается и новыми успехами. Со своей стороны Институт российской истории РАН готов и впредь оказывать всемерное содействие в изучении истории Среднего Поволжья и Республики Татарстан. С уважением

А.Н.САХАРОВ,

директор Института российской истории РАН, член-корреспондент РАН, профессор.

ГЛАВЕ АДМИНИСТРАЦИИ г. КАЗАНИ

г-ну Исхакову К.Ш.

ЗА­КЛЮ­ЧЕ­НИЕ

Про­бле­ма оп­ре­де­ле­ния вре­ме­ни воз­ник­но­ве­ния Ка­за­ни име­ет дли­тель­ную ис­то­рию изу­че­ния, что на­шло от­ра­же­ние в дис­кус­си­ях по дан­но­му во­про­су в кон­це  XIX ве­ка и в 1970-е гг. Фраг­мен­тар­ность пись­мен­ных и ар­хео­ло­ги­че­ских ис­точ­ни­ков не по­зво­ли­ла то­гда ус­та­но­вить да­ту ос­но­ва­ния го­ро­да. На про­тя­же­нии по­след­них лет уче­ны­ми Та­тар­ста­на, со­вме­ст­но со спе­циа­ли­ста­ми круп­ных на­уч­ных цен­тров Рос­сии, стран ближ­не­го и даль­не­го за­ру­бе­жья ве­дут­ся мас­штаб­ные ком­плекс­ные ис­сле­до­ва­ния древ­ней ис­то­рии Ка­за­ни и ре­гио­на в це­лом.

Ре­зуль­та­том це­ле­на­прав­лен­ной ра­бо­ты ар­хео­ло­гов, ис­то­ри­ков, ис­точ­ни­ко­ве­дов ста­ло вве­де­ние в на­уч­ный обо­рот но­вых ма­те­риа­лов, по­зво­ляю­щих все­сто­рон­не ос­ве­тить про­бле­му воз­ник­но­ве­ния и раз­ви­тия г. Ка­за­ни как од­но­го из цен­тров Волж­ской Бул­га­рии.

Во­про­сы да­ти­ров­ки ос­но­ва­ния го­ро­да по­сле­до­ва­тель­но об­су­ж­да­лись на ме­ж­ду­на­род­ных на­уч­ных кон­фе­рен­ци­ях, про­ве­ден­ных в 1998-1999 гг. <...>  В ра­бо­те на­уч­ных фо­ру­мов при­ня­ли уча­стие ве­ду­щие уче­ные ака­де­ми­че­ских ин­сти­ту­тов и вузов Рос­сии, а так же ис­то­ри­ки око­ло 20 стран ми­ра - Ав­ст­рии, Бол­га­рии, Венг­рии, Гер­ма­нии, Егип­та, Фин­лян­дии, Фран­ции, Че­хии, Шве­ции, Нор­ве­гии и т.д. Осо­бый ин­те­рес спе­циа­ли­стов вы­зва­ла се­рия ран­них на­хо­док из древ­ней­ше­го слоя, вы­де­лен­но­го в ре­зуль­та­те ар­хео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок 1994-1998 гг. под ру­ко­во­дством Ф.Ш.Ху­зи­на на тер­ри­то­рии Ка­зан­ско­го Крем­ля и Ка­за­ни.

Под­роб­но оз­на­ко­мив­шись с ре­зуль­та­та­ми ар­хео­ло­ги­че­ских ис­сле­до­ва­ний счи­та­ем обос­но­ван­ны­ми до­во­ды о том, что вы­яв­лен­ные во вре­мя рас­ко­пок на­ход­ки (чеш­ские и араб­ские мо­не­ты, бу­сы, брас­ле­ты, брон­зо­вые на­клад­ка и пряж­ка, а так­же ряд дру­гих), про­ис­хо­дя­щие из ком­пакт­но за­ле­гаю­ще­го куль­тур­но­го слоя от­но­сят­ся к VIII-XIII вв. По­ми­мо ве­ще­вых ма­те­риа­лов с древ­ней­шим сло­ем со­от­но­сят­ся ряд объ­ек­тов: на­сыпь ва­ла, сле­ды час­то­ко­ла, ка­мен­ные ук­ре­п­ле­ния, а так­же хо­зяй­ст­вен­ные и жи­лые по­строй­ки.

По­лу­че­ны убе­ди­тель­ные дан­ные о том, что на мес­те Ка­зан­ско­го Крем­ля су­ще­ст­во­ва­ло по­се­ле­ние, воз­ник­шее са­мое позд­нее в кон­це X в. Это на­уч­ное от­кры­тие да­ет воз­мож­ность для оп­ре­де­ле­ния вре­ме­ни на­ча­ла по­сто­ян­ной го­род­ской жиз­ни на мес­те г. Ка­за­ни в рам­ках кон­ца X - на­ча­ла XI в., что и до­ка­зы­ва­ет­ся ка­зан­ски­ми уче­ны­ми. В ре­зуль­та­те ар­хео­ло­ги­че­ских ис­сле­до­ва­ний уда­лось оп­ре­де­лить не­пре­рыв­ность от­ло­же­ний бул­га­ро-та­тар­ских сло­ев на тер­ри­то­рии Ка­за­ни с кон­ца X по XVI вв.

Кри­ти­че­ское ос­мыс­ле­ние вновь вы­яв­лен­ных и ра­нее из­вест­ных пись­мен­ных ис­точ­ни­ков, кар­то­гра­фи­че­ско­го ма­те­риа­ла из му­зей­ных со­б­ра­ний и ар­хи­во­хра­ни­лищ ев­ро­пей­ских и ближ­не­во­сточ­ных стран (Ан­ка­ры, Бер­ли­на, Ве­не­ции, Ве­ны, Каи­ра, Па­ри­жа, Пра­ги, Ри­ма и т.д.) по­зво­ли­ло рас­крыть об­щий ис­то­ри­ко-куль­тур­ный фон на ко­то­ром про­ис­хо­ди­ло воз­ник­но­ве­ние го­род­ских цен­тров Волж­ской Бул­га­рии кон­ца X в. и пре­ем­ст­вен­ность древ­не­го го­ро­да с Ка­за­нью.

Институт истории материальной  куль­ту­ры РАН, принимая во внимание итоги проделанной работы, в том числе результатов целого ряда международных конференций считает необходимым констатировать, что анализ материалов археологических исследований, подтвержденных многочисленными экспертизами, ком­плек­са пись­мен­ных ис­точ­ни­ков, убедительно свидетельствуют о воз­ник­но­ве­нии Ка­за­ни как булгарского города на ру­бе­же X-XI столетий и преемственности его на всем историческом пути развития.

Директор ИИМК РАН, доктор исторических наук  Е.Н.НОСОВ