Конституция Республики Татарстан как отражение ее тридцатилетней истории

05 ноября 2021 года

5 ноября советуем посмотреть на телеканале «Татарстан–24» программу «Актуальный разговор», посвященную предстоящему Дню Конституции РТ.

Собеседницей ведущей Дарьи Петровой будет главный редактор газеты «Казанские истории», заслуженный работник культуры РТ и РФ Любовь Агеева. Слушайте в 17.30, 20.30 и 23.30.

ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ ЛЮБОВИ АГЕЕВОЙ:

Готовясь к записи, я попросила Дашу прислать вопросы заранее, чтобы узнать, что ее конкретно интересует. Ведь вспоминать Основной закон Татарстана, принятый 6 ноября 1992 года, можно по разным поводам. Естественно, отвечая на вопросы, кое-что освежила в памяти, прежде всего, прочитала свой очерк из первого тома книги «Республика Татарстан: новейшая истории», изданного в сотрудничестве с Фаридом Мухаметшиным, Председателем Государственного Совета РТ. Очерк размещен в «Казанских историях», и те, кто интересуются опытом становления суверенного Татарстана, могут его прочитать (Конституции Республики Татарстан – 20 лет. Публикация 1; Конституции Республики Татарстан – 20 лет. Публикация 2).

Разговор в студии получился много короче, не все вопросы и ответы вместились в отведенное время. И я решила опубликовать на нашем сайте черновой вариант  беседы с Дарьей Петровой с цитатами и небольшими комментариями. Как говорится, для «гурманов» в истории.

– Как жила республика до 6 ноября 1992 года, когда была принята Конституция РТ, по каким законам мы существовали раньше и почему вдруг назрела необходимость в новом Основном законе?

– Как известно, Конституция в любом государстве – это основной закон, который определяет специфику государственного устройства и принципы его существования. Первая Конституция нашей республики была принята Центральным исполнительным комитетом АТССР в 1926 году, через 6 лет после подписания Декрета о ее образовании. Как известно, Автономная Татарская Социалистическая Советская Республика (А.Т.С.С.Р)  была провозглашена Декретом ВЦИК и Совнаркома Р.С.Ф.С.Р 27 мая и 25 июня того же года  образована. Сохраняю историческое написание аббревиатур.

Интересный исторический факт – Конституция Татарской Социалистической Советской Республики, принятая ЦИК 25 июня 1925 года и одобренная 13 июня 1926 года на VI заседании Советов Татарской автономии, не была утверждена Всероссийским исполнительным комитетом (ВЦИК) РСФСР, хотя была разработана с учетом основных законов Советского Союза и РСФСР. В первой статье статус республики определялся так:

«Татарская Республика есть социалистическое государство рабочих и крестьян, входящее на основах федерации, согласно ст. 8 постановления III-го Всероссийского Съезда Советов (декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа) в состав Российской социалистической Федеративной Советской Республики».

Как видим, определения «автономная» в названии республики в Конституции не было. Политического обострения отношений между Казанью и Москвой по поводу неутвержденного Основного закона республики не наблюдалось.

Следующая Конституция республики, принятая на XI Чрезвычайном съезде Советов 25 июня 1937 года, в том же году была утверждена Верховным Советом РСФСР. Она разрабатывалась с учетом основных законов СССР (1936) и РСФСР (1937). В ней республика называлась Татарской Автономной Советской Социалистической Республикой, или Татарской АССР, ТАССР. В статье 13 было зафиксировано, что она входит в состав РСФСР на правах Автономной республики. Конституция была опубликована на русском и татарском языке с латинской графикой.

7 октября 1977 года в Советском Союзе была принята новая Конституция, вошедшая в историю под названием «Конституция развитого социализма», или «Брежневская Конституция». Разработка документа, который должен был прийти на смену «сталинской» Конституции, началась еще при Никите Хрущеве и продолжалась в течение 15 лет. Следом, в 1978-м, новые варианты основных законов появились у всех союзных и автономных республик, в том числе у ТАССР.

«Татарская Автономная Советская Социалистическая Республики есть социалистическое общенародное государство, выражающее волю и интересы рабочих, крестьян и интеллигенции, трудящихся республики всех национальностей», – говорилось в ее первой статье.

Если предыдущие конституции в основном дублировали основные законы СССР и РСФСР, как это полагается в унитарном государстве, то Конституция 1992 года была принципиально иной. Она отражала итоги социально-политических изменений в Татарской республике после августа 1990 года, закрепляя суверенный статус Татарстана. Конституция базировалась на основных положениях Декларации о государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республика (ТССР) – Республики Татарстан, принятой Верховным Советом 30 августа 1990 года. Из названия республики выпало слово «Автономная».

Принималась Конституция уже в другом государстве – с декабря 1991 года Советского Союза не существовало. В острых дебатах, в поиске компромиссов между позицией казанского Кремля и основных политических сил шел трудный поиск новых правил внутренней жизни и взаимоотношений с Российской Федерацией.  

– Почему Конституцию не приняли на референдуме, как российскую?

Объяснение простое. Главный вопрос, поддерживают ли жители Татарстана новый государственный статус, им уже задали в марте 1992 года, на республиканском референдуме. Участникам всенародного голосования предложили ответить на вопрос «Согласны ли Вы, что Республика Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?»

В Преамбуле Основного закона указывалось: «Настоящая Конституция принимается в соответствии с результатами народного голосования (референдума) о государственном статусе Республики Татарстан».

Тем не менее, были созданы все условия, чтобы привлечь к обсуждению проекта Конституции как можно больше людей. Проект Конституционной комиссии по решению Президиума Верховного Совета в конце 1991 года был опубликован в СМИ. Народное обсуждение длилось около пяти месяцев. За этот период в адрес Конституционной комиссии, Президиума республиканского парламента, в редакции газет, в том числе в «Казанские ведомости», где я тогда работала, поступили тысячи писем с предложениями и замечаниями от многих коллективов и граждан. Было внесено более пяти тысяч предложений, дополнений и уточнений, некоторые из них потом рассматривались на сессии как поправки.

Несколько памятных дат из 1992 года:

Проект Конституции впервые рассматривался 18 мая на X сессии Верховного Совета. 20 и 21 мая с докладами выступили председатель Конституционной комиссии М. Шаймиев, а также народные депутаты З. Латыпов и В. Михайлов, представившие альтернативные проекты от Движения демократических реформ Татарстана и группы «Народовластие». Из 14 депутатских комиссий 11 приняли решение принять за основу вариант Конституционной комиссии, который обсуждался 1 октября. Авторские коллективы альтернативных проектов имели возможность выразить свои предложения поправками. Постатейное обсуждение проекта проходило 28 и 29 октября, 4 и 5 ноября. Нужно было умудриться совместить в одном проекте несопоставимые, а порой и прямо противоположные нормы. Всего изменения коснулись 59 статей проекта из 175, 3 статьи добавились, 6 исключены. 6 ноября Конституция была принята в последнем чтении.

– Вы были свидетелем обсуждения и принятия новой Конституции. Как это происходило?

– У меня не было возможности все время находиться во время сессий в зале заседаний Верховного Совета. «Казанские ведомости чаще всего мы посылали на сессии Игоря Котова и Владимира Матылицкого. Всю остроту момента я могла почувствовать, когда работала над первым и вторым томами книги «Республика Татарстан: новейшая история».

Никто не предполагал, что работа над поправками будет простой процедурой. Во-первых, поправок было очень много и значительное их число не было поддержано Конституционной комиссией. Во-вторых, до самого конца депутаты никак не могли выработать единства по принципиальным вопросам – по формулировке государственного статуса республики, по ее взаимоотношениям с Российской Федерацией, по гражданству и по механизму функционирования власти в Татарстане. Поскольку группу «Татарстан» проект по принципиальным позициям устраивал, депутаты особо не спорили, когда их поправки не находили поддержки. Оппонировали докладчику – министру юстиции РТ А. Салабаеву, который представлял таблицы поправок, в основном депутаты «Народовластия». Их возражения сводились к следующему:

– проект Конституции представляет президентскую республику, а Татарстану нужна парламентская;

– разделения властей не будет, если не будет постоянно действующего Верховного Совета и если в парламент будут избираться работники органов исполнительной власти.

На стороне «Народовластия» была довольно большая группа их коллег из Казанского городского Совета. Директорский корпус, некоторые партийные функционеры и госчиновники, поддерживая эту группу почти по всем позициям, касающимся национальных и межнациональных отношений и отношений с Москвой, не разделял представлений демократически настроенных коллег на систему государственной власти внутри республики. Во-первых, это было связано с тем, что они не могли признать чересчур «революционные» идеи, во-вторых, по многим позициям оппонентом «Народовластия» был М. Шаймиев. И хотя в те времена считалось нормальным возражать главе республики, авторитет Президента был столь высок, что большинство сверяло с ним свои мнения и позиции.

Признаюсь, что порой одинаковое раздражение вызывали как «федералы», которые во всем видели подвох, так и «националы», которые с настырностью, достойной лучшего применения, продолжали твердить о независимом Татарстане, хотя уже было очевидно, что ситуация начинает развиваться в другом направлении. Всегда, когда сшибка мнений становилась опасной, Президент Шаймиев предлагал создать согласительную комиссию из представителей разных депутатских групп. Во время работы над проектом Конституции таких комиссий пришлось создавать несколько.

Нельзя сказать, что разные точки зрения были только по политическим статьям. Серьезную полемику вызвало обсуждение второй главы – «Экономическая система». «Народовластие» выступало за частную собственность, часть депутатов из группы «Согласие» колебались, многие депутаты группы «Татарстан» было против.

Яростнее всего обсуждали статьи о взаимоотношениях с Российской Федерацией. Группы «Народовластие» и «Татарстан» стояли на противоположных позициях, и казалось, примирить их будет делом невозможным. Одни требовали конституционно признать, что Татарстан является неотъемлемой составной частью России, другие ни на шаг не хотели отступать от Декларации о государственном суверенитете. Наибольшее число голосов по статье 55 набрал вариант, предложенный М. Шаймиевым, он и стал впоследствии статьей 61 Конституции РТ:

«Республика Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с Российской Федерацией – Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и предметов ведения».

Формулировку об ассоциированном членстве в федерации предложил вице-президент В. Лихачев на основе опыта межгосударственных отношений на международного права.

– Как известно, в те дни шли ожесточенные споры не только в Татарстане. Против новой Конституции официально возражала Москва. Приведу цитату: «Проект конституции Татарстана не должен быть принят, так как предусматривает односторонний выход республики из РФ и лишение ее жителей российского гражданства, что приведет к созданию в Татарстане независимого диктаторского государства».

– Судя по риторике, это цитата не из официального документа. Наверняка это было мнение конкретного политика или депутата, который либо не знал о том, как идет согласование позиций между Москвой и Казанью, либо в порыве полемики заострял политические разногласия намеренно. Такое тоже бывало.

После мартовского 1992 года референдума, когда жители РТ поддержали государственный суверенитет республики, федеральная власть не могла не считаться с волей народа. Хотя и не признала его результаты. Уточнение политической позиции, сделанное Верховным Советом и руководителями республики до референдума, успокоило противников суверенитета и в Казани, и в Москве – речь не шла о выходе республики из РФ.

Напомню некоторые подробности того времени:

В Москве в 1993 году началась работа над Конституцией Российской Федерации. По сути это был Основной закон нового государства, поскольку РСФСР была государством во многом номинальным. В Москве обсуждались варианты перестройки России с явным унитаристским уклоном. Наиболее радикальные головы предполагали полное исключение этнически определенных субъектов и создание вместо них десяти или пятнадцати губерний по модели административного деления во времена царской России. Эти предложения, тиражируемые центральными газетами, вызывали в Татарстане бурю эмоций. Причем возмущение московскими «стратегами» высказывали не только татары.

В начале ноября 1991 года во время очередного раунда переговоров двух делегаций казанцев пригласили на совместное заседание рабочей группы Конституционной комиссии и Комиссии Верховного Совета по национально-государственному устройству и межнациональным отношениям. Перед Татарстаном были поставлены два условия: направить проект нашей Конституции на независимую экспертизу и не принимать его до подписания двустороннего договора. Первое условие было соблюдено – экспертизу проекта провели не только специалисты Москвы и Санкт-Петербурга, но и зарубежные эксперты из Швейцарии и ФРГ. Второе условие было адресовано скорее Москве, чем Казани. И когда стало понятно, что договор будет подписан не скоро, было принято решение – не ждать.

Борис Ельцин, стараясь удержать ситуацию в России под контролем, заявил, что справедливое разделение полномочий между Москвой и субъектами будет произведено в Федеративном договоре. Он был подписан 31 марта 1992 года. Подписи под ним поставили руководители всех субъектов Федерации, кроме Чечено-Ингушетии и Республики Татарстан.  Руководство Башкортостана и Республики Саха (Якутия), поддерживающие позицию Татарстана, свои позиции изменили.

Во взаимоотношениях с федеральным центром наступил период «холодной войны». И вот тогда было принято беспрецедентное решение – провести референдум, чтобы узнать, поддерживает ли население республики ее новый государственный статус. Поддержка, оказанная татарстанцами на референдуме (62,39%), во многом объяснялась  давлением, оказанным тогда на власть жителей республики.

Во время рассмотрения проекта Конституции на майской сессии 1992 года выступал Олег Румянцев, депутат Верховного Совета России, ответственный секретарь Конституционной комиссии РСФСР. Он обратил внимание коллег из Татарстана на то, что, по статье 81 Конституции России, действие которой в РТ никто не приостанавливал, обеспечение соответствия конституций республик, даже если они суверенные государства, российскому Основному закону, относится к совместному ведению. Именно для этого депутаты из Москвы приехали в Казань, чтобы совместно искать модель урегулирования отношений и не допустить разрушения ни экономического, ни правового пространства.

Однако в Москве было много желающих прикрикнуть на Татарстан, для чего порой наводили тень на плетень. Проекту Конституции приписывали то, чего в нем не было, как в  приведенной вами цитате – о том, что теперь жители Татарстана будут лишены российского гражданства.

Надо сказать, что статья о гражданстве во время обсуждения проекта стала предметом острой дискуссии. Действительно, были депутаты, которые считали, что гражданин Республики Татарстан может не иметь гражданства Российской Федерации. В одном из вариантов статьи 19 говорилось:

«В Республике Татарстан допускается двойное гражданство, условия осуществления которого определяются договорами и соглашениями с Российской Федерацией – Россией и другими государствами. Граждане Республики Татарстан сохраняют по своему желанию гражданство Российской Федерации – России».

Однако была принята формулировка, которая устроила большинство депутатов:

«Граждане Республики Татарстан обладают гражданством Российской Федерации – России.

… Каждое лицо имеет право выбора гражданства и право изменять его. Лишение гражданства или права на изменение гражданства запрещается».

– Основной закон рождался в муках жесточайшей полемики не только с федеральным центром, но и внутри республики. За что ратовали «националы» и «федералы»?

– Были многолюдные митинги на городских площадях, их проводили и те, и другие. Были громкие заявления. Были острые дискуссии на сессии и на страницах газет. Была серьезная опасность, что «драки» в зале парламента перекинутся на улицу. И в октябре 1991 года это случилось – сторонники депутатских групп «Татарстан» и «Народовластие» столкнулись на площади Свободы лицом к лицу.  Но, по счастью, это было единственный раз.

Все политически активные граждане республики были едины в одном – бывшая автономная республика должна получить политический статус с учетом ее экономического и социального потенциала. Этого не было в Советском Союзе, но в федеративной России стало возможно. И когда в Казани видели, что в Москве считают по-другому, разногласий у «националов» и «федералов» не было. Они начинались всякий раз, когда государственный суверенитет подменялся национальным.

Уместно сделать два пояснения по этому поводу. Первое – в депутатскую группу «Народовластие» входило много татар. И за максимальную суверенизацию республики ратовали не только татары. Второе – по моим наблюдениям, обострение отношений между людьми разных национальностей возникало всегда после обострения отношений между Москвой и Казанью.

В 1991 году все ждали двустороннего договора, а его всё не было. Видя такое развитие событий, национал-радикалы на улицах и в Верховном Совете начали выступать за более решительные действия по реализации Декларации о суверенитете. Был создан Милли меджлис, который заявил, что тоже будет принимать законы, как Верховный Совет. Это вызвало острую реакцию и у «федералов», и у граждан, мало интересующихся политикой, и даже у властей – слишком грозные последовали заявления. 31 января 1992 года Президент М. Шаймиев издал указ «Об упорядочении деятельности общественных объединений». Это был первый недоброжелательный шаг в сторону «националов» после принятия Декларации. По требованию ряда депутатов Верховный Совет 7 февраля высказал свое отношение к своему нелегитимному «собрату». А 15 февраля произошло событие, которое получило резонанс не только в нашей республике. Организованный в Казани пленум Консультативного совета Конгресса демократических сил республик и национально-территориальных образований в составе Российской Федерации практически был сорван сторонниками ТОЦ. Татарстан в центральных СМИ заклеймили как рассадник национализма. Кстати, порой этому способствовали оппозиционеры из группы «Народовластие», давая интервью московским журналистам.

В то время в центральных газетах не было принято хорошо писать о нашей республике. А потому два важных события 1992 года в Казани их не заинтересовали: Съезд народов Татарстана, который работал 22 мая и собрал представителей почти всех крупных национальных сообществ, проживавших в республике (это была идея новой общественной организации – Межнационального Казанского общественного центра) и Всемирный конгресс татар, начавшийся 19 июня.

Эти съезды помогли снять возникшее эмоциональное напряжение. А окончательное спокойствие появилось только в феврале 1994 года, когда в Москве был подписан договор между Российской Федерацией и Татарстаном.

– До сих пор не утихают споры относительно Конституции республики. Например, доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии, политологии и менеджмента КНИТУ имени А. Н. Туполева Владимир Беляев отмечал, что «В Конституции РТ до сих пор есть положения, которые противоречат не только федеральному законодательству, но и здравому смыслу. Так, в одной из ее статей фигурирует формулировка: границы между Татарстаном и субъектами Российской Федерации. Как будто РТ не такой же субъект РФ, как и другие регионы. А в преамбуле последней редакции Конституции РТ, принятой в 2002 году, значится, что власть в регионе осуществляется от имени отдельного этноса, а именно татар, а не всего населения».

–  Не вижу большого правового изъяна в первой формулировке, приводимой профессором Беляевым, поскольку это интерпретация правовой нормы российской Конституции применительно к Татарстану: в ней говорится о том, что границы могут быть изменены лишь с согласия субъектов федерации. Второе замечание Владимира Александровича, во-первых, не совсем точно, во-вторых, редакция 2002 года цитируется не совсем точно. Зачитаю статью 1 в редакции 2002 года:

«Республика Татарстан – суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонационального народа республики.

Суверенитет и полномочия государства исходят от народа».

В действующей Конституции есть две нормы по этому поводу:

Преамбула: Настоящая Конституция, выражая волю многонационального народа Республики Татарстан и татарского народа…

Статья 3

1. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Республике Татарстан является ее многонациональный народ».

Так что и в этом случае мы имеем дело с  полемическими заявлениями.

Подробнее об истории конституционного законодательства после 1992 года:

Политическая ситуация в стране менялась, и это не могло не отражаться на республиканской Конституции РТ, принятой  в 1992 году. Всего за период ее действия было принято 16 законов, вносящих изменения и дополнения в Основной закон.

Конституция была принята в условиях, когда еще не сложились институты демократической государственности. Отсюда и ряд серьезных недочетов, которых этот важный документ не мог избежать. Так, недостаточно полно и конкретно был сформулирован ряд основных прав и свобод, а равно их гарантий, предоставляемых человеку и гражданину. Следы прежних, устаревших представлений несли на себе статьи, регулирующие систему местных советов. Разделение законодательной, исполнительной и судебной властей – важнейший принцип функционирования республики как правового государства, заявленный в Декларации о государственном статусе РТ благодаря настойчивости группы «Народовластие», не был подкреплен другими законами, что оставляло слишком широкий простор для его произвольного толкования.

Говоря о недочетах Конституции, следует учесть и то, что Основной закон Республики Татарстан был принят раньше, чем Конституция Российской Федерации, которую утвердили всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. И потому между республиканской и федеральной конституциями возникли закономерные противоречия. До 1994 года ни в Москве, ни в Казани не было четкого представления о месте республики в системе формирующегося российского федерализма, пока 15 февраля не был принят Договор Российской Федерации и Республики Татарстан «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». Он давал широкие полномочия республике, четко зафиксировав ее исключительные компетенции и совместные полномочия федеральных и республиканских органов власти. Экономическая самостоятельность была закреплена в 12 межправительственных соглашениях, например, право вводить республиканские налоги и распоряжаться природными ресурсами.

Подробнее в «Казанских историях»:

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя без компромисса. Публикация первая;

Договор между Москвой и Казанью: когда договариваются, нельзя без компромисса. Публикация вторая

Но главное – Договор «примирил» две конституции до 2000 года. Разделение полномочий в законодательной области помогло четче определять сферу исключительных компетенций республиканского парламента. Но в ту пору не было многих федеральных законов, и республике приходилось разрабатывать собственные нормы правового регулирования в сфере совместных компетенций. 

Выстраивание «вертикали власти», начавшееся с приходом на пост Президента РФ Владимира Путина, привело к унификации законодательства в стране. По настойчивым требованиям федерального центра, выраженным в прокурорских протестах и судебных решениях, республиканское законодательство было приведено в соответствие с федеральным. Принятие 6 октября 1999 года федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и ряда других законодательных актов послужило основанием для внесения изменений в Конституцию РТ. Была создана согласительная комиссия, которая около года работала над новой редакцией Основного закона. В апреле 2002 года была принята его новая редакция.

Далее последовали логические решения по унификации положения Татарстана в Российской Федерации, и сегодня двустороннего договора между Татарстаном и федеральным центром нет. Упоминания о суверенитете в дальнейшем были почти повсеместно исключены из республиканских конституций. Исключением остается Татарстан: Конституция республики   предусматривает, что суверенитет является «неотъемлемым качественным состоянием» республики, он толкуется как обладание всей полнотой государственной власти вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан.

– Утверждается, что с января 2016 года Конституция РТ противоречит федеральному законодательству, так как использует для наименования главы республики слово «президент». Сегодня это утверждение снова стало актуальным. На ваш взгляд, нарушается ли республика  какие-то правовые нормы?

– Могу процитировать Председателя Государственного Совета Фарида Мухаметшина, который сказал после заседания парламента 25 октября: федеральный законопроект об общих принципах публичной власти вторгается в полномочия субъектов РФ, нарушая действующие нормы Конституции России. По его мнению, дело не только в одной статье, где речь идет о названии главы субъекта федерации. Депутаты считают, что законопроект отходит от установленных общих принципов правового регулирования деятельности органов государственной власти субъектов РФ, детально регламентируя вопросы, которые находятся в сфере компетенции субъектов федерации, что нарушает принципы федеративного государства, заложенные в федеральной Конституции.

Я прочитала в сети немало комментариев к этой ситуации. Кто-то предлагает наказать Татарстан за очередное проявление самостоятельной позиции, кто-то пишет о возможном политическом торге, а кто-то усматривает в решении депутатов рациональное зерно. Высказал свое мнение и пресс-секретарь главы российского государства Дмитрий Песков: в Кремле с уважением относятся к позиции Госсовета Татарстана. Он подчеркнул, что это одно из мнений, а не решение де-юре.

Мне трудно давать комментарий к таким вопросам. Я не политолог, не депутат, не должностное лицо. Одно знаю точно: самостоятельная позиция Татарстана никогда не представляла угрозы для целостности России.

Не могу не высказать еще два суждения. Федерализм в многонациональном государстве - явление закономерное. Мнения высказывать можно разные, и с этими мнениями федеральная власть должна считаться. Когда вся власть в центре – это очень выгодно тем, кто привык жить на дотациях из федерального бюджета. А Татарстан многими годами доказал, что его власть не боится брать ответственность на себя.