Композитор-женщина: жизнь в профессии

Татьяна СЕРГЕЕВА, музыковед, доктор искусствоведения

18 июня 2022 года

Наш собеседник – композитор Елена Анисимова, кандидат искусствоведения, доцент кафедры композиции Казанской консерватории.

Сегодня в силу объективных причин значительная часть композиторов Татарстана неизвестна массовой аудитории: их музыка редко исполняется или вообще не звучит, о них почти не упоминают в СМИ, они никак не представлены в медиапространстве. Хотя многие из них пишут музыку, преподают в учебных заведениях, занимаются наукой, создают интересные творческие проекты. Среди таких, оставшихся без общественного внимания и поддержки, оказались и многие композиторы-женщины, число которых в Союзе композиторов РТ заметно возросло.

Мы побеседовали с Еленой Анисимовой о том, как она стала композитором, о её учителях и творческом пути, о её музыке и её студентах – будущих композиторах, о проблемах молодых композиторов Татарстана.

 Елена Анисимова – член союзов композиторов России и Татарстана, лауреат международных и всероссийских конкурсов, кандидат искусствоведения, доцент кафедры композиции Казанской консерватории. Автор двух камерных опер, симфонических, хоровых, инструментальных и вокальных сочинений.

 - Елена, вы три последних года подряд становились лауреатом Всероссийского конкурса композиторов  Avanti. Победа на конкурсе – это признание высокого профессионального уровня и яркой индивидуальности. Как вы сами относитесь к конкурсам?

- Да, это серьёзный конкурс, потому что он проводится среди профессионалов, членов Союза композиторов России. И в те годы, когда я участвовала, было подано более двухсот заявок всего на три номинации.

Сейчас я спокойно отношусь к конкурсам, мне интересно попробовать свои силы. Я прекрасно понимаю, что работы конкурсантов оценивают члены жюри со своими пристрастиями и вкусами, и многое зависит от того, попадёшь ли ты в поле их интересов.

В те годы, когда я участвовала, председателем жюри был Александр Чайковский, поэтому лауреатами стали композиторы самой разной стилистической направленности. Такое разнообразие, безусловно, мне по душе.

- Давайте поговорим о том, как вы стали  композитором. Вы родом из Ижевска, столицы Удмуртии. В одном из интервью вы говорили, что в вашей семье пели старинные русские и казачьи песни. Значит ли это, что ваша семья русская или в ней смешались разные национальности?

- Мои родители – коренные жители Удмуртии (мама родилась в Ижевске, папа родом из русской деревни в Удмуртии), но все мы – русские. И всех моих родственников объединяет любовь к русской культуре, русским песням и в какой-то степени к русским обрядам, например, свадебным.     

- Ваши родители – не музыканты. А почему решили дочь учить музыке?

- Предыстория такая. В детском саду, где я громко и старательно пела, педагог по музыке посоветовала маме отдать меня в музыкальную школу. Мама обратилась к преподавателю музыкальной школы, жившему в нашем доме, Владимиру Васильевичу Голованову, который оказался баянистом. И меня уговорили заниматься на аккордеоне. Так что всё решил случай!

- Расскажите о своих школьных годах, о музыке, которую слушали, о книгах, которые читали. Когда в первый раз произошло знакомство с музыкальным театром?

- В музыкальной школе я не думала, что стану профессиональным музыкантом. Первые четыре года вообще занималась «из-под палки», а в последний год, когда надо было решать, куда идти дальше после 9-го класса общеобразовательной школы, произошёл перелом, и я за год подготовила серьёзную программу – с полной ответственностью и желанием поступать в музыкальное училище.

Самое сильное школьное впечатление связано с первым посещением оперного театра, когда нас классом (из музыкальной школы) сводили на оперу «Евгений Онегин». Нравился мне предмет «Музыкальная литература»: мы писали рефераты, музыкальные анализы, и педагог мне сказала: «Лена, тебе надо идти в музыковеды». Я тогда и не знала, кто это такой – музыковед! (Смеётся). Видимо, что-то проявлялось, какой-то свой взгляд на музыку.

Из книг, даже в школе во мне всегда откликался Гоголь, с его колоритностью языка, образностью. Так что это моё давнее увлечение, которое потом проявилось в моих камерных операх «Вий» и «Ночь перед Рождеством».

- В музыкальном училище вы учились на отделении народных инструментов как аккордеонистка. А когда пришло осознание, что сочинение музыки станет делом вашей жизни?

- Это произошло только на последнем курсе училища. Ведь в композицию я пришла совершенно случайно, не понимая, что это такое. Однажды я увидела, что одна девочка всё время что-то пишет в тетрадке. Я из любопытства спросила у неё: «А что ты пишешь?». Она в ответ: «Я музыку пишу». Я: «Ты с кем-то занимаешься?» Она: «Да». Я: «А всем можно так заниматься?». Она: «Наверное, сходи к преподавателю».

Сергей Николаевич Черезов до сих пор с улыбкой вспоминает, как в дверь класса постучали, и просунулась моя голова с вопросом: «А можно я, как Леся, к Вам буду ходить?» (Смеётся).

Я тогда даже не задумывалась, получится ли у меня. Вот так я стала сочинять музыку, занимаясь композицией факультативно в течение двух лет, на 3-4 курсах училища.

Первые мои опыты меня очень сильно расстраивали.

- А каким сочинением вы были впервые удовлетворены? 

- Из самых ранних, пожалуй, – «Ой, что ни сон» для голоса, флейты, кларнета и ударных инструментов.  Кстати, оно связано с фольклором, написано для народного голоса и впервые принесло мне звание лауреата на конкурсе «Опус первый» в Москве.

- Значит, ваша первая специальность – аккордеон. Повлияло ли это в дальнейшем на тембровые предпочтения в творчестве?

-  В музыкальном училище я продолжительное время играла в оркестре баянов и аккордеонов. Мы исполняли много серьёзных программ, включая музыку композиторов Удмуртии (Н. Шабалина, Ю. Болденкова, С. Черезова). И сейчас, спустя время, я понимаю, что именно благодаря народно-оркестровому исполнительству и определенному репертуару, у меня сформировался особый, тембровый слух.

- Расскажите о  своем первом наставнике по композиции Сергее Николаевиче Черезове. Как и чем он занимается со студентами –   будущими композиторами?

- Я стала композитором во многом благодаря Сергею Николаевичу, сумевшему увлечь меня композицией. У него это очень хорошо получалось: увлекать в мир музыки ненавязчиво, деликатно, с юмором, с интересными замечаниями, показывая, что ты можешь и к чему надо стремиться. В первую очередь он давал слушать много музыки, которая меня сильно трогала.

 С его подачи я открыла для себя музыку Дмитрия Шостаковича, Бориса Чайковского. Она была и новой, и в то же время понятной для меня, пятнадцатилетней (я могла её оценить). И одновременно,сложной. Ценным также был собственный пример Сергея Николаевича, знакомство с его сочинениями. Когда их исполняли, они вызывали во мне живой отклик. Кроме того, он приобщал не только к музыке, но и к поэзии, дарил томики стихов Анны Ахматовой, Марины Цветаевой.   

И ещё, непременно хочу отметить, что к сочинениям своих учеников Сергей Николаевич относился очень трепетно, активно продвигал их в исполнительскую среду. Прозвучали и мой романс, и моя пьеса для струнного квартета, и первый мой хор на слова Ивана Бунина в исполнении Государственного камерного хора Удмуртии. Очень важно, что твоя музыка исполняется, притом, на хорошем уровне.

- Музыка, каких композиторов была вам созвучна  в то время?

 - Стравинского много слушала, Шостаковича. К тому же я переиграла много современной музыки для аккордеона, специально выбирая сочинения Владислава Золотарева, Владимира Зубицкого, Анатолия Кусякова и других. Когда сам разбираешь и исполняешь произведение, ты чувствуешь его, что называется, изнутри.

-  В консерватории вы учились у профессора Анатолия Борисовича Луппова.  Что самого ценного он вам дал?

- Я преклоняюсь перед Анатолием Борисовичем как композитором и педагогом. Самое ценное его качество – это умение заметить, выявить в студенте его индивидуальность и усилить её. Поэтому все его ученики не похожи друг на друга. Мне он всегда говорил: «Не отрывайся от своих корней». Он видел, что мне близко пересечение академической музыки и фольклора, и развивал меня в этом направлении. Его установки – сочинять яркую, образную музыку, любить оркестр – стали и моими. В педагогическом плане я также многое взяла у него.

Он – уникальный педагог, потому что за 60 лет своей работы в Казанской консерватории воспитал 63 выпускника. Из них 90 процентов – члены Союзов композиторов, лауреаты конкурсов, заслуженные деятели и т.д. Его дело ученики принимали и продолжали.

Он своим отношением, своим примером как композитор каждого своего студента погружает в профессию и увлекает до такой степени, что ты уже не можешь без этого существовать. В итоге, всех его учеников объединяет серьёзное отношение к профессии.

Елена Анисимова с Анатолием Лупповым. 2013 год. Фото из архива Е. Анисимовой

 - Часто ли Луппов вас критиковал?

- Да, он был временами категоричен, особенно, когда я училась на первых курсах. Бывало, принесёшь свою рукопись с новым сочинением, а он, просмотрев, скажет: «Вот эти страницы убираем», и вычеркнет или вырвет бесценные страницы твоего труда (Смеется). Я очень болезненно на это реагировала. А потом поняла, что лучше и проще принести сразу законченное сочинение. Когда показываешь фрагмент, то не можешь передать весь свой замысел, поэтому происходит недопонимание. А от целого произведения впечатление совсем другое, и здесь уже критики было меньше, но какие-то пожелания что-то изменить, улучшить всегда были.

- Чем запомнилась общая атмосфера, связанная с композиторами, в годы вашей учебы  в Казани?

- В период, когда я училась в консерватории, мы, можно сказать, жили в концертном зале. Музыка композиторов Татарстана звучала на съездах, на фестивале «Европа - Азия», на авторских концертах. И сами композиторы все концерты дружно посещали. Я знала всех членов Союза композиторов и их музыку, потому что её постоянно исполняли. Кроме того, я понимала, что, раз я композитор, то должна слушать всё и всех: будь то хор, пианисты, вокалисты и т.д.

Сейчас совсем другая ситуация: музыка членов Союза композиторов Татарстана редко исполняется, за исключением двух-трёх авторов. Поэтому студенты и не знают ни наших композиторов, ни их  музыки. Да и на другие концерты они не особо ходят, может, из-за того, что сейчас многое можно послушать в интернете.  

- Вы стажировались за границей. Как вы попали в прославленную Академию Санта-Чечилия, где обучение проходили многие известные композиторы?

- Поехать на стажировку в Италию предложил мне наш тогдашний ректор – Рубин Кабирович Абдуллин, после того, как я защитила в декабре 2011 кандидатскую диссертацию. Он же посоветовал совместить поездку в Рим с курсами в Шёнберг-центре в Вене. Это была моя первая поездка, связанная с учёбой, и такая продолжительная – 4 месяца (с марта по июнь) в Риме и потом 2 недели в июле в Вене.

- Как была организована стажировка в Академии Санта-Чечилия?

- Основным у нас был курс по современной композиции, который вёл профессор Рикардо Мирильяно. Курс состоял из теоретической части и практикума. И плюс – в Академии проходило много концертов современной музыки.

Фото на память с Р. Мирильяно. 2012 год. Фото из архива Е. Анисимовой

 Всё преподавалось на итальянском языке, которым я к тому времени не владела. Но там была замечательная Школа Данте Алигьери, в которой я в течение месяца активно изучала итальянский язык, и через месяц уже вполне сносно говорила и понимала лекции, и, главное, меня понимали.

- Как проходили занятия, отличались ли они от привычных, консерваторских?

- Отличие только в репертуаре: у нас, в России,  своя композиторская школа, а там акцент на европейских современных композиторов. В Академии я впервые услышала много новой итальянской музыки, узнала о молодых итальянских композиторах. Ведь у них проходит много фестивалей современной музыки, на которых каждый раз открываются новые имена.

- Что вам дала стажировка в профессиональном плане?

-  В первую очередь я почувствовала творческую свободу, внутреннюю раскрепощённость, стала смотреть на многие вещи по-другому, произошла какая-то внутренняя трансформация. Понятно, что обогатилась в целом моя музыкальная эрудиция, но главное – я почувствовала внутреннюю свободу, и поменялось моё отношение к самой композиции, это трудно объяснить, но я как-то по-другому стала писать музыку.

- Какое ваше сочинение исполнялось на концерте в Академии?

У меня было три произведения: первое – для струнных инструментов, второе – для ансамбля аккордеона и виолончели Tirreno Capriccioso и третье – пьеса для аккордеона соло. Исполняли замечательные итальянские музыканты академической направленности.

- Вас, наверное, удивили итальянские музыканты, которые с энтузиазмом играют современную музыку?

- Да, в Европе исполняют современную музыку на высоком уровне. Меня удивило то, что музыкант может сегодня играть Баха, а завтра – только что написанное сочинение молодого композитора. Больше всего меня поразило отношение исполнителей к новой музыке: для них нет разницы – играют они Баха или неизвестного автора, они всё играют с полной отдачей, с желанием донести до слушателя замысел композитора. К сожалению, у нас в России до сих пор отношение к музыке молодых авторов у большинства исполнителей ниже среднего. Это, на мой взгляд, показатель музыкантской культуры.

 - Расскажите о курсах в Шёнберг-центре в Вене.

– По сути, это был семинар, на который приехали молодые композиторы, музыковеды и дирижёры из разных стран. Программа семинара состояла из лекций о творчестве Арнольда  Шёнберга и композиторского практикума под руководством кураторов, местных композиторов. На финальном концерте я показывала своё доработанное Tirreno Capriccioso и параллельно ещё одно сочинение – пьесу для тубы соло.

На курсах царила дружественная обстановка, было много интересного, особенно, запомнилась творческая встреча с Зубином Метой в Венской филармонии и концерт, в котором он дирижировал музыкой Шёнберга.

В Шёнберг-центре. 2012 год. Фото из архива Е. Анисимовой.

 - Елена, сейчас вы – сложившийся профессионал, у вас есть свои ученики.  Скажите, с чем связан количественный рост композиторов-женщин в настоящее время? Это подтверждает и Союз композиторов Татарстана.

- Сложный вопрос. Наверное, это связано с возможностью женщины свободно самовыражаться через творчество. Сейчас женщина может позднее обзавестись семьёй и детьми, освободив время для творчества. Со мной тоже так случилось: семья, дети у меня появились, когда мне было уже за 30. И в настоящее время, с маленькими детьми, творчеством заниматься крайне сложно. 

- Кого из современных композиторов-женщин вы можете выделить?

– Софью Губайдуллину, конечно. Она – композитор, которая смогла создать свой мир, свою философию.

- А из молодых?

– Мне импонирует музыка Ольги Бочихиной, Ольги Шайдуллиной, с которыми я познакомилась на фестивале «Молодёжная Академия России» в 2004-2005 годах.

- На ваш взгляд, музыка композиторов-женщин отличается от музыки композиторов-мужчин?

- По-моему, разделять не совсем правильно, да и не надо этого делать. Хотя, наверное, в образном плане есть различия. Судя по себе, могу сказать, что есть такие темы, которые мужчина-композитор не затронет. И всё же, ловлю себя на мысли, что, если не знаешь, кто автор – мужчина или женщина, то по музыке не определишь этого.

 - Как вы относитесь к новому слову «композиторка»?

 - Звучит игриво и легкомысленно. Хотя, откровенно говоря, не понимаю, зачем это словотворчество, когда есть прекрасное слово – композитор.

- Вы следите за тем, что происходит в современной академической музыке в России? Чьё творчество из молодых композиторов вас привлекает в большей степени?

- Да, стараюсь быть в курсе происходящего, в основном смотрю то, что предлагает Союз композиторов России (радио-проект, Телеграм-канал и др.). Из композиторов меня привлекает музыка Валерия Скобёлкина из Уфы, Аллы Виноградовой из Самары, Сергея Зятькова из Сургута, Антона Светличного из Ростова-на-Дону, Алексея Сюмака и Кузьмы Бодрова из Москвы. Со многими из них я познакомилась на фестивалях.

- Расскажите о своих студентах. Какие они? Чем отличаются от вашего поколения? Сколько у вас выпускников?

- Преподаю я с 2009 года, у меня 8 выпускников. Сейчас в моем классе 5 студентов, и все они разные. Отличает, пожалуй, нехватка понимания того, что сочинение музыки тесно связано со знанием литературы, поэзии, живописи и других сфер художественной культуры. Это то, что тебя вдохновляет, это твой багаж, откуда черпаются образы…

Еще отличает то, что нынешние студенты редко выбираются на концерты, хотя музыки слушают много. Однако живое исполнение несет такой энергетический заряд, какого не получишь никогда от сАмой безупречной записи. Но ребята все хорошие.

Недавно прошёл концерт, на котором исполнялась музыка и моих студентов. Я видела, как они счастливы, услышать свою музыку. Любое живое исполнение окрыляет, вдохновляет.

- Сейчас что-то изменилось в обучении композиторов со времен, когда вы учились в консерватории?

- Появились новые направления за счёт практикума по прикладной музыке (для кино, театра), а также курс по электронной музыке, связанной с технологиями изменённого звука с помощью специальных компьютерных программ. У нас этих курсов не было, а сейчас – это норма, веление времени.

- Чему и  как вы учите своих студентов?

- Я продолжаю линию своего учителя – Анатолия Борисовича  Луппова, она мне очень близка: находить сильные стороны каждого студента и двигаться в этом направлении, акцентируя то, что получается, а то, что не получается, со временем постепенно выравнивается. И ещё, одна из главных моих задач – сформировать правильное отношение к профессии – трепетное, серьёзное, ответственное.

- Каких дисциплин не достаёт будущим композиторам в консерваторском образовании?

- Наверное, надо больше акцентировать внимание на будущей адаптации студентов к реальной жизни, в которой выпускнику консерватории порой бывает сложно сориентироваться. Ведь круг деятельности композитора – это не только сочинение, но и аранжировка, и инструментовка, и работа с режиссёром над созданием кино- и театральной музыки, и многое другое.

- Вы сочетаете несколько сфер деятельности. А когда сочиняете? Как находите время и пространство для творчества? Необходима ли вам тишина?

- Необходимы и время, и тишина, чтобы сосредоточиться, погрузиться, чтобы родилась концепция сочинения. Приходится работать и по ночам. Помню, в 2016 году у меня был большой заказ от нашего госоркестра для фестиваля Concordia, и это совпало с рождением сына (ему тогда полгода было). И я писала по ночам или рано-рано утром, когда была тишина; ухитрялась, изощрялась, и так был написан Концерт для оркестра (памяти отца).

Елена Анисимова с художественным руководителем Государственного симфонического оркестра РТ Александром Сладковским. 2013 год.  Фото из архива Е. Анисимовой.

 - Кто или что вдохновляет вас на творчество?

- Меня вдохновляют хорошие исполнители, будь то солисты или коллективы.

Это настоящее счастье, когда музыканты проживают твою музыку, когда передают твой замысел. Это не часто бывает.

- А как вы относитесь к экспериментам «новой музыки», к авангардной стилистике?

- Я могу для себя взять на вооружение интересные технические моменты, меня  можно удивить авангардными приёмами, и потом я могу использовать их в своем контексте. Но содержанием меня не удивишь: для меня это всё очень предсказуемо. Более того, в такой стилистике индивидуальность многих авторов нивелируется, редко кому удается сохранить своё лицо.

Считаю, что музыка должна оставаться музыкой, трогать сердца слушателей, волновать. Я себя к авангардному направлению никак не отношу, скорее я – композитор «с оригинальным посылом».

- Театральность, игровое взаимодействие пронизывают всё ваше творчество. Театральная драматургия проявляется и в вашей хоровой поэме «Стенька Разин». Расскажите, как она появилась. Как вы работали с исполнителями?

- Это сочинение родилось с лёгкой руки Черезова, который привлёк мое внимание к циклу Марины Цветаевой. Оно долго вынашивалось, хотя что-то родилось сразу, как, например, соло в последней части.

Студенческий хор Астраханской консерватории (хормейстер – Татьяна Рекичинская) мастерски исполнил, можно сказать, прожил эту драматичную историю, максимально  сделал всё, что заложено в партитуре (без моего участия).

- Почему мы редко слышим вашу музыку в Казани? Я заметила, что бОльшая часть записей вашей музыки осуществлена не казанскими музыкантами (хор из Астрахани, духовой квинтет из Якутии, домристы из Москвы). Значит ли это, что в Казани у вас нет «своих» исполнителей? 

- Надо отдать должное, что в Казани мою музыку исполняли все ведущие коллективы: и Государственный симфонический оркестр РТ, и оркестр La Primavera, и оркестр «Новая музыка», и Государственный оркестр народных инструментов РТ, и оркестр Tatarica, и Хор консерватории, хотя, к сожалению, записано мало. Другое дело, что у меня нет исполнителей, с которыми бы мы сотрудничали постоянно. К тому же так получалось, что мою камерную музыку исполняли ярче и интересней музыканты не из Казани, а из других городов. 

- Наверное, это одна из главных причин, почему до сих пор не состоялся ваш авторский концерт?

- Главная причина заключается в другом. Организация концерта – это весьма трудоёмкое мероприятие. Наша реальность такова, что зачастую сам автор занимается всем: и организацией мероприятия, и исполнителями, и репетициями, и рекламой, и многим другим. Хорошо было бы, если бы появились люди, которые помогали бы и поддерживали композитора. Хотя сейчас я уже ощущаю, что созрела для авторского концерта, есть желание и мысли в этом направлении.

С коллегами по композиторскому цеху. Слева направо: И. Низамов, Е. Анисимова, Г. Тимербулатова, А. Софийская. 2022 год. Фото Т. Сергеевой

 - Сейчас наблюдается всплеск интереса к современной музыке повсюду. В Казани это подтверждают фестивали Concordia, «Европа-Азия», «Мирас». Однако на этих фестивалях редко звучит музыка молодых композиторов Татарстана. Что должно измениться, чтобы их музыка была услышана в большем  объёме и многообразии?

- Да, на казанских фестивалях музыка молодых композиторов Татарстана сейчас звучит не так часто, как хотелось бы. Но я бы заострила внимание не на симфонической музыке, а на камерных сочинениях (инструментальных, вокальных и хоровых). Как часто эта музыка будет звучать – это вопрос к исполнителям. Насколько часто они будут включать музыку композиторов Татарстана в свои программы – это зависит от их инициативы, их интереса к современной музыке и их исполнительского мастерства.

- О чём вы мечтаете?

 Мечтаю, чтобы желания совпадали с возможностями, чтобы всё задуманное реализовывалось, чтобы были силы и время на творчество.

Мечтаю о постановках моих опер в профессиональном театре, о сотрудничестве с интересными исполнителями, живыми и открытыми к диалогу. Мечтаю, чтобы моя музыка доходила до слушателей  и волновала их.

 Сокращённый вариант интервью опубликован в  газете «Республика Татарстан» под названием «Профессия – композитор. Женский взгляд» 6 июня 2022 года

Читайте в «Казанских историях»

Вечер оперы Sforzando посетило более трех тысяч человек

К 104-й годовщине со дня рождения Назиба Гаязовича Жиганова