Зуфар Давлетшин: это не про войну, а про людей

Любовь Агеева

22 июня 2024 года

Собеседник Любови Агеевой — ее коллега, политический обозреватель телеканала ТНВ Зуфар Давлетшин.  Темой их беседы стали его командировки в Донбасс.

— Зуфар, давай не будем скрывать от читателей, что мы с тобой знакомы, даже однажды вместе работали в пресс-центре Государственного Совета РТ. Мы представляем журналистику разных поколений, но у нас есть общее: ты, как и я когда-то, уходил из профессии, но все-таки в нее вернулся.

— Я начинал как фотокорреспондент в казанской газете «Мәгърифәт». В 1996 году, в марте, пришел на телекомпанию «Эфир». Директором службы новостей был тогда Ильшат Аминов. Он у нас преподавал на факультете журналистики КГУ.

В университетской студии телевидения, из которой выросла эта первая в республике частная телекомпания, работали мои сокурсницы Ирина Быстрова, Оля Лаврова. Я присоединился к ним месяца за три до окончания университета, пришел на «Эфир». Говорю: «Может, попробую?». Аминов в ответ: «Я тебя давно жду».

Вот так всё в 2008 году началось. Сначала специализировался в криминальной тематике, потом начал работать по политическим темам. Как я шучу, в то время было модно из криминала уходить в политику.

― Но потом ты из телекомпании ушел…

— Да. И уходил не один раз. Сначала на радио. Два года работал на радиостанции ГТРК «Татарстан», в 1998-2000 годах был главным редактором объединенного радиожурнала семи республик «Между Волгой и Уралом». Далее был арт-директором ООО «Пилот МС», которое занималось видеопроизводством, разработкой рекламных кампаний и PR-сопровождением.

Потом снова вернулся на «Эфир», где попробовал себя и в качестве ведущего. В 2004 – 2005 годах работал заместителем директора нижнекамского филиала «Эфира». Потом работал в редакциях газет «Коммерсантъ» — менеджером по пиару, выпускающим редактором ежемесячного казанского приложения Quality, «Комсомольская правда» — заместителем редактора по спецпроектам ООО «ИРА «Комсомольская правда», «Аргументы и Факты» — шеф-редактором газеты «Аргументы и факты — Казань».

— А каким было твое пришествие к Аминову, уже на ТНВ? Он предложил или ты сам пришел?

— Намекал всё время: «Давай, даже если хочешь перекантоваться, приходи». Ему нужен был журналист в программу «Семь дней». А у меня, скажу без скромности, к тому времени большой опыт на телевидении был. Да и взаимопонимание с Ильшатом Юнусовичем было.

Согласился, даже на меньшие деньги пришел. И не пожалел.  Работа оказалась намного интереснее, чем я предполагал.

На ТНВ я вернулся в начале 2009 года в качестве парламентского корреспондента. Сейчас политический обозреватель еженедельной информационно-аналитической программы «Семь дней». Среди моих постоянных тем — официальная хроника: Раис республики, Правительство, республиканский парламент. Как политическому обозревателю мне очень пригодился опыт работы в пресс-центре Государственного Совета.

— Но из пресс-центра Госсовета ты убежал быстро. Тут я понимаю: журналисту трудно в условиях строго регламентированных отношений на всех уровнях государственной власти. Правда, я проработала в пресс-центре более восьми лет, до тех пор, пока кому-то не захотелось узнать, что я сделаю, когда унизят мое человеческое достоинство.

Все-таки уточни, с чем твои поиски были связаны?

— Наверное, каждый раз чувствовал, что вырос что ли, хотелось чего-то большего, нового. Попробовал себя даже на административной должности — какое-то время был директором кинотеатра «Мир».

Но все-таки вернулся в телевизионную журналистику. Наверное, потому, что мне везде не хватало картинки. А ее может дать только экран.

В ноябре 2015 года, когда я уже работал на ТНВ, в программе «Семь дней», мне было предложено возглавить телекомпанию «Челны ТВ». Там на городской студии был очень кризисный момент, несколько директоров поменялось. Ставилась задача решить, как творческие, так и организационные проблемы, вытащить телекомпанию на безубыточную работу. 

Год с небольшим жил в Набережных Челнах.  Семью туда не утаскивал. Был уже такой опыт работы в Нижнекамске.

В начале 2017 года вернулся в Казань. Тогда с директором АО «Татмедиа» Андреем Кузьминым мы решили возродить программу «Республика», в которой вместе работали на «Эфире» до моего отъезда в Нижнекамск. Потом ее закрыли. Предполагалось выпускать ее на вновь созданном канале «Татарстан 24», Сделали виртуальную студию, записали пилотный выпуск. Программа должна была стать прорывной, с хорошими визуальными эффектами…

Но что-то пошло не так — и «Республика» не возродилась. А весной 2017 года на одном из мероприятий встретились с Миляушой Айтугановой. Она тогда ждала назначения руководителем государственного учреждения «Татаркино» и пригласила меня в свою команду. Работая директором кинотеатра «Мир», получил опыт в организации кинопроката, показов фильмов, познакомился с процессом кинопроизводства, участвовал в организации и проведении Казанского международного фестиваля мусульманского кино.

Хороший и интересный опыт, но всё-таки хотелось самому заниматься творчеством. И так я снова оказался на ТНВ, в программе «Семь дней».

— Видела некоторые твои сюжеты в этой программе. А на днях посмотрела твою беседу с Каринэ Геворгян на канале ОТР. Порадовалась за тебя. Такой знаменитый и востребованный собеседник!.. Но и ты не выглядел робким воробышком. Интересный у вас получился разговор. Она часто выступает, много дает интервью, но ты ее вывел на новые темы.

— Мы разговаривали с Каринэ Александровной на Международном экономическом форуме «Россия — Исламский мир», участником которого она была. На ТНВ прошло несколько таких интервью. У меня были и другие интервью на этом форуме.

— На ОТР я вижу передачи ТНВ часто. Как я понимаю, ваша телекомпания арендует там время. Но тут был не просто короткий сюжет, как в «Семи днях», а почти получасовая беседа…

— Это наша новая программа «Семь дней плюс» — беседы наших корреспондентов с интересными собеседниками. В основной программе рассчитывать на такие обстоятельные беседы не приходится.

— Как часто новая программа выходит?

— Начали мы работать осенью прошлого года. Пять интервью в неделю, по рабочим дням, эфиры идут на ОТР и ТНВ. Работаем как в прямом эфире, так и в записи. Темы самые разные. У меня сейчас упор на специальной военной операции и всё, что с этим связано. Вернее —

 все, кто с этим связан. Это и непосредственно участники СВО, их родные, волонтеры, просто неравнодушные люди. Мне всегда больше интересны люди, а не события. Если выражаться художественно — то люди, которые творят события.  Мои сюжеты и фильмы именно про людей, а не про войну. Беседуем и на политические, экономические темы. Интересны и «социалка», и культура, и спорт.  Через людей можно о многом поговорить, о многом порассуждать.

— Журналист — человек в какой-то степени подневольный. Не всегда говоришь и пишешь о том, что нравится, что тебе лично интересно. К кому-то, например, ко мне, судьба благосклонна — потому что желание совпадает с редакционными заданиями, к кому-то нет. Тебе удается их совместить?

— Пытаюсь совместить.

— Со стороны жанр интервью легким кажется…

— Но мы-то с вами знаем, что это не так. Полчаса эфира, а сколько серьезной подготовки, чтобы войти в тему, тем более, если она тебе не очень известна.

— И сколько таких бесед уже было у тебя в эфире?

— Ой, точно не скажу, 10-15, наверное.  

— Как я понимаю, сегодня одна из твоих основных тем — спецоперация на Украине. Военкором тебя не назовешь — ты не занимаешься оперативной журналистикой. Ильшат Аминов на недавнем съезде журналистов сказал в своем докладе, что ты выезжал к линии фронта уже 8 раз.

— Да, с декабря 2022 года я там был 8 раз. Не на самой передовой, правда.  Первый раз мы поехали с оператором Андреем Ключниковым, побывали в добровольческих батальонах республики «Алга» и Тимер», тогда же впервые посетили подшефный Татарстану Лисичанск. Позже мы стали доезжать до полков мобилизованных, к нашему шефству добавился город Рубежное Луганской республики.  

С этого года у нас уже работает три группы. Молодой оператор из Нижнекамска к нам приехал – Булат Абдульманов, тележурналист из Апастово – Ленар Валеуллов. С ним мы познакомились в одной из таких командировок, он тогда работал в ДОСААФ. И отдельно в Лисичанск сейчас ездит Алина Сулейманова. В Луганске организовали представительство ТНВ.  

В первую нашу поездку в Лисичанске были полное безлюдье и разруха. Ничего не работали, не было электричества, воды, тепла, газа. Люди во время боевых действий жили в подвалах, готовили еду на кострах во дворе.

Сегодня едешь и видишь: работает больница, появляются рынки, играют дети... В городе почти на сто процентов восстановили подачу газа, восстанавливается водо- и электроснабжение, Специалисты из Татарстана, можно сказать, заново выстраивают всю коммунальную инфраструктуру. Энергетики, прежде чем вкопать столбы, ждут, когда свою работу закончат сапёры. Еще много неприятных сюрпризов осталось — неразорвавшиеся мины, снаряды. Рубежное тоже оживает.

Бабушки, сидящие у подъездов, радовались нам как родным. Улыбались: «Ой, вы наши миленькие. Спасаете, заботитесь. Спасибо!».

Однажды мы стали свидетелями отправки детей из Рубежного в оздоровительные лагеря Татарстана. Ребята очень ждали этого путешествия. Многие не знали, что такое Татарстан, где он находится. Другие говорили, что слышали о Казани — очень красивый город, хотим его поскорее увидеть!

— Как и когда ты оказался в этой теме?

— Разговор об этом зашел где-то, наверное, в июле или августе 2022 года, когда формировались наши добровольческие батальоны. Естественно, в первый раз с ними должны были отправиться в Донбасс журналисты. Спросили меня, готов ли я к этому. Ответил: «Ну да. Если надо, то я...». Можно было отказаться. И сейчас можно отказаться. Только тогда это уже буду не я. Да и ребята там стали своими, подружились мы с ними. Теперь уж до Победы!

Замечу, в то время все думали, что это всё ненадолго, где-то нужны будут три месяца, не больше — и всё закончится.

В октябре снова вернулись к этому разговору, я подтвердил свою готовность ехать. И в начале декабря мне сказали, что через неделю надо ехать. В первый раз, конечно, ехали в неизвестность. Взяли два запасных колеса, бронежилеты, шлемы.

— То есть вы на своей машине поехали?

— Да, телекомпания специально к этому случаю купила. У нас ульяновский «Патриот». До сих пор на этой машине ездим.

В первый раз нас сопровождали. С нами было два бойца «Росгвардии». Мы ехали вместе с колонной гуманитарной помощи. Машин восемь было. Не знаю, правда, мы с ними или они с нами…  Колонну сопровождал Владимир Викторович Майстренко, боевой генерал запаса. Он помощник Премьер-министра РТ.

Сейчас уже ездим без «Росгвардии». Туда едем, сопровождая нашу колонну, а там ориентируемся сами. 

— И какие трудности у вас были?

— В первый раз мы столкнулись с недоверием со стороны бойцов. Мы же были первые телевизионщики из Татарстана, которые к ним приехали. Это было для них неожиданно. В одном из подразделений нам запретили снимать.

И сложнее всего тогда было найти наших ребят. Мы по всем регионам ездили – Запорожская и Херсонская области, Луганская и Донецкая республики. Везде наши ребята есть. Но кто где расположен – тогда мы не знали, на блок-постах тоже не знали. Да, собственно, если бы и знали, не сказали бы —  мало ли кто на военных дорогах интересуется. Помнится, полночи мы искали батальон «Алга», нашли, благодаря связям Владимира Викторовича.

— Город Рубежное, кажется, ближе к фронту.  Там прилетает побольше, да?

 — Да. Но Лисичанск тоже долбают.

— Я помню один твой репортаж, когда вы показали, что осталось от восстановленного после одного такого прилета. Помню школу, уже готовую к началу учебного года, которую снова надо ремонтировать.

— Сейчас активных действий в Лисичанске нет, хотя мы видим в новостях, что бомбежки мирных жителей продолжаются. Много наших там работает на восстановлении. А наши бойцы из добровольческих батальонов и мобилизованные разбросаны по всем фронтам.

Мы помогаем им, чем можем. Спрашиваем, что нужно, в другой раз с колонной привозят. Батальонам во всем помогает Правительство Татарстана, районные власти, предприятия. А сколько там частных волонтёров… Это бесконечный поток.

— Ты наблюдаешь ситуацию на фронте уже длительный промежуток времени. Как меняется, и меняется ли настроение бойцов? Каковы у тебя впечатления в сравнительном аспекте? Ты ведь со многими лично общался… И что тебе говорили собеседники о причинах заключения контакта?

— Больше ста интервью взял. Точно не считал. За 8 поездок больше ста собеседников.

Из них, наверное, человека три сказали, что их деньги мотивировали. Большинство идейно мотивированные. То есть люди с убеждением. Мне попадались именно такие. Многие говорят: наши деды здесь воевали, а сейчас мы снова видим на своей земле технику с крестами на броне и, конечно, чувствуем себя освободителями; не хотим, чтобы это всё пришло к нам, чтобы там наши дети так жили... Многие говорили, что во вражеских окопах слышна чужая речь, и английская, и польская, и французская, и немецкая.

Среди первых контрактников были в большинстве взрослые мужики: 50 лет и даже больше. Молодые тоже встречались, но реже. Мобилизованные — конечно, разношерстные, молодых много.

— А как возникает необходимость в командировке на войну? Есть какой-то информационный повод или просто время пришло посмотреть, что изменилось?

— Изначально мы ездили с колонной гуманитарных грузов из республики. Но это было буквально два раза: декабрь 2022, апрель 2023. На годовщину создания наших батальонов ездили – бойцам тогда награды вручали. И сейчас, как правило, с наградами ездим. В прошлый раз в начале мая была поездка, как раз к Дню Победы. Наверное, в августе опять поедем, к Дню республики. 

Генерал Майстренко награждает наших бойцов — мы это снимаем. Награждают много. Не скупятся. Снимаем и выпускников Казанского танкового училища. Даже если они в других городах живут — всё равно наши земляки.

Вы же знаете, среди них несколько Героев Российской Федерации: Иван Додосов – житель Пестрецов, Раиль Габдрахманов – уроженец Алькеевского района, Дамир Исламов из Лениногорска… Считаем своими и Рустама Сайфуллина, хотя он из небольшого татарского села Вагай Тюменской области, и Дамира Шаймарданова из Республики Марий Эл, уроженца  Дагестана Руслана Курбанова, который после окончания Казанского танкового училища служил на Дальнем Востоке …

Самый молодой Герой России – казанец Дамир Гилемханов. Он погиб вместе с Дамиром Исламовым. Танк под командованием Исламова вступил в неравный бой сразу с пятью танками противника и сумел уничтожить четыре из них. Но пятый подбил их боевую машину.

— Не страшно там, где бои? 

— Когда первый раз поехали, от любого звука шарахались. Сейчас продолжаем общаться, даже если недалеко слышны залпы артиллерии. При этом во время монтажа режиссер может сказать: «На заднем плане что-то бабахает, а вы стоите спокойно, не дергаетесь даже…». Наверное, это не очень правильно, инстинкт самосохранения все-таки должен быть…  Видимо, организм вырабатывает какие-то охранительные рефлексы.

— Давай перенесемся в мирную Казань, в мирную Россию, которая ничего этого не слышит, не видит. Наверняка тебе приходилось слышать, что некоторые наши сограждане не считают боевые действия на Украине угрозой лично для себя – это, мол, не моя война. Хотя и по Татарстану уже прилетело…

— Конечно, такие есть. Многие убежали в 2022 году. Но кто-то не убежал…

— У вас, у молодых, наверное, совсем другое восприятие этого конфликта.

— Да нет. Я, конечно, немножечко моложе. Но всё равно из Советского Союза, тоже в этой стране вырос.

Помню, в 90-е годы как мы радовались — всё, не будет партийной диктатуры, будет свобода слова… Но сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что Америка, она нас тогда почти завоевала, без всякой войны. Многие предприятия были уничтожены, учителя на рынках торговали.

— Не только учителя – работники НИИ, актеры…

— Каждый раз вспоминаю ножки Буша, которые они нам возили…

— Да, да, и гуманитарную помощь тоже.  Когда я в 1999 году была в США, узнала, что американцы куриные ножки не едят — там самый холестерин. Нам предлагали…

— Если всё вспоминать и оценивать, то не скажешь, что мы первыми войну начали. Особенно когда побываешь там, где стреляют уже давно. Говорим об этом с ребятами. Они не военные эксперты, но хорошо понимают, что не случись 22 февраля, другие территории пришлось бы отбивать.

Приходится об этом говорить, и здесь, в мирной Казани. Особенно когда в школе, в университете выступаешь. Мы к 2022 году подзабыли, с чего вообще всё началось. И 2014 год забыли, забыли Киев с майданом, Одессу с горящим Домом профсоюзов. Никто не хочет обременять свою память такими фактами. Это же далеко от нас было, и нас не касалось. А люди в этом аду 8 лет жили.

Почему в 1941 году настроение Родину защищать было всеобщим, как бы тяжело не приходилось? А сегодня кто-то готов, а кому-то... Я думаю, что это немножко и наше упущение, если молодежь смотрит на это не так, как мы. У многих со словом ПАТРИОТИЗМ и даже со словом РОДИНА не связано ничего личного.

Правда, когда со школьниками общаюсь, вижу, что дух патриотизма у них все-таки  есть.

— У рожденных в 90-х годах гораздо больше интереса к нашей прежней жизни. По предыдущему поколению пропаганда общества потребления очень сильно сработала. Видела это на своих студентах. У наших внуков уже нет такого отторжения советского опыта, какое было у наших детей.

Они сегодня переживают практически то же состояние, какое было у нас в конце 80-х, когда мы много нового узнали о своей стране. Разве не то же самое сейчас происходит? Мы, конечно, знали, что воруют, но не в таких же масштабах?! Под арестом генералы, таможенник в большом чине, ректор университета, в бегах бизнесмен и губернатор Челябинской области, вместе с ним депутат Государственной Думы…  Это за их замки наши ребята воюют? Так ведь можно подумать?

Кстати, как бойцы на передовой всё это воспринимают?

— По-разному воспринимают. Но для них понятие РОДИНА, по-моему, ассоциируется с другим, с волонтерами, например. В 2022-м не только военную экипировку волонтеры привозили, но и тушенку, сгущенку, и даже носки, трусы. И на фронт, и в госпитали.

Помню, как в декабре 2022 года в Херсонской области нас бойцы батальона «Алга» встретили. Столько негатива было с их стороны: «Вы говорите, гуманитарку шлёте тоннами, фурами, колоннами — ничего до нас не доходит!». Потом мы поняли, что до передовой тогда не всё довозили. Когда их вывели в тыловую зону, они увидели всю эту гуманитарную помощь, которая ждала их. При нас распределяли всем поровну.

Эти ребята теперь намного больше нас знают про жизнь…

Кстати, сейчас со снабжением уже по-другому.  Всем бойцы обеспечены. Но всё равно республика заботится. Колонны с грузами идут практически непрерывно.

— А приходилось бывать в военных госпиталях?

— Нет. Не был даже в казанском госпитале.

— Это который на улице Исаева? Настоящий военный госпиталь с подачи министра обороны Сердюкова ведь закрыли.

— Нет. На улице Исаева — госпиталь для ветеранов войны. Новый построили около РКБ, на улице Рауиса Гареева.

— Приходилось ли встречать среди бойцов знакомых?

— Думаю, для вас будет неожиданно, если я назову журналиста Глеба Постнова. Мы с ним встретились в Запорожской области, в районе Работино, где тогда располагался батальон «Тимер». Потом он получил серьёзное ранение, и в период реабилитации мы уже и в Казани встретились. Я брал у него интервью для программы «Семь дней плюс».

— Глеб на фронте? Никогда бы не подумала. У его родителей были всегда довольно сложные отношения с нашей республикой… Отец — Александр Постнов — писал в «Вечерней Казани» в основном критические материалы, а мама — Вера Постнова, будучи собкором «Независимой газеты», была сильной головной болью для власть предержащих.

— Да. Он пошел добровольцем в батальон «Тимер». Хотя в последнее время жил в Нижнем Новгороде. Пошел осознанно, по убеждению, что должен быть там, на фронте. Всё оказалось страшнее и жестче, чем он предполагал. Вспомнил цитату из какого-то фильма: «Страшно идти, но не идти еще страшнее». Как он сказал, мысль о том, что он защищает свою страну, свой народ греет его душу.

Говорил, что ни разу не пожалел, что заключил контракт. Еще говорил о том, что бойцам наших батальонов сильно повезло — у них есть всё: обмундирование, оборудование, еда, медикаменты, сигареты и даже баня. Они уверены, что их не бросят, а на фронте это очень важно.

В одном из боев Глеб получил серьезные осколочные ранения. Сильно повреждена правая нога.  Книжку пишет сейчас про то, что видел на фронте.

Глеб Постнов, журналист и участник спецоперации в Донбассе

— Ногу не потерял?

— Нет. Сказал, что реабилитация идет успешно.

— К сожалению, судя по телерепортажам из госпиталей, многие остаются без руки, ноги… Это правда, что сейчас есть хорошие протезы?

— Могу привести конкретный пример нашего, казанского парня, из мобилизованных, зовут Дмитрий, не помню фамилию. Когда его первый раз ранило в ногу, он подлечился и вернулся к однополчанам. Потом опять попал под обстрел. Сейчас у него по колено нет обеих ног. Он на протезах. Без костылей, без коляски… И он по-прежнему в строю — ездит к местам боев с гуманитаркой.

— По телевидению о таких парнях довольно часто рассказывают. Значит, реально так бывает, что из госпиталя — и снова на фронт. Не пропаганда?

— Нет. Возвращаются ребята. Правда, не всегда по желанию. Такие случаи тоже есть. Но много и таких, как Дмитрий. Некоторые даже домой не едут в отпуск по ранению, хотя положено.

— В Казани стали встречаться молодые парни, вернувшиеся с фронта. Сразу видно, что человек идет на протезе. Всем помогают?

— Стараются всем. Но,  с другой стороны, как много родным приходится бегать, чтобы все нужные бумаги оформить… Мы хотим, чтобы к нам хорошо относились, а если от нас что-то зависит…

— А тут вообще особый случай. Представляю, как болезненно парни, глядевшие смерти в лицо, воспринимают подобное отношение к себе.

Наверное, много хороших людей тебе в твоих командировках встречалось. Кого можешь выделить?

— Про каждого есть много хорошего сказать. Каждый — герой. Каждый готов спасти боевого товарища. Мы подружились с одним из таких — «Фаза», военнослужащий батальона «Тимер», Ильнур Хаертдинов больше ста человек вывез с передовой на мотоцикле, раненых спасал. Мы еще в апреле 2023 года познакомились с ним. В начале июня этого года погиб… Сотни таких.

Могу назвать командира батальона «Тимер» с позывным «Дербент». Он сам из Дагестана. Ценит людей, бережёт их, говорит, что сейчас творится история, в которой ему посчастливилось участвовать.

Кстати, все командиры добровольческих батальонов — кадровые военные. В «Алге», например, офицер из Ижевска – «Титан». У них военное образование, видение стратегическое имеется. И они настоящие патриоты.

От командира очень многое зависит. Минимизация потерь тоже. Сейчас на фронте нет того, что было в Великую Отечественную — взять высоту к какому-то сроку, скажем, к празднику. Бойцов берегут. Это правда. Даже украинцы этим восхищаются…

Наоборот, сами бойцы недовольны: «Топчемся на месте, топчемся долго…».

Конечно, большой ценой эта наука досталась. Потому что в первый месяц очень тяжело пришлось. Школа у всех одна военная. С той стороны такие же ребята, упёртые. К тому же украинцы готовились, ждали нас. Несколько лет готовились. Мощные оборонительные линии на освобожденных территориях мы видели.

 Сейчас у них лафа закончилась — уже нет надежных укреплений.

— А докуда наши бойцы дойти готовы?

— Когда украинцы наконец созреют, что это дело надо прекращать, там и остановятся. А вообще готовы хоть до польской границы пешком.

— Как их деды пешком дошли до Берлина… Сейчас часто параллели в голове возникают. Например, когда видишь, что остается от украинских деревень после боев.

— И не только после боев. Вы бы видели, что оставляют украинцы после себя! Мне рассказывали, что, уходя из Лисичанска, они специально подорвали всю жилищно-коммунальную инфраструктуру города. Там потом долгое время не было ничего — ни света, ни газа, ни воды. Воду за 100 километров КАМАЗами возили из Луганска.

Надо понимать, всё это нам придется восстанавливать.

— Мариуполь уже восстановили. Говорят, красавец город стал.

— Восстановительные работы сразу начинают, как освободят территорию.

— С жителями приходится общаться? Какое у них самочувствие?

— Они многое пережили. Месяцами в подвалах сидели. Теперь, естественно, рады, что мир будет, что наши пришли. Но война еще долго будет о себе напоминать. Как-то в парке Лисичанска снимали — на детской площадке в земле торчат снаряды…

Однажды мы встретили бабушку — шла с тележкой, что-то везла. А в этот момент где-то неподалеку раздался взрыв. Она на чисто украинском языке, насколько я понял, говорит: «Сколько же можно? Скорее бы уж русские долбанули как следует!..».

— Мы с тобой встречались в июле прошлого года в ИТ-парке имени Башира Рамеева, где проходили просмотры  международного фестиваля документального кино «RT.Док: Время героев», где ты показал два своих фильма — «ZV-1» и «ZV-2» Жаль, мало зрителей их увидело («Спасибо, Казань, за неравнодушные сердца и искренние слезы»: Война ― это не только боевые действия). 

— На нашем канале их показали, правда, всего по разу — 23 февраля и 9 мая.

— Я с особым интересом смотрела фильмы о военкорах. Более подробно узнала о тех, кого видела на телеэкране: Евгении Поддубном, Мураде Газдиеве, Георгии Медведеве и Павле Кукушкине. Фильм так и назывался — «Военкоры». Смотрела, конечно, с профессиональным интересом. Рассказывая студентам о необходимости объективности в отражении жизни, я подчеркивала, что журналист не должен брать оружия в руки, в случае конфликта оставаться как бы над ним. Наверное, героям фильма в университете говорили то же самое. Но теперь у них своя правда.

Когда надо, я воспользуюсь оружием, говорит один. Второй признаётся, что увиденное не позволяет быть НАД: ты конкретно с бойцами, которые каждый день живут со смертью, с мирными жителями Горловки, уже с 2014 года не знающими нормальной жизни…

Удалось ли тебе с кем-то из московских военкоров познакомиться? 

— К сожалению, не пришлось.  Их работа на фронте — это не мои краткосрочные командировки. Стас Назаров, например, собкор «Вестей», по полгода в Донбассе живет.  

Журналист, он везде журналист. По крайней мере, по себе сужу. Но военкорам не зря больше всего доверяют. Они показывают только то, что видят своими глазами. Журналистский принцип НЕ ВРАТЬ на фронте имеет особое значение. Да, ни в коем случае не врать. Но где-то что-то можно не договорить — это да. Потому что всего, к сожалению, не расскажешь, что там происходит. Не потому, что запрещают — слишком страшно будет зрителю.

— Такой фестиваль и в нынешнем году проводился, но, как я поняла, только в Москве. Ты на этот раз участвовал?

— Нет. Но буквально вчера задумался, что надо было бы. Конечно, нетленку прямо на фронте не снимешь. Как репортер, ты едешь и фиксируешь, по сути, конкретную ситуацию.

— Потом, наверное, увидим и серьезные картины, когда не только документальные, но и художественные задачи будут ставиться. А у тебя нет желания реализовывать себя в этом качестве?

— Хочется, конечно, очень хочется. Но когда у нас нет своей киностудии, это маленько тяжело. Нет и фонда поддержки кино, как в Москве. Но всё равно об этом думается. Есть о чем сказать. И опыт у меня уже есть – я был продюсером документального сериала «Черное озеро».

— Ну и, пожалуй, последний вопрос. Ты говорил, что встречаешься с детьми, рассказываешь о своих поездках. Как они это воспринимают? Какие вопросы задают? Что им вообще интересно про эту войну?

— Выступал уже много. И не только перед школьниками. Например, в спецучилище в Раифе выступал, в спецшколе в Левченко, в кинотеатре «Мир» со зрителями встречался. К юнормейцам приглашали.

И дети, и взрослые чаще всего задают два вопроса: не страшно ли нам с оператором ездить на фронт и когда это всё кончится? Еще спрашивают про настроение наших ребят, про то, как местное население к ним относится.

В последние годы мы столкнулись с тем, что слово ПАТРИОТ стало стыдно говорить. Думаю, после встречи со мной они будут на многие вещи смотреть по-другому.

Война, она хороший воспитатель. На себе ощутил, как меняется мировоззрение. Начинаешь ценить даже бытовые мелочи — возможность принять душ с горячей водой, нормально и разнообразно поесть, выйти на улицу и спокойно идти, не озираясь по сторонам и в небо… 

Согласен с бойцами, которые мне говорили, что то, что в мирной жизни мы считали проблемами – это полная ерунда. Финансовые проблемы, мелкие ссоры с близкими, выяснения отношений на работе — это вообще не проблемы.

А когда от твоих действий зависит твоя жизнь и жизнь твоих товарищей, когда не прекращаются обстрелы и за день может прилететь по 300 снарядов, когда ты не знаешь, встретишь ли рассвет или закат — вот это настоящие проблемы. Так что, надо ценить каждый момент жизни, быть благодарным за то, что она есть, ценить своих близких…