«Я рад, что я еще живу, Что все живые на плаву»…

Любовь Агеева

01 июля 2011 года

28 июня премьерный спектакль «Анюта» в Татарском академическом театре оперы и балета имени М.Джалиля посмотрел выдающийся танцовщик и хореограф, народный артист России и СССР Владимир Васильев.

Этот балет с 1988 года был в афише нашего театра. Владимир Васильев был его постановщиком и хореографом. В последнем сезоне театр восстановил тот спектакль. 23 июня зрители увидели новую «Анюту».

Журналист Любовь Агеева была на пресс-конференции незадолго до начала спектакля, в которой, кроме большого гостя, принимали участие художественный руководитель балетной труппы Владимир Яковлев, известный балетный критик Наталья Садовская и заместитель директора театра Юрий Ларионов.

А вечером была «Анюта», последний спектакль в нынешнем сезоне. 

Владимир Васильев крупным планом

Встретившись с Василием Викторовичем на пороге театра, я не удержалась и напомнила ему, что в 1988 году брала у него интервью (Нет театра без творчества). Разговаривали мы в балетном репетиционном классе задолго до премьеры. Интервью было опубликовано в газете «Вечерняя Казань», где я тогда работала.

И тогда, и сейчас, в 2011 году, меня поразила его естественная простота в общении. Великий танцовщик и балетмейстер, творчеством которого восторгались любители театра во всем мире, человек, который несколько лет руководил Большим театром и до сих пор является одной из самых современных медийных фигур, он разговаривал с нами, будто мы всю жизнь знакомы и расставались лишь на время.

На пресс-конференцию он пришел чуть раньше, заметив, что московские журналисты на такие встречи, как правило, опаздывают. Мои коллеги пришли во время.

Нам, журналистам, приходится часто общаться с такими личностями с московской пропиской, и немногие относятся к провинциальным репортерам с уважением. К их числу, несомненно, принадлежит Васильев.

В 1988 году он был уже широко известен и знаменит, имел огромный список интервью и рецензий на его спектакли, но разговаривал со мной так, будто именно от нашего разговора зависела его творческая судьба. Столь же почтителен он был с казанскими журналистами на этот раз. Охотно отвечал на наши вопросы. Иногда он артистично жестикулировал, и театральная гостиная наполнялась оглушительными щелчками фотоаппаратов.

Вопросы ему задавали разные, и о спектакле, и о творчестве, и «за жизнь». Естественно, сначала говорили об «Анюте».

В этом балете есть все, что должно быть в произведении истинного искусства: хорошая литературная основа – рассказ Чехова, в котором еще нет тех чеховских полутонов, которые так любит Василий Викторович в творчестве этого писателя; чудесная музыка Валерия Гаврилина и великолепная хореография, когда совершенно забываешь, что герои обходятся без слов. Когда видишь слаженный актерский ансамбль и исполнители не делятся на главных и второстепенных, впечатление получается законченным.

Сам Васильев отметил еще одну составную часть успеха – работу художника-постановщика Беллы Маневич, известную по ее многочисленным киноработам. Как утверждают специалисты, в «Анюте» ей удалось воспроизвести неуловимый дух Чехова. В новом спектакле воспроизведены и декорации, и костюмы. Как подчеркнул на пресс-конференции Владимир Яковлев, балетмейстеру удалось органично соединить чеховский дух с проникновенной музыкой, выразить на языке хореографии свое понимание Чехова.

«Это по-настоящему чеховский спектакль», – подчеркнул он.

Однажды, когда балетная труппа была на гастролях в Америке и сцена оказалась свободной, Васильеву предложили что-нибудь поставить. Небольшой опыт у него к тому времени уже был. Сценическая версия отличалась от телевизионной. Дирижер Станислав Горковенко добавил музыки, что позволило слегка раздвинуть рамки действия. И в мае 1986 году в афише Большого появился новый спектакль.

Незадолго до этого, в январе, Васильев поставил «Анюту» в неаполитанском театре Сан-Карло. Потом была премьера в Челябинске. Балет с успехом, который во многом был определен дарованием исполнительницы главной роли Екатерины Максимовой, был показан в 114 странах мира.

В Казани спектакль «Анюта» был поставлен в 1988 году. Роли в премьерных спектаклях тогда исполняли Екатерина Максимова, Ирина Хакимова, Елена Щеглова, Елена Кострова – Анюта, Владимир Васильев и Владимир Яковлев – Петр Леонтьевич, Виталий Бортяков, Александр Бармин, Гали Абайдулов, Михаил Цивин, Александр Мунтагиров – Модест Алексеевич, Игорь Жуков, Рифат Абульханов, Денис Мочалов – Артынов, Игорь Жуков, Андрей Маркин, Валерий Анисимов, Роман Рахманов – Студент.

Объясняя, почему театр вернул спектакль в репертуарную афишу, Владимир Яковлев сослался на его счастливую сценическую судьбу – «Анюта» шла на сценах многих театров Советского Союза и других стран и в последнее время интерес к ней только возрос. Видимо, жизнь актуализировала главный конфликт чеховского рассказа – все ли в жизни измеряется деньгами?

Художественный руководитель казанского балета говорил и о том, что вторая премьера состоялась по просьбам истинных театралов, которые хотели бы показать «Анюту» своим внукам. Как скромно отметил Владимир Викторович на пресс-конференции, нельзя сказать, что хореография в «Анюте» оригинальная, но удалось сделать музыку зримой. Действительно, это можно сказать о каждой сцене.

Особо хочется выделить две сцены в канцелярии, где служит Модест Алексеевич. И музыка, и хореография здесь – ярчайшая характеристика не только мужа Анюты, человека ничтожного и мелкого, но и…

Хотела написать – дореволюционной России, но подумала, что такое чинопочитание в большой моде и сегодня. И, возможно, живут где-то современные Модесты Алексеевичи, готовые ради Анны на шее бросить собственную жену в объятия важной персоне.

Васильев вспомнил, как начал ставить спектакли. Это было в 1971 году. Первый опыт был в театре «Современник» – ему предложили поставить сцену намаза в одном из спектаклей. Его балетмейстерским дебютом стал балет «Икар» Сергея Слонимского на сцене Кремлевского дворца съездов. Позже он поставил балеты «Эти чарующие звуки» (1978), «Макбет» (1980), оригинальные телебалеты «Анюта» (1982) и «Дом у дороги» (1984) Валерия Гаврилина.

За свои работы Васильев получил много призов. За телебалет «Анюта» ему присудили приз Интервидения на международном фестивале телефильмов «Злата Прага» (1982), Большой приз конкурса музыкальных фильмов на Х Всесоюзном фестивале телефильмов в Алма-Ате (1983), приз за лучший спектакль сезона в театре «Сан Карло» (Неаполь, 1986), приз за лучший чеховский спектакль на Чеховском фестивале в Таганроге (1986).

Творческие интересы Васильева простирались и в другие области искусства – он снимался как драматический актер в художественных фильмах «Жиголо и Жиголетта», «Фуэте», в фильме-оратории «Евангелие для лукавого», выступая не только как исполнитель, но и как хореограф и режиссер-постановщик. Принимал участие в экранизациях балетов «Сказка о Коньке-Горбунке» (1961), «Подпоручик Киже» (1969), «Спартак» (1976), «Я хочу танцевать» и «Фрагменты одной биографии» (1985); оригинальных телебалетах: «Трапеция» (1970), «Анюта» (1982), «Дом у дороги» (1984); фильмах-концертах и документальных фильмах: «Путь в Большой балет» (1960), «СССР с открытым сердцем» (1961); «Москва в нотах» (1969), «Хореографические новеллы» (1973), «Классические дуэты» (1976), «Страницы современной хореографии» (1982), «Гран па в белую ночь» (1987), «Слава Большого балета» (1995) и др.

В 1988 году из-за конфликта Васильева с Юрием Григоровичем по причине серьезных различий в творческих позициях, супруги покинули Большой театр, однако их творческая карьера на этом не завершилась. Они продолжали выступать как танцовщики. Владимир Викторович работал балетмейстером труппы Кремлевского Дворца съездов «Балет Кремля», где поставил несколько спектаклей, в том числе «Золушку».

В его творческой биографии много спектаклей, поставленных им на сценах многих театров. В марте 1995 года он стал художественным руководителем-директором Большого театра России. В сентябре 2000-го был освобожден от занимаемой должности«в связи с ее упразднением». Уйдя на пенсию (а артиста балета уходят на заслуженный отдых очень рано), великий танцовщик увлекся живописью и сейчас занимается этим, можно сказать, профессионально. У него было уже 13 выставок.

Как признался наш гость, картины (а это в основном пейзажи), он не продает – слишком дорого они стоят. В основном дарит. Но бывает, и продает. Одну его картину – портрет жены, балерины Екатерины Максимовой – за 40 тысяч долларов купил Борис Березовский.

Владимир Викторович показал журналистам видеопрезентацию своих картин, смонтированную на фоне музыки Шопена, с удовольствием комментировал каждую работу. На картинах – непритязательная красота родного края во все времена года – деревенские домишки, лес, цветы, вода. В основном пейзажи.

Судя по видеопрезентации, творчески интересной для него была поездка в 2004 году в Венецию. На нескольких его картинах – этот чудный итальянский город. Васильев любит яркие краски и не стал возражать, когда кто-то из коллег сказал, что его живопись напоминает полотна импрессионистов.

Как сказал он на пресс-конференции, художник должен найти, где себя реализовать.

– Сегодня живопись занимает в моей жизни гораздо большее место, чем балет. Живопись – это моя страсть, моя отдушина. Я пишу пейзажи акварелью и маслом.

В 2000 году вышел его первый поэтический сборник «Цепочка дней». Не зря говорят: талантливый человек во всем талантлив.

На сцене снова «Анюта»

Балет «Анюта» не был первым художественным воплощением рассказа Чехова. Сначала был художественный фильм «Анна на шее», снятый в 1954 году, где, если не ошибаюсь, Анну играла красавица Алла Ларионова. Вот как представляется он в одной из аннотаций: «Это история очень красивой и очень милой женщины, не отягощенной моральными нормами. Первый выбор в ее жизни – брак по расчету – перечеркнул жизнь тех, кто искренне любил Анну».

Сцены из спектакля "Анюта" 2011 года взяты с сайта "Инказан". Фото Егора Алеева

Эта Анна была в советском обществе однозначно не «наш человек» – продалась за богатую жизнь, став женой 52-летнего чиновника. А потому не могло быть у нас к ней никакого сочувствия.

Балет «Анюта» мы увидели по телевидению в 1982 году. Несколько слов о его истории.

Вначале была оригинальная музыка Александра Гаврилина, понравившаяся Александру Белинскому, который в то время успешно работал на Центральном телевидении. Благодаря таланту этого человека мы увидели дивные балетные спектакли «Жиголо и Жиголетта», «Старое танго», «Женитьба Бальзаминова». Тогда на Центральном телеканале шли «Галатея», «Дом у дороги» – еще один балет, поставленный Васильевым по мотивам поэзии А. Твардовского.

Наблюдая за программной политикой современных телеканалов, включая государственные, трудно представить, что когда-то на первом месте были вовсе не рекламные бюджеты.

Екатерина Васильева в своей книге «Мадам «Нет!» написала: «Александр Белинский давно хотел снять телевизионный балет по Чехову, долго «ходил» вокруг» «Скверного анекдота», а потом как-то раз услышал вальс Валерия Гаврилина и понял, что это настоящий «чеховский вальс».

Музыка Гаврилина понравилась и Васильеву. Вместе с Белинским они написали либретто, в основу которого были положены мотивы нескольких рассказов Чехова, но более всего – «Анна на шее». Белинский выступил режиссером, Васильев – балетмейстером.

Вот что писал об этом балете композитор: «Оказывается, сам того не ведая, я уже давно пишу балетную музыку, да еще помогающую воплотить на сцене чеховские образы. Постановщикам пришлось самостоятельно скомпоновать музыкальное произведение из разрозненных фрагментов, придав им стилистическое единство».

Белинский в одной из своих статей подтвердил: «Ни одного номера, ни одной разработки своего же сочинения композитор специально для балета не писал».

Тем не менее он признавал, что каждая ситуация в драматургии «Анюты» подсказана музыкой. Сегодня трудно в это поверить, настолько органично сочетаются музыка и действие, музыка и хореографические решения. Музыка в этом балете удивительна. Музыка на долгое время после спектакля оставляет приятное послевкусие. Запоминаются не только знаменитая тарантелла Анюты и танцы в массовых сценах, но и музыкальные характеристики людей. Пожалуй, самая яркая – мужа Анюты Модеста Алексеевича.

Создатели телеспектакля отошли от прямолинейных характеристик кинофильма и несколько смягчили образ чеховской героини. Екатерина Максимова передавала сложный внутренний мир молодой девушки, которую жизнь поставила перед нелегким выбором. Ее образ был пронизан и болью, и нежностью, и слабостью. Ее Анюта заставила меня заглянуть в томик Чехова, чтобы лучше понять то, что случилось с девушкой из семьи бедного учителя, которая вынуждена выйти замуж за старого, но богатого человека.

Сюжет, надо сказать в русской литературе не новый – неравных браков было немало, однако история Анюты, которая на глазах превращалась из скромной девушки в беспечную светскую даму, не была похожа на традиционные истории.

Поражало не само преображение, а то, с каким воодушевлением Анюта восприняла свою новую роль. Наряды, балы, многочисленные поклонники, по спектаклю вполне прозрачные отношения с самым главным и важным – Его сиятельством, возможно, самим Императором – все это ей нравилось, это стало смыслом ее жизни, в которой уже не нашлось места ни отцу с братьями, не любимому студенту.

При внимательном чтении рассказа Чехова, который никогда не раскрывал своего отношения к героям, все-таки можно заметить, что к своей Ане он относился без всякой симпатии. В телеспектакле это хорошо выразила финальная сцена на катке. До сих пор помню крупные планы – беспомощное лицо Петра Леонтьевича, которого играл сам Васильев, веселое беспечное личико Анны, которая катила в окружении поклонников мимо отца, как мимо пустого места.

Этот финал мне показался более жестким, чем у Чехова. Однако сам Васильев такого восприятия не замышлял. Как указывается в театральном буклете к спектаклю 2011 года, в создании образа Анюты Васильев исходил скорее из индивидуальности Максимовой, чем из логики Чехова. Для актрисы ее дарования, мало похожей на жестокую красавицу, предавшую любимых людей, нужен был второй, лирический план.

Так в спектакле появилась любовная линия, связанная с бедным студентом. Однако ее развитие еще более обозначило пропасть, которая разверзлась между двумя Аннами. Ее предательство стало буквально осязаемо. Помню, в казанском спектакле 1988 года развязка этой драмы потрясла меня даже больше, чем предательство Анюты по отношению к своей семье. А вот в версии спектакля 2011 года я восприняла Анюту по-другому.

Смятение, которое героиня испытывает от своей новой жизни, балерина Александра Суродеева передавала  практически в каждой сцене, в том числе и в финале. Мы увидели внутреннюю драму человека, который, сделав однажды нелегкий выбор, предал не только любимых, но и самого себя. И потому сцены буйного веселья с участием Анны смотрятся как пир во время чумы.

В финале она словно приходит в себя, вспоминает об отце и братьях, которые наблюдают за ней издали. Но ненадолго. Веселая жизнь продолжается…

На пресс-конференции я спросила Владимира Васильевича, какие изменения понадобилось внести в постановку с учетом потребностей современного зрителя.

«Конечно, времена изменились, поэтому и спектакль получился другой», – сказал он. Однако от подробностей воздержался, возможно, не хотел предвосхищать нашего вечернего просмотра.

«Я против того, чтобы театр превращался в музей. Я никогда не говорю: «Я когда-то придумал это движение, и его надо исполнять только так и только стоя на этом месте!», – сказал он. – Спектакль должен быть живым. Его танцуют современные артисты, они по-своему чувствуют Чехова, и это интересно».

Те, кто видел постановку 1988 года, с интересом отмечали новые мизансцены, их было немного, например, введение хора в сцену отпевания матери «Анюты». Это новое направление нашего театра, и весьма плодотворное. Хор нашего театра интересен и в певческом, и в актерском смысле.

Не берусь судить о том, понравилась ли Васильеву новая версия балета, но была свидетелем огромного успеха спектакля у зрителей. Овации продолжались необычно долго. А когда на сцену поднялся сам Владимир Васильев, показалось, что силой оваций у театра может снести крышу. Аплодисменты вмиг смолкли, когда он заговорил: «Этот спектакль мы в свое время делали замечательной командой – композитор Валерий Гаврилин, сценограф Белла Маневич, Катя Максимова в партии Анюты… Их уже нет с нами. Мне бы хотелось, чтобы нынешнюю казанскую «Анюту« вы посвятили их памяти», – сказал он. А затем низко поклонился нашим артистам.

Зрители приветствовали исполнителей стоя, выделяя силой аплодисментов и криками браво отдельных солистов. Более всего зал «штормило, когда к авансцене выходил лауреат международных конкурсов Руслан Савденов, исполнитель роли Модеста Алексеевича, и это было вполне заслуженно. Танцовщику языком танца удалось создать запоминающийся образ двуликого Януса, который сидит внутри многих чиновников – с начальниками они одни, с подчиненными – другие.

Наблюдая, как танцует Савденов, я вспомнила слова Васильева на пресс-конференции о том, что балет «Анюта» сложный для артистов. Много прыжков, других нестандартных решений, которые тяжело даются даже танцовщикам с хорошей школой. К тому же балет требует от главных героев немалого актерского мастерства.

В «Анюте», как заметил Васильев, нет маленьких ролей. Даже у артистов миманса, создающих беспечную дворянскую среду, в которую попадает Анюта, есть свои партии, много дающие для восприятия основного конфликта.

«Мне очень мало лет…»

Журналисты задавали Васильеву самые разные вопросы. И о нашем театре, и о театре вообще. Я выбрала несколько фрагментов этого диалога.

– Владимир Викторович, вы знакомы со спектаклями казанского театра?

– Татарский театр оперы и балета – это же любо-дорого смотреть! Им можно гордиться. Здесь много спектаклей в репертуаре, и мне казалось, что все здесь отлично. Но я удивился, когда узнал, что зарплата очень маленькая. А ведь это артисты, которых знают не только в России, но и в мире. Они национальное достояние. Их надо беречь и поддерживать.

На самом деле все держится на любви и таланте тех людей, которые работают в этом театре. Если они уйдут, то это достояние может быть навсегда потеряно. Я спросил, часто ли бывают в театре руководители республики и города. Оказывается, нет. Так и хочется крикнуть: «Дорогие мои, опомнитесь! Обратите внимание на театр!»

– Вы пять лет возглавляли Большой театр. Что было самым сложным для вас в тот период?

– Большой театр – это масса людей со своими амбициями, желаниями, возможностями, и самое сложное – объединить их. Но ничуть не жалею о тех пяти годах, которые провел в директорском кабинете. Мы утвердили контрактную систему, возродили бенефисы, создали пресс-службу и сайт, видеостудию, выпускали постоянный цикл передач на телеканале «Культура»... В то же время была начата подготовка к реконструкции театра.

– В Казани провести выставку своих работ не планируете?

– Вполне возможно. Вот еще один спектакль поставим, тогда к премьере и выставку можно будет привезти. Планов, задумок и предложений много. Есть идеи, которые годами мучают меня. У меня составлен целый список балетов, которые хотелось бы поставить, было бы время, силы и здоровье.

– Вы курили 32 года и бросили. Поделитесь, пожалуйста, секретом, как вам это удалось?

– Не дай бог кому-нибудь таким способом бросать курить. Я бросал много раз, и все безрезультатно. Курил много – по три пачки в день. Пока активно работал, пагубное влияние табака не так ощущалось, а когда перестал танцевать – все, сразу почувствовал, что организм с сигаретами уже не справляется. Однажды серьезно заболел и просто вынужден был отказаться от курения.

Знаменитый артист не однажды вспоминал о своей жене. Это для нас Екатерина Максимова – талантливая, всемирно известная танцовщица, а для него верный друг и единомышленник. Они познакомились в хореографическом училище, где его сразу поставили в пару со строгой девочкой с удивительными глазами. Так они потом всю жизнь и были парой, до ее безвременного ухода из жизни.

Он по-прежнему в театре, хотя у него уже нет постоянного места работы. Участвует в организации конкурсов, работает с молодежью, ставит спектакли. «Как вам удается быть таким энергичным в ваши годы, в чём ваш секрет?» – спросил гостя кто-то из журналистов. Как мы знаем, в апреле прошлого года ему исполнилось 70 лет.

– Мне очень мало лет, – ответил он шутливо. Мы возражать не стали. Ну, кто же даст Владимиру Викторовичу 70 лет?

Любовь АГЕЕВА