«Помилование»: пятьсот километров боли и печали

Любовь Агеева

27 сентября 2019 года

В программу Фестиваля польских фильмов «Висла» включен фильм «Помилование» («Ułaskawienie»). Он будет показан в Казани дважды. Среди тех, кто видел картину в кинотеатре «Мир», была Любовь Агеева.

На встрече с организаторами фестиваля, которая проходила в «Мире» 27 сентября, кто-то из зрителей спросил актрису Гражину Бленцку-Кольску, которая сыграла главную женскую роль,  какая оккупация, немецкая или советская, была хуже.  Как мне кажется, наша гостья растерялась, но ответила так, как можно было ожидать от гражданки другой страны, приехавшей в Россию в гости, – дипломатично, скажем так: «Я не знаю».

Пани Гражина в центре

А, может, ответ был искренним, ведь она родилась в 1962 году, а в это время жизнь в ее стране была совсем другой, чем изображено в фильме. Я впервые побывала в Польше в 1972 году и помню, как хорошо, по сравнению с нами, жили поляки. Но сегодня у многих из них совсем другое мнение на этот счет.

Я спросила пани Гражину, как приняли фильм «Помилование» в Польше, ведь страна сегодня, как и после войны, разделена на непримиримые части: на тех, кто сносит памятники советским солдатам, и тех, кто их защищает и восстанавливает. Многолетнее личное знакомство с поляками дает мне полное представление о том, почему у них такое, скажем так, не совсем здоровое отношение к нашей стране. Не у всех¸ конечно. В одной из своих публикаций я сравнила историческую память поляков и татар, среди которых до сих пор есть люди, не простившие Ивану Грозному взятия Казани в 1552 году. Это трудно объяснить, но понять можно.

Меня интересовало мнение о фильме именно с этой точки зрения. Как мне кажется, не могут с одинаковым настроением смотреть «Помилование» потомки тех, кто был у истоков Польской Народной Республики, и тех, кто воевал в Армии Краёвой, солдатом которой был Вацлав Шевчык, или «Одровонж», убитый осенью 1946 года.  

Пани Гражина ответила кратко: фильм встречен благожелательно. И, видимо, не кривила душой, ведь «Помилование» в год своего создания получило на Фестивале польских фильмов в Гдыне сразу три премии: за лучший сценарий (Ян Якуб Кольски), за лучшую женскую роль (Гражина Бленцка-Кольска) и за лучшие костюмы (Моника Оношко).  В нынешнем году жюри фестиваля «Висла» присудило ему третий приз – «за осмысление сложного времени через глубоко личную историю».

В Польше считают, что в «Помиловании» сделана попытка примирить противоборствующие стороны в дискуссии о Второй мировой войне. Читай  – о социалистической Польше, ведь противоборство за ее будущую судьбу началось еще в годы войны, ярко проявившись во время Варшавского восстания. Это стоило жизни многим польским евреям, осмелившимся восстать против фашистов в варшавском гетто. 

Состоялось ли примирение? Не думаю. Слишком много дров брошено в костер вражды. Слишком активно сегодняшняя власть насаждает ненависть к «советской оккупации».

Скорее всего, впечатление от фильма сильно зависит от того, по какую сторону современной баррикады зритель находится. Уж если моему соотечественнику так, простите за непарламентское выражение, засрали мозги, что он  не видит разницы в намерении одной страны стереть Польшу и поляков с лица земли и желании другой страны возродить ее из руин, то что говорить о молодых поляках, которых ежедневно обрабатывает мощная пропагандистская машина тех, кто сейчас у власти. А они точно не сторонники создателей социалистической Польши. И  для них  ответ о примирении очевиден. Я видела его в 2010 году в музее Варшавского восстания, где между фашистской оккупацией Польши и ее жизнью в социалистическом лагере поставлен знак равенства.

Впрочем, я думаю, искусство не должно искать правых и виноватых. И фильм  Яна Якуба Кольского – не объективный учебник истории. Мало того, он глубоко субъективен, поскольку автор сценария и режиссер рассказывает о своей семье, о дяде, на примере которого его учили жить, о дедушке, который воспитывал в нем воина, о бабушке, ставшей для внука примером верности и стойкости.

Но, на мой взгляд, в непростой истории, которую он нам показывает с экрана, ему удалось перевести реальные события на язык символов, и потому история эта воспринимается как притча о ценности человеческого существования. Ведь если не думать о вечном, то какое, скажите, имеет значение, где похоронить тело сына, выкопанное из могилы для проверки личности? Зачем везти его за 500 км от дома,  испытать на этом пути неимоверные трудности, не раз быть на краю гибели?

63-летний Кольски снял смелый фильм, но как сам он считает, без риска и страха в искусстве делать нечего. Его картина снята в 2018 году совместными усилиями Польши и Чехии.

«Это история моих дедушки и бабушки, брата моей матери, В детстве я жил в местечке Попелявы. Родители отправили меня в деревню, поскольку трудно было прокормить еще один рот, и все это оказалось важным для моего сознания. В Попелявах мне постоянно рассказывали про героического дядю. Мой фильм — итог 50-летнего погружения в эту информацию. Я работал в Институте национальной памяти, где хранятся документы о людях, погибших по вине коммунистов. Там нашел рассказы солдат о своем дяде, сделал копию отпечатка пули, убившей его. Все это помогло мне восстановить события, которые привели моего дядю к гибели. Я нарисовал карту его жизни, нашел сарай, где его убили, и где на балке сохранился отпечаток пули. После этого понял, что смогу снять фильм».

Цитата из сетевой газеты MK.RU

Главным символом становятся черные кожаные сапоги – «офицерки». Они, как эстафета, передаются от покойного к немцу Юргену, который оказался спутником супругов по несчастью, потом их отнимает глава разбойников,  встреченных супругами в лесу… Вацлава Шевчыка похоронят в этих самых сапогах.     

Интересная метаморфоза происходит с главными героями, мужем и женой, в конце этого пути. Идея похоронить Вацлава рядом с монастырем, в котором служит его брат, священник, – от пани Шевчиковой. Она считает, что только там ее сын обретет, наконец, покой. Но что-то происходит в ее представлении о жизни, и она приходит к Богу с пистолетом в руках. Но в последний момент стреляет в пустоту, мимо придорожного изображения Христа. Она дошла  до роковой черты, потеряв веру в законы, по которым раньше жила.

Потрясающая сцена. Кому-то она может показаться умозрительной, нереальной. Но моя мама была в таком приблизительно настроении, когда потеряла на 10 месяцев своего сына в начале 90-х годов.

И вот, когда жена теряет главную жизненную опору, ее подхватывает муж. Теперь ему не все равно, где упокоится их сын… В начале путешествия он говорит, что надо забыть всё, что случилось. И хотя муж и жена больше не возвращаются к этой теме, я не уверена, что к концу  фильма он продолжает так считать. Как, собственно, и его внук, от лица которого идет киноповествование.    

В польском сегменте Интернета я прочитала рецензию, в которой создателя фильма Яна Якуба Кольского обвинили в схематизме и психологическом упрощении. Ленте, на взгляд ее автора, не достает эмоциональной силы. Это фильм, в котором правит логика, а потому, хотя режиссер  и говорит правду, его история звучит ложно.

Автор рецензии обвиняет режиссера в самоповторах, и для этого, возможно, есть основания: о трагедии семьи пан Ковальски рассказал в трех фильмах: «Похороны картошки», «История кино в Пепелях» и «Помилование». Но, посмотрев лишь одну из картин, думаешь вовсе не о кинематографической форме (хотя казанские зрители сумели оценить и ее, отметив, в частности, пейзажные зарисовки и актеров, исполнивших главные роли Гражину Бленцку-Кольску и Яна Янковского), а о внутренней сущности этой киноистории  – о чудовищных превращениях, вывернувших души людей наизнанку. Разбойники в лесу оказались солдатами Украинской повстанческой армии (УПА), офицер  госбезопасности – нормальным человеком, который пока не понял, с кем он. А Юрген, сбежавший из лагеря немецких военнопленных, готов пожертвовать своей жизнью, помогая Якубу и Ханне. 

У многих возникает вопрос, почему картина называется «Помилование»? Не стали исключением и казанские зрители. Пани Гражина повторила то, что утверждает в своих интервью режиссер: у каждого зрителя может быть свое понимание этого слова. Герои фильма помилованы, а не освобождены от чувства вины, сказал он журналисту MK.RU на открытии фестиваля «Висла» в Москве. Не уточняя, кого имеет в виду.

Но расстановка акцентов в картине не оставляет сомнений (для меня, во всяком случае): в помиловании нуждаются те, кто после освобождения страны от немецких оккупантов решил построить новую Польшу и в порыве этого энтузиазма скопировал опыт СССР, разделив страну на «наших» и «ненаших». Персонажи, которые представляют эту новую Польшу, написаны яркой черной краской. И надо очень хорошо знать события тех лет в этой стране, чтобы не увидеть в них демонов. И призвать к ответу за это реальных людей, которых много в современной Польше. А заодно и Советский Союз, Россию, ведь без помощи Красной Армии неизвестно кто победил бы тогда в освобожденной стране.

Надо отдать должное, в фильме нет ни одной детали, которая бы прямо указывала на нашу страну, но это, как говорится, читается между строк.  Про «советскую оккупацию» много говорится и без этого. Что, как говорится, заставляет переворачиваться в гробу 600 тысяч наших солдат, павших в боях за Польшу. Среди них, кстати, и мой дядя, захороненный в Бранёво. Он погиб в марте 1945 года, за два месяца до конца войны.

Но я бы не спешила оценивать фильм по идеологической константе. Воспринимая его как притчу, зрители расставляют совершенно другие акценты. История получает общечеловеческий смысл, когда не ищут правых и виноватых.  

Читайте в «Казанских историях» – Разве можно забыть то, что забыть нельзя?