Борис Ельцин и Татарстан: опыт 90-х годов

Елена Чернобровкина

27 октября 2020 года

Оппозиция и в Верховном Совете республики, и в Казанском Совете народных депутатов, а также все казанские неформалы безоговорочно поддерживали Бориса Ельцина. На каком-то этапе он заручился поддержкой руководства Татарской АССР. Все это привело в 1994 году к подписанию двустороннего Договора между Российской Федерацией и Республикой Татарстан.

Сегодня трудно определить, что это было со стороны Бориса Николаевича – трезвый политический расчет на умного Минтимера Шаймиева или убежденность в том, что лучшей формой развития многонациональной России будет реальная федерация.

Предлагаем внимательнее вчитаться в две публикации Елены Чернобровкиной в «Вечерней Казани» 1990 года. Возможно, вы найдете в них ответ на этот вопрос.

К сожалению, уже в 1998 году процессы демократизации во взаимоотношениях федерального центра и российских регионов, в том числе Республики Татарстан претерпели серьезные изменения, а потом и вовсе были остановлены.

Борис ЕЛЬЦИН: «Вместе мы крепче»

Предлагаем вам запись со встреч Председателя Верховного Совета РСФСР Б. Ельцина в Союзе писателей Татарии и Казанском университете.

– Когда определится статус союзности для Татарии, какими будут наши отношения с Россией? Ному будут принадлежать наши природные ресурсы? И оборонные заводы, которых у нас много?

– Я думаю, все это определит сессия Верховного Совета Татарии. Другое дело, как будут складываться наши отношения. Татария и Россия – это организм настолько сплетенный, что нам надо все равно взаимодействовать. Как бы ни называлась Татария – союзной, или просто советской социалистической, или еще как-то – это вы решите сами. Внутри России будет действовать Федеративный договор – то есть Татария заключает договор с Россией.

Все то, что находится на территории России – недра, природные богатства, созданные материальные ценности – все является собственностью России или находящихся внутри нее соответствующих государств и республик. Кроме предприятий и организаций шести министерств, которые мы делегировали Союзу. Это – Министерство обороны, КГБ (временно – мы имеем в виду в дальнейшем создать специальный Комитет общественной безопасности с другими совершенно функциями, направленными прежде всего на защиту прав человека), Министерство путей сообщения, Министерство связи, Аэрофлот, Министерство энергетики, атомной в том числе. А вот Министерства оборонной промышленности там нет. То есть мы оборонные предприятия считаем собственностью России. Понятно, почему генералитет перед тем, как решился на Съезде народных депутатов РСФСР этот вопрос, всю ночь не спал, всю ночь заседал. В пять утра только закончил заседать, а затем все были у меня: «Так что же, выходит, что все вооружение, которое изготовляется на территории России, будет российским?». Я говорю: «Да». Вот тут страху было много. Но в конце концов договорились, что Министерство обороны будет с предприятиями заключать договора.

Так что, если оборонные предприятия на вашей территории и вы объявите их своей собственностью, значит, они будут ваши.

Вот, допустим, мы решили, что наше МВД не подчиняется МВД Союза, Бакатин – умный человек, он через два дня уже привез мне предложения, как нам все разделить. И довольно умные. Ну, допустим, единственное учебное заведение, которое готовит высший офицерский состав МВД, находится на территории России. Но мы же не будем говорить: нет, мы ни одной союзной республике ни одного выпускника не дадим! Мы говорим: давайте договоримся. Допустим, вы предупредите союзные республики, чтобы они в течение двух лет создали у себя учебные заведения для подготовки кадров...

Дальше. В России есть завод, который выпускает автоматы Калашникова для всего МВД СССР. Зачем нам все автоматы Калашникова?! Чем меньше их будет у нас, тем лучше. Пожалуйста, мы как-то поделимся.

В общем, мы довольно быстро договорились, как разделить сферы влияния.

– По ЦТ вы заявили, что в Татарии нефтяная отрасль запущена, и вы ее забираете себе. Может, вы хотели сказать, что будете покупать нашу нефть?

– Эти слова надо понимать так: Россия Центру не отдаст нефть. А дальше – вы пока не заявили о суверенитете, не заявили, что нефть – ваша собственность. Заявите – это будет ваша нефть, это вы будете распоряжаться ею.

Но, между прочим, нам с вами надо еще здорово побороться с Центром, чтобы он ее отдал. Мы вам нефть отдадим, а вот Центр будет сопротивляться. Он не хочет отдавать ни нефть, ни газ. Вы ведь понимаете, на чем держится власть. На том, что Центр все время отбирает то, что производится, а потом распределяет. Вот его власть! И отобрать вот эту власть у него, разрушить вот эту административно-командную, а я ее называю административно-распределительную, систему – это главная задача.

А Россия по договору, который заключит с Татарией на совершенно равноправных условиях, будет покупать у вас нефть.

– Вы сказали, что Российский парламент поддержит суверенный Татарстан, который некоторые права делегирует РСФСР. О каких правах тут речь?

– Это то, что вы решите, я-то ведь не могу знать. Вы соберетесь на Верховный Совет и скажете, что отдать России. Может быть, Министерство иностранных дел: зачем вам иметь в 170 странах 170 посольств?

Но я это примерно говорю – все решите вы. Что решите, то и будет окончательным.

А вот как с Союзом – это вы тоже подумайте. Надо ли нам вместе заключать договор – или каждому в отдельности? Как лучше для народа Татарии? Мне лично, например, и так подходит, и так подходит, хотя кажется, что, если мы пойдем вместе заключать договор с Союзом, – будем крепче.

– Современный ГУЛАГ. Что-нибудь вы с ним будете делать?

– После смерти Андрея Дмитриевича Сахарова я считаю, что моя моральная обязанность – разобраться с вопросом, сколько же у нас находится в лагерях политических заключенных. Цифра сначала была 35, сейчас – 70. Она выросла, потому что я везде выискивал информацию. Практически всех этих 70 человек надо освободить,

– Что вы думаете о современном положении с культурой?

– Я настроен дать приоритет культуре. Я настроен, чтобы она получала не два процента, а, как в других цивилизованных странах, 6–7 процентов от общего бюджета страны, Я настроен на то, чтобы уважать интеллигенцию, творческую в том числе. Я понимаю, что без духовности, без культуры мы ничего не поднимем: ни экономику, ни социальную сферу.

– Единственное Татарское книжное издательство переживает в последние годы острый бумажный кризис. Вы как-то заявили, что Россия бумагу будет иметь. Когда эта проблема решится,

– Как я уже сказал, любая продукция, выпускаемая на предприятиях РСФСР, будет собственностью России или другой республики внутри России, которая заявит об этом. Бумага будет у нас с вами с 91-го года. Причем Центр опять хочет все забрать себе и все распределять. А мы даже Госснаб свой не создали, потому что это бюрократическая надстройка, которая тоже будет забирать и распределять. А мы считаем, надо, чтобы предприятие, выпускающее, скажем, ту же бумагу, свободно свою продукцию продавало по договорам любому потребителю.

– Во время первого Съезда народных депутатов РСФСР много раз из-за трансляции с него отменялись передачи на татарском языке. Это вызвало поток возмущенных писем и телеграмм. Как мы будем делить экранное время? Центр яростно отстаивает средства массовой информации…

– Очень интересный вопрос. Верховный Совет РСФСР принял Закон о телевидении и средствах массовой информации. Когда Горбачев хотел подписать указ о запрещении этого закона, я сказал: вы нарушите суверенитет России – это, во-первых; вы не имеете права отменить закон – это во-вторых; и, в третьих, Останкино – на территории России! Как, кстати, и Кремль, А поэтому давайте сядем за стол и будем делить собственность.

У меня есть сейчас предложения Ненашева, как быть с телевидением, но нас они не устраивают. Он предлагает – стройте все новое. А это кем построено? Не россиянами? Останкино построено не на российские деньги? По крайней мере, процентов на 80–90 – на российские. А потому давайте делить, как полагается. Давайте все проанализируем – откуда были средства, кто, как строил, И будем делить. Как минимум, отдайте нам второй канал ТВ.

Что касается Татарии, она сама определит, сколько ей иметь телевизионного времени. Это не должно опять диктоваться Центром.

И еще. Мы сейчас заключаем контракт с итальянцами о создании сети коммерческого телевидения по всей России. А они признаны в мире лучшими специалистами, они делали сеть коммерческого телевидения во Франции, в Испании... Уже представители были, в том числе и у меня, и мы уже договорились, что они дают на это кредиты – и будут выполнять эту работу.

Также мы хотим сейчас у военных отобрать в порядке конверсии один канал спутниковой связи для телевидения России. Это будет трудный вопрос, но опять-таки за него надо бороться. Вы сами видите, что за любой вопрос суверенитета надо бороться. Просто так он в руки не дается.

В отношении газет. Сейчас «Советская Россия» – это, конечно, не газета России, а газета Центрального Комитета КПСС. На ней, правда, указаны еще два органа – Верховный Совет РСФСР и Совет Министров РСФСР. Мы говорим: раз есть три соиздателя, тогда должны быть три соредакции и три соредактора. ЦК отвечает: нет! Что ж, мы сейчас создаем собственную газету Верховного Совета РСФСР, она будет назваться «Деловая Россия».

– Боюсь, что в будущем году пострадает наша национальная печать, упадут тиражи газет и журналов. Ибо дорожает бумага, типографские расходы. А связисты хотят очень большой процент прибыли брать за доставку…

– Мы, решив, что шесть министерств отдаем Союзу, в их числе, видимо, зря отдали Министерство связи. Надо было оставить его у себя. И тогда бы оно не предъявило нам, как сделало на днях, счет на 12 миллиардов рублей, которые якобы Россия ему должна. Иначе, чем нахальством, это не назовешь. Кстати, и Ненашев за репортажи со Съезда вдруг предъявил нам счет на 16 миллионов. Я говорю: мы, что, с вами договор заключали? Это мы сейчас с вас 16 миллионов возьмем, когда будем делить имущество.

Я думаю, что, если вы объявите связь у себя в республике своей, – это будет первый шаг. А мы на втором Съезде вернемся к этому вопросу – и связь тоже заберем в Россию.

– Как обстоят дела с вашей альтернативной программой перехода на рыночную экономику, без повышения цен на продукты питания и другие товары?

– Ну, вы знаете, что правительственная программа – она, хоть сколько там ни дорабатывается, не может быть принята. Народ наш просто не вытерпит ее.

Он не может согласиться на повышение цен сразу на все! Нет и еще раз нет! О чем я заявил и Горбачеву, и Рыжкову. И тогда пошли на такой вариант. Наша российская программа, концептуальная часть ее, рассчитана на то, что при переходе к рыночной экономике не будет снижения уровня жизни населения – за счет ряда резервов, которые мы должны ввести в период перехода, Учитывая, что в сентябре сессия Верховного Совета СССР не утвердит, я думаю, рыжковскую программу, мы договорились с Горбачевым подписать совместно поручение на разработку программы на основе российской. Сейчас группа над ней уже работает. Вчера они прислали сюда, в Казань, для меня концепцию своей программы. Я ночь посидел, поизучал ее и сегодня утром передал свои замечания. В общем, эта программа сейчас очень интенсивно разрабатывается. Она должна быть готова к первому сентября.

– Как Российское правительство собирается решить вопрос о стимулировании частного труда?

– На следующей сессии Верховного Совета будем принимать Закон о собственности. В нем разрешаются все формы собственности, включая частную. Татария этот вопрос будет решать сама.

– Около пяти миллионов татар проживают вне пределов Татарии. Как вы думаете им вернуть их культуру, язык, искусство?

– Но это касается не только татар. Надо ко всем нациям отнестись с большим вниманием, создавать им условия для развития культуры, языка, литературы, открытия школ, издания учебников... И в законах, которые будет принимать Российская Федерация, это должно быть обязательно отражено.

~ Хочу поднять вопрос о беженцах...

– Сейчас возникла ситуация, что русских (и татар тоже) вытесняют из Средней Азии, Прибалтики, Молдавии... И все бегут в Россию. Считать, что этот процесс заглохнет через несколько месяцев, наивно. Надо рассчитывать на то, что он может раскрутиться еще больше. Поэтому мы на следующую свою сессию вносим проект Закона о беженцах и переселенцах. Они должны быть социально защищены; республика, из которой они вынуждены уехать, должна выплачивать им компенсацию; на местах им должны предоставлять льготы для строительства жилья...

– Нас напугала спешка, с которой принималась Декларация о государственном суверенитете России и особенно ее девятая статья...

– Я бы не хотел, чтобы у вас было недоверие к Декларации, принятой первым Съездом народных депутатов РСФСР. Она не в спешке, а основательно готовилась, а принималась тем более в больших дискуссиях и спорах. В отношении девятой статьи – нам надо было существенно поднять самостоятельность каждой автономии, но нельзя было ни в коем случае сверху делегировать эту степень самостоятельности. Вот после этого вы бы и возмутились: а почему написали так, а наш Верховный Совет и наш народ хочет иначе! Поэтому Декларация была этапом для того, чтобы дать самостоятельность России. А дальше уже сами определяете свою самостоятельность. Мы не хотели вам ее декларировать: И в этом достоинство, а не недостаток девятой статьи.

– Если бы перед вами стоял выбор: объявить в Татарии один язык государственным – татарский, или два – татарский и русский – за что бы вы проголосовали?

– Мы несколько раз в беседах возвращалась к этому вопросу, обсуждали его… У нас сложилось такое мнение, что на сегодня, рассматривая в целом и материальную базу, и учебники, и прочее, лучше пока вопрос о государственном языке не решать. А решить вопрос только о развитии татарского языка. Но это опять дело ваше, Верховного Совета Татарии.

– Участвовали ли вы, как кандидат в члены Политбюро, в разработке концепции перестройки?

– Конечно, да,

– Предвидели ли вы, что такая концепция приведет к развалу государства, которое консолидировалось в течение веков?

– Если вы читали, слушали мои выступления на пленумах, на съездах, различные интервью, читали мою книгу (в Татарии ее не издавали, но я готов, причем, деньги за это не беру) – я везде говорил, еще три года назад, что правильная сама по себе стратегия перестройки тактически грубо ошибочна. Но, к сожалению, не прислушались. И, в общем-то, если откровенно говорить, то настоящую концепцию перестройки, до того, как объявить о ней, научно не разработали вообще. Вот в этом грубая ошибка. Если бы пошли по той тактике перестройки, которая предлагалась мною, то есть после решения политической реформы и реформы государственного устройства сразу сузить фронт перестройки и перейти к вопросам повышения жизненного уровня народа, – мы бы не дошли до такого кризисного состояния, как сегодня.

– Я внимательно читаю и изучаю ваши выступления и усмотрел в них три срока, которые вы определили себе, как руководитель республики: 500 дней, два года и в последнем интервью «Комсомолке» – два-три года.

– Тут противоречий нет. Имею в виду в течение двух лет стабилизацию экономики, а на третий год повышение жизненного уровня людей. Всегда так говорил и говорю – и от этого не отступаю.

– Считаем целесообразным уже в ближайшее время начать подготовку к выборам президента России…

– Я был против того, чтобы Президента страны избирать на съезде в таком поспешном порядке. Да, в России нужно президентство. Но сначала надо, допустим, в течение года, принять весь свод законов, связанных с этим. Надо разработать и принять новую Конституцию России, где записать президентское правление. И только после этого из альтернативных кандидатур провести прямые выборы Президента России всеми ее избирателями. Но после этого сделать и второй шаг – избрать всех председателей Советов всех уровней тоже избирателями всего района, города, всей области, республики…

– Я пришел к такому выводу: именно при Ельцине надо брать суверенитет союзной республики – есть надежда на справедливость. А свободный народ всегда будет надежным другом для других наций. Готовы ли вы предоставить татарам отдельную квартиру?

– Готов. Но какой суверенитет, какое будет название у Татарии, я еще раз говорю, это вы решите сами на сессии Верховного Совета Татарии. Не мне советовать и регламентировать, чтобы не было какого-то давления сверху. Да, конечно, мне тоже хотелось бы, чтобы Россия единой участвовала в демократических преобразованиях, потому что Россия пойдет к ним более радикально – в этом я убежден. И вы, думаю, убедились по первому Съезду… У меня уже закончилась аллергия страха перед Горбачевым… Будем вести переговоры, вести диалог – но не в ущерб суверенитету и интересам России.

– Вы сейчас вне КПСС, и симпатии к вам усилились. Но политическая и государственная деятельность немыслима без поддержки партии. Не собираетесь ли вы создавать свою партию? У вас должна быть опора…

– Нет, у меня другая логика. Возьмем США – там партии равнозначны, в их программах вообще немного различий. У нас другая ситуация. Мы не жили при многопартийности. И сейчас не поддержать этот демократический, политический тонус общества нельзя. Потому что с КПСС любая другая партия соревноваться сегодня, понятно, не может. И многопартийность сегодня пока только декларативна. Когда КПСС заявила, что она отказывается от монополии партии на власть, то это сказано, но фактически этого долго еще не будет. И чтобы поддержать многопартийность, поддержать вот эти процессы, я и принял решение, что глава государства Российского должен быть вне какой-то партии. Он не должен выражать интересы только одной партии, исполнять только ее решения. Он должен быть уважаем и членами других партий, и беспартийными. Должен защищать интересы всех в одинаковой степени. Я не собираюсь создавать свою партию.

Мне ведь тоже непросто. Я более тридцати лет был в партии – и тот день, когда вышел из нее, был для меня очень тяжелым, Один человек только из руководства мне позвонил, умный человек. Это Яковлев Александр Николаевич: «Ну, как, тяжело?». Я говорю: «Тяжело». «Ну, надо держаться»,– говорит...

– Многие казанцы не хотят, чтобы Татария вышла из РСФСР. Возможен ли вариант получения статуса союзной республики, оставаясь в составе России?

– Возможен. Статус союзной республики можно получить и оставаясь в России. Да. Но это вам решать. Будете иметь абсолютно все права; что вы захотите взять из этих прав, то и возьмете. Что вы захотите делегировать России – то и делегируете. Никто вас подталкивать не будет. Но вы в центре находитесь России – и об этом нужно подумать.

Записала Елена ЧЕРНОБРОВКИНА

«Вечерняя Казань», 13 августа 1990 года

Так встречали Бориса Ельцина в Казани в августе 1990 года

Борис Ельцин: «Выполнить волю народа»

Председатель Верховного Совета РСФСР дает интервью газете «Вечерняя Казань»

– Борис Николаевич, я представляю газету «Вечерняя Казань». Но интервью с вами мне кажется важным для жителей всей Татарии. Вы не будете возражать, если текст этого интервью будет передан в наши республиканские газеты – «Социалистик Татарстан» и «Советскую Татарию».

– Не возражаю.

– 30 августа на сессии Верховного Совета Татарии была принята Декларация о государственном суверенитете. Республика стала называться Татарская Советская Социалистическая. Как вы оцениваете принятие суверенитета Татарстаном и вообще процесс суверенизации в России?

– Этот процесс я считаю неизбежным, логичным, поскольку десятилетиями национальное самосознание, достоинство подавлялись. И сейчас, когда действительно появилась реальная возможность заявить о своем суверенитете, народ, нация заявляют об этом. И к этому руководители, по крайней мере Верховного Совета Российской Федерации, относятся с уважением, признавая вот такую, как вы говорите, суверенизацию.

– Но процесс этот происходит достаточно сложно. Есть какие-то моменты, которые вызывают у вас опасения?

– Да, но это неизбежно. Вызывают опасения имеющиеся внутри центробежные силы. Конечно, мне не хотелось бы кого-то обижать, но такой процесс, судя по некоторым союзным республикам вне России, все-таки иногда переходит грань от суверенитета уже к национализму...

– Да, у нас это тоже есть...

– Вот и забота – эту грань не переступить. А это очень большое искусство. Я считаю, вот что самое главное: не нужно при заявлении о суверенитете той или иной республики, о ее правах, объеме этих прав – не нужно сопротивляться, не нужно противодействовать этому процессу. Потому что на союзном уровне такое противодействие как раз и привело к тому, что чувства национализма как бы встали над другими.

Поэтому мы очень аккуратно, с уважением относимся к этим процессам, в том числе и в Татарии, Татарской Советской Социалистической Республике, Татарстане, который заявил о своем суверенитете.

О суверенитете заявляют по-разному. Сейчас уже 26 республик внутри России заявили о своем суверенитете. Одни четко определяют в своей декларации: остаются в составе России. Другие тоже четко определяют, что в составе России, но заключают договор и с Союзом, делегируя Союзу часть своих прав. Небольшая часть республик не подчеркивают, что остаются в составе России, но говорят о договорах и с Россией, и с Союзом. Пример как раз – Татарская Советская Социалистическая Республика. Я в этом не вижу опасности. Заключая Федеративный договор внутри России, мы как бы сохраняем историческое единство России. Об этом говорилось и на Съезде: нам некуда уйти – ни в воздух, ни в землю, поэтому отделяться не можем. Потом, исторические корни настолько велики, экономические связи настолько крепки, что единство России нам надо сохранять.

– Борис Николаевич, у нас в республике некоторые надеются на то, что Татария выплывет из кризиса в одиночку. Потому что республика сильная, потому что у нас есть своя нефть... Ваше мнение по этому поводу?

– Мое мнение – что в одиночку не выплыть.

– В Верховном Совете Татарии много депутатов – крупных хозяйственных руководителей. И они уже почувствовали разницу между законами союзными и российскими. Как вы считаете, когда Россия добьется, чтобы вот эти российские прогрессивные законы проводились в жизнь, чтобы был подлинный суверенитет России?

– Тяжелый вопрос. Тяжелый, потому что он тяжело идет. Не потому, что мы отказались от суверенитета, провозглашенного на первом Съезде народных депутатов РСФСР, а потому, что Союз так просто не хочет отдать права России. И разделение функций между центром и Россией, которое было принято в постановлении на первом Съезде, пока все-таки юридически не оформляется со стороны Союза. Хотя мы с Президентом уже встречались не один раз и создали сейчас комиссию Совета Министров Союза и Совета Министров России, чтобы подготовить такое соглашение, где было бы предусмотрено разделение функций, собственности и так далее. Только после такого честного раздела мы будем полностью суверенной республикой, со своим богатством, которое принадлежит России. Я думаю, это все равно произойдет. Причем должно произойти до подписания Союзного договора. Нищими, не имеющими собственности, не имеющими законно объявленной собственности на территорию России, мы не можем подписать Союзный договор. Мы хотим признать суверенность республик, которые объявили об этом в своих декларациях, но хотим это сделать в рамках заключения Федеративного договора.

Я беспокоюсь, что много времени уйдет на то, чтобы провести соглашение о передаче, разделении собственности, валюты, золота и так далее между центром и Россией. Это будет зависеть от процессов, которые сейчас идут и в Союзе. Мое мнение – сейчас вместо децентрализации наблюдается обратный процесс – централизация. Идет возврат к тем центральным структурам, от которых, как было провозглашено пять с лишним лет тому назад, надо отказываться. Перестройка начиналась с идеи децентрализации в политике, экономике, социальной сфере, не так ли? А обратный процесс – это очень опасно. И если консервативным силам удастся закрепить новую сверхцентрализованную, жесткую власть, то разделение функций между центром и Россией осуществляться будет очень и очень трудно. А это значит – реальный суверенитет республик, входящих в Российскую Федерацию, окажется невозможен.

– Борис Николаевич, параллельно со Съездом народных депутатов РСФСР начнется сессия Верховного Совета Татарской ССР. Я боюсь, что там возникнет и вопрос об отделении Татарии от России. Во всяком случае, у нас есть депутаты, которые могут поднять такой вопрос...

– Мне неудобно вмешиваться в право народа...

– Но народ как раз, судя по анкете «ВК», против отделения.

– А я не оговорился – право народа! Как народ решит – так должна выполняться его воля... Наверное, определить ее нужно путем референдума.

– То есть вы к референдуму относитесь положительно?

– Да, конечно. Это наиболее объективный фактор волеизъявления народа.

– Большое спасибо!

Беседовала Елена ЧЕРНОБРОВКИНА

«Вечерняя Казань», 10 декабря 1990 года

Читайте в «Казанских историях»:

Борис Ельцин: «Вместе мы крепче»

О том, как Борис Ельцин ездил в казанском трамвае

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя без компромисса. Часть 1

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя без компромисса. Часть 2

«Ельцины в Казани»