Мы вопрошаем прошлое, чтобы оно объяснило нам настоящее и намекнуло о будущем

Любовь АГЕЕВА

01 августа 2016 года

1 августа 2016 года более двадцати казанцев решили провести несколько часов на Арском кладбище. Повод, к счастью, был не скорбный – известный казанский краевед, единственный в республике лауреат Макариевской премии Анатолий Елдашев пригласил их на экскурсию.

Вообще-то это необычное путешествие заказала редакция «Казанских историй». Анатолий Михайлович участвует в реализации проекта «Казанскин некрополи». Он готов поделиться результатами своих архивных изысканий по истории казанских кладбищ, подарил редакционной библиотеке несколько своих книг, разрешил использовать все публикации, которые разместил в Интернете, и даже обещал предоставить в будущий путеводитель по Арскому кладбищу файлы своих снимков, сделанных здесь в самые разные годы. Ведь сегодня можно увидеть далеко не все захоронения, которые он снимал, увлекшись этой темой.

По словам Анатолия Михайловича, его увлечению темой казанских некрополей способствовал другой казанский краевед – Борис Гришанин, который занимался изучением захоронений утраченного кладбища при Свято-Введенском Кизическом монастыре. Тогда в уцелевшем его здании еще работал райвоенкомат Ленинского района. С тех пор у Елдашева вышло несколько книг о монастырях, в том числе: «Арский православный некрополь» (Казань, 2007); «Утраченные монастырские некрополи Казани. «XVI – начало XX вв.» (Казань, 2008), «Казанский некрополь» (Казань, 2009). Он активно размещает исторические очерки в Интернете, и очень хочет, чтобы их читала молодежь.

Экскурсия пришлась на один из жарких летних дней. Ее участниками были в основном ветераны труда, поскольку объявление о ней передавалось, что называется, по сарафанному радио. В Казанском городском совете ветеранов-пенсионеров есть ответственные за культурно-массовую работу, и среди них – Римма Усмановна Гимадутдинова, очень активный и знающий человек.

Римма Усмановна Гимадутдинова в центре

Отвечая за работу музейной секции, она приглашает пенсионеров, постоянно участвующих в работе секции, на самые разные мероприятия. Не так давно я встретилась с ними в Музее изобразительных искусств РТ, где они были одними из первых посетителей новой экспозиции, посвященной Казанской иконе Божией Матери. Потом вместе с ними путешествовала по сооружениям, оставшимся от Казанского Ново-Иерусалимского монастыря.

Экскурсия по Арскому кладбищу (как заметила Римма Усмановна, лучше говорить – по Арскому некрополю) началась у церкви. Во-первых, день был жаркий, и там, где мы остановились, была тень от дерева, во-вторых, храм Ярославских чудотворцев – знаковое место в Казани. Прежде всего, потому, что это единственная церковь во всей республике, которая не закрывалась во все годы советской власти. И потому, что здесь находятся две главные святыни православной Казани: мощи святого Гурия, первого епископа новой, Казанской епархии, и один из древних списков Казанской иконы Божией Матери, говорят, тоже чудотворный (XVIII век).

Утрачено, но не забыто

А я начну свой репортаж с другого места, куда экскурсанты на этот раз не дошли. Вообще по Арскому некрополю можно ходить не один час, как по музею. Так что Анатолий Елдашев каждый раз определяет конкретный маршрут следования, в зависимости от того, кто входит в группу.

К тому же увидеть памятники в начале главной аллеи может каждый самостоятельно. Долгие годы здесь был главный вход. Его закрыли после реконструкции, когда прокладывали трассу на мост «Миллениум».

Здесь стоит обратить внимание на несколько захоронений. Прежде всего на скромный деревянный крест.

Памятный крест был поставлен по инициативе Анатолия Елдашева в 2014-м, в год столетия Первой мировой войны. Казань не была в центре военных действий, но в нашем городе работало несколько госпиталей, в которых лечились и, увы, умирали бойцы армии Российской империи. Как пишет Елдашев, первые раненные стали прибывать в Казань буквально с осени 1914 года. На военном кладбище за 30 лет, до 1917 года, было похоронено несколько сотен военнослужащих.

Поскольку эта война в советское время не представляла большого общественного интереса, могилы ее участников давно забыты и утеряны. В ходе экскурсии Анатолий Михайлович показал только одно захоронение того времени – подпоручика лейб-гвардии Петроградского полка Всеволода Александровича Мейера, упокоившегося на главной аллее (правая сторона) в 1915 году. В 2014 году памятник подновили.

К сожалению, на памятнике видна рука кладбищенского вандала – в специальной нише хранилась Казанская иконка Божией Матери – теперь ее нет. И это не единственное свидетельство беспамятства на скорбном погосте.

Обратите внимание на памятник профессору Императорского Казанского университета, знаменитому казанскому врачу и краеведу Карлу Фуксу. Его могила утеряна, о ней напоминает кенотаф, то есть символическое захоронение.

В начале главной аллеи несколько кенотафов. Один напоминает о Дмитрие Александровиче Булыгине (1757-1830), генерал-майоре артиллерии, руководителе Казанского и Вятского ополчения, сформированного в 1812 году, другой – о Марии Андреевне Толстой, представительнице известного казанского дворянского рода (1827-1893). Кстати, их надмогильные памятники подлинные. Оба нашлись неожиданно.

 Памятник Булыгину уже ушел под землю, была видна только верхушка.

Надмогильная плита Толстой была обнаружена на Старо-татарском кладбище, во время замены памятника на могиле Габдуллы Тукая. Ее положили под памятник поэту как жесткую опору. В это время дворяне еще были если не враждебным, то чуждым простому народу классом, и никто об их памятниках не заботился.

Сегодня отношение к дворянству изменилось. К ним нет классовой неприязни, как бывало раньше. Отпрыски дворянских родов уже не боятся говорить, какая у них родословная, даже мода есть на графские и княжеские титулы. Однако на Арском некрополе усопшие из знаменитых казанских семей по-прежнему в изгоях. Скорее всего потому, что родственников у них в Казани не осталось: одни умерли, другие за границей и лишь изредка навещают наш город.

Семейное захоронение дворянского рода Манассеиных, видимо, было большим. Сохранилась часть ограждения и три надмогильных памятника. В каком они состоянии, хорошо видно на снимке.

На Арском кладбище захоронено много казанских родственников известного композитора Римского-Корсакова. С помощью Леонида Абрамова я нашла только два захоронения со старинными кованными крестами: Вадима Михайловича и Михаила Михайловича. Один крест упал. Как нам пояснили, на него свалилось дерево. Хорошо бы поправить... А кто это сделает?

Но это тема отдельного разговора.

Нулевая аллея

Не торопитесь уходить от начала главной аллеи. Если пройти с левой стороны вглубь, увидите семейное захоронение известной казанской семьи Бренингов, красивый надмогильный крест Арнольда Ивановича Бренинга, известного фотомастера своего времени. Это тоже, к сожалению, кенотаф. Место его упокоения неизвестно. Говорят, когда-то семейное захоронение было накрыто беседкой. Сегодня ее следов нет (Была такая семья в Казани – Бренинги ).

На аллее, которую называют нулевой (она идет параллельно кладбищенскому забору), – захоронения известных казанских медиков: главного врача Республиканской клинической больницы Сергея Владимировича Абуладзе (1949-1995), хирургов, отца и сына Медведевых – Николая Петровича (1940) и Вячеслава Николаевича (1940-1999), профессора Казанского государственного университета, знаменитого физика Семена Александровича Альтшулера (1911-1983), художников Кондрата Максимова (1894-1981) и Николая Фешина (1881-1955).

Интересный слышала диалог во время экскурсии. Одна женщина объясняла другой, что нас обманули, когда сообщили, что в Казань привезли прах Фешина. На самом деле, на Арском – символическая могила.

Не знаю, какое представление имеет о перезахоронении эта женщина, но я хорошо помню события 1976 года. В каком-то смысле захоронение, конечно, символическое, но Ия Николаевна Фешина, как просил отец, привезла из США урну с его прахом, и именно ее захоронили в Казани.

А теперь на надмогильном памятнике можно прочитать и имя самой Ии Николаевны, скончавшейся в американском городе Таосе в 2002 году. Она завещала похоронить ее рядом с отцом, и внучка нашего великого земляка Никоэла Доннер исполнила волю матери.

За выдающиеся заслуги перед церковью

А теперь присоединимся к экскурсии. Наша группа еще не успела отойти от кладбищенской церкви. Анатолий Михайлович рассказывает о захоронениях рядом с храмом. Здесь упокоились архиепископ Казанский и Чистопольский Сергий (Королев, 1881-1952) и епископ Иустин (Мальцев, 1891-1950). У них одна оградка на двоих. На захоронении владыки Сергия всегда горит лампадка.

Есть еще несколько важных захоронений: епископа Павла (1879-1940);ректора Казанской духовной академии архимандрита Иннокентия (1823-1868) – слева от церкви, у северного бокового входа, надгробие в виде аналоя с евангелием; иеросхимонах Серафим (1883-1969), последний из числа братии Седмиозерной пустыни, спасший от поругания мощи преподобного старца Гавриила (Зырянова) и чудотворную Смоленско-Седмиозерную икону Божией Матери.

У Никольского придела кладбищенского храма Анатолий Михайлович обращает наше внимание на захоронение известного миссионера, просветителя и ученого, директора Казанского учительской семинарии Николая Ивановича Ильминского (1822-1891), много сделавшего для перевода Священного Писания на языки народов, населявших Российскую империю.

Профессора Ильминского уже при жизни именовали «апостолом казанских инородцев». Анатолий Михайлович рассказал прелюбопытную историю о том, как Ильминский помог Володе Ульянову поступить в Императорский Казанский университет и как будущий вождь пролетариата несколько недель прожил в его квартире в учительской семинарии.

Напротив церкви – захоронение Николая Федоровича Катанова, профессора Казанского императорского университета и Казанской духовной академии (1862-1922). Да, да, именно захоронение.

– Я писал в своей книге «Казанский некрополь», что здесь кенотаф. Ведь, как известно, похоронен Николай Федорович был на кладбище Спасо-Преображенского монастыря, в кремле.

Мало кому известно, но городские власти обратились в 1928 году к горожанам с предложением перезахоронить останки своих близких.

Как и все, я думал, что, учитывая заслуги Катанова, на некрополь церкви Ярославских чудотворцев перенесли только надмогильный памятник. Теперь узнал, что это не так. По просьбе жены сюда было перенесено именно захоронение, ведь скончался он незадолго до разрушения монастырского кладбища.

Видимо, было спокойнее сказать, что кенотаф. Ведь многие могилы в ту пору уничтожались, памятники разрушались…

Какой замечательный был человек и ученый! Знал 114 языков, в том числе 10 мертвых. Переписывался с учеными мира на 50 языках. Когда пришла советская власть, он выживал с помощью огородика, а также запасал, колол и продавал дрова. Но вскоре, 9 марта1922 года, умер. В Казани в честь него назван переулок, бывший Школьный.

Первая аллея

Идем далее по первой аллее. Ее называют и церковной – потому что на ней церковь, и академической – потому что тут много захоронений профессоров Казанской духовной академии и Казанского университета, но есть и ученые из других вузов. Некоторые фамилии знают все казанцы. В основном это медики, чьими именами названы казанские клиники, – педиатр Лепский Ефим Моисеевич (1879-1955), невропатолог Григорий Абрамович Клячкин (1866-1946), акушер-гинеколог Викторин Сергеевич Груздев (1866-1938)…

Подходим к одному из знаковых захоронений Арского некрополя.

– Наверное, всем казанцам известно, что на Арском кладбище находится могила Николая Ивановича Лобачевского – русского математика, создателя неевклидовой геометрии, 40 лет пребывавшего на посту ректора Казанского университета. Однажды это сослужило добрую службу всему погосту.

Дело в том, что в 1979 году Арское кладбище закрыли, открыли Самосыровское. Думали, что лет через 25 все могилы здесь снесут и на его месте разобьют парк. Однако захоронения таких выдающихся личностей, как Лобачевский, не дали этого сделать.

Но это еще не весь рассказ о великом математике. В 2004 году Казанскому государственному университету (ныне – ПФУ) исполнилось 200 лет. Решили подновить памятник Лобачевскому на Арском погосте – и допустили несуразность. Крест кавалера орденов Владимира, Анны и Станислава, которыми был награжден при жизни Лобачевский, должен находиться над постаментом Лобачевского, а его поставили над постаментом его дочери – Софьи Николаевны Казиной, которая умерла в 22 года. Перепутали.

В Интернете я нашла сообщение еще об одной ошибке. Автор интересного очерка о Николае Лобачевском профессор кафедры дифференциальной геометрии и приложений механико-математического факультета МГУ Алексей Тужилин утверждает, что рядом с ним захоронен не старший брат Александр, как написано на постаменте, а младший брат Алексей. Или неверна надпись.

На сайте Казанского федерального университета можно прочитать, что Александр Иванович утонул во время купания в Казанке в 1807 году, а Алексей умер весною 1870 года. И еще одна интересная деталь – братья Николая Ивановича - Александр, Николай и Алексей - были детьми его отчима – Сергея Степановича Шебаршина (http://kpfu.ru/docs/F494433179/O..NEKOTORYH..VOPROSAH..BIOGRAFII.pdf).

Так что стоит руководству КФУ провести «работу над ошибками».

Читайте о Н. Лобачевском в «Казанских историях» – Коперник геометрии Николай Лобачевский

Анатолий Михайлович попросил нас остановиться у семейного захоронения Арбузовых. Вряд ли есть в Татарстане кто-то, кто не знает знаменитых химиков?!

Здесь упокоилось 4 человека, которых объединяло не только близкое родство, но и профессия. Все они были химиками-органиками. Двое, отец и сын – ученые с мировым именем.

На первой мраморной плите – барельеф Александра Ерминингельдовича Арбузова,основоположника советской научной школы химиков-форсфороргаников, действительного члена Академии наук СССР, Героя Социалистического Труда, дважды лауреата Государственных премий СССР, кавалера нескольких орденов Ленина (1877– 1968).

На третьей плите – Борис Александрович Арбузов, Герой Социалистического Труда, кавалер многих орденов, лауреат премий имени Бутлерова и имени Менделеева, Государственной и Ленинской премий, академик АН СССР, почетный академик АН Татарстана (1903-1991). Похоронили его рядом с отцом.

В семейном захоронении также упокоились брат Бориса Александровича Юрий Александрович (1907-1971), доктор химических наук, профессор МГУ (1939-1975), его племянник Владислав Юрьевич, сестра Ирина Александровна, доктор химических наук (1909-1985), его жена Ольга Андреевна (1906-1998) и их дочь Марина Борисовна (1935-1997).

Читайте в «Казанских историях»: Александр Арбузов: жизнь как легенда ; Борис Арбузов: ученик отца, тоже выдающийся химик; Дом, где жили академики Арбузовы

Более подробно наш экскурсовод рассказал не о них, а о Викторе Ивановиче Несмелове, русском ученом и богослове, профессоре Казанской духовной академии. Его труд «Наука о человеке» изучается до сих пор.

Виктор Иванович не принял революцию 1917 года, что привело к разрыву отношений со старшим сыном Валентином. Тот стал чекистом и был убит толпой, когда пошел с группой товарищей «изымать ценности» из храмов Раифского Богородицкого мужского монастыря под Казанью. В честь него и назвали улицу в Казани.

В 1920 году декретом ВЦИК Казанская духовная академия, как и другие религиозные учебные заведения, была закрыта. Несмелов и еще несколько преподавателей пытались обучать семинаристов на дому, но вскоре они были арестованы. Несмелов Президиумом ВЧК был приговорен к одному году лишения свободы условно. Его не отправили в ссылку в Казахстан, как планировалось, только благодаря сыну, который получил звание героя посмертно.

С тех пор дорога на вузовскую кафедру была для него закрыта. Он пытался было устроиться в Казанский университет, но безуспешно. Каково было переносить вынужденный «простой» Виктору Ивановичу с его деятельной натурой, легко представить. Тем более что происшедшая в 1918 году трагедия со старшим сыном и без того подорвала его здоровье.

К сожалению, подойти к семейному захоронению Несмеловых нельзя – не дают многочисленные ограды. С первой аллеи, от захоронения Арбузовых, видно только черный намогильный памятник Владимира Викторовича Несмелова. Он успел повоевать в Гражданскую шестнадцатилетним подростком – был телеграфистом, затем закончил химический факультет Казанского политехнического института (предшественник КХТИ), женился. В 1930 году у него родится сын Олег.

Теперь внук лежит рядом с дедом. Олег Владимирович Несмелов, доктор исторических наук, профессор Казанского ветеринарного института, скончался не так давно.

Идем по направлению к старообрядческому кладбищу. Анатолий Михайлович приглашает свернуть налево от захоронения известного казанского химика Аркадия Николаевича Пудовика, члена-корреспондента АН СССР. Предупреждает – тропинка узкая. Приходится подождать, пока соберется вся группа. Мне уже известно, куда мы пришли, а другие не понимают, чем интересна им облупившаяся кирпичная стена.

– Это братская могила. Вид ее сегодня, конечно, неприглядный. Поэтому мало кто знает, что похоронены здесь рабочие, которые были расстреляны 17 октября 1905 года. Помните, тогда волна стачек прокатились по всей империи. Захватила она и Казань. Бастовавшие требовали сокращения рабочего дня и повышения заработной платы. В конце января прекратились занятия в Казанском университете, ветеринарном институте, духовной семинарии.

Своей высшей точки политические выступления достигли в октябре. Ситуацию резко обострила расправа казаков и городовых над митингующими 17 октября, в день обнародования царского манифеста.

Митингующие вели себя агрессивно, и возле университета по ним была открыта стрельба. Было убито и ранено около 40 человек. Напор негодования был так велик, что 19 октября в Казани началось разоружение полиции и городовых. Появились первые отряды народной милиции. В ночь с 19 на 20 была создана городская коммуна – орган революционной власти. Только просуществовала она недолго – всего два дня.

Поставили этот памятник в 1920-е годы – как дань памяти рабочим. А потом про него все забыли.

У стены – плита, выпавшая из ниши в стеле. Буквы почти не читаются: «Вы жертвою пали в борьбе роковой….» («Вы жертвою пали в борьбе роковой…»).

Таким же путем, по цепочке, возвращаемся на первую аллею. Посмотреть захоронения на новом участке кладбища (там захоронены художник Харис Якупов, поэты Виль Мустафин и Рустем Кутуй, многие общественные и государственные деятели, руководители предприятий и учебных заведений, нам предлагают самостоятельно.

От своей веры не отреклись

Группа идет на старообрядческое кладбище. Но по пути на старообрядческое кладбище – еще одна остановка, у белого надмогильного камня, что слева по движению. Нетрудно догадаться, что это только часть памятника, причем памятника дорогого.

Анатолий Михайлович объясняет:

– На Казанке, напротив кремля, в XIX веке долгое время работала мельница, принадлежавшая известному купцу и почетному гражданину Казани Ивану Николаевичу Журавлеву. У него была дочь, Аделаида. Когда она умерла, отец поставил на ее могилу очень красивый и дорогой памятник – из редкого мрамора.

Ценность его велика еще и потому, что в Казани не было своей каменотесной мастерской. Камни везли из Москвы, Ярославля, Рыбинска на баржах, а обратно взамен везли хлеб.

Сегодня сохранилась только часть этого памятника. На нем прежде стояла искусно выполненная фигурка скорбящей женщины. В 90-х годах прошлого века, когда в стране царил беспорядок, одна сотрудница казанского Музея изобразительных искусств увидела на улице, как два два подвыпивших гражданина тащат эту метровую фигурку. Недолго думая, она выкупила ее у них за бутылку водки. Так что теперь часть памятника – в фондах музея.

Можно было бы вернуть ее на место, да боязно. Вдруг опять утащат…

На Арском было несколько старообрядческих кладбищ. В дореволюционной Казани были представлены практически все старообрядческие согласия: часовенные, спасовцы, поморцы-брачники, федосеевцы, белокриницкие, единоверцы. В настоящий момент представлены только два – белокриницкое и поморское.

У Казанской общины Старо-поморского Согласия, зарегистрированной в 1990 году, на Арском кладбище есть своя моленная часовня, построенная, предположительно, по проекту казанского архитектора Романова в 1870-е годы.

Часовня во время экскурсии была открыта, и нам удалось туда попасть. Впрочем, пока ничего интересного там нет – место для хранения стройматериалов и инвентаря. Но после завершения реставрации планируется открыть ее как культовое сооружение. Руководство общины ведет переговоры о возвращении часовни верующим.

На Арском кладбище нашли покой многие казанские купцы-благотворители. Например, Е.С. Смоленцев. Один из самых знаменитых доходных домов Казани принадлежал ему и Н.П. Шмелеву. Он был построен в начале XX века в стиле модерн.

В этом здании в советские времена была гостиница «Совет», после реставрации (точнее – реконструкции, от старого здания осталась только фасадная стена) располагается отель «Шаляпин».

У Смоленцева – старинный склеп с левой стороны Шамовского захоронения. Крест массивный, гранитный. У Якова Филипповича Шамова, известного купца, построившего больницу для бедных, тоже склеп, но много богаче.

Однако увидеть его надмогильный памятник в виде гроба, как принято у староверов, не удалось. Склеп знаменитого купца – в стадии реконструкции, и все затянуто пленкой. Чуть раньше мне удалось сфотографировать надмогильный памятник.

Долгие годы считалось, что захоронение его жены – Агриппины Шамовой, утеряно, пока кто-то не обратил внимания на старинный деревянный крест в захоронении напротив шамовского склепа. Оказалось, именно под ним она упокоилась, выполнив все распоряжения своего супруга. Как известно, самое главное из них было – построить больницу, которую до сих пор старожилы зовут Шамовской. Хотя она уже давно и не больница вовсе. После реконструкции здесь будет еще один отель.

Склеп купца Василияй Михайловича Ложкина мы прошли на при входе в первую аллею. Если бы Анатолий Михайлович не сказал, кто здесь упокоился, мы бы не знали. На склепе – никаких опознавательных табличек.

В 1848 году Казанское городское общество открыло дом призрения бедных, престарелых и увечных граждан. Купец Василий Михайлович Ложкин пожертвовал для богадельни дом, построенный в том же году по проекту И.П. Бессонова. Поэтому даже в официальных документах это благотворительное заведение называли Ложкинской богадельней.

В настоящий момент восстановлена Сергиевская церковь богадельни.

Главная аллея

На главной аллее каждый из нас бывал не однажды, а потому имена на надмогильных памятниках знакомые. Могила знаменитого авиаконструктора Владимира Петлякова, который в годы Великой Отечественной войны жил в Казани и 12 января 1942 года разбился в самолете собственной конструкции, приметная (Петляков Владимир Михайлович, авиаконструктор; Погиб в самолете собственной конструкции). Во-первых, похоронили его, что называется, в первом ряду; во-вторых, красивое надгробие видно издалека.

В августе 2006 года с памятника исчез его бюст. Кладбищенские вандалы оторвали и бронзовую надпись на памятнике.

Памятник довольно долго стоял безымянный, потом руководство КАИ распорядилось привести памятник в порядок. Бюст был восстановлен скульпторами Владимиром Демченко и Александром Головачевым по фотографиям Петлякова. Он существенно отличается от того, что был раньше. Знающие люди сразу заметили, что «второе» лицо легендарного авиаконструктора уже не так похоже на оригинал. Новый бюст изготовлен из материала, не представляющего интереса для охотников за цветным металлом, а стало быть, ему ничто и никто не угрожает. Восстановить бронзовую надпись тоже не решились…

В начале третьей аллеи Анатолий Михайлович подвел нас к семейному захоронению с левой стороны, и никто из нас не сумел ответить на вопрос, знакома ли нам фамилия Владимира Андреевича Залежского, упокоившегося здесь с домочадцами. Оказывается, это двоюродный брат Ленина. В семейном некрополе – семь представителей родов Горизонтовых, Залежских, Терпиловских. Род Залежских был внесен в 3-ю часть дворянской родословной книги Казанской губернии.

Владимир Андреевич закончил физико-математический факультет Императорского Казанского университета. Преподавал математику в Сарапульском, а затем в Казанском первом реальном училище. У вождя мирового пролетариата было тридцать два двоюродных братьев и сестёр.

Увы, сегодня далеко не все студенты и школьники Казани знают, какое отношение имел Ленин к Казани и как на Арском погосте оказалась часть его здешней родни.

На четвертой аллее Анатолий Михайлович обратил наше внимание сразу на два захоронения. Одно, доктора медицинских наук Андрея Федоровича Агафонова (1884-1945, – в виде склепа, прямо по ходу движения с правой стороны. Здесь упокоился один из казанских медиков (Жизнь по клятве Гиппократа ).

Склеп Агафонова – Это единственное культовое сооружение подобного масштаба, построенное в годы советского периода по распоряжению правительства Татарской АССР. Скорее всего, были учтены не только его научные и педагогические заслуги, но и то, что в 1939 году он работал заместителем наркома здравоохранения ТАССР. В 1918 году Андрей Федорович возглавил 1-ю городскую детскую больницу, которую в 1923 году перепрофилировали в 1-ю инфекционную, и оставался ее бессменным главным врачом до самой смерти.

Захоронение архитектора Михаила Петровича Коринфского справа, чуть дальше от центральной аллеи. Как сказал нам Анатолий Михайлович, форму своего надгробного памятника он придумал себе сам. Его настоящая фамилия – Варенцов. Он принадлежит к плеяде казанских архитекторов, по проектам которых строился и переделывался Императорский Казанский университет. 8 ноября 1832 года Коринфский был утвержден архитектором университета. По его проектам были построены городская обсерватория (5 октября 1833 года произошла закладка здания), здания физико-химического кабинета и библиотеки и анатомический театр.

Военный некрополь

В завершение экскурсии мы побывали на военном некрополе, где захоронены сотни солдат и офицеров, умерших от ран в казанских госпиталях во время Великой Отечественной войны. Очевидцы утверждают, что могилы рыли в виде траншей, и начинались захоронения, по одним данным, на уровне сегодняшней пятой, по другим – на уровне восьмой аллеи.

Под эвакогоспитали в Татарской АССР в июне – июле 1941 года было передано 70 зданий клиник, школ, техникумов, учебные корпуса некоторых вузов, дворцы культуры, санатории и дома отдыха. В этот период действовали 50 госпиталей, в том числе 42 – в Казани. А всего в годы войны в Татарии работало 72 госпиталя.

Подробности – Госпитальная палата в школе №81

Анатолий Михайлович вспомнил Онисима Петровича Панкратова, уроженца Казани, совершившего одиночку первое в мире кругосветное путешествие на велосипеде в 1911-1913 годах. Онисим Петрович был военным летчиком, подпоручиком, полным кавалером солдатского Георгиевского креста, кавалером французского ордена «За храбрость». Он погиб 27 августа 1916 года в неравном воздушном бою под Двинском в Прибалтике. Отпевали 28-летнего подпоручика в университетской Крестовоздвиженской церкви. Как сообщил наш экскурсовод, его могила утеряна.

Не могли мы не подойти к кенотафу Василия Сталина-Джугашвили. В группе нашлись люди, которые знают очевидцев погребения сына Сталина и его перезахоронения в 2002 году на Троекуровском кладбище Москвы.

Поклонились праху Михаила Петровича Девятаева. Люди на экскурсии были в основном взрослые. Кто же из нас не знает про его подвиг – угнать самый современный самолет из-под самого носа фашистов?! Да еще какой самолет! Hе-111 использовался для запуска в воздух крылатых ракет ФАУ.

У памятника Михаилу Девятаеву Елдашев рассказал не известным нам подробности о жизни Арского кладбища. Оказывается, раньше его работники с семьями жили прямо на погосте, в специально построенных домах у входных ворот.

По сведениям Елдашева, в 1892 году на средства казанского купца-благотворителя Матвея Николаевича Вениаминова-Башарина была построена небольшая деревянная церковь во имя евангелиста Матфея для отпевания погибших и умерших от ран военнослужащих. Верующие ее так и называли – Матвеевская. В 1930-е годы она была закрыта и перестроена под жилье.

По его словам, недалеко от входа на кладбище, с его южной стороны, была построена Никольская полковая церковь. Деревянная церковь была освящена в начале 1916 года и предназначена для солдат, чьи казармы располагались в районе 1-й и 2-й Солдатских улиц (ныне улицы Шмидта и Достоевского). Кстати, она была разрушена в 60-е годы прошлого столетия.

И уже на выходе из кладбища со стороны улицы Абжалилова Анатолий Михайлович рассказал нам историю одного надмогильного памятника. Точнее – двух памятников.

30 августа 1895 года в Казани, на Ивановской площади у кремлевской крепости, был торжественно открыт памятник Государю Императору Александру II. Его постамент был изготовлен на каменоломнях Симбирской губернии.

Когда с государями в России было покончено, памятник был разрушен. С 1919 года до середины 1960-х годов красный гранитный восьмигранник от его пьедестала лежал бесхозным между зданием краеведческого музея и Иоанно-Предтеченским монастырем. Затем его перенесли к центральному входу на Арское кладбище. Один из конторских служащих в октябре 1968 году изготовил из остатков постамента памятник своему родственнику.

Вроде не сделал ничего плохого – не он разрушил памятник. И все-таки фамилии на всякий случай не назову, и снимок захоронения оставлю в редакционном архиве.

За время экскурсии мы узнали много новой информации. Кто-то фотографировал, кто-то записывал. А кто-то по ходу движения дополнял экскурсовода. Например, мне показали захоронение знаменитой казанской балерины Анны Федоровны Гацулиной (1910-2004).

Среди экскурсантов был Виталий Бортяков, знаменитый в прошлом танцовщик Татарского театра оперы и балета имени М. Джалиля, а ныне педагог Казанского хореографического училища, и мы с ним минут на 15 отстали от группы, чтобы поклониться ее праху.

– Уровень морали общества определяется отношением к детям, старикам и к прошлому, в его частично овеществлённом виде – к некрополям, – сказал в завершение рассказа об Арском кладбище Анатолий Михайлович Елдашев. – Воспоминание о прошлом всегда поучительно. Мы вопрошаем и устремляемся в прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло нам о нашем будущем. Но прошлое – это прежде всего люди. И вспоминать именитых людей минувшего времени – живая пища ума и тихая радость сердцу.

И не было среди нас человека, который в эту минуту не согласился бы с ним.

Мы вышли с погоста на оживленный Сибирский тракт, в суетный XXI век. Но в памяти остались два часа, проведенные в прошлом.