Когда друзья уходят…

Любовь Агеева

22 мая 2023 года

17 апреля у меня был очень тяжелый день: мне предстояло быть сразу на двух гражданских панихидах. Вадим Кешнер и Эдуард Хайруллин умерли в один день, 14 апреля, и упокоились в один день, после Пасхи.

Я начала писать эти заметки сразу после похорон, но… То ли так совпало, то ли такой стресс в моем возрасте уже не по силам, но меня вышибло на эти 40 дней из колеи. Все планы порушились...

Трудно осознать, но хороших людей в Казани стало меньше сразу на два человека. Завтра сорок дней, как их нет с нами. Правда, говорят, 40 дней они среди нас и видят, что жизнь не остановилась.

В Качаловском театре идут спектакли. Правда, они давно шли без Вадима Кешнера. Он отдал этому театру всю свою жизнь. Часть жизни подарил своим ученикам - студентам Казанского театрального училища. Его имели счастье видеть ученики театральной школы Константина Хабенского, где Кешнер тоже преподавал. Только они вряд ли это осознавали. В отличие от тех, кто ходил в театр имени Качалова на спектакли с его участием. Внимание таких зрителей для артиста, возможно, дороже государственных наград.

Последний раз он выходил на сцену родного театра в спектакле «Роковые яйца».

Нет, в предпоследний раз. В последний раз его внесли для гражданской панихиды.

В официальных кабинетах уже без участия Эдуарда Хайруллина решается судьба Дома Ушковых, и учтут ли его предложения, пока неясно. Кто-то говорят, что там будет модный ресторан в старинных интерьерах, в «БИЗНЕС Online» написали, что фешенебельная гостиница.

И Эдик уже не позовет нас в этот Дом на очередной сбор Клуба камрадов Жаржевского. Теперь его единомышленники должны позаботиться и о его творческом наследии. Если журналистские телесюжеты, снятые им в разные годы, не соберешь, то его фильмы на канале «Новая Тартария», будем надеяться, сохранятся. 

Он называл себя «проводником в светлое прошлое и обратно», рассказывал о «великих, местных и приезжих». Эдик снял фильмы о Доме Ушковых, Доме Кекина, усадьбе генерала Сандецкого, Мергасовском доме, здании Казанского художественного училища и архитекторе Карле Мюфке, о Пушкинских, Шаляпинских, Ленинских местах Казани… Темы фильмов были самые разные.

«Когда смотрю подобные сюжеты, воскресает надежда, что есть шанс сохранить и передать новым поколениям истинные богатства ―  неповторимую архитектуру, национальные культурные традиции, ремесла!», ― такой отзыв оставил один из его зрителей в сети.

С Эдуардом Хайруллиным можно было проститься в культурном центре «Сайдаш», с Вадимом Кешнером ― в театре.

К сожалению, не могла выбрать кого-то одного, из-за этого из КЦ «Сайдаш» ушла, когда церемония прощания еще не началась, в Качаловский надеялась успеть хотя бы к концу, но там уже отзвучали прощальные аплодисменты. Оказывается, церемонию по каким-то причинам начали на 30 минут раньше и прошла она в каком-то спринтерском режиме. Речей было мало. Многочисленных телеграмм соболезнования почему-то не зачитали... Нам потом пришлось долго ждать в церкви на Арском кладбище. Хорошо, что отпели раньше.

И там, и там было очень много желающих проститься с уходящими. Кажется, уже давно вместе не собиралось так много журналистов. Официальные собрания не в счет. В ДК «Сайдаш» было много знакомых, и большинство знало Эдика не «шапошно» ― работали вместе, общались по делу, когда он был пресс-секретарем президента РТ, или были вовлечены в его последние краеведческие проекты ― как коллеги по ТРО ВООПИиК или зрители его замечательных фильмов об истории Казани. 

В зрительном зале Качаловского театра была публика в основном незнакомая ―  зрители разных поколений, которые ходили в театр «на Кешнера» и не забыли его. В эти дни многие  признавались, что прожили с его героями целую жизнь, от первого семейного культпохода в далеком детстве до последнего спектакля «Роковые яйца». 

Больше незнакомых лиц, чем знакомых, было на Арском кладбище, где хоронили Вадима, на поминках в одном из кафе. Нетрудно было догадаться, что это были либо ученики Кешнера и Каревой по Казанскому театральному училищу, либо близкие знакомые Вадима и Татьяны, с которыми до этого у меня не было случая познакомиться. Круг общения у этой пары был огромный ― и химики, и физики, и лирики.

А вот коллег Кешнера из театра на кладбище не было. Среди тех, кто хотел увидеть его последние минуты пребывания на земле ― в кладбищенской церкви, где его отпевали, а потом у могилы, я видела только Геннадия Прыткова и Ирину Чернавину. 

Немного покоробило ― на одной прощальной церемонии присутствовал вице-премьер, на второй ― официальное лицо рангом много ниже, даже не министр культуры. При прощании с таким актером, как народный артист России и Татарстана Вадим Кешнер, это вызвало вопросы не только у меня. Когда хоронят знаменитых татарских актеров с такими заслугами, как у него, руководство города и республики находит время, чтобы проститься с ними лично. И без некролога не обходится.

Это удивительно, но даже в такую минуту ценность человека определяется не его реальными заслугами перед Отечеством, перед людьми, а соответствием некоему негласному, а порой и гласному ранжиру. А потому Хайруллина похоронили не на Арском кладбище, где теперь есть два участка для людей заслуженных, а на кладбище в Мирном. Как выяснилось, не было у Эдуарда звания заслуженного работника культуры. Ни должность заместителя руководителя Республиканского агентства по печати и массовым коммуникациям «Татмедиа», ни даже работа с президентом республики в счет не пошли.

Государственные награды у Хайруллина, действительно, скромные: две благодарности от президента, памятные  медали: «ХХII Олимпийские зимние игры и XI паралимпийские зимние игры 2014 года в г.Сочи», «XVI чемпионат мира по водным видам спорта 2015 года в г. Казани». В 2019 году по случаю 50-летия его наградили республиканским орденом «За трудовую доблесть». Самая скромная государственная награда в РТ. Звание заслуженного ему просто не успели дать – слишком рано он ушел из жизни, ведь ему еще не было 55 лет.

Ушедшим всё равно, где их похоронили, какие речи у гроба сказали, сколько было цветов и венков. Это нам важно, живым. Чтобы не забыли, что такой день будет  у каждого. И хотя все мы равны перед Богом, одних будут помнить, а других быстро вычеркнут из памяти, очень перегруженной в наш информационной век.

Почему-то в такие минуты особенно остро ощущается мелочность и суетность нашей жизни.

Говорят, незаменимых нет. Никогда не верила в эту расхожую истину. Есть незаменимые. Как мне кажется, после их ухода в царство мертвых круг остающихся в царстве живых не смыкается, как обычно. И потому в этом круге так много пустот. Хочется верить, что мы, живые, в силах сохранить этот круг, если в этих пустотах будет жить наша память об ушедших.

Вадим Валентинович Кешнер и Эдуард Хайруллин (не довелось слышать, чтобы его звали по имени-отчеству) были для меня не просто знаковыми персонами в нашем городе. Это были люди, которых можно отнести к друзьям, даже если не «дружишь домами», как было у меня с Эдиком.

Мы знакомы с ним давно, еще с «Эфира», но подружились только в последние годы, когда, будучи журналистами, по-настоящему увлеклись краеведением.

А с Вадимом мы «дружили домами» много-много лет. Возможно, с 1979 года, когда я начала работать в «Вечерней Казани» и в тесном кабинете отдела науки, учебных заведений и культуры появился один из корифеев Качаловского театра.

Константин Хабенский, Вадим Кешнер, Юнона Карева

Чем больше осознавала горечь этих утрат, тем больше понимала, что не могу рассказать об этих скорбных событиях так, как это делала в десятках других таких случаев. Слова, вдруг ставшие непослушными, не складывались в предложения. 

Не могу видеть ни Вадима Кешнера, ни Эдуарда Хайруллина в общем ряду многочисленных знакомых, с которыми связала журналистская судьба, а потому воспринимаю их уход как нечто личное, а не как тему для очередной публикации. Сегодня написала больше о личном, что редко позволяю себе в журналистских материалах.

О том, как простились с Кешнером и Хайруллиным, читатели «Казанских историй» могли или могут узнать в рубрике «Пресс-дайджест» нашей газеты ( «Больше молиться некому»: легендарный актер и педагог Вадим Кешнер ушел на 87-м году жизни; У него был удивительный дар — он абсолютно пробивал экран»). Я попробовала осмыслить этот день не столько для других, сколько для себя (Когда друзья уходят: Вадим Кешнер; Когда друзья уходят: Эдуард Хайруллин).

И Вадим Кешнер, и Эдуард Хайруллин были со мной одной крови. Порой это связывает людей крепче, чем реальное родство. К сожалению, среди тех, с кем приходится общаться, в последнее время много проходных фигур. Это значит ― не ты им, не они тебе не интересны, просто есть какие-то жизненные потребности – по работе или каким-то другим поводам, которые связывают, порой даже крепко.

Эдуард Хайруллин

Вадим Кешнер

В интеллигентских кругах раньше много говорили о смысле жизни: кто-то его искал и не находил, кому-то это удавалось, и это озаряло осмысленностью не только его личную жизнь, но и жизнь окружающих.

К сожалению, сегодня мало кто озабочен такими проблемами. Всё вокруг приучает нас жить одним днем, а мечты сводятся к хорошей зарплате, дорогой машине и интервью в глянцевом журнале за собственные деньги.  

17 апреля случился в моей жизни день, который убеждает: в памяти людей останутся, как и во все прежние эпохи, те, кто пришел на эту землю с четким желанием оставить на ней какой-то зримый след, чтобы в предсмертный час «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». 

И Вадим Кешнер, и Эдуард Хайруллин свой добрый след на земле точно оставили.