1 октября 2012 года в Казани после продолжительной болезни скончался известный казанский публицист Лев Овруцкий, в прошлом автор журнала «Огонёк», газет «Московский комсомолец», «Русский курьер» и ряда других изданий.

Им был написан ряд книг о политике – в частности «Шаймиев реальный и виртуальный», «Когда республики были большими», вызвавших большой общественный резонанс. Лев Овруций активно сотрудничал в казанских газетах, чаще всего с «Волжским экспрессом» и сетевым изданием «БИЗНЕС Online», много писал для казанского выпуска газеты «Русский курьер». Помню, мы на пару написали о Председателе Государственного Совета Фариде Мухаметшине. Лев Мирович активно выступал как комментатор. Его часто приглашали с этой целью на телеканал «Эфир».

Будучи больным, он оставался журналистом, написав дельный материал о проблемах здравоохранения, который опубликован на сайте «БИЗНЕС Online». Он не дожил менее месяца до своего 66-летия. Мы были ровесниками.

Узнав о печальном событии, я оставила комментарий в газете «БИЗНЕС Online»:

«Очень скорбное известие. Среди нас жил и работал высокопрофессиональный журналист, мудрый человек и честный гражданин. Он был таким в каждом своем материале. Не юлил перед властью, не хотел  понравиться читателям, не выпендривался перед коллегами. Таких сегодня – единицы.

Скорблю со всеми, кто знал Льва Овруцкого».

Рекомендую посетителям сайта «Казанские истории» прочитать мой очерк о Льве Овруцком, который был опубликован в 2004 году в качестве предисловия в его книге «Когда республики были большими».

Мы все смертны, но не каждый уход вызывает щемящую боль. Это случается, когда мы теряет человека незаменимого. В принципе каждый из нас неповторим, но на деле вакантные места на земле быстро занимает другие. Однако это случается не всегда.

Есть категория людей, которые оставляют после себя заметный след, и Лев Овруцкий к ним, несомненно, принадлежал. Он не занимал больших постов в журналистике, не был особо привечаем в коридорах власти, однако по силе влияния, которое он оказывал на происходящее в Казани и республике, с ним мало кто мог сравниться.

Он не стремился быть лучше других рядом с коллегами, не пытался любой ценой понравиться читателям (это сегодня стало правилом), не лебезил перед власть предержащими. Он всегда был самим собой. И его за это уважали. Даже те, кого он критиковал.

Показательно, но на церемонии прощания  с ним, которая прошла в Доме офицеров 3 октября, не только присутствовал, но и выступил госсоветник РТ Минтимер Шаймиев.  А ведь Лев Овруцкий писал о первом Президенте Татарстана отнюдь не торжественные оды. С коллегой пришли проститься мэр Казани Ильсур Метшин, ПрокурорРТКафиль Амиров, журналисты, читатели.

Похоронен Лев Овруцкий на Самосыровском кладбище. Пусть земля, Лев Мирович, тебе будет пухом!

Без штампов и лекал

«Наш» или «не наш» человек Лев Овруцкий?

Лев Овруцкий на презентации третьего тома книги "Республика Татарстан: новейшая история" на гуманитарном факультете КНИТУ-КАИ. 2007 год

По тому, как люди относятся к материалам Льва Овруцкого, легко проверить их истинные представления о такой базовой ценности, как свобода слова.

В разговоре «за жизнь» вообще ваш визави будет клятвенно уверять, что голову положит на плаху за право каждого писать, что думает, но стоит перевести разговор в плоскость конкретного имярек, как сразу найдется с десяток оговорок, предписывающих ему писать «как должно».

Одних не устраивает независимость суждений Овруцкого (года два шел поиск финансовых источников этой независимости), другие упрекают его в отсутствии местного, татарстанского, патриотизма (как можно так открыто обнажать местные болячки, а что скажут в Москве?), третьи полагают, что Лев Мирович недостаточно уважительно относится к татарам, к идее суверенитета, к Президенту М.Шаймиеву…

Достаточно долгое знакомство с журналистом и его статьями, книгами убеждает меня в том, что он не оценивает факты и людей по принципу «нравится – не нравится». Конечно, о депутате Госсовета Александре Штанине Овруцкий пишет с большей симпатией, чем о казанском мэре Камиле Исхакове, которого называет «законнорожденным сыном Административно-Командной системы».

Однако чаще ему приходится писать о тех, кто вызывает у журналиста, мягко скажем, неоднозначное отношение. И практически всегда Овруцкому удается обходиться без стандартных лекал, которые так любят многие его коллеги. Персонажи его статей и очерков не разложены по полочкам с табличками «плохой», «хороший», «честный», «бесчестный»… А потому оценки Овруцкого всегда предельно конкретны.

Поразительно, но его «нелицеприятный портрет» Минтимера Шаймиева в газете «Русский курьер» получился уж очень «положительным», но совсем не потому, что Овруцкий, что называется, хотел угодить Президенту. Просто так он видит роль Шаймиева в современной истории Татарстана и России.

А в отношении к Фариду Мухаметшину, напротив, оказался максимально критичным. При всем к нему уважении...

В таком отношении к высоким персонам нет ни «советского» страха перед высоким начальником, ни «постсоветской» круговой поруки современных демократов («сукин сын, но это наш сукин сын»). Мне придется привести достаточно большую цитату, чтобы показать, как это выглядит практически:

«Лично мне не очень понятно, в силу каких причин, если отбросить инфантильное подражание, Шаймиев должен следовать примеру Ельцина. Первый президент России, несмотря на вошедшее в политический фольклор «крепкое рукопожатие», стар, болен и немощен, Шаймиев, напротив, моложав, бодр и деятелен. Все последнее президентство Ельцин имел стабильно нулевой, если не отрицательный, рейтинг, Шаймиев же, пусть даже официозные социологи маленько привирают, располагает неизменно широкой общественной поддержкой. Если он не склонен к эффектным театральным жестам, а он к ним не склонен, с чего бы ему срываться в досрочную отставку?

Что касается мольбы о прощении, то до сих пор Шаймиев, в отличие от Ельцина, не обнаруживал обыкновения хоть изредка признавать свои ошибки. Быть может, он их не совершал или думает, что не совершал. А, быть может, упомянет о них лишь в своих мемуарах, когда до них, до мемуаров, дойдет черед. Не исключаю также, что он руководствуется известной максимой Лихтенберга: «Великих мира сего часто упрекают, что они не сделали всего того хорошего, что могли бы сделать. Они могут возразить: подумайте-ка о всем том зле, которое мы могли бы причинить, но не причинили» («Шаймиев на все времена», март, 2000).

Как вам авторские оценки? Читатель голову сломает, пытаясь понять по этому тексту, «наш» Овруцкий человек или не «наш». Наш – если Президент Татарстана для него вне критики, не наш – если позволяет говорить о Шаймиеве непочтительно. А тут – такой киш-миш.

В одном предложении хвалит, в другом ругает…

Вопрос, как относится Овруцкий к Президенту Шаймиеву и в самом деле интересен, но в данном конкретном случае куда важнее не это. Автор способен смотреть на мир с такой степенью объективности, что задача специально расставлять акценты в своих симпатиях или антипатиях перед ним просто не стоит. Он рассуждает, и любая заданность в оценках и подборе фактов будет наподобие шор, которые неизбежно помешают полноте восприятия жизни. На такую свободу мышления способны далеко не все журналисты, даже очень талантливые. Потому что это качество – не только признак таланта и профессионализма. Это мироощущение человека огромной внутренней свободы.

Вопрос «Что скажет княгиня Марья Алексеевна?», как мне кажется, Лев Мирович себе не задает никогда. Овруцкий способен общаться с высокими персонами, как с равными – качество, которое в советское время вытравливали из людей каленым железом. Это ли не доказательство того, что внутренняя свобода – явление не общественное, а личностное? Свобода – в тебе, а не вокруг тебя. А потому в наше время вокруг столько несвободных журналистов. Хотя большинство из них знать не знает, что такое главлит или выговор по партийной линии. Написала – и увидела подтверждение своих мыслей, один к одному, в очерке «Похвала Шаймиеву» (февраль, 2002):

Из письма читателя: «Да решите вы, наконец, для себя – вы «за» Шаймиева или «против», – пишет мне читатель Тимерша Ишмуратов. – Я с интересом читаю все ваши статьи, но так и не возьму в толк, как вы относитесь к политике президента – то вы ее критикуете, то поддерживаете…»

Л. Овруцкий: «Ну, что тут ответить? Что рад бы определиться, но вынужден следовать за предметом своих изысканий, словно Савельич за заячьим полушубком Петруши Гринева. МШШ не раз заявлял о своем стремлении превратить Татарстан в «регион европейского уровня» и о своей приверженности демократическим и рыночным ценностям. Это и моя цель. Это и моя приверженность. Вот почему поддерживаю президента, когда он делает шаги по направлению к Европе, демократии и свободному предпринимательству. В то же время оппонирую ему всякий раз, как он уклоняется от означенных ориентиров».

Льва Мировича никак не удается поставить в строй. Ни в тот, в котором всё в Татарстане хвалят, ни в тот, в котором всё в республике ругают. (Критика республики и ее руководителей в последнее время тоже начала приносить дивиденды). Он всегда наособицу. Характерный пример – с бывшим челнинским мэром и несостоявшимся кандидатом в президенты Татарстана Рафгатом Алтынбаевым.

После отставки того с поста члена Совета Федерации Овруцкий взял у него интервью. И не потому, что разделял его воззрения или хотел похвалить за смелость в оценках «Бабая». Посчитал, что слишком дружным получился журналистский хор после той сессии Госсовета. Профессионализм не позволил отмолчаться.

В другой раз, в очерке «Станет ли алтын червонцем?», он высказал свое отношение к этому политику более четко, но это было ЕГО отношение.

В очерке «Похвала Шаймиеву» Овруцкий объясняет непонятливым, почему не красит своих героев либо в белые, либо в черные тона. Просто в его творческой палитре красок больше. Да и не в красках вообщем-то дело. У журналиста есть убеждения, есть свое представление о мире, о законности и беззаконии, о суверенитете и федерализме, наконец. В отличие от других журналистов, Овруцкий не отстранен от действительности намеренным объективизмом, за которым часто скрывается предвзятость, не прячет своего заинтересованного отношения к предмету разговора. Но это мнение человека, не претендующего на истину в последней инстанции.

Не зря большинство материалов Овруцкого написаны в форме размышления на глазах у читателей. Он и вправду размышляет, не стремясь навязать читателям ни своего мнения, ни своих оценок. Правда, при этом журналист может быть ироничным и даже язвительным. Но, критикуя, никогда не бьет наотмашь, бездоказательно, как это часто случается ныне. Стремится убедить в своей правоте, а это совсем иная манера общения с читателем, иное отношение к своим «героям».

Кстати сказать, наши мнения и оценки совпадают не всегда. После каких-то материалов мы спорили. Например, мне показалось, что он излишне строго оценивал Ф. Мухаметшина. Смена ориентиров в видении будущего парламента Татарстана, которую Овруцкий ставил тому в вину, вполне может быть политическим маневром или даже отказом от прежних представлений, говорила я. Лев Мирович был непреклонен, требуя от Председателя Госсовета «интеллектуальной честности». Он вступал с Мухаметшиным в заочный спор по поводу межбюджетных отношений федерального центра и регионов, и, на мой взгляд, был неправ, потому что, в отличие от руководителя парламента, не учитывал подводных течений, которые не дают жизни развиваться по его, Овруцкого, представлениям.

Оценивая события в Татарстане и действия его лидеров, он смотрит на происходящее с какого-то призрачного далека, не считаясь со многими реалиями сегодняшнего дня. Выстроил для себя некую идиллическую картину – и всех и всё по гамбургскому счету. А жизнь, она много сложнее и запутаннее. Идиллии не получается. И порой для этого есть вполне объективные причины. Но ведь нет идиллии и с российской стороны!

Критикуя наших парламентариев за проволочки с приведением республиканских законов в соответствие с федеральными, Овруцкий ни разу не проявил такой же бескомпромиссности в оценке российских депутатов, которые не спешат исправлять противоречия федерального законодательства. Надо полагать, его больше заботит совершенствование нравов в Татарстане, чем в России. А может, как реальный человек, он понимает, что его голос из Казани в Москве вряд ли кто услышит. А в Татарстане шансов быть услышанным и даже понятым – больше. К тому же он уже давно живет не в Москве (много лет Овруцкий отдал газете «Московские новости»), а в Казани.

Однажды при мне его спросили, почему он не уедет из Татарстана, если здесь так плохо. В ту же Москву или в Тель-Авив, на историческую родину. «Я хочу, чтобы мне здесь было хорошо», – ответил он. И ядовито спросил у собеседника, татарина по национальности: «А вы что, этого не хотите?».

Приходилось в разных аудиториях слышать обвинения в адрес Овруцкого за статьи, в которых он подвергал сомнению право Татарстана на независимость, не соглашался с представлениями некоторых наших политиков о федерализме, иронизировал по поводу страшных прогнозов раскола татарской нации после переписи населения. Его критический взгляд объясняли предельно просто – он просто не любит татар.

В декабре 2001 года это обвинение прозвучало публично, в материале Талгата Бареева, который назвал Овруцкого и Жаржевского «местечковыми журналистами», «охваченными маниакальным психозом», «издающими зловоние» и ничем не отличающимися от «баркашовых-макашовых».

И вот тут выяснилось, что журналистов у нас оценивают не за профессионализм, не за популярность. Наш – не наш. Все! Бареев – наш, хотя статью написал, действительно хамскую. Овруцкий – не наш. И в этом споре все сгодится. Даже «не наша» национальная принадлежность.

Буквально через месяц-другой у меня была возможность проверить, кто «любит» татар больше: 15 февраля, в очередную годовщину теперь уже не столько популярного договора между Российской Федерацией и Республикой Татарстан, об этом событии вспомнил только один Овруцкий в «Московском комсомольце»! Остальные издания, даже официальные, держа нос по ветру, промолчали…

Лев Мирович не раз удивлял коллег своим «нетипичным» поведением. Причем, не понимали его ни тогда, когда он решил проверить в суде истинность некоторых своих аргументов в споре о правомерности избрания депутатов по административно-территориальным округам (после длительных разбирательств с участием Верховного суда РФ от таких округов пришлось отказаться), ни тогда, когда вдруг начал собирать подписи в защиту права татар решать судьбу татарской графики не в Москве, а в Казани (назовите мне татарина, который сделал что-то подобное!).

Каждый раз искали какой-то закулисный смысл. А для него это была простая последовательность в отстаивании неких принципиальных истин, которых он придерживается. Считая себя демократом, Овруцкий представляет демократию не только как права человека, но и как права народов. Вот как он пишет об этом сам в одном из материалов:

«… политэлиты Татарстана, Башкортостана и других республик сделали много для того, чтобы усилить раздражение и подозрения, которые традиционно в наших широтах вызывает само понятие «федерализм». Однако, как бы то ни было, набор имеющихся альтернатив весьма ограничен и по сути сводится к дилемме: либо Россия будет федеративной, либо ей не быть демократической.

Лично мне думается, что при всех преувеличениях и бестактностях, в которых повинны республиканские власти, здесь историческая правота на их стороне».

Однако Овруцкий всегда старается отделить мух от котлет: стремление татар к государственному суверенитету от политических игр с Москвой, когда за действиями отдельных политиков – отнюдь не благо народа Татарстана, а чьи-то конкретные интересы.

И последнее, что хотелось бы сказать. Уже не по части содержания его материалов, а по части их качества. Лев Мирович – талантливый полемист. У него прекрасное чувство стиля. Читать его материалы – одно удовольствие. Чрезвычайно редко спотыкаешься о какие-то языковые погрешности, еще реже – на фактические ошибки, но поскольку за текстом всегда видно живого человека, это не вызывает раздражения и не подрывает доверия к автору.

Аналитиков такого уровня профессионализма в Татарстане единицы. На общем фоне полузнаек – завидное исключение. Если уж ему что-то «нравится», он сумеет доказать, почему, а если «не нравится, то, будьте уверены, найдет аргументы в защиту своего мнения. Что и делает его публикации предметом пристального интереса как простых читателей, так и власть предержащих.

Конечно, высокие должностные лица не любят, когда их критикуют, но чрезвычайно полезно хотя бы изредка посмотреть на себя со стороны.

К сожалению, труды журналистов умирают вместе с вчерашней газетой. И хорошо, что коллега Лев Овруцкий издает свои очерки и статьи отдельными книгами. Когда перечитываешь их вновь, возникает новое понимание уже пережитых событий и самого автора, не замутненное сиюминутными впечатлениями.

И чаще всего хочется сказать: «Ты прав, коллега!..»

Любовь АГЕЕВА

Написано 2 февраля 2004 года.

«Русский курьер», 29 марта 2004 года

Книга Льва Овруцкого «Когда деревья были большими».

 – Казань: ГУП ПИК «Идел-Пресс», 2004